Книга 3. Пряди о Боре Законнике. Часть 4

2

-Кто там?

Голова была тяжёлой. Наверное, перебрал я с элем, надо бы силёнки рассчитывать...

-Господин Бор, — послышался голос Крепыша Орма (их "росток" приехал в наш отряд пару недель назад), — к нам прибыли Сутулые со своей группой.

Вставать не хотелось: на дворе глубокая ночь. Сыро, промозгло, противно... Так хорошо пригрелся под тёпленькой шкурой, а тут надо вылезать в этот холод... Твою-то мать! Принесла нелёгкая!

Но вместо ворчания, я произнёс следующее:

-Зови их сюда. Остальных накормите, обогрейте... В общем, приютите, как полагается.

Сам встал, вышел наружу помочиться под кустик.

Процесс затянулся. Ощущение такое, будто откупорил бочку, и из неё льётся уже целый час. А потом ещё дольше пытался стряхнуть последние капли, глядя при этом в беззвездное небо. Вернувшись в шатёр, я поджёг зачарованные стрелы, соорудив из них по уже заведённой привычке небольшой костерок, и стал протягивать к огню озябшие ладони.

Через несколько минут внутрь вошли Сутулые. Их было трое. Сестра присоединилась к изысканиям братьев ещё в конце лета.

-Чего по ночам бродите? — сурово спросил я у гостей.

-Да так... Торопились добраться до вас. Боязно как-то в лесу ночевать. Медвеухие, будто вездесущий ветер: куда не пойдёшь, везде они.

Крепыши принесли еду и небольшой бочонок с элем. Мой-то уже был осушен.

-Нашли чего? — с ленцой в голосе поинтересовался я.

Ответил старший брат Сигтрюгг. Он жестом показал остальным своим сородичам на еду, мол, приступайте, а сам, взяв в руку кружку, зачерпнул из бочки эля.

-В этот раз мы прокрались к Пещерам.

Я аж присвистнул. Это же надо, какие отчаянные ребята! Даже мы ещё туда не совались.

Пещерами называли лесистые горные склоны в центре острова. Обрывы, узкие отроги, провалы — вот не весь перечень опасных мест, щедро наличествующих там. И это, кроме того, что там обитали кланы медвеухих. Для них Пещеры были своего рода природными укрытиями, в которых они с давних времён создавали эдакие поселения. Или, как именовали их гибберлинги — городища.

-Мы облазили почти весь остров в поисках метеоритного железа. Кроме, разве что, священных земель на севере. Вот решились поглядеть на Пещеры, — проговорил Сигтрюгг.

Он мигом осушил кружку и взялся за вяленую рыбу.

Я не стал торопить Сутулых с дальнейшим рассказом. Пусть вдоволь насытятся. Не прилично мучить гостя расспросами, пока он голоден.

Спустя некоторое время семейка Сутулых продолжила своё повествование.

-В местных породах нет никаких признаков метеорита...

-Даже в Пещерах?

-Даже там, — кивнул Сигтрюгг. Он пытался выковырять из своей лохматой бороды мелкие косточки рыбы. — Зато "драконьего стекла" там хоть отбавляй! Эльфийские учёные его называют обсидианом, а вы, канийцы — "Слезами Нихаза".

Я пожал плечами: мне без разницы кто да как прозывает какие-то камни.

-Мастера из числа эльфов способны создавать из него такие поделки, что аж ахнешь! Например, сосуды для всяких благовоний, или фигурки животных, бусы...

Я чуть улыбнулся. Камни меня не очень интересовали. Будь то лазурит, или обссс... не выговоришь! В общем, слушал я вполуха. Ну, нашли "драконий камень", да и Нихаз с ним!

-Ну, а вообще, есть какие-то подвижки с метеоритным железом? В Арвовых предгорьях, на Урговом кряже, и даже на Стылом острове его нет. Выходит так? Или плохо искали?

-Чего же сразу плохо? Ни на одном из этих островов его точно нет. Как и тут, на Мохнатом острове...

-Остаётся Нордхейм?

-Возможно... Но есть кое-что непонятное... я бы сказал загадочное.

Сигтрюгг наконец вытянул все косточки и вновь потянулся к кружке.

-Дело обстоит так: в Пещерах найдены образцы руды... У нас сложилось такое впечатление, что она плавилась в огне. Причём, в огне огромной мощи!

-И что это означает?

Старший брат Сутулых пожал плечами, но тут слово взяла его сестрица:

-Я приметила, что от той красно-чёрной руды веет... какой-то неясной силой... Да, именно силой.

Гибберлинги удивлённо посмотрели на неё. Вот так заявление!

-А ещё наличие обсидиана, — продолжала сестра.

-И что не так? — спросил я, не понимая смысла её слов.

-Как образуется "драконье стекло"? В результате остывания... даже закалки — так, наверное, правильнее... расплавленной породы. Настолько быстро это происходит, что порода просто не успевает...

-Где ты такого наслушалась? — недовольно проворчал Сигтрюгг.

-Внимательно читала Теофраста ди Плюи. Его "Трактат о камнях". А вы знаете, что "драконий камень" назвали в честь Обсидия ди Делиса, который первым...

-Ладно уж, ладно! Начнёшь сейчас поучать, — недовольно отмахнулись братья.

-Постойте! — вмешался я. — Дайте сложить до кучи... То есть, вы говорите, что сначала был... какой-то яростный "огонь", расплавивший вашу руду... а затем...

-А затем и закалка холодом, — пояснила сестрица Сутулая. — Поэтому подле Пещер так много "драконьего камня". А руда... она лишь подтверждает нашу догадку об "огне большой мощи". Да плюс ещё те странные эманации...

-Во! Началось! — отмахнулся Сигтрюгг. — Эманации и прочая лабудень... Главное в наших поисках — метеоритное железо!

Дальнейшие разговоры стали напоминать пустопорожние переливания. Я не стал их поддерживать и, сославшись на усталость, лёг спать.

Утром, впервые за эту неделю, выглянуло солнце. Во время завтрака прибежал Крепыш Стейн, который сообщил о прилетевшей почтовой сове. Он протянул мне послание и тут же присел рядом, явно собираясь перекусить.

Читать мне по-прежнему было затруднительно. Наверное, понадобилось с десяток минут, чтобы я смог осилить текст.

В нём сообщалось, что к дозорным на востоке прибыли переговорщики от обёртышей.

-Не может быть! — удивились все, кто сидел рядом.

-Действительно, странно, — буркнул я в ответ, ещё раз пробегаясь по строчкам. — Нет, всё так!

-И что они хотят? — поинтересовался Сигтрюгг.

-Зовут меня... Предлагают встретиться у Красных холмов.

-И вы пойдёте?

-А что терять? Эй, Стейн! Найди мне толмачей из этих... семейки Шелкобородых. Да и скажи своим братьям, что вы тоже пойдете со мной. Готовьтесь!

После обеда мы небольшой группой вышли к восточным дозорам. Дорога пролегала через малопроходимые хвойные леса. Здесь было полно завалов и буреломов. Лишь к глубокому вечеру нам удалось достигнуть западной заимки. Здесь нас встречал командир дозорного отряда, который собственно и послал донесение о переговорщиках.

-Это были медвеухие из северного клана Серебристоногих, — рассказывал он. — Я узнал одного из них — Таонтугева. Это младший сын вождя.

Толмачи Шелкобородые тут же встряли в разговор:

-Господин Бор, вы должны его помнить. Таонтугев возглавлял сборный отряд дикарей в битве на западном берегу.

Я согласно кивнул и сделал знак гибберлингам пока помалкивать.

-Что думаете об их намерениях? — задал вопрос командиру.

-Не похоже, чтобы они хитрили. Однако пренебрегать безопасностью не стоит. Если вы решитесь идти...

-А разве кто-то отказывается? — усмехнулся я.

-Тогда возьмите хотя бы с десяток ратников.

-Хорошо. Утром отправимся к Красным холмам.

-Вы знаете, как переводится имя Таонтугев? — вдруг спросил командир дозорных. — "Он сильный".

-И на что ты намекаешь? — не понял я.

-Этот медвеухий славен своим нравом. Будьте осторожны с ним.

-Знаешь, чем славен я?

Гибберлинг тут же потупил взор и замолк.

Утром, взяв с собой ещё ратников, наш отрядик двинулся на север.

Большак закончился к полудню. За ним началась неширокая полоска болотистого луга, а ещё дальше виднелись те самые Красные холмы, прозванные так из-за бурого цвета земли.

Лагерь медвеухих наблюдался северо-западнее нашего месторасположения. Кажется, нас заметили, поскольку на холмах появились громадные фигуры дикарей.

-Да их там десятка три! — присвистнул Крепыш Орм, глядя на меня.

Я мысленно пошептался с Воронами, но те, как мне показалось, даже с каким-то недовольством сообщили об отсутствии опасности. Да это и без них чувствовалось.

Мы продолжили путь к лагерю дикарей. В их стане было заметное оживление.

-Подозрительно это всё, — бурчали Крепыши, глядя исподлобья, то на меня, то на медвеухих.

От гибберлингов другого ждать и не приходилось. Для них любая встреча с обёртышами не предвещала ничего хорошего. Наверное, и про переговоры, на коих настаивали медвеухие, думали как об очередной ловушке.

Но лично меня сейчас стала донимать другая мысль: почему на нашу встречу вызвались северные кланы. Мы большей частью вели сражения с восточными и южными. Да и та часть территории, на которой закрепились гибберлинги, тоже принадлежала последним.

Погода начинала портиться. На сером небе появились тучи, из которых вскоре посыпался снежок.

Мы старательно обходили болотца, поверхность которых кое-где стала затягиваться тонкой корочкой льда.

Наш отряд достиг подножия холмов, и мы стали взбираться кверху. И чем ближе подходили, тем неувереннее становились мои гибберлинги. Мне сразу стало ясно, что они просто оторопели от увиденного. Надо признаться, что и я был несколько удивлён, но так явно этого показывать не стал. Ведь, в конце концов, настрой духа всегда ощущается... А если учесть, что из медвеухих славные ратники, то они смогут сразу раскусить нас. И уж тогда никто не ручится, что мы не сложим здесь наши головы.

Дикари образовали своего рода проход. По обе его стороны они выстроились, разрядившись в церемониальные уборы (другого варианта сравнения я просто не подобрал).

Низкие покатые лбы... больше всё-таки медвежьи, нежели человеческие морды (лицом это никак не назовёшь), короткая шерсть на которых была разрисована синими полосами.... устрашающий оскал громадных зубов... сутулые гигантские фигуры, покрытые густой шерстью с этаким серебристым отливом... мощный торс, на поясе набедренные повязки... на спине кожаные накидки, едва достигавшие лопаток... Вот, пожалуй, и всё убранство.

Но самое интересное другое: по обе стороны шеи у каждого из дикарей свисало странное, то ли устройство, то ли украшение: на кожаных ремнях, удивительным образом обвивающихся вокруг шеи и лба, спускались книзу длинные изогнутые костяные "зубы" какого-то неизвестного мне зверя... Настолько длинные, что я поначалу даже не поверил своим глазам.

-Бивни, — прошептал Крепыш Орм. — Говорят, тут, в северной части острова, иногда находят в земле туши каких-то древних гигантских зверей... Эти бивни медвеухие срезают у них.

Странно, что я такого раньше не наблюдал.

-Что за звери?

-Мы не знаем, — шептал Орм. — Ходить в те места нам не желательно. Дикари считают ту часть острова священной.

-Те, кто рискнул выяснить — назад не возвращались, — добавил Стейн. — Духи тех земель весьма недружелюбны.

-Ясно, — бросил я.

А сам подумал, каковы же размеры этих диковинных древних животных, коли их зубы... вернее, бивни настолько огромны.

Н-да, Сарнаут полон удивительных вещей. Как мало я... мы вообще о нём знаем.

Медвеухие сурово смотрели на гостей. Мы неспешно проследовали созданным ими проходом, и вышли прямо к Таонтугеву.

-Они встречают нас, как дорогих гостей, — послышался голос толмача из "ростка" Шелкобородых.

-А. может, и не нас, — заметил Орм.

-А кого ещё?

-Бора.

Я оглянулся на Крепыша. Тот чуть смущёно улыбнулся и потупил взор.

Как и полагалось сыну вождя клана, у Таонтугева были самые длинные и самые изогнутые бивни. Его маленькие карие глазки буквально сверлили меня насквозь. Думаю, если бы сейчас была его воля, он не преминул бы возможностью расколоть мой череп своим "драконьим языком".

Таонтугев оскалился и стал говорить. Я и не сразу понял, что это речь, думал какое-то завывание.

-Лесной народ приветствует сына Таара, — начал переводить Старший из Шелкобородых.

-Чьего сына?

Гибберлинг пожал плечами, но ему на помощь подоспел второй брат:

-Таар — их великий бог грома.

-Понятно, — бросил я, и попросил перевести следующие мои слова: — Для меня большая честь лицезреть...

-Лице... что?

-Твою мать... Видеть. Это хоть ясно? Переводи, что мне тоже приятно видеть такого могучего воина, как Таонтугев.

-Так и говорить? — удивился толмач.

-Не зли меня!

Шелкобородый чуть отступил назад и стал распинаться. Судя по выражению морды Таонтугева, наш толмач не сильно хорошо владел их языком. Но медвеухий терпеливо прослушал речь, поглядывая, то на меня, то на своих ратников.

Подвоха я по-прежнему не ждал. Да и Вороны молчали, хотя и тихо перешёптывались меж собой. Они, кстати, уже не раз предупреждали о неприятностях. Каким-то удивительным образом эта "семейка" ощущала недобрые замыслы окружающих меня существ.

Таонтугев похоже улыбнулся. Видно, я подобрал верный ключик для дальнейшей беседы.

Закончив обмениваться любезностями, сын вождя клана Серебристоногих предложил мне пройти с ним.

-Остальным, — продолжал Шелкобородый, — остальным членам вашего... нашего отряда следует остаться здесь.

Вот это дела! Я сразу и не нашёлся, что сказать.

Таонтугев ждал. Он очень внимательно, как мне показалось, наблюдал за моей мимикой и жестами, словно ища в них нечто особое... И это стало настораживать.

-Он не верит, хозяин, что ты сын Таара, — прошелестел в голове голос фальшиона. — Он полагает, что ты сейчас испугаешься... струсишь...

Я уже стал различать клинки по оттенку голоса. У Неистового, сакса, он был бархатный, мягкий. А вот Поющий, не смотря на своё имя, напоминал рычащего зверька, который вечно чем-то недоволен. Его фразы были отрывистыми, словно плевки. Лютая, как полагается всякой особе женского пола, чуть заигрывала, но делала это несколько грубовато.

-Хорошо, — отвечал я, полуобернувшись к Шелкобородым. — Предай Таонтугеву моё согласие, но добавь, что один из толмачей будет присутствовать на переговорах.

-А кто?

-Да хотя бы ты.

Гибберлинг чуть отпрянул назад, видно его не особо радовала подобная перспектива.

-Не бойся! Я тебя в обиду не дам. Смелей, переводи ему.

Сын вождя согласился и без всяких предисловий развернулся на месте, направляясь вглубь холмов.

Я сказал Крепышам, чтобы они оставались за старших и были начеку, а потом двинулся вместе с толмачом за Таонтугевом.

3

Оказывается наш путь лежал в самое сердце земель обёртышей. А именно в Пещеры.

Дорога туда заняла без малого два дня. Мы шли впятером: Таонтугев впереди, сразу за ним один из его воинов, потом мы с Шелкобородым, и замыкали шествие два нелюдимых ратника-обёртыша, с виду даже похожих друг на друга.

Не знаю, как гибберлинг, но я по-прежнему чувствовал себя весьма уверенно и относительно спокойно. Несколько раз Вороны предупреждали меня о засадах в лесу, но поскольку оттуда никто не выскакивал и не нападал, то, следовательно, подумалось мне, что эти засады были своего рода дозорами.