Кровь, мясо, огнеметы

— В эту развалину? — журналистка из Парижа покосилась на предложенную машину с откровенной неприязнью, и ее чувства было легко представить. Видавшая виды 'Минерва' 26 года — грязный серый гофрированный корпус, совсем грязные узкие окошки, разводы ржавчины и другие подозрительные пятна. — А ничего лучше у вас нет? Я вас насквозь вижу, капитан, и знаю все ваши грязные солдафонские штучки. Сами небось на новеньком кабриолете собираетесь ехать!

— Поднимайтесь на борт, — повторил бельгиец. — Не беспокойтесь, мы поедем вместе.

Сильвия пожала плечами, подхватила лежавший у ее ног объемный рюкзак, последовала за капитаном и разинула рот от удивления. Внутреннее убранство автобуса являло поразительный контраст с его внешним видом. Мягкие удобные кресла, шелковые занавесочки на окнах, изящные откидные столики — красное дерево и никель. Где-то в глубине салона негромко гудел освежитель воздуха. И чисто — как в операционной, ни пылинки. Кроме тех, что занесли с собой новые пассажиры и оставили на черном резиновом полу. Де Винтер плюхнулся в кресло у окна и пояснил:

— Если бы он снаружи был такой же красивый, его бы живо отобрал у нас один из тыловых генералов. — Капитан отвернулся и снял с рычага красную трубку радиотелефона. — Говорит командир, общее внимание. Отправляемся через пять минут!

Кабина водителя автобуса была отделена непрозрачной перегородкой. В перегородке открылось окошко и показалась черная физиономия водителя-аскера:

— Все в порядке, шеф? Новые приказы? Нужна помощь?

— Все в порядке, — кивнул в ответ капитан. — Спасибо, Тавакал. Будь готов к отправлению.

— Так точно, шеф, — отозвался сомалиец и захлопнул окошко.

Сильвия Трембло еще раз осмотрелась по сторонам, пожала плечами, бросила рюкзак на пол и опустилась в ближайшее свободное кресло. Достаточно близко, чтобы поддерживать разговор, но недостаточно близко, чтобы разговор походил на дружеский.

— Неплохо вы здесь устроились, — заметила она.

— Мы не должны отказываться от маленьких радостей жизни, даже если взялись нести свет цивилизации местным дикарям, — пожал плечами бельгийский солдафон. — Совсем наоборот.

— О, цивилизация! — журналистка из Парижа завелась с пол-оборота, и капитан хитро улыбнулся про себя. Как они все предсказуемы... — Да знаете ли вы, что цивилизация процветала в этих краях еще в те времена, когда ваши предки были варварами в звериных шкурах, ковырявшихся в грязи посреди болот между Рейном и Маасом!

— Даже не собираюсь с этим спорить. Ваши предки и вовсе были галлами, — парировал де Винтер. — Что с того? Сегодня мы поменялись местами. Наша родная Европа превратилась в центр цивилизованного мира, тогда как абиссинцы растеряли былое величие и скатились в полное варварство. Так проходит слава мира. И не только эфиопская слава. Взять хотя бы их ближайшего великого соседа — Египет. Когда-то великого. Когда-то жители Египта строили волшебные храмы и фантастические пирамиды, а сегодня это нищая страна, населенная грязными бедуинами и невежественными крестьянами. Одним словом — варварами. Варвары, которые только и ждут удобного момента, чтобы обрушиться на Европу, как это сделали в свое время гунны, норманны и татары. Поэтому мы и здесь. Чтобы избежать и не повторить ошибок прошлого. Чтобы остановить варварское вторжение на самых дальних рубежах. Когда мы закончим свою работу в Африке, Азии и других подобных местах, с варварством будет покончено раз и навсегда. Некому будет вторгаться в Европу, потому что негров и египтян будут волновать совсем другие проблемы. Купить супруге новую дамскую шляпку, отвести детей в художественную галерею и не пропустить вечернее представление в местном оперном театре...

— Вы действительно в это верите? — недоверчиво покачала головой Сильвия.

— Впереди много работы, — спокойно сказал де Винтер, — но я верю, что мы справимся. Рано или поздно.

— Сколько лет вы провели в Эфиопии? — последовал следующий вопрос. Этот разговор все больше и больше походил на интервью. Сейчас она достанет из сумки блокнот... Угадал!

— Почти два года. А вы? — поинтересовался капитан.

— Почти два дня, — в тон ему ответила парижанка. — Два дня назад я прилетела из Французской Персии. Мои соотечественники в Иране тоже верят, что несут персидским крестьянам свет цивилизации. А еще свободу, равенство и братство.

— Одно слово — французы, — фыркнул бельгийский солдафон, но его собеседница даже не подумала оскорбиться.

— Раз уж вы решили посетить Африку, — продолжал Виктор, — то почему решили начать с Бельгийской Эфиопии? Почему не Французская Уганда?

— Французская Уганда — моя следующая остановка, — кивнула Сильвия. — Но перед этим я хотела посетить колонию другой европейской державы, чтобы иметь материал для сравнения. Эфиопия лежала по дороге — чистая география, ничего личного.

Де Винтер оставил свое кресло и направился в дальний конец салона, где находился весьма просторный холодильник.

— Боюсь, выбор весьма невелик, — признался он. — Вы что предпочитаете? Кальвадос или стерфорд?

За бортом автобуса протяжно загудел сигнал отправления, поданный с головного автомобиля, и все остальные машины — грузовики, броневики, автобусы и вездеходы дружно отозвались. Мало-помалу колонна тронулась с места и покатила по узким и пыльным улочкам Порт-Ассаба на запад. В темное сердце Африки — прочь от моря, прочь от цивилизации.

___

III

'Военная', Николай Гумилёв.

* * *

Первая половина пути прошла без приключений, если не считать запланированных остановок для отдыха и дозаправки, как и первая половина второй половины. Как оказалось, Сильвия неплохо умеет делать минет — как и все француженки, а из всех видов совокуплений предпочитает сношение сзади. К счастью, когда колонну атаковали повстанцы, Виктор и его французская спутница были одеты и полулежали в креслах, болтая о всяких пустяках. На часах было около девяти утра, они только что позавтракали.

Несмотря на затрапезный вид 'Минервы', неведомый эфиопский командир правильно опознал в ней важную цель. Первый же выстрел из бронебойного ружья пришелся в двигатель автобуса, а взрывная волна заодно поразила водительскую кабину, превратив верного Тавакала в отбивную из мяса и костей. Сама же 'Минерва' ненадолго оторвалась от грешной земли, чтобы приземлиться обратно колесами вверх.

— Ты цела?! — заорал де Винтер, стараясь перекричать грохот развернувшегося за бортом сражения. Его левая щека противно кровоточила; скорей всего, останется красивый шрамик на память.

— Кажется все в порядке... вроде ничего не сломала... — неуверенно сообщила Сильвия.

— Оставайся пока в машине! — велел капитан, выбил ударом ботинка уже треснувшее стекло, вытащил из кобуры пистолет и полез наружу. Снаружи его никто не ждал. Еще два взрыва донеслись до ушей де Винтера — справа и слева. Классическая тактика — поразить головную машину, потом хвостовую. Непонятно только, почему они начали с его автобуса, который двигался в центре колонны. Никуда бы он не делся. Или решили первым делом оставить отряд без командира? Так не получилось! На помощь капитану с двух сторон уже бежали верные черные аскеры и белые сержанты, покинувшие свои грузовики. Похоже, потери пока незначительны. Это хорошо, а где противник? Виктор окинул быстрым взглядом поле боя. Ага, местность знакомая. Старая лесная дорога, проложенная в конце прошлого века. Справа от дороги — невысокие холмы, покрытые редким лесом. Там и засели враги. Оттуда доносятся восторженный боевой клич непокорных абиссинцев — 'Рас Тафари! Рас Тафари!' Похоже, бронебойные снаряды у варваров быстро закончились, потому они перешли на винтовки и луки. Вот и первая стрела просвистела... Опустившись на одно колено, укрываясь за машинами, бельгийские и африканские легионеры открыли ответный огонь. Их поддержали уцелевшие броневики. Пока все идет неплохо, оценил обстановку де Винтер. Нет, этот лес не станет моим Тевтобургом!

Так-так-так, стреляют только справа. Де Винтер посмотрел налево — там пока тихо. Или враги затаились до поры до времени, чтобы нанести удар в самый удобный для них момент, или там вообще никого. Засада на дороге требует особого искусства, которым может похвастаться не всякий абиссинский полководец. Чуть ошибешься — и бойцы, засевшие с двух сторон, будут стрелять не только в противника, но и друг в друга. Конечно, рисковать не стоит.

— Третий взвод — прикрываете тылы! — капитан принялся отдавать приказы. — Четвертый взвод — приготовьтесь открыть огонь из 'вонючек' по моему сигналу! Первый и второй взводы — за мной!

И капитан де Винтер повел добрую половину своего отряда в атаку вверх по склону холма. На первый взгляд — в самоубийственную атаку. Виктор понятия не имел, сколько там врагов, как они вооружены, хорошо ли окопались, а даже если и не успели окопаться — обороняться на возвышенности им все равно проще, чем атаковать возвышенность. Но капитан знал, что делает.

Нет, не окопались, понял он через несколько минут, когда его солдаты столкнулись с мятежниками лицом к лицу. Но как же их много, клянусь Девой Марией! Здесь лес был гораздо гуще, поэтому вести правильное сражение между плотно стоявшими деревьями не было никакой возможности. Перестрелка быстро перешла в штыковую атаку и рукопашную схватку. Абиссинцы — типичные лесные оборванцы-партизаны — несомненно экономили патроны и предпочитали пускать в ход приклады, копья и шотели — кривые и смертельно опасные эфиопские мечи. Впрочем, черные солдаты де Винтера тоже умели пользоваться шотелями. Сам же капитан облюбовал удобную позицию меж двух вековых стволов и время от времени постреливал в абиссинцев из пистолета. Тем временем враги прибывали — то ли вылезали из-под земли, то ли спрыгивали с деревьев — и постепенно сжимали кольцо вокруг бельгийского отряда. Де Винтер почему-то взирал на такое развитие событий хладнокровно и даже равнодушно.

Потому что он знал, что делает.

'Пора!' — решил капитан, когда число окружавших его абиссинцев стало совсем уже неприличным.

— Маски!!! — скомандовал он, одновременно стреляя в воздух из сигнального пистолета. Одна красная ракета, вторая, третья... Хватит, пожалуй. Не могли не заметить — ракеты взлетали высоко над верхушками деревьев. Заметили, окончательно убедился он, когда где-то над его головой лопнул первый снаряд. А потом еще один, и еще.

С беспощадного неба на поле битвы опустилась Черная Смерть.

Эфиопам и раньше приходилось иметь дело с боевыми газами, поэтому они не растерялись. Противогазов у них, конечно, на всех не хватало, поэтому в ход пошли заранее приготовленные мокрые тряпки. 'Зря стараетесь', — подумал капитан, со злорадством наблюдая за действиями врагов через толстое стекло своего резинового шлема. С этим газом вы еще не встречались. Новая формула, последнее достижение бельгийских военных химиков, только что прибыл из Европы!

Не прошло и десяти минут, как все было кончено. Уйти удалось немногим. Черное облако газа постепенно рассеялось, и теперь всякий мог видеть поле битвы, усеянное телами мертвых и умирающих мятежников — хрипящих в агонии, рвущих остатками сожженных легких, грызущих землю. Между ними бродили солдаты де Винтера в новеньких защитных масках, хладнокровно работавшие штыками и шотелями. Потери легионеров были незначительны. Как ни странно, пленные тоже были — в основном партизаны, носившие хорошие фабричные противогазы. Скорей всего, командиры и офицеры. Разумеется, такие пленные представляли особую ценность, поэтому их по одному уводили в сторону дороги, где вторая половина отряда прикрывала расчеты газовых баллонометов.

— Ладно, заканчиваем здесь, — велел капитан, наткнувшись на одного из своих сержантов. — Собирайте людей, Маршаль. Возвращаемся к колонне.

— Да, мой капитан, — ответил сержант. Его голос прозвучал глухо за стеклянным забралом шлема. Де Винтер еще раз окинул взглядом поле победоносного сражения и неторопливо зашагал в сторону дороги. Но не прошел он и дюжины шагов, как споткнулся о труп черного аскера и выронил свой пистолет. Ничего странного — шлем защищал от боевых газов, но препятствовал правильному обзору. Капитан чертыхнулся и, стоя на коленях, принялся искать свое оружие. Это увлекательное занятие прервал очередной абиссинец, появившийся неизвестно откуда. Скорей всего, с дерева спрыгнул. Мятежник выглядел совсем плохо, но был еще жив. У него даже хватило сил, чтобы прореветь 'Рас Тафари!', брызгая во все стороны кровавой слюной, и занести над капитаном сверкающий шотель. Де Винтер упал на левый бок, перекатился, даже успел выхватить револьвер из кобуры мертвого сомалийца, но выстрелить не успел. Понял, что не успеет. Повстанец с мечом был уже совсем рядом, сейчас клинок опустится... Что будет после этого, капитан даже представить не успел, потому что прямо над его головой загрохотали выстрелы. Раз, два, три... Складывалось впечатление, что неведомый стрелок ведет огонь из пулемета — но пулемета неизвестной системы. Четыре, пять, шесть — длинная очередь превратила грудь эфиопа в одну сплошную кровавую массу. Какое-то мгновение он еще держался на ногах и силился поднять повыше меч, но потом силы окончательно оставили мятежника и тот рухнул на спину, несколько раз дернулся и окончательно затих. Капитан де Винтер перекатился на другой бок, чтобы бросить взгляд на своего спасителя — и только тесный противогаз не позволил ему уронить челюсть. Спаситель тоже носил носил защитный шлем, поэтому Виктор не сразу разглядел его лицо, но вот костюм (джинсы и клетчатая рубашка) и оружие (никелированный ковбойский кольт с ручкой из слоновой кости) невозможно было перепутать ни с чем. Ну и ну. Капитан поднялся на ноги и отряхнулся.

— Ты делаешь успехи, солдат, — заметил де Винтер. — Продолжай в том же духе.

— Рад стараться, мой капитан, — в тон ему ответил Колорадо Спрингс, несколько раз прокрутил кольт на указательном пальце и вернул его в кобуру — точь-в-точь как заправский ковбой. — Жаль, патроны закончились.

— Вот, держи, — капитан решил отблагодарить своего спасителя не только словами и протянул ему наган солдатского образца, который все еще держал в руке. — Патронов к твоей пушке в наших краях не достать, а к этому — сколько угодно. Пригодится.

— Спасибо, командир, — принимая подарок, американец вытянулся по стойке 'смирно'.

Вернувшись к дороге, де Винтер приказал готовиться к дальнейшему путешествию. Несколько подбитых машин сбросили с дороги, предварительно сняв с них все оружие и ценные приборы. Подсчитали потери — дюжина убитых, два десятка раненых — все легко. Дешево отделались. 'А где Сильвия?' — спохватился капитан, но, как оказалось, причин для волнений не было. Гостья из Парижа так и сидела в перевернутом автобусе, пока сражение не закончилось. Теперь она чувствовала себя прекрасно и ходила туда-сюда вдоль колонны, щелкая кнопками и рычажками фотоаппарата.