Безумие хорошей компанией

— Если так... Если в городе не было нормальных психологов, то почему ты не поехала в Силенсию? До столицы меньше часа езды на такси! Или поехать в Америку... — даже подавленная открывающейся перед ней правдой, Трилла все равно не верила в необратимость этой проблемы и продолжала перебирать варианты. Продолжала искать лазейки, не понимая что этот путь уже ни раз пройден до нее сидящей напротив матерью.

— Пользы от Силенсии было немного. Наши столичные мозговеды не смогли даже определиться с диагнозом, не говоря уже о лечении. Направляли меня друг к другу, тратя время и вытягивая из меня последние деньги. Пришлось продать все ценное и даже взять небольшую ссуду в банке под залог машины. А как итог... я лишилась своего верного кадиллака и взамен получила лишь направление в Миннеаполис. После этого мне пришлось заложить и наш старенький дом, чтобы было чем оплачивать хваленую Американскую медицину, но к счастью ты начала высылать мне деньги и мы с Ирони не остались после этой поездки жить на улице.

— Понятно... — как-то невпопад сказала Трилла, наконец-то осознавая что в последние десять лет трудно было не только ей. И от понимания этого становилось лишь больнее.

Бокал с остатками остывшего чая был отставлен в сторону, а раскрошившийся в пальцах кусок булки сметен ладонью в аккуратную кучку. И лишь покончив с этой ""уборкой"", за время которой услышанное было неоднократно прокручено в голове, она наконец-то озвучила напрашивающийся в этой ситуации вопрос.

— Ну и что вам сказали в Миннеаполисе?

— О! Медицина в Америке и впрямь гораздо лучше нашей. Уже второй найденный психотерапевт, после долгой беседы, смог выдать нам диагноз и расписать необходимый курс медикаментозного лечения. А потом содрал за несколько консультаций такую сумму, что нам едва хватило денег на обратную дорогу.

— Диагноз? — нетерпеливо уточнила Трилл и не выдержав все же сунулась в висевшую на стуле модную сумочку и достала из нее пачку сигарет. Девушка обещала себе, что не станет курить в Силенсии, ну или как минимум на глазах у матери. Вот только, общая нервозность ситуации и нарастающее напряжение от услышанного, заставили ее нарушить это обещание и под неодобрительным взглядом Руггеды, приняться щелкать упрямой зажигалкой в попытках раскурить тонкую сигарету.

— Дереализация. Хотя вряд ли это слово хоть что-то тебе скажет — озвучила наконец диагноз женщина, при этом с осуждением наблюдая за дымящей дочерью. Правда высказывать свои претензии Руггеда не стала, понимая что и для Триллы эти почти одиннадцать лет оказались не самыми легкими в ее жизни. Жертвуя связью с семьей и вкладывая в свое дело огромные усилия, она совершила практически невозможное. Доказала свою состоятельность в бизнесе и заслужила право на маленькие слабости, без лишних нравоучений и ненужного брюзжания матери — Если объяснять попроще... Человек с таким расстройством видит мир сильно отдаленным от себя. Перестает чувствовать себя частью окружающей его жизни. У нашей девочки, к счастью, легкая и вполне излечимая форма. Она, при большой нужде или необходимости может выглядывать из своей раковины отчуждения, но так как судьба ее не сильно радовала, делает она это крайне редко. Ирони сама загнала себя в этот угол и не особо сильно хочет из него выбираться... Из-за чего лечение за эти годы продвинулось не сильно.

— А как же лекарства, которые вам прописал тот врач из Миннесоты? Они совсем не помогли? — встревоженная пугающе сложным названием расстройства и не очень понятными объяснениями, уточнила Трилла. Узнав о том что эту самую дереализацию можно вылечить, она обрадовалась и пожелала как можно быстрее разобраться с этой проблемой. Благо деньги у нее теперь были, а на кого их тратить если не на самых близких ей людей.

— Да ничего хорошего это медикаментозное лечение не дало — обрезала дочери крылья Руггеда, разрушая все надуманные ею планы — Поначалу они и правда подействовали и ее состояние начало улучшаться. Я даже несколько раз смогла увидеть ее улыбку... А потом нашу девочку опять начали травить в школе и все лечение полетело в бездну. Судебная тяжба с родителями малолетних выродков отняла очень много времени и денег, а в конечном итоге окончилась ничем. Адвокаты разорвали все мои обвинения, после чего мне же и пришлось оплачивать судебные издержки и по решению суда переводить Ирони в другую школу. Через несколько месяцев, когда все немного успокоилось, я решила возобновить лечение, но сделала этим девочке лишь хуже. У нее резко усилилась тревожность, появились панические атаки и внезапные истерики и хуже всего, лекарства дали побочный эффект в виде лунатизма. Увы, но отказ от лечения ситуацию не исправил. Истерики, тревожность и приступы лунатизма остались, но случаются теперь гораздо реже. Чаще всего только тогда, когда ей опять накручивают нервы в школе.

— Может тогда...

— Это тоже не вариант! — не дав Трилле даже до конца озвучить свое предложение, женщина грубо перебила свою дочь — Она большей частью пропустила детский сад, часто из-за лечения и разъездов не ходила в младшую школу, а ты предлагаешь чтобы она бросила еще и старшую? А хуже всего это то... что и я об этом раньше задумывалась. Но к счастью нашлись люди, которые смогли меня переубедить. Объяснили что при отказе от школьной социализации и пребывания в обществе, Ирони еще сильнее замкнется в себе и быстро растеряет и без того слабые навыки взаимодействия с обществом. И вот это уже лечить будет куда сложнее.

— И что же это за благодетели? И хватило ли у тебя денег, чтобы расплатиться с ними за этот совет? — уже даже не зная что и думать, со злой иронией высказалась Трилла, буквально выплескивая в словах, скопившееся за время разговора, нервное напряжение. Понимание того что над дочерью жестоко и безнаказанно издеваются в школе злило ее неимоверно, а принятая матерью позиция обреченного невмешательства лишь нагнетала негатив в мыслях и разуме. Вот только как все это исправить она не знала, поэтому девушке оставалось лишь ждать разъяснений Руггеды, параллельно этому топя окурок в стакане с чаем и тут же раскуривая новую сигарету.

— Эти внезапные благодетели оказались самой большой удачей за многие годы. И неважно что она выглядела как пара ошалелых студентов, наверняка в качестве наказания, заброшенных к нам для прохождения медицинской практики. В Миннесоте, возможно впервые услышав о нашей стране и узнав о проблемах с квалифицированными медицинскими кадрами в Дисмайне, решили помочь ""бедным"" соседям и направить к нам на рабочую практику нескольких студентов. В Америке профессия психолога очень востребована и уважаема, поэтому учеников там очень много, а вот мест для прохождения полноценной рабочей практики не хватает. Поэтому, узнав что практически под боком есть небольшие города с минимальным количеством психологов, они тут же договорились с нашим правительством и сразу начали засылать к нам своих студентов. Для связи с кураторами родными им выдавались мобильные телефоны и вот это очень сильно помогло нашей девочке. Найдя трудного клиента в нашем лице, попавшие в Дисмайн по распределению парни не стеснялись связываться со своими старшими коллегами и едва ли не яму к нашему дому протоптали. Приходили, наблюдали за Ирони, пытались с ней общаться и искали новые подходы к нашей девочке. Это для них было лишь работой, но ребята по-настоящему увлеклись этой задачкой и до самого окончания практики искренне пытались помочь Ирони. И у них, не без помощи кураторов, получилось улучшить ее состояние и даже ослабить отчуждение. Жаль только что их двухлетняя практика окончилась. Хотя один студент, не смотря на это, даже сейчас иногда захаживает к нам в гости. Отличный и очень добрый парнишка. Еще на втором году практики женился на местной девчонке, получил гражданство и окончательно осел в Дисмайне. Теперь вот работает детским врачом в местной клинике — закончила свой рассказ на хорошей ноте Руггеда и не дожидаясь очевидного вопроса от дочери, сразу дала свои пояснения — Говорит что для психотерапевта работы в городе очень мало. Но если будет нужно он и к своей основной специализации сможет вернуться. Проявил парень себя очень хорошо, поэтому, я думаю, даже переквалификацию в ветеринара простят, лишь бы только молодой специалист обратно в свою Америку не думал уезжать.

— А у вас тут, оказывается, интересно — с нескрываемой иронией озвучила Трилла свое краткое мнение о рассказе матери, с едва слышным всплеском закидывая и второй окурок в стакан с остывшим чаем и пеплом. Из-за неопределенности ситуации и преимущественно плохих новостей красавица так и полнилась раздражением, которое ей удавалось сдерживать с немалым трудом. А вот свой скепсис она удержать на языке не смогла и озвучила его без смягчений и прикрас.

— Мальчики конечно хорошие и добрые. Возможно они помогли Ирони... Вот только,

* * *

**, я почему-то не заметила результата! Моя дочь скорее похожа на бледную тень, чем на человека и я не вижу ни единой причины для твоих восторгов. Она даже поздоровалась со мной, словно какая-то... машина. Она даже не порадовалась моему приезду. Она... — высказывала причины своего негодования Трилла, при этом в спешке глотая слова и постоянно сбиваясь с мысли. Она наверное наговорила бы еще много лишнего, но наткнувшись взглядом на печальную улыбку матери, резко осеклась и замолчала в растерянности.

— Уж поверь, моя дорогая, сейчас Ирони чувствует и ведет себя гораздо лучше чем раньше. Ну а то что ты видела... это лишь защита от пугающей ее неизвестности. Маска глубокой отчужденности, которую она надевает при общении с незнакомыми людьми. Каковой, уж извини, ты пока что для нее являешься. Прошло почти одиннадцать лет... И она просто тебя забыла. Поэтому лучше не ворчи мне тут, а лучше готовься знакомиться с ней заново. У тебя есть время чтобы подружиться с собственной дочерью — слова Руггеды сильной болью ложились на сердце и разум блудной дочери. Хотя и неудивительно. Чувствовать себя чужой для самого близкого и родного человека и осознавать в полной мере этот слепой удар судьбы... Крохотный кусочек личного ада образовался в душе девушки и жег мысли своим инфернальным пламенем, вынуждая ее бессильно скрипеть зубами из-за собственного бессилия и молча стенать, не видя выхода из этого кошмара.

— Слушай... А у тебя нет чего-нибудь покрепче чая? — с немалым трудом выдавила из себя вопрос Трилла, с надеждой глядя на мать.

— Выпивать с самого утра? — с ехидцей уточнила женщина, но почувствовав состояние дочери и поняв что сейчас не время для шуток, решила поддержать ее в этом аморальном начинание, выдернув из буфета не начатую бутылку дорогого трехлетнего вина. Ее она купила, чтобы отметить приезд дочери и видимо время для этого уже настало. Им обоим нужно было заглушить оставшееся после беседы послевкусие и красное полусладкое отлично справилось с этой задачей. Смыло с языка мерзкую горечь неприятных слов и оставило после себя лишь легкое опьянение. И это сталось отличным завершением утреннего чаепития.

Глава 2. Недействующий персонаж.

Стоящее практически в самом зените солнце заглядывало в окно лишь редкими отсветами от окон соседнего корпуса невысокой двухэтажной школы, из-за чего небольшое помещение будто бы было заполнено густым золотисто-пыльным облаком. Начало весны в этом году было уже по летнему жарким, но комнату клуба любителей литературы при кабинете Английского языка еще не проветривали с зимы, поэтому встревоженная редкими посетителями книжная пыль буквально клубилась в помещении наполняя его уютным и мягким сиянием. Будто в кадре остановившей время фотографии, в комнате царила полная неподвижность и лишь мерное дыхание единственного находившегося здесь человека придавало этой статичной картине некое подобие движения и жизни.

Правда девушку, являющуюся по факту единственным членом этого клуба, не сильно заботила вся эта феерия пыли и света. Устроившись за столом в самом дальнем от окна, оттого и самом темном углу, сильно склонившись над раскрытой книгой, девочка полностью и без остатка погрузилась в чтение. Тихая, практически неподвижная и до крайности бледная, периодически шелестящая страницами, она выглядела словно заблудивший в школе призрак забытого ученика. И выбранное ею, самое темное место в комнате, лишь усиливало этот образ, гримом из целой череды дымчатых теней.

Погруженная в чтение Ирони (а этой увлеченной девушкой была именно она) не обращала ни малейшего внимания на царящую на этаже тишину. Шел первый час дня и уроки по идее должны были еще идти, но директор решил немного изменить расписание занятий и устроить после обеда большую уборку начала весны. Поэтому все ученики сейчас находились вне школьных стен и профессионально эмитировали бурную деятельность по уборке прилегающей к учебному заведению территории. И лишь одна Ирони, в виду ее бесполезности, на время уборки была отправлена в свое тайное книжное логово, где, подавшись своему литературному увлечению, практически растворилась в опустившейся на школу абсолютной тишине. Или...

— Пошли. Пошли сюда... Нас там ни кто искать не будет... Мне брат такое

* * *

* из своей Айовы привез... Я еще сам не пробовал, но брат говорит что штука отличная, на раз уносит... — неожиданно зазвучали где-то очень близко голоса, безжалостно разрывая такую хрупкую тишину и наполняя кабинет Английского языка отголосками смеха — Да не бойся ты! В эту книжную ""кладовку"" ни кто и не ходит... Да и демоны с ней с этой уборкой! Пусть девчонки работают если им так это нужно. А мы лучше посидим, расслабимся. Тем более не каждый день нам такая АААААААА!!!

* * *

! — вошедший первым парень лет шестнадцати, что-то воодушевленно расписывающий своим товарищам, наконец заметил сидящую в углу девушку и даже закричал от неожиданности и легкого испуга. Двое шедших следом парней отшатнулись от входа, но быстро взяв себя в руки, спросили чего их друг так испугался.

— Да тут наше школьное бревно спряталось. Сидит в углу как

* * *

* * *

приведение, хороших людей пугает — пояснил главный болтун в троице и обернувшись, приглашающее махнул рукой — Деревья не разговаривают, так что она нас не сдаст. Пошли уже наконец дунем.

Неожиданно на остров отчуждения для одного человека вторглись посторонние и принялись хозяйничать в чужой вотчине. С грохотов сдвинулись в сторону мешающие столы и стулья. Со смешками были зачитаны самые забавные названия книг. С хрустом открылось запекшееся от времени и нескольких слоев краски окно, после чего в комнату клуба тут же просочился еще по-зимнему сырой ветерок и разогнал висевшую в воздухе пыль по углам. С грохотом и бумажным шелестом попадали на пол сметенные с подоконника книги.

Ирони с легким неудовольствием пронаблюдала за этим самоуправством, но довольно быстро вернув и укрепив свою броню безразличия, вернулась к прерванному чтению, видимо решив что ее все происходящее не касается. И как же она ошибалась...

Тем временем парни уже раскурили одинокую сигарету и пустили ее по кругу, стараясь как можно дольше держать дым от тлеющей травы в своих легких. Судя по их расслабленным и довольным выражениям лиц, брат главного болтуна привез из Айовы и правда что-то хорошее. Жаль только что Ирони, когда сильный порыв бросил ей в лицо облако сигаретного дыма, оценить качество не смогла, зашедшись в приступе сильного кашля.