А вот чтобы попасть в самое сердце цивилизации, которое вдали именуют Метрополией, а в самой Метрополии — просто Центром, надо пройти досмотр или как минимум проверку документов.

И вот сейчас Ольга торчит в очереди, и ей это очень-очень не нравится. Даром что дорожек две, и досматривают на другой — но проверка документов тянется так вяло, словно охрана три дня не ела. Это, конечно же, не так: уж кто-кто, а охранка — та сила, на которой держится порядок в Центре. И хотя руководство города удерживает власть несиловыми методами — все-таки, это люди умные, дураки не вывели бы Центр на вершину процветания — оно помнит уроки истории. Именно стабильный продовольственный паек в голодные годы обеспечивал английским королям и королевам абсолютную лояльность их гвардии, которых за это прозвали 'поедателями говядины', и здесь, в Центре, охрана — едва ли не самый привилегированный класс, если смотреть на соотношение реальной пользы и получаемых благ.

И потому Ольга испытывает к охранке ровно те же чувства, что и волки — к псам. Волки вынуждены добывать себе пропитание ногами и зубами, рискуя жизнью, а эти просто сидят на жопе ровно и при этом жрут досыта. Она сама не так давно сошла с 'волчьей тропы' и потому очень хорошо помнит, каково это — быть вне закона. Ну а 'волчье' мышление, вероятно, останется с ней до конца жизни, и Рысь по этому поводу совершенно не переживает: она не по своей воле оказалась на волчьей тропе, а раз не ее вина — то и проблема не ее.

И вот теперь чем занимается охрана? Бьет баклуши у себя в караулке, а на проверке документов — всего один пацан. Конечно, не совсем справедливо пенять самому мелкому щенку за грехи псов постарше, но Ольга раздосадована, ее малость распирает злость — а она не из тех людей, кто будет держать негатив в себе. Пусть привыкает щенок, служба не дружба, особенно если служба эта — собачья.

Как только очередь дошла до нее, она остановилась возле стойки и вопросительно взглянула на охранника, ожидая повода. И, конечно же, долго ждать не пришлось.

— Ваши документы, — сказал охранник.

— Серьезно? — наигранно приподняла бровь Ольга. — То есть, ты хочешь сказать, что не узнал меня, да? Я регулярно хожу из города и в город, запомнила в лицо всю охрану, включая тебя, а ты меня — нет? Первый раз видишь?

— Я не могу знать в лицо всех входящих и выходящих, — возразил паренек, смутившись оттого, что доведенный до автоматизма процесс проверки документов пошел по необычному сценарию.

— Конечно, всех не можешь, но я — не 'все'. В городе есть хоть одна женщина-сталкер, кроме меня, а? Вот хоть одна? — Охранник откровенно растерялся, и Ольга принялась его 'дожимать': — или, может быть, среди приезжих ты часто таких видишь, с кем можно было бы меня спутать? Ну или, может быть, ты хочешь сказать, что не узнал Артура?

— Ну, это... Такой порядок, — попытался оправдаться паренек, но Ольга уже вошла в раж.

— А, так ты все-таки узнал, да? — недобро прищурилась она. — И, несмотря на это, я должна расстегнуть парку при температуре минус тридцать, чтобы достать удостоверение личности? Не потому, что тебе действительно надо проверить мою личность, а потому что такой порядок, да? Ты это хочешь мне сказать?

Конечно же, подобная выходка, выкинь ее кто-то другой, могла бы иметь неприятные последствия, с охраной шутки шутить — это недолго и прикладом заработать. Но за спиной Ольги молчаливо возвышается Артур, и потому пацан запинается и мнется, а остальной личный состав караула сидит у себя в караулке и только наблюдает за инцидентом, малодушно бросив коллегу на произвол судьбы. Да, связываться с Пустынником не хочет никто, даже охранники Метрополии. Особенно если они в курсах, на каком высоком уровне у Ольги и Артура имеется прикрытие.

Так что Рысь может со спокойной душой издеваться над охранкой, как пожелает: для прямого противостояния у них кишка тонка, а любые попытки что-то сделать по официальным каналам обречены на неудачу.

Паренек в итоге полностью сник и сдался:

— Проходите.

— Идем, Артур, — кивнула Ольга и двинулась вперед.

— Сейчас, — негромко ответил Артур.

Он остановился возле охранника, молча вынул из кармана удостоверение личности, предъявил, дождался слова 'проходите' и только после этого догнал Ольгу.

Вот тут она почувствовала знакомую досаду, главным образом на себя. Не первый раз она срывается и устраивает такие вот нахальные выходки, и Артур, хоть и не одобряет их, ни разу не одернул ее и не поставил на место... по крайней мере, явно. Ругаться и отчитывать Ольгу было бы слишком примитивно для такой тонкой натуры, как Артур. Он действует куда элегантней и хитрее, но оттого не менее эффективно. Вот прямо сейчас, после того, как она заставила охранника пропустить их без предъявления документов, он все равно их предъявил, личным примером объяснив ей, как надо поступать. И этот самый личный пример подействовал на Ольгу почти как пощечина: не грубо, но очень отрезвляюще.

И теперь Рысь испытывает легкий стыд: если тот, кто из всех живущих в наименьшей степени соответствует понятию 'человек', учит Ольгу вести себя по-человечески, то это верный признак, что у нее, Ольги, с этой самой человечностью серьезные нелады.

Впрочем, она не комплексует по этому поводу: это не только ее личная проблема, это проблема всех нынче живущих. На фоне Артура, лишь имитирующего человечность ради удобства окружающих его людей, слово 'человек' звучит уже не гордо, а скорее — жалко.

Самый потрясающий парадокс на свете в том, что яйцеголовые ублюдки из далекого прошлого, пытавшиеся сделать совершенное оружие, вместо этого создали сверхсущество: разрушив при помощи вируса личность подопытного и лишив его всего человеческого, они заодно лишили его и всех человеческих недостатков.

Ольга порой посмеивается над своей былой наивностью: еще какой-то год назад, обнаружив, что за маской легендарного сталкера, способного в одиночку сходить едва ли не в ад и вернуться, скрывается потерявший память простак, она собиралась научить его, как с шиком устроиться в человеческом обществе. Конечно же, не преминув при этом разбогатеть самой. Но, будучи недоученным психологом, она не поняла, кто же тут на самом деле кем манипулирует. Как ни крути, но от 'донора' Артуру достался мозг очень умного человека с двумя высшими образованиями в университетах прошлой эпохи.

И вот теперь уже Артур учит ее быть лучше и человечнее. Ладно, она только что получила свой урок и усвоила. Впредь будет скромнее.

А еще Ольга с улыбкой вспоминает прежнюю себя. Когда вопрос стал ребром — богатство или Артур — ей стоило определенных усилий сделать выбор. Но сейчас, оглядываясь в прошлое, Рысь просто умиляется собственной недальновидности.

На самом деле, дилемма 'богатство или Артур' стала самым-самым лучшим вариантом из всех возможных. По итогу у нее есть величайшее сокровище — сам Артур. Только у нее и больше ни у кого. Второго Пустынника нет и уже не будет. Никогда. Просто потому, что Ольга собственноручно сожгла ампулы с 'чистильщиком', и это было лучшим решением в ее жизни.

Ведь теперь единственный на весь белый свет сверхчеловек — ее Артур.

И дело тут уже даже не в том, что его способности и ее деловая хватка обеспечивают им роскошные условия жизни: Артур — сокровище сам по себе. И пусть теперь весь остальной мир тихо зеленеет от зависти.

Правда, еще есть на свете Макс по прозвищу 'Шрайк' — но он всего лишь бледная тень Артура. Что самое главное — Макс подвергся медленному воздействию 'чистильщика' и потому остался самим собой. То есть, всего лишь человеком...

Кстати, надо будет разузнать, как там у него в Вологде дела. Все-таки, ему Ольга тоже кое-чем обязана.

А пока ее и Артура ждет их теплая — пятнадцать в плюс, где-то на свете еще есть такое же комфортабельное жилье?! — квартирка в самом сердце цивилизации.

* * *

Тройное стекло не только хорошо удерживает тепло, но и не пропускает внутрь звуки извне, и обычно капитан Руслан Ковалевский этому обстоятельству рад: когда окно твоего кабинета выходит на КПП, то звуки снаружи не блещут разнообразием. Либо шум толпы, либо завывание вьюги, и капитан Ковалевский наслушался того и другого еще в молодости, когда был обычным охранником.

Но вот прямо сейчас Руслан сожалеет о том, что в его кабинете такая хорошая звукоизоляция: он бы очень хотел послушать, что именно гребаная разбойница говорит охраннику. Не из праздного любопытства, разумеется: многие проблемы легче не допустить, чем потом разгребать...

...А психопат и разбойница — это очень взрывоопасная смесь.

Вот Рысь и Пустынник проходят дальше, и Руслан, тяжело вздохнув, отошел от окна. Жизнь — дерьмо, и справедливости не существует. Вот прямо сейчас Наумов и его братия из отдела дальней разведки жируют и делают карьеры главным образом благодаря сотрудничеству с Пустынником, и Руслан тут как бы ничего против не имеет и даже 'за': успехи парней из 'дальней' ощущает весь город в той или иной мере, и он, капитан Ковалевский, в том числе.

Но, черт возьми, когда смесь психованной мясорубки и отмороженной бандитки 'рванет' с кучей трупов — отдуваться придется службе охраны.

Руслан еще раз тяжело вздохнул и сел на свое рабочее место. Если по справедливости, то они, охранка — привилегированное пушечное мясо. С одной стороны, ты просто стоишь вахту от и до, день за днем, год за годом, и за это получаешь паек продуктами и патронами, достаточно большой, чтобы не ломать голову, как прокормить семью и поставить на ноги детей. Простая, бесхитростная служба, хоть и скучная, как правило, но желающих пойти в охранку всегда больше, чем вакансий.

Обычно на этих самых вахтах ничего не случается. Один лишь факт наличия сильной службы охраны пресекает кучу потенциальных проблем: разбойники и каннибалы держатся подальше от самого крупного города Запределья, способного выставить несколько сотен стволов, а внутри города последний раз стреляли лет двадцать назад. Ну, это если не считать пару инцидентов со стариком Трофимычем, который, если поддаст, пытается отражать атаки враждебных летающих тарелок.

Но если порой случается какая-то хрень — тогда приходится по тревоге хватать автоматы и переть эту самую хрень решать. И ладно, если речь о бандитах — их не бывает много, им недостает выучки и организованности, вооружены они обычно плохо. Но вот если этой хренью будет 'взбесившаяся мясорубка', знаменитая своей стрельбой из 'винтореза', прошивающего любой бронежилет...

Он вздохнул третий раз. Блин, ведь хочется же узнать, что говорила Рысь, но окно не позволило услышать, а расспрашивать охранника нельзя, чтобы не показывать, что эта самая Рысь имеет какое-то значение...

— Шеф, там Седой пришел, — заглянул в кабинет один из дежурных.

— Скажи, пусть зайдет, — оживился Руслан.

Седой не заставил себя ждать.

— Здорова, брат, — сказал он, открывая дверь.

— Здорова. Я, признаться, даже волноваться начал, ты четыре дня назад как ушел... Садись, устал небось?

Сталкер поставил рюкзак в углу, сел на стул для посетителей и принялся разматывать шарф.

— Ну тут понимаешь, брат, какое дело: когда ходишь по местам, которые выбиты в ноль до тебя еще десятки лет назад — ты ничего не найдешь наверху, чтобы руку протянуть и взять...

— Да я, признаться, вообще не понимаю, как ты умудряешься ходить вокруг города и что-то еще находить, — признался Руслан. — Есть хочешь?

— Да, есть такое, — кивнул Седой, — сегодня утром доел последние припасы перед тем, как двинуть в обратный путь...

Руслан кивнул на початую банку бобов с мясом на столе:

— Угощайся.

— Благодарствую, — сказал Седой и вынул из кармана складную ложку. — Кстати, знакомая этикетка...

— Не только одному тебе — сейчас в городе практически всем пайки такими банками выдают, даже как-то немного поднадоело. На завтрак — бобы с мясом, на обед — супец с бобами с мясом, на ужин — рагу из овощей с бобами с мясом... Ну то бишь жаловаться на такое грех — но за других не скажу, а у нас в охранке уже на эту тему анекдоты ходят. Ведь нам и служебное питание теперь выдают бобами с мясом. Это 'дальняя' нарыла древние документы и вычислила примерное местонахождение в соседнем городе пары грузовиков с этим добром, которые девяносто лет назад выехали со склада за час до того, как город захлестнула 'химера'. Карты подняли, просчитали маршрут... Подрядили Пустынника с Рысью на разведку — они пошли и отыскали этих грузовиков аж шесть. 'Дальней' пришлось две ходки делать — не хватило саней и упряжек, чтобы увезти за раз все... А что у тебя? Я так понимаю, ты ничего опасного не встретил?

— Не-а, вообще ни души, — ответил Седой, проглотив порцию бобов. — В смысле, живой. Вот, держи, я прихватил, подумал — он из местных...

Сталкер вынул из бедренного кармана продолговатый предмет, замотанный в тряпицу, и положил перед Русланом.

Ковалевский развернул сверток и увидел внушительный универсально-боевой нож из тех, которые в ходу у сталкеров. На лезвии застыли красные потеки, но он все равно увидел гравировку 'С.И.Никонов'.

— Где ты его взял?

— Из тела хозяина вынул. Искал место для ночевки — и нашел вот. Ты знаешь, кто это был?

— Да, — кивнул Руслан. — Это отец моего друга детства. Пропал без вести тридцать лет назад... Погоди, как это — из тела хозяина? Он был в труп воткнут?

Седой, работая челюстями, только кивнул.

— Так если нож Никонова — то почему ты решил, что тело — это сам Никонов? Нож обычно втыкают во врага...

— Он сам себя порешил. У него нога была разодрана, явно волкарем. Бедолага сумел вернуться в укрытие и остановить кровь, но я там не нашел никакого топлива, только кострище. Бедолага был неходячий и без топлива, так что решил уйти быстро, а не медленно замерзнуть. И потом, он парку расстегнул, чтоб, значит, легче было. Если б его кто другой порешил — не расстегивал бы. Вот такие дела. Короче, брат, скажешь другу, что его отец умер, как мужчина, а перед тем еще волкарю укорот дал. Ну ты знаешь, это такие твари, что сами не отстанут, только порешить если...

Руслан кивнул:

— Письмо напишу... Он нынче далековато живет... Спасибо, Седой.

— Да не за что, брат, — ответил Седой и снова сунул ложку в банку.

Ростислав Седых по прозвищу 'Седой' появился в городе недавно, месяца три назад, но уже успел стать 'своим' для службы охраны и лично для Руслана. Дружелюбный и невероятно компетентный, он охотно давал охране полезные советы, всегда сообщал о чем-либо опасном или подозрительном и вообще показал себя приличным, порядочным человеком. Да что тут далеко ходить — как бы поступил с Никоновым другой сталкер? Может, точно так же, а может — никак. Нож бы если и взял — то чтобы продать, хотя стоят такие мало, и вряд ли озаботился бы тем, чтобы оповестить кого-нибудь о судьбе найденного покойника.

А познакомился с ним Руслан случайно.

Как стукнула племяшу Никите двадцатка, так он и уперся в свою давнюю детскую мечту — стать сталкером и разбогатеть. Руслан, ясен пень, был бы не прочь пристроить парня у себя в охране, и, может быть, у него бы это даже получилось — не последний ведь человек в городе, как-никак — но Никита уперся рогом. Манят его богатства мертвых городов, видите ли, и желание выбиться в люди своими силами, и что ты будешь делать? Крутить гайки ветрогенераторам или напильником орудовать — не для доброго молодца работенка, а гидропонной фермой он сыт по горло с самого детства.