Вошь на гребешке

Коридор пронизывал главное строение замка строго с юга на север. С каждым шагом Тэра удалялась от трехстворчатого окна с полукружьем кладки свода. Там — юг, и сквозь мозаику центральной секции щедро вливается свет, согретый рыжими, желтыми и алыми тонами. Главная часть картины — собранный из искристых фрагментов стекла дракон(4). Он висит в серебре зенитного луча и выдыхает многоцветное пламя изначальное.

Тэра уходила все дальше к северу, к узкому противоположному окну, где человеческая фигура, выполненная из полированной стали, удерживает тяжелый плоский свод оконного переплета, заслоняя почти весь проем и пропуская извне лишь скудные крохи холодного окраинного света... Тэра шла к сердцу замка, его каминному (5) залу, и знала наверняка, кого застанет там. Но не желала верить в худшее. Иногда не верить — значит, не прорицать. Не прорицать — значит, оставить случаю хоть малую, а все же свободу.

Чужой слуга почтительно поклонился и распахнул обе створки дверей, заливая коридор светом с востока, из главного зала, расположенного по правую руку идущей. Стали видны окна, сияние светлого узорного пола, тень высокого кресла, установленного рядом с древним основанием зенитного (6) камня замка. Тэра поджала губы, нехотя шагнула в зал: случай не расстарался, не воспользовался данной ему свободой. Гостья здесь... незваная гостья.

— У тебя есть то, что я готова оплатить, — прямо признала худенькая женщина, занимающая кресло у камина. Она настороженно, из-под ресниц, смотрела в мрачно-бурый от гнева огонь, не уделяя и полувзгляда вошедшей в зал хозяйке замка. — Я слушаю.

— Клянусь озарением, но... вы? Здесь? Я не поверила предчувствию, я усомнилась в указаниях звезд и сожгла две колоды карт судьбы. Но вы...

— Какие прогорклые страсти кипят в масле, полученном из прессованного страха, — мелодично рассмеялась гостья.

Возраст её не угадывался по лицу, гладко обтянутому кожей. Нездоровье и растраченная молодость не сменились дряблостью старости, бледное лицо казалось изъятым из потока времени, ненастоящим. Вдобавок и тело было кукольно недвижно, плечи чуть сутулились, хотя никакого горба на спине не замечалось. Прическа властной гостьи зализывала волосы до отвращения гладко, не позволяя судить об их густоте и волнистости. Темное платье норовило слиться с тенями.

Гостья поправила тяжелый медальон на длинной цепочке, единственное заметное украшение. Некоторое время она любовалась гербом, выложенным на крышке самоцветами. Лишь рассмотрев узор в деталях и ласково погладив изгибы корней, составляющих подобие короны, гостья, наконец, обернулась к вошедшей. Под пристальным вниманием некрупных глаз та мгновенно сломалась в почтительный поклон, всем видом признавая роль низшей, слабой. Едва взгляд гостьи снова обратился к огню — главному и слишком опасному врагу незваных гостей, хозяйка замка вздохнула чуть свободнее, прошлась пальцами по браслетам на левом запястье и постепенно выпрямила спину. Сделала несколько шагов вперед.

Каминный зал — не то место, куда запросто допускают пришлых. Тем более чужакам не позволяют сидеть в хозяйском кресле у живого огня. Нынешнее положение гостьи давало ей наилучшую возможность диктовать условия: хозяйка замка отрезана от своего пламени и вынуждена стоять вне срединного узора духа, образуемого близ кресла плитками нужных оттенков.

Пока на стороне хозяйки оставалось лишь одно обстоятельство: гостья не обладала силой (7) здесь, в землях вне зенитной границы, тем более теперь, когда солнце еще не покинуло полуденного своего положения. Да и лето — пусть оно на исходе, а все же еще греет, питает дух. Сезон бронзовой луны тих и благодатен, но даже зенитные вальзы (8) вряд ли готовы испытывать хрупкость этой тишины, затевая склоки.

— Вы не пробовали сообщать о визите? Так недолго налететь на неприятности, у меня толковая охрана, сюда нельзя просочиться, — досадливо посетовала хозяйка замка, пробуя заявить о некоторой самостоятельности.

— Меня провел твой слуга (9), я не дождь, чтобы искать дыры в гнилой крыше, — поморщилась незваная гостья. — У тебя, душечка, дешевый слуга... был. Прочие обошлись дороже, но я не прошу возместить эту услугу, хотя благодаря мне, душечка, ты избавилась от пяти предателей.

— Я не нуждаюсь в услугах, но отмечу: я ценила своих предателей и умела держать их в узде, — обозлилась Тэра. — Это вы распустили вожжи, милочка. Именно вам нужна услуга. И, как я понимаю, особенная.

— Даже не торгуюсь, — едва заметно улыбнулась гостья, глядя сквозь хозяйку замка, снова согнутую поклоном и еще более — страхом, который порою весьма выгодно не таить от сильных. — И, как мы обе знаем, ты ругаешься, когда прячешь страх... Садись, я слушаю.

— Как вы...

— Душечка, я уже здесь, мои люди провели подготовку. Значит, ты сама, если искать сравнение, красиво летишь с обрыва. Подумай, как бы приземлиться помягче, — ласково предложила гостья и добавила резким тоном. — Сидеть!

Тэра опустилась в указанное кресло. Под тяжелым взглядом гостьи снизала перстни, стащила через голову массивную цепь, на каждом звене которой был укреплен амулет (10). Помешкала и нехотя удалила из волос три шпильки с головками из черного, без единой пестринки, шарха (11). Гостья шевельнула пальцами, из-за портьеры явился слуга, смахнул вещи в мешочек и унес, положил у самой двери на пол и замер рядом. Второй явился бесшумно из-за спины: хозяйка замка не смогла спрятать дрожь удивления. Слуга был багров от натуги и едва справлялся с тем, чтобы бережно нести груз в коконе темной ткани. Тяжесть со стуком легла на столик, слуга поклонился и попятился к дверям.

Гостья шевельнула рукой, приглашая удовлетворить любопытство. Под тканью на низкой столешнице оказался шар природного хрусталя(12), сразу же установленный слугой в центральное углубление. Вряд ли хоть один сведущий человек мог предположить, что существует такой крупный шар, без единой трещинки, без малейшего облачка мутности. С идеальной полировкой и внутренним концентрическим сиянием, доказывающим безупречность сферической формы.

Каминный зал был создан так, что позволял собрать на сфере, помещенной в углубление стола, свет дюжины узких окон и семи дополнительных круглых линз, встроенных в потолок. Но никогда прежде шар, помещенный в углубление, не сиял столь сложно, не полнился такими отчетливыми образами. По темной, зеленовато-коричневой штукатурке стен плыли маслянистые блики. Они выплескивались на шатровый потолок, мешаясь с отсветами пламени большого камина. Подобный рыжеватому мху ковер застилал пол вне мраморного узора, глушил шаги и смягчал блики. Полуприкрытые портьеры создавали призрачные тени, которые наслаивались, текли и ловко возвращали взгляд к главному в этом зале — к сфере.

— Она станет оплатой за труд, — пообещала гостья. Растянула лягушачьи губки и добавила: — Само собой, я буду помнить, кому оставила ценный дар. Так что не делай глупостей, душечка, прикажи впредь впускать меня в любое время. Договорились?

— Дар королевский(13), — прошептала хозяйка замка, потянулась бледными пальцами к сфере. — Теперь я найду их всех... кого ищу.

— Все мне не нужны, хотя я и догадываюсь, кого ты разыскиваешь... тщетно. Количество ничего не решает, а лучшее из негодного у тебя и так есть, не жеманься, пряча маленький секрет, — прищурилась гостья. — Но сегодня не о том речь. Найди-ка мне спайку. Не складку или там затяжку, но именно спайку(14), в природном виде уже простертую на три слоя со встречным током, меньшее не подойдет. Я опросила своих бездарей, они предварительно проверили: нужное скоро появится, но мне требуется знать вполне надежно место и время. Я владею дарами запада в должной мере, чтобы свершить нужное, но где вершить? Это в ведении севера... и пока мне приходится перебирать пустые намеки вроде положения карт в раскладе и перевернутости их рубашек. Увы, гадалки в свите — никакие.

— Спайка, — пробормотала Тэра, склоняясь к шару. — Осмелюсь напомнить, мне следует передать то, что само ляжет в руку вашего поверенного после её раскрытия.

— Обычная просьба, исполню, — согласилась гостья. Рассмеялась мелко и неожиданно легко. — Еще помнишь глупые суеверия? Полно, старые порядки уходят, а новые вписываю в книгу бытия именно я.

— Долина реки Сойх, — медленно и как-то неловко выговорила Тэра. Тени рисовали на лице хозяйки замка вибрирующей свинцовой бледностью маску самой смерти. — Скоро. Очень скоро, левый берег у слияния болотного ручья и главного течения. Камни. Скалы... черные. Старые деревья с поникшими кронами, они замерли ровным треугольником. Точно позади среднего — вершина Ашрумар. Закат... Вторая восьмица синей луны(15).

Прорицательница вскрикнула и повалилась на сферу, разгорающуюся мертвенным огнем. Слуга был наготове и подхватил беспамятную под руки, дернул назад, к спинке кресла. Опасливо глядя в гудящее гневом пламя камина, слуга потянулся искать в поясной сумке лекарство, но гостья уже встала и отвернулась к дверям.

— Не подохнет, — с отчетливой насмешкой бросила она. — Лгут все гадалки, даже и настоящие, а их — единицы. Она в сознании, но так ей кажется удобнее выставить меня вон. На близость теней отринутых намекает(16)... и пусть намекает. Мне пора, приметы хороши. Заплати.

Слуга удалился к крайнему окну и сразу вернулся, неся на раскрытой ладони маленькую шкатулку. Бережно откинул крышку и выложил на столик возле сферы пять шархов. Чернее ночи, огранены октаэдром, на каждой грани знак, вплавленный в камень и светящийся слабо, но отчетливо.

— Королевский дар, — едва слышно, с отчетливой жадностью, шепнула хозяйка замка, не размыкая век. — Я присягну вам, едва граница доползет (17) сюда.

— Душечка, зачем мне обуза? Сама разбирайся с врагами, мало ли кому и что ты нагадала, — отозвалась гостья, покидая зал. Упоминание теней отринутых сделало ее шаги несколько торопливыми. — Я не склонна безоглядно даровать защиту и каждодневно платить за малую пользу. Прощай пока что — и до нескорой встречи.

Едва двери закрылись и шаги стихли, хозяйка замка вскинулась, сгребла шархи, брезгливо сбросила со стола.

— Спаси меня лунная лань(18), матерь серебра, — всхлипнула Тэра.

Продолжая шептать о свете и тенях, она, сутулясь и признавая себя старой, прошаркала в дальний угол зала, выбрала покрывало и вернулась. Укутала сферу в несколько слоев, стараясь не наступать на шархи и держаться от них подальше.

— Милена!

Голос окреп, зазвенел. Молчаливая дверь приоткрылась как всегда — без малейшего скрипа, пропустила гибкую рослую девушку. Некоторое время хозяйка замка смотрела на неё, хмурясь и едва приметно поджимая губы. Вошедшая была не просто хороша, она притягивала взор, чтобы уже не отпустить. Чуть широковатые плечи, развитые тренировками воина, лишь подчеркивали тонкость затянутой поясом талии. Длинные ноги имели восхитительную форму, взгляд охотно прослеживал и угадывал эту форму под тонкой тканью. Волнистые темно-русые волосы обнимали плечи и спину плотным плащом. Крупным глазам сияния добавлял необычный разрез, а вот самоуверенность отбирала теплоту, чем несколько портила впечатление от внешности. Остывшая зелень глаз казалась не солнечным лесом, а всего-то застоявшимся, довольно опасным болотом. Два бездонных омута, огороженные упругой щеткой черных, как сажа, ресниц...

Девушка повернула голову, точно зная, как хорош её профиль, и позволяя это оценить хозяйке замка. Пухлая нижняя губа оказалась на миг кокетливо прикушена, полувздох взволновал грудь. Длинные пальцы с ухоженными ногтями тронули пояс и поползли по бедру, помогая проследить его форму и снова признать — все безупречно.

— Хозяйка?

— Именно хозяйка, а не кто-то там... юный, глупый, восторженный, — проворчала Тэра. — Встань ровно, не тряси головой, это мерзко выглядит, я даже заподозрила, что ты давно не мылась и запаршивела. Где Черна?

— Наша дурнушка потопала за углем, — насмешливо шепнула Милена, кланяясь. По волосам прокатилась волна глянца.

— Проверь, — велела хозяйка, действительно успокаиваясь. Она даже слегка помолодела лицом, избывшим серый оттенок страха. — На закате выпусти в лес Руннара. Пусть поохотится, а то шастают тут... и не обещают охраны. Приходится самой.

Милена поклонилась и отвернулась к дверям. Голос хозяйки вкрадчиво дотянулся, вынудил замереть на пороге и растерять самоуверенность.

— Сколько она заплатила? И не пробуй вилять задом, лживая сучка.

В зале натянулась тишина. Никогда прежде Тэра Ариана не называла первую ученицу так, она обыкновенно избегала резких слов, позволяющих оценить настоящее отношение к людям и событиям. Свет за окнами чуть померк, воздух сделался сух, запершил в горле неразбавленной злобой. Хозяйка с мучительным недоумением рассматривала ладную фигуру у дверей. Пятнадцать лет холеная девица, не знающая имени хотя бы одного из своих родителей, жила в замке Файен. Уже в семь лет она свысока смотрела на слуг, помня о доверии к себе и праве хозяйской ученицы. В последние три года повадилась орать в голос не только на слуг, но и на прочих учеников. Перстень с черным когтем — нелепое украшение, подаренное невесть кем лет пять назад — пресекал любые возражения до того, как их осмеливались облечь в слова. Приказы хозяйки Милена исполняла рьяно, и довольно долго Тэра вроде бы искренне гордилась ученицей, временами подумывала вслух, не снять ли с её шеи короткую цепочку, запаянную наглухо.

— Я не предавала...

Едва выговорив первое слово лжи, Милена зашлась кашлем, без сил рухнула на колени и сползла по стене, царапая штукатурку ухоженными ногтями — и оставляя глубокий след перстня-когтя, надетого на указательный палец. Хозяйка смотрела и холодно улыбалась. Она по-прежнему была здесь главной. Кое-кто сейчас усваивал этот урок.

На красиво очерченных губах Милены пенилась кровяная слюна. Белки глаз потемнели, показывая сетку сосудов. Вот первый лопнул, пальцы сжали голову, норовя унять боль. Под ногтями отчетливо засинело. Носом пошла кровь.

— Возле двери лежит мешочек с моим набором для изоляции(19), — прикинула вслух хозяйка, вставая. Медленно двинулась к двери, словно припечатывая каждое слово звонкими каблуками. — Ты пыталась морочить меня? Глупо, особенно имея в двух шагах от себя — чужой заряженный шарх, по весу не менее полусотни зерен, да... Ложь вывернет тебя наизнанку, едва я досчитаю до тридцати. Ложь, замаскированная известно чем от моего дара прорицать... Вот я и думаю, не прорицая: стоит ли спасать продажную дрянь? Вопрос без ответа... девять, десять. Или отдать тебя лесу? Пусть слуги позабавятся, наблюдая. Клыки и когти есть у всех, хотя не обязательно они видны, но дай повод — и слабые(20) первыми воспользуются ими, такова их природа... Семнадцать, если не ошибаюсь.

Хозяйка нагнулась и подобрала мешочек, мелодично рассмеялась. Ей, если верить тону, было весело. Отношения с Миленой в последнее время зашли в тупик. Ученица нуждалась в новых видах поощрения. Её роль в жизни замка росла, заменить Милену было вроде бы некем, прилежная ученица так понимала свое особое положение. Снимать цепочку(21) было страшновато, не снимать — невыгодно: так опять же полагала сама Милена.