— Я не знаю... — ответила она машинально и также тихо. Все её мысли занимали таинственные камни, и размышления о возможной их природе помогали ей сдерживать своё горе. Их цвет был слишком равномерным, чтобы иметь природное происхождение, и взаиморасположение камней указывало, что кто-то поставил их так по какой-то причине. "Ну хоть какая-то уверенность. Мне нужно тщательно рассмотреть их", решила она. Однако, Гермиона не была уверена, что у неё хватит духа снова посетить это место, и нуждалась в эмоциональной поддержке. И хотя Рон был славным малым, он точно не был особо эмоциональным человеком, и не смог бы сильно помочь в её попытках определения природы загадочных камней. Тем не менее она знала одну особу, на которую могла рассчитывать, и к счастью, та жила неподалёку.

— Рон? Можешь попросить папу вызвать по камину дом Луны? Мне нужно поговорить с ней. — В ответ на его вопросительный взгляд, Гермиона коротко ответила: — Поболтать о девичьем.

Как и ожидалось, Рон потерял всякий интерес и отправился искать своего отца. И пока Гермиона ждала, она размышляла о Луне Лавгуд. Безусловно, взгляд Луны на мир был... необыкновенным, мягко говоря, и её эксцентричные убеждения часто смущали и озадачивали Гермиону, но всё-таки Луна не даром была в Доме Рейвенкло. Она была одной из умнейших ведьм своего возраста. И кто знает, может, иная точка зрения поможет взглянуть на ситуацию под другим углом.

Вернулся Рон. — Мистер Лавгуд сказал, что будет рад, если ты придёшь к ним.

Сказав это, Рон с унынием на лице упал в одно из кресел, и Гермиона на минутку засомневалась, что, возможно, ей стоит остаться и составить ему компанию. Но она уже договорилась пойти к Луне, и было бы невежливо остаться, так что она обняла Рона и покинула комнату.

Когда она вышла из камина на кухне Лавгудов и осмотрелась, её природное любопытство победило отчаяние. Как она и ожидала, дом Лавгудов отражал эксцентричный склад ума жившей здесь молодой девушки — все полки, столы и шкафы были заполнены странным и причудливыми вещами, о которых Гермиона в лучшем случае читала и для которых она никак не могла придумать способ применения. Гермиона обнаружила, что, как и предполагалось, отец Луны был таким же чудаковатым, как и его дочь, и когда он вошёл в комнату в рубашке с нашитыми перьями, она не особенно удивилась.

Произнося "Меня зовут Ксенофилиус Лавгуд. Луна на втором этаже, вторая дверь слева.", отец Луны взял руку Гермионы в свою. Гермиона сердечно пожала её, подумав, что, возможно, он нормальный человек (вероятно, рубашка — это подарок Луны?), но это оказалось поспешным выводом, потому что, когда она открыла дверь в холл, он сказал "Будь осторожна, не попадись Балтурсам, пока поднимаешься, они сотворят ужасные вещи с твоим желудком." Гермиона поднялась по лестнице и вошла в комнату Луны, которая поприветствовала её в своей обычной мечтательной манере.

— О, привет, Гермиона, садись где хочешь. — Гермиона решила присесть на кровать. Луна, возможно, была эксцентричной особой, но она обладала даром заражать своим настроением окружающих, и впервые за последние часы Гермиона смогла расслабиться — благодаря мечтательной манере поведения своей подруги. Луна пересела напротив Гермионы, пристально глядя на неё и приготовилась слушать, так что та смогла углубиться в подробности своего беспокойного утра. И говоря о подробностях, Гермиона действительно углубилась — её рассказ занял почти два часа, включая гипотезы о произошедшем и теории о выживании Гарри. Луна, как обычно, оставалась бесстрастной всё то время, пока Гермиона рассказывала. И хотя Гермиона была признательна ей за возможность выплеснуть свои эмоции (она даже рыдала на руках у Луны в момент рассказа о найденном на месте взрыва магическом следе Гарри), она беспокоилась, что Луна по-прежнему никак не отреагировала на новости.

И когда Гермиона закончила свой монолог, Луна моргнула.

— Ясно. Гермиона, я, пожалуй, согласна с твоей теорией о том, что Гарри жив, потому что Ты-Знаешь-Кто немедленно оповестил бы весь магический мир о произошедшем. Похищение выглядит более вероятным, потому что взрыв такой силы должен был оставить Гарри без сознания. Мы можем вернуться на место происшествия, прежде чем магические следы рассеются? Возможно, я смогу пролить некоторый свет на случившееся.

— Это и есть причина, по которой я пришла к тебе, — ответила Гермиона. — Я знаю, что сейчас не могу мыслить трезво, а потому нуждаюсь в твоей помощи. Да и само дело выглядит слишком подозрительно и таинственно — может быть, там были какие-то магические существа, о которых даже ты ещё не знаешь?

Луна ответила с лёгкой улыбкой,

— Я рада, что ты столь высокого мнения о моём стиле мышления и помнишь про мозгошмыгов, Гермиона. В таком случае мы должны идти.

Гермиона кивнула и встала, собравшись уходить, но была остановлена Луной, взявшей её за руку. Гермиона удивленно посмотрела на подругу, но увидела, что в глазах у той плещется беспокойство.

— Г-Гарри, с ним будет всё в порядке? — спросила Луна. Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не начать снова плакать, услышав испуг в голосе Луны.

* * *

Когда Гарри очнулся, первым, что он почувствовал, была боль. Ноющая боль по всему телу. И хотя это было неприятностью — боль, вообще-то, неприятное ощущение — это немного подбодрило Гарри. Хотя бы потому, что мёртвые люди не чувствуют боли, эта особенная пытка предназначена только для тех, кто всё ещё жив.

Довольный тем, что он по-прежнему жив, Гарри решил убедиться, что у него осталось что-то кроме головы. Он глубоко вдохнул, и вспышка боли в груди была ему ответом. "Как минимум, у меня осталась грудная клетка", подумал Гарри. Следом он попробовал пошевелить правой рукой. "Ох, и здесь всё болит". Также было и с левой рукой. Гарри продолжил болезненную инвентаризацию себя, пока не убедился, что он полностью целый. Безусловно, всё болело, но зато всё было на месте.

Как бы то ни было, следующим вопросом следовало выяснить, где же именно Гарри находился. Он ощущал, что лежит на мягких подушках, и это сильно отличалось от асфальта аллеи, на котором он потерял сознание после того как... что случилось, то случилось. Также было жарковато и пахло дымом, как будто он лежал в комнате с разожжённым камином. По правде говоря, более всего было похоже, что он спал неподалёку от работающего горна. Он попытался открыть глаза, но немедленно закрыл их. Свет атаковал его измученную сетчатку, вызвав очередной спазм боли, пронзившей тело, и он застонал.

Когда болезненные ощущения прекратились, он обратил внимание на изобилие звуков, которые не замечал до сего момента. Эта невнимательность была понятна из-за боли, которую он испытывал, но теперь отчётливо стало слышно бормотание и шевеление небольших существ неподалёку. Внезапно Гарри охватила паника. Что если он захвачен в плен Упивающимися Смертью и находится где-то глубоко в логове самого Волдеморта? Если это было правдой, то Гарри искренне мог заявить, что он вляпался. Благодаря небольшой дозе адреналина, появившегося в результате пугающего откровения, Гарри заставил себя сесть и открыть глаза, пересилив боль. То, что он увидел, разительно отличалось от всех его ожиданий.

Вместо тюремной камеры, Гарри обнаружил себя посреди богато украшенной спальни. Она казалась вырубленной прямо в скале и выглядела требующей косметического ремонта — осыпавшейся и потрескавшейся в некоторых местах. Не смотря на потрёпанное состояние, можно было с уверенностью сказать, что изначально комната была весьма красивой. Единственным местом в ней, которое не было вырублено из камня, была кровать, где лежал Гарри, с кроваво-красным бельём и драпировками, которые, впрочем, были поедены молью. Но ничто не могло подготовить Гарри к тому, что он увидел, посмотрев за изножье кровати.

Менее чем в пяти футах от него стояло около дюжины самых странных созданий из всех, каких он вообще когда-либо видел. И по тому, как они толпились, глядя на Гарри с периодическим бормотанием "Маста?" и "Ооох", он решил, что в терминологии магического мира их следует описать как результат связи между домовыми эльфами и гоблинами, или скорее даже между очень пьяными гоблином и домовым эльфом. Создания были около трёх футов высотой, коричневые и лысые. Большинство из них были одеты только в грязные набедренные повязки, и лишь на двоих из них красовались кожаные нагрудники. Рассматривая существ более тщательно, он заметил, что все они были покрыты шрамами и лишены каких-нибудь частей тела — у одного не было уха, у другого — глаза, у третьего не было руки... однозначно, они не были мирными существами.

Можно даже не говорить, что эти создания напугали Гарри.

Но прежде чем он смог предпринять попытку сбежать куда-нибудь от этих уродливых гоблино-эльфов, ещё одно существо протолкнулось сквозь толпу собратьев и приблизилось к Гарри, который при виде него постарался отползти подальше по кровати, однако был вынужден пока отказаться от попытки бегства из-за очередной вспышки боли по всему телу.

— Успокойтесь, Маста, я не собираюсь причинять вам вред. Моё имя Гнарл, я мастер над миньонами и преданный слуга Тьмы.

Существо, Гнарл, слегка поклонилось в сторону Гарри, который получил возможность разглядеть его получше. В отличие от остальных своих собратьев, Гнарл несколько напоминал злобного кота-психопата, потому как выглядел серым и казался значительно старше собратьев, если множественные морщины, тонкие белые бакенбарды и тощая бородка-эспаньолка могли навести на такую мысль. Он был полностью одет в подобие мантии и держал нечто похожее на посох с фонариком вместо навершия.

Гарри по-прежнему не мог двигаться, и он всё ещё не был уверен в намерениях существ. Это серое нечто обратилось к нему "Маста", но также назвало себя "преданным слугой Тьмы". Если Гарри хоть что-то знал, так это то, что любое нечто, относящееся к Злу и Тьме, хочет его смерти. Но эти же создания, хоть и вызывали у него омерзение, не пытались навредить ему. Поэтому Гарри слегка запутался.

— Ты выглядишь слишком мелким для Зла, — выдавил Гарри. Коричневые карлики за спиной серого расхохотались.

Этот Гнарл — или как там его звали — пропустил оскорбление мимо своих длинных ушей и продолжил:

— Ваша правда, Маста, я, возможно, не выгляжу очень злобным, но поверьте мне, я был советником множества злых людей, про большинство из которых вы могли слышать. Мы, миньоны, всегда были слугами наиболее злобных злодеев на протяжении истории, и мы называем их Оверлордами!

Разумеется, эти слова вызвали очередной приступ паники у Гарри. Очевидно, что если эти "миньоны", или как их там, служат Злу и злодеям, это должно означать, что они служат Волдеморту! Тот-то уж точно был самым что ни на есть по-настоящему злым человеком из всех, кого Гарри знал, и вряд ли можно было найти кого-то более злобного.

— И что теперь? Вы будете удерживать меня, пока не заявится Волдеморт и не прикончит меня самолично?

Серый миньон посмотрел на Гарри, прищурив глаза, с видом, как будто собеседник пропустил нечто ну очень очевидное. К счастью для Гарри, Гнарл решил доступно повторить это очевидное.

— Я был уверен, что выразился понятно, Маста. Новый Оверлорд, которому мы служим, наш новый Господин — это вы.

* * *

Тем временем Луна и Гермиона аппарировали в Литтл Уингинг и приступили к исследованию чёрных камней, похожих на обсидиан, которые стояли без всякой видимой причины на краю небольшой игровой площадки неподалёку от места взрыва.

И до сих пор они не смогли прийти к какому-нибудь выводу.

После того, как они убедились, что камни были однозначно магического происхождения, Гермиона испробовала все подходящие заклинания, которые знала, для того чтобы заставить их открыть свои секреты. Но что бы она ни делала, ничто не дало результат. Она даже попыталась применить маггловские методы (проще говоря, отколоть кусок), но и это у неё не получилось. Луна также не смогла сильно помочь. Тем более, что основную часть времени она сидела на ближайшем заборчике, периодически подбадривая Гермиону, особенно в те моменты, когда та в ярости начинала стучать по большому камню руками. А в остальное время, Луна попивала сливочное пиво и наблюдала за усилиями и кривляньями подруги.

После тридцати минут заклинаний, чар, ударов, и периодических ругательств Луна слезла с заборчика и подошла к вспотевшей и раскрасневшейся Гермионе.

— Прошу прощения, Гермиона, похоже, что ты не очень нравишься камню. Может быть, если спросить вежливо, это поможет?

Гермиона поморщилась от такой идеи.

— На самом деле, Луна? Ты думаешь, что если просто спросить камень о том, что случилось с Гарри, это поможет? Окей, отлично, я попробую, — Гермиона наступила на этот наглый камень и закричала. — ЭЙ! МИСТЕР КАМЕНЬ! ПРОСТИТЕ ЧТО БЕСПОКОЮ, НО Я ДУМАЮ ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ РАССКАЗАТЬ МНЕ О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ЗДЕСЬ ВЧЕРА?!

Камень оставался безмолвным.

— Это была очень хорошая попытка, — заметила Луна. — Но я не уверена, что именно это сработает. Это камень, в конце концов, а не живой организм.

И по-прежнему мечтательным голосом добавила:

— Ты же должна определять, когда я шучу, а когда нет, мы же знаем друг друга уже два года. Кроме того, я думаю, что твоя вспышка ярости напугала этих детей. — И она показала в сторону двух маленьких пацанят, в страхе убегающих от них.

У Гермионы начало непроизвольно дергаться правое веко, и Луна попыталась её успокоить, похлопывая по спине.

— Может, нам стоит удовольствоваться достигнутым? Я уверена, что твой допрос камня не даст результатов сегодня.

Гермиона склонила голову, вздохнула и кивнула, соглашаясь. Отряхнувшись и приведя себя в порядок, они направились к точке аппарации.

* * *

Глава опубликована: 26.02.2015

Решение Гарри

Гарри вытаращился на старого миньона в изумлении.

— Вы... вы же знаете, кто я?

Гнарл склонил голову.

— Разумеется, Маста. Вы — Гарри Поттер, также известный как Мальчик-Который-Выжил или Избранный. Теперь вы будете известны ещё и как "Оверлорд".

Гарри в неверии затряс головой.

— Если вы знаете, кто я, то вы должны знать мою историю. Вся моя жизнь была разрушена из-за Лорда Волдеморта, возможно, наиболее злого волшебника наших дней. И почему вы думаете, что я захочу стать злым, если зло разрушило всю мою жизнь?

— Ха! Вы думаете, что этот слабак Волдеморт и есть Зло? — усмехнулся Гнарл. — Я вас умоляю, он не более чем заразная муха, сидящая на гниющем трупе собаки. То зло, которое он совершил, не идет ни в какое сравнение с тем Злом, которое творим мы.

Гарри снова потряс головой. Было сложно поверить, что этот миньон так легко отказывал Волдеморту в силе, сравнивая того с Гарри.