1

Поэтому в течение некоторого времени единственными людьми, с кем Анхильд общалась на постоянной основе, были Герда, старшая сестра и дедушка Ральф. Однако такое положение дел не продлилось долго, Анхильд подружилась с девчонками, которые выбрали для себя путь воительниц. Они не были похожи на ее бывших подруг. Веселые, добрые, сильные и нисколечко не завистливые. Не было у них второго дна, лицемерной маски, за которой прячется истинное к тебе отношение.

Влившись в их общество, Анхильд очень быстро стала точно так же упражняться с оружием, весело мутузить им подруг и проводить много времени вдалеке от дома. И кое-что еще. Как она узнала позднее, ее новые подруги не только любили мужские развлечения, но и разделяли любовные предпочтения мужчин. Вместо парней они любили молодых девушек. Очень любили.

У Анхильд не было совершенно никаких предубеждений против подобного рода отношений. Что-то слышала давным-давно краем уха. Поэтому ничего страшного в том, чтобы попробовать сделать это с девушкой, она не видела. Попробовала, ей понравилось. С тех ее отношения с остальными воительницами стали еще более тесными и теплыми, скорее даже горячими.

Как ни странно, но дедушка Ральф знал обо всех сторонах ее нового увлечения и не имел ничего против этого. И нет, нельзя сказать, что ему было на нее наплевать.

Когда ей было шесть лет, у нее проявился дар, как потом сказал дедушка. Соседские мальчишки стали кидаться в нее камешками, один из них попал ей в нос. Ей стало так больно и обидно, что она захотела убить их, этих мальчишек. И словно что-то внутри откликнулось на это желание. На мальчишек с огромной скоростью понеслось что-то, от чего так и веяло смертью и холодом. Саму Анхильд пробрало тогда до костей. Одному из мальчишек это задело руку, конечность за считанные секунды высохла и превратилась в руку мертвеца на живом мальчике. Его крик еще долго снился девочке в кошмарах.

Она очень испугалась, побежала домой и рассказала все родителям. Вернее, попыталась рассказать. Вряд ли, они что-то поняли из ее испуганного лепета. От волнения и накатившей истерики Анхильд просто отрубилась, проспав весь оставшийся день. Проснувшись, она впервые в своей жизни увидела старого Ральфа. Родители сказали, что он заберет ее с собой, и теперь он будет о ней заботиться. Вместе с ней Ральф забрал и ее старшую сестру.

Девочка не понимала, что происходит, почему она должна уходить с каким-то незнакомым стариком. Она плакала, цеплялась за все, что только можно, пыталась вырваться и убежать домой, но хватка у Ральфа была очень крепкой. Он сел вместе с ней в телегу, которой правил ее отец, и увез к себе в свой дом, находящийся в прибрежной деревушке, где жили рыбаки и куда, помимо всего прочего, приплывали корабли с большой земли и с других островов.

Поначалу, будучи вырванной из привычного мира, ей было очень тяжело. Выручало то, что с ней была сестра, которая более спокойно отнеслась ко всему произошедшему, поддерживая Анхильд. Дедушка Ральф тоже не оставался в стороне. Он был добр и внимателен к ним, терпеливо разъясняя, почему они покинули родной дом. Оказалось, что незнакомый и пугающий (в тот момент) старик является родным братом их давно умершего деда. Забрал он их потому, что у них с сестрой есть сила, дар богов, который передался им через поколение. Если оставить все, как есть, это может привести к страшным последствиям. Дедушка объяснил ей, что произошло тогда, с мальчишками. Он много говорил о том, что она могла убить этого мальчика или даже обоих. А возможно и навредить самой себе.

Он рассказывал истории про то, что бывает, когда взрослый человек обладает полноценным, сильным даром, но не умеет им пользоваться. Эти рассказы по-настоящему пугали, после некоторых она мучилась бессонницей. Боялась, что Эрик Коротковолосый, который однажды из-за ревности к жене обернулся черным туманом и в безумии убил всю семью, притаился рядом, во тьме. Дедушка сказал, что им необходимо овладеть своей силой, и он научит их этому.

Со временем Анхильд чуть позже, а Герда чуть раньше поняли, что старый Ральф тогда несколько лукавил. Если бы вопрос действительно стоял в том, чтобы обезопасить двух юных ведьмочек от окружающих, ему было бы достаточно одеть на них специальные амулеты, которые выпивали бы излишки их силы.

Дедушке нужны были те, кто продолжит его дело, те, кто станут жрецами племени. Точнее, в их случае, жрицами. Достойных учеников он так и не смог найти, а своих детей у него не было. В обмен на великий дар боги лишили его возможности иметь детей.

Когда они это поняли, никакого желания обижаться на Ральфа или возвращаться домой у них уже не было. К тому времени сестры поняли, что та жизнь, которую им предлагает дедушка намного лучше того, что с ними было бы, останься они на ферме с родителями. Почет, уважение, относительное богатство, долгая, по сравнению с прочими людьми, жизнь, обладание силой, что подвластна лишь очень немногим. И все это в обмен на необременительные ритуалы несколько раз в год. А что их ждало на ферме? Тяжелый труд большую часть времени, брак с каким-нибудь соседом, необходимость тужиться и выдавливать из своего чрева детей, одного за другим. Сами они, конечно же, не знали каково это, но мать и другие женщины рассказывали им, что это очень больно и тяжело.

С родителями девочки с тех пор виделись изредка. Обычно, когда они заезжали в рыбацкий поселок за какими-то своими надобностями. Спустя несколько лет после того, как она покинула дом, Анхильд без особого удивления поняла, что родичи с фермы стали для нее просто хорошими знакомым, с которой ее уже мало что связывает.

Еще позже девочки прониклись тем ремеслом, что преподавал им дедушка. Ощутили всю мощь и удивительные вещи, которые постепенно становились им подвластны. Герда окунулась во все это чуть ли не с головой, крайне слабо интересуясь окружающим миром. Анхильд же избежала подобной участи в силу очень живой и активной (порой даже слишком) натуры.

Необходимость срочно покинуть родной остров, долгое плавание и новая земля, где им теперь предстояло жить. Все эти события, шедшие одно за другим, потрясли девушку и заставили ее взглянуть на многие вещи несколько с другой стороны. Что творится на уме у сестры — Анхильд плохо представляет. Откровенно говорили они за это время лишь один раз, во время плавания.

Она никогда не была за пределами родного острова. Даже ближайшие острова представлялись девушке чем-то эфемерным и не слишком реальным. А тут пришлось сразу уплывать куда-то, вообще за пределы ее миропонимания, чуть ли не на край света. Ральф, как мог, успокаивал внучек и говорил, что за пределами острова люди не ходят на руках, и небо не меняется местами с землей, все везде одинаковое, и, что они почти не заметят разницы.

Нахождение в течение двух месяцев посреди моря на драккаре, набитом людьми до такой степени, что яблоку негде было упасть, запомнилось Анхильд урывками, наполненными не самыми приятными ощущениями. Теснота, боль в спине, головная боль и тошнота — это все, что она вынесла из долгого плавания.

Когда они сошли на берег и начали уже немного обустраиваться, Анхильд поразилась тому, насколько же огромна эта новая земля. Родной остров можно было обойти по кругу всего за день, а пройти из конца в конец и того меньше.

Анхильд с подругами решили тайком пойти, узнать, насколько велик их новый дом. К их немалому удивлению, им не удалось пройти на другой конец и за три дня. Пришлось возвращаться.

Дедушка тогда очень сильно отругал ее и наказал молчанием. Наложил на нее заклятие, которое не давало ей говорить. Длилось оно четыре дня. Надо сказать, Ральф очень редко наказывал Анхильд. Тем более, так. После этого девушка стала проявлять больше осмотрительности в тех или иных своих поступках. По здравому размышлению, они поступили невероятно глупо. Неизвестно, что с ними могло случиться на чужой земле.

Все то время пока строился новый гардр, она вместе с дедом и сестрой помогали возводить дома для племени. Она, конечно, была не настолько умелая, как Ральф, и не могла одним заклинанием сложить бревна нужным образом так, чтобы получилось уже практически готовое строение, только без крыши. Однако подготовить фундамент девушка была очень даже в состоянии.

Затем последовало множество событий, которые, по большому счету, прошли мимо Анхильд. Знакомство с чужаками, налаживание кое-какой торговли. Все это не сильно заботило девушку. Нужно было возводить алтарь богов, чтобы они защитили их племя в этой неизвестной и вполне возможно, таящей опасности, земле. Она трудилась в поте лица вместе с дедом и сестрой, и времени на то, чтобы интересоваться чем-то еще у нее попросту не оставалось.

Несколько десятков дней назад у них в храме, помимо нее, сестры и деда, поселился еще один человек, чужак. Дед сказал, что это очень сильный колдун, и попросил их с Гердой, по возможности, подружиться с ним. Надо сказать, гость произвел на Анхильд довольно сильное впечатление. Он был совершенно не похож на мужчин, которых ей доводилось раньше видеть в своей жизни.

Черноволосый, с короткими, жесткими волосами. Бороды у него не было, только редкая щетина. Темно-карие глаза, отливающие зеленью. Сам он не намного ее выше. Плечи не слишком широкие, да и сложение, в целом, больше похоже на то, что имеет она и ее подруги-воительницы, нежели на мужчин и юношей племени. Даже его лицо больше подошло бы какой-нибудь девке. Его имя тоже было очень странным: "Мерлин", оно ничего не означало, представляло собой лишь бессмысленный набор звуков.

Еще Анхильд очень удивляло, как, будучи еще таким юным, их гость может быть таким сильным колдуном, что заслужил уважение и даже некоторый страх деда.

Однако это было далеко не все, что черноволосый чужак пробудил в ней. Всего за несколько дней девушка отчетливо поняла, что хочет его, как мужчину. Это было странное, доселе неизвестное чувство. Ее лоно буквально изнывало, ей нестерпимо хотелось соединиться с ним. Причем, это появилось не сразу, а нарастало, как снежный ком, катящийся с горы.

Анхильд решила не сопротивляться своему желанию и в тот же день, как оно окончательно оформилось, пошла к Мерлину с вполне ясными намерениями. И была им отвергнута. Он выпроводил девушку из своих покоев, оставив ее злой и до крайности возбужденной.

Всю ночь она пыталась удовлетворить себя самостоятельно, но ничего не получалось. Лоно отчаянно текло и требовало вполне конкретного органа, а не пальчиков хозяйки. С тех пор девушка потеряла покой, заявляясь к чужаку каждый вечер и каждый вечер не добиваясь желаемого.

В какой-то момент Анхильд стала чувствовать невероятную злость, ее начало раздражать буквально все. Неудовлетворённое желание просто сводило с ума. Благо, дедушка вовремя заметил, что с внучкой твориться что-то неладное, и заставил рассказать обо всем.

Старый Ральф дал ей снадобье, которое на время заглушало жажду лона. Девушке стало легче, но полностью желание у нее не пропало, а легкое раздражение стало постоянным спутником. И срывать она его начала на непосредственном виновнике такого ее состояния, на Мерлине.

При этом Анхильд ни на день не прекращала попыток получить желаемое. Постепенно это уже перестало быть для нее просто зовом плоти, а переросло в некую игру, соревнование, которую она уже не могла просто так бросить. Природное упрямство не давало этого сделать.

Сегодня состоялось первое на этой земле чествование Одина. На рассвете каждый ее соплеменник, достигший дееспособного возраста, принес подношения Всеотцу, она вместе с сестрой и дедом принесла в жертву от всего рода трех упитанных коров. Затем пошли сами празднества. Один наблюдал в тот день за всем племенем, поэтому каждому было важно показать удаль, силу и храбрость. Может, бог заметит кого-то из них и отметит своим благословением.

Анхильд очень удивилась тому, что Мерлин тоже решил принять во всем этом участие. У него свои боги, зачем в таком случае привлекать внимание чужих, ей было непонятно.

Что-то стукнуло девушке в голову, и она решила тоже сразиться с ним, на законных основаниях пустить ему кровь, отомстить за все отказы и прочие вещи, уже скорее не реальные, а являющиеся порождением буйной девичьей головки.

Она, конечно, слышала о нём и даже видела его, достаточно неплохие воинские навыки, но все равно считала себя лучше. Основания так думать у нее были достаточно серьезные. Год назад, на празднике Одина Анхильд победила всех, кто решился выйти против нее. И это были не простые драчуны с ферм, а серьезные воины из хирда Дитриха. Позже почти все они погибли, не вернувшись из похода, который, как уверял вождь, сулит несметные богатства.

Анхильд имела редкий дар, она могла, когда это нужно, очень быстро думать. Ральф говорил, что это ее сила ей помогает, что у каждого колдуна есть один или несколько способностей, которые, так или иначе, соответствовали их внутренней сути. Дед, например, мог чуять силу, это очень помогало в его ремесле.

Вкупе с телом, закаленным множеством тренировок, девушка представляла собой очень опасного бойца, справиться с которым могли лишь немногие. И она шла на площадку с четким намерением побить и унизить черноволосого чужака. Однако все вышло с точностью до наоборот. Ее не побили, но унизили, будь здоров.

Часть 2. Отрезок 9

Дверь со смачным грохотом вывалилась наружу, а мне пришлось крепче сжать ручку, чтобы не познакомить лоб с крепким, деревянным полом. Будь проклят этот эль! Вроде выпил всего чуть-чуть, а уже на ногах твердо не стою.

— Инга? Здравствуй, — здороваюсь с девушкой, которая, судя по всему, собралась покинуть храм.

— Здравствуй, Мерлин, — как всегда, холодно ответила девушка.

— Ты дашь мне пройти? — выражая движением брови очень многое, также холодно осведомилась племянница Ральфа.

— Да, конечно, извини, — отошел я в сторону, а затем неожиданно для самого себя спросил. — А где твоя сестра?

Ингигерда будто наткнулась на невидимую стену и воззрилась на меня так, словно в первый раз увидела. Неудивительно, ведь обычно я стараюсь контактировать с Анхильд, как можно меньше. Да и зачем я вообще это спросил?! Хм, а глаза у нее довольно красивые, когда в них нет этого вечно холодного безразличия.

— О... она у... у себя, — несколько растеряно ответила девушка.

— Спасибо, — чуть улыбаюсь, чтобы как-то сгладить момент. А затем отворачиваюсь и медленно, стараясь не свалиться, иду в свои покои. За спиной слышится звук захлопывающейся двери. Ушла.

Все-таки набрался я знатно. Иначе объяснить то, что я решил свернуть к комнате рыжеволосой бестии, нельзя.

— Анхильд! Анхильд! — шепотом зову девушку и осторожно стучусь к ней в дверь. Час уже поздний, и она уже, скорее всего, спит.

— Зачем ты пришел?! — как всегда при виде меня, агрессивно воскликнула стоящая на пороге Анхильд. Минут десять мне все же пришлось провести под дверью. Несмотря на то, что девушка действительно была не рада меня видеть и совершенно не стеснялась этого, весь образ стервы тут же смывался непроизвольной зевотой и движением, которым она потерла сонные веки. Этакая злобная, не выспавшаяся няшка. Стоп! Ее глаза. Неужели она плакала?!