Избавитель

Слева вскрикнул кто-то из своих: ему все же досталось по плечу. Бандит, ранивший его, сделал типичную ошибку новичка: слишком уж сосредоточился на одном противнике, принявшись разглядывать нанесенную рану. Напарник моряка тут же воспользовался этим и после очередного взмаха интрепелем бандит уже висел на его заостренным, изогнутом обухе, пробившем ему голову. Матрос Фруэстра не зря бил крюком; так он сумел быстро выдернуть топор из головы и отразить им удар другого бандита. Ударь он лезвием и вонзись лезвие на всю ширину, возможно, с такой скоростью не получилось бы.

Синголло видел, как Фруэстр убил еще одного. Их клинки скрестились, потом совместились в одну линию, противник капитана вскрикнул от боли, выпустив свою легкую рапиру... и она неожиданно осталась у Фруэстра. Он держал ее за лезвие левой рукой в перчатке, потом, слегка подбросив, взял за рукоять. Вот теперь бандит развернулся, чтобы уж точно бежать, но Фруэстр просто сделал выпад, чуть наклонившись, и легким движением вонзил ему его же рапиру между лопаток. Дальше, как в дурном спектакле, противник Фруэстра рухнул ничком, воздев руки, а эфес рапиры закачался в воздухе.

Толпа собралась уже очень приличная и на каждый такой фруэстровский удар отвечала ревом и аплодисментами. Потом появилась-таки пара стражников. Они остановились на подобающей дистанции и принялись не без интереса следить за происходящим.

"Обезоружил, но все равно убил. Интересный вы человек, капитан Фруэстр. Но ничего, эту загадку мы быстро разгадаем. Если тут вообще есть какая-то загадка".

Засмотревшись на обезоруживание, Синголло чуть не пропустил очень простой прямой в грудь — его пришлось уже очень грубо блокировать в последний миг. Лезвия рапир с лязгом столкнулись. К счастью, противник не выдержал дистанции и, войдя в клинч, растянулся, почти теряя равновесие. Синголло легко вышел из клинча, сымитировал атаку, потом ударил по-настоящему. И вновь удачно. Этот тоже не умел фехтовать; его, как и других, толкала в бой какая-то беспощадная сила.

Еще один побежал. Тут Синголло опять удивился: бегущего не преследовали, но при этом никто не свистел и не улюлюкал вслед. "Полное спокойствие, цель нейтрализована и никакого шума. Нет, интересно, куда же я все-таки попал?".

Он убежал бы, но Фруэстр вдруг бросил шпагу под ноги противнику (и слегка напугал его даже этим), рванул полу кафтана, выхватил из-за пазухи один из пистолетов, выстрелил и очень быстрым движением оттолкнув бандита, вновь подхватил шпагу.

Бандит после выстрела упал навзничь и начал как-то замедленно сучить руками и ногами. Капитан подошел к нему, не спеша достал еще один пистолет и добил выстрелом в лицо. Делал он все это неторопливо, но сейчас никто даже не попытался двинуться в его сторону. Толпа на секунду замерла, потом вновь зашумела.

Теперь Синголло увидел, где капитан носит пистолеты. Нет, знал-то и раньше; тут надо уметь различать оттопыренности одежды и то, как временами непроизвольно движутся руки, поправляя что-то тяжелое и скрытое. У Фруэстра были две скрещивающиеся портупеи под кафтаном — и по две кобуры на каждой. Или по три? Нет, по две. Всего четыре пистолета на груди. А ещё это дополнительная защита от ударов чем-нибудь холодным, хотя и довольно тяжелая, иначе все бы так ходили.

Нападавших осталось трое, они были шагах в десяти-пятнадцати от всей компании. Безо всяких команд гребцы, Синголло и Фруэстр развернулись стенкой и пошли на бандитов. Синголло услышал какие-то потрескивающие удары и тут же догадался: это орк похлопывает рукоятью интрепеля по мозолистой ладони левой, свободной руки. Мозоли там, должно быть, каменные.

Но тут Фруэстр остановился и громко сказал:

— А ну мотайте все отсюда. Живо!

И с этими словами он очень вежливо, но твердо придержал Синголло за плечо на случай, если тот захочет рвануться вперед.

Дважды просить их не пришлось: все трое брызнули врассыпную. Фруэстр обтер клинок какой-то тряпицей и вбросил его в ножны. Движение тоже слегка цирковое, за ним явно стояли тренировки и репетиции, но сделал он его опять-таки не рисуясь. Вот клинок, вот ножны, а дальше мне так просто удобнее, потому что привык. На этот раз толпа не орала. Просто очень шумно зааплодировала.

Послышались полязгивания: матросы 'Избавителя' тоже убирали оружие.

— Пошли, тянуть не будем, — сказал капитан Синголло. Если вместе убить в бою нескольких противников, перейти на 'ты' становится очень легко.

Они задержались совсем ненадолго: чтобы моряки быстро перевязали раненому плечо. Сразу после этого все спустились в вельбот.

— Значит так. Можешь меня называть просто капитан. Фруэстра сократить очень сложно. Ага? А вот тебя как звать? Потому что извини, но твое полное имя я выговаривать не стану. Лень. А как-то вежливо называть тебя временами надо.

И тут Синголло вспомнил узкое, точеное лицо герцога — и опять этот блеск свечей на столе. Пропасть, пропасть между ними навсегда; до самого конца своей карьеры он будет пешкой. А ведь хотел на что-то надеяться, думать, что и он когда-нибудь будет вот так, при свечах, в спокойствии, в полном спокойствии, не дрожа за свою Но нет.

И ладно.

Да. И ладно.

— Можешь просто Син. Титулованным мне не быть. Кстати, потрясающе фехтуешь.

— Да? Мне иногда говорят такое. Син. Син. У тебя, кстати, тоже ничего получается. Угадай, какой корабль наш.

— Совершенно понятия не имею. Вообще.

— Бригантина. Большая для бригантины. Ну, давай.

— Совсем в этом не разбираюсь.

— Ну, — Фруэстр снял шпагу в ножнах с перевязи, поставил оружие вертикально и пристроил подбородок на эфес шпаги, отчего его борода стала торчать вперед, — не всем же разбираться в морских делах. Ты наверняка в чем другом хорошо разбираешься.

Похоже, он хотел сделать Синголло какой-нибудь комплимент, но понимал, что время комплиментов еще не пришло.

Вельбот уверенно шёл по тихой воде.

— Скоро и на месте. Шторм-трап — ничего? Ну, шторм-трап, — Фруэстр показал руками, как взбираются по шторм-трапу.

— А, это... Нет, вообще никаких проблем. Приходилось и по гладким стенкам.

— Что, серьезно?

— Нет, что ты. Так, забираться кое-куда.

— Ну ладно. Почти прибыли. Суши весла!

'Необычный капитан. Необычная драка — всего лишь драка, а сколько вопросов. К примеру, почему никто ничего ему не делает?'.

Любопытство было важным качеством в работе эльфа, но как раз тут он решил его придержать. Не делает — и не делает, тебе же лучше. Наступит нужное время — узнаем. А вот и тот самый шторм-трап.

И вот так они оказались на борту Избавителя — бригантины, немножко большей по размерам, чем обычная бригантина.

О морской добыче

Как ни странно, Синголло любил спать в гамаке. Он, конечно, объяснял это тем, что в гамаке тебя сложнее схватить насмерть. Что значит 'схватить насмерть'? Ну, это обнять тебя так, чтобы душить стало легче. Первый обнимает, второй душит. Ножом, опять же, тоже ничего.

Но на самом деле ему просто нравилось. Нравилось и то, как гамак покачивается, и как подаётся под движениями и даже то как пахнет ткань — она может пахнуть очень по-разному, порой не слишком приятно, и все же что-то есть в этом запахе, есть.

Синголло легко вскочил, удержался на ногах с некоторым трудом (как раз в этот момент бригантину накренило) и пошел наверх. Спальное место ему выделили рядом с капитанской каютой, но все же в гамаке.

Поднялся на верхнюю палубу. На ют его пускали — то ли потому что гость, то ли потому что корабль был такой... демократический.

Фруэстр стоял на мостике, опершись о поручни — классическая поза всех капитанов, хоть настоящих, хоть придуманных. Синголло подошёл ближе:

— Утро доброе.

— Доброе, — Фруэстр обернулся; его загорелое лицо в розовом рассветном свете стало каким-то темно-оранжевым. — Ничего мы так позавчера, ага?

— Да уж, — сказал Синголло безразлично.

Через короткое время после того как Фруэстр и Синголло поднялись на борт, 'Избавитель' вышел в море. По словам Фруэстра, делать на берегу было все равно нечего. Все припасы на борту, а тут как раз началось вечернее отливное течение. В гавани Крешемора оно вот такое.

Впрочем, Синголло все же решил, что капитан поторапливался. Уж очень много всяких подозрительных моментов было в этой драке. Неизвестно чем может обернуться. Судя по всему, Фруэстр думал о том же самом, но подошёл к делу с несколько неожиданной стороны:

— Тебе, небось, любопытно, почему стража стояла как прилипшая?

Синголло кивнул. Да, и не в последнюю очередь.

— В свое время я оказал услугу мэру города. Что за услуга — лучше молчать, иначе слишком большие круги пойдут. Но услуга серьезная, сам видишь. Стража вмешается в мои дела, только если меня будут убивать. А вот мне кое-что позволено, как ты видел. Условие — у противника оружие в руках. Резать глотки безоружным нельзя. И одежда у меня такая из-за этого.

Тут Синголло удивился.

— Ага. Мне по-доброму посоветовали нацепить на себя что-нибудь такое, чтоб ни с кем спутать не могли. Задали задачу. Что мне, паучьи перья в жопу воткнуть? Не знал, что и делать. Квартирмейстер идею подала — одеться таким пиратом, как на картинках рисуют, только не ярко. И получилось. И в глаза не очень сильно бросается, и ни с кем не путают. Тут важно треуголку беречь. Она в темноте твой силуэт формирует. Собьют треуголку — стража в потёмках может и не признать.

Тут Фруэстр поправил треуголку и сделал слегка зверское лицо: я пират! Потом некоторое время молчал, глядя на море — когда так, когда в подзорную трубу. Эльф,не зная, что сказать, тоже смотрел на горизонт куда-то по носу.

Но через какое-то время Фруэстр довольно резко повернулся к Синголло и сказал:

— Скажи-ка, Син, за тобой ведь тоже гонятся? Мне бы следовало знать. Как капитану. А?

Эльф молчал. В сверкании утреннего моря вновь заблестели свечи. И вновь этот сухой голос герцога:

— Мы приготовили для вас вещь... очень важную вещь. Отвечаете головой. Господин Синголло, ее нельзя терять. Просто нельзя.

— Ладно, — сказал капитан после долгой паузы. — Будем считать, что кто-то гонится. Возможно, ты и сам не знаешь, кто. Тогда так. Мы вступаемся за тебя, пока нам интересны твои деньги. Если видим, что тут бы свою башку сберечь, мы тебя сдаём. Когда мы договаривались, ты про погоню ничего не сказал. Правильно, я бы тоже не сказал. Я совершил серьезную промашку, поэтому дополнительных денег требовать с тебя не станем. А следовало бы. Но — мой промах, мне и расплачиваться. Возражения есть?

Эльф покачал головой. Тут не возразить. Их ведь ничего не связывало, кроме пролитой крови. Достаточно, чтобы перейти на 'ты'. Явно не хватает, чтобы стать назваными братьями или кем там ещё. Но он всё же не стал требовать больше. Это что-нибудь да значит.

Капитан все это понял. Он вновь обернулся к Синголло, сощурился, усмехнулся в на редкость неопрятные рыжие усы и хотел что-то сказать. Но тут с фор-марса раздался крик:

— Паруса по курсу!

Фруэстр прямо-таки подбросил подзорную трубу к глазу и скривился от напряжения так, что борода зашевелилась.

— Да, вижу, — сказал он, наконец, сквозь зубы. — Вроде прямые паруса, не шхуна. Должен идти нам навстречу. Значит, — и он с щелчком сложил трубу, — будем просто ждать. Пока что.

— А ты чего вообще намерен делать? — поинтересовался Синголло.

Он сразу вспомнил и о своем поручении, и о пиратской сущности капитана Фруэстра. Одно с другим совершенно не стыковалось. Будет абордаж, будет бой. Даже ранение средней тяжести может помешать делу. К тому же — хоть это и крайне маловероятно — Синголло кто-нибудь может опознать. Что тоже нежелательно. Впрочем, можно на лицо намотать бандану. Хотя против настоящих специалистов не поможет. Синголло видел ребят, которые умели узнавать в лицо, даже если у узнаваемого был чуть ли не мешок на голове. Но это все ладно. Что на уме у Фруэстра?

— Ждём, говорю же, — ответил капитан.

— А потом? Фруэстр, мне не все равно. У меня поручение.

— Син, знаешь, как лягушки живут? Они своими глазами различают только то, что движется. И его размер. Если меньше — жрут, если одинаковый — трахают, если больше — убегают. Очень похоже на нас, не кажется? Твое поручение, это... всего лишь поручение. Я тебе помогаю его выполнить, ты платишь. Мы не договаривались, что я перехожу в твое распоряжение. Я и не перешёл бы, ещё чего.

Сказано было откровенно и на удивление по-философски для пирата. Лягушки, надо же. Пират — это как лягушка. Впрочем, остальные недалеко ушли. Но как бы его отговорить от нападения?

— А если бы я тебе заплатил сверху? Чтоб ты не нападал?

— И сколько же ты мне заплатишь, чтоб я отказался от судна с грузом? Груз может быть и ценным.

Разговор явно зашёл в тупик. Фруэстр сказал:

— Ладно, не расстраивайся. Меня от такого никто не отговорит, — тут он посмотрел ещё раз в трубу и вдруг дико заорал, — Эй, на фор-марсе!

— Фор-марсовые!

— Это бриг?!

— Ага! Да! Бриг по курсу!

— Вот, — сказал Фруэстр с горькой обидой, — и это как раз тогда, когда даже воякам Тислаэриса лучше не попадаться. Ладно. Ветер подходящий, на крутом бейдевинде бриг от нас отстанет, ежели что. Так что пока сближаемся. Может, это не военные.

— А много здесь торговых бригов?

— Найдется на нашу долю. Так! Вот ты иди и разыщи мне парусного мастера, где бы ни была эта паршивка.

'Паршивка'? Это интересно'.

— Фруэстр, ты просто хам. Понятно?

И с этими словами изящная блондиночка в короткой юбке приземлилась на указательный палец капитана. Пикси в Тислаэрисе встречались не так уж часто (хоть и не были страшной редкостью) и Синголло ее разглядывал — украдкой, чтоб не нарушать приличий. Раньше он и не знал, что у пикси четыре жёстких стрекозиных крыла. Обычно их изображают с крыльями бабочек. Невольно захотелось потрогать.

— Это наш гость? Тогда понятно, чего так на меня вылупился. Симпатичный, кстати. Не то, что некоторые — никак не побреются хотя бы.

По идее, пиратский капитан за такие разговоры должен был убивать на месте. Но Фруэстр терпел. Или даже не терпел, а развлекался.

— Дело есть.

— Знаю я, что за дело. Дай глянуть.

Фруэстр нацелил трубу куда надо, пикси взлетела и некоторое время смотрела в трубу, смешно болтая ножками и обнимая окуляр — словно матрос держался за штурвал. Фруэстр вновь подставил палец, пикси примостилась на нем.

'Интересно, как она шьёт паруса? Она же ростом меньше, чем любая парусная игла'.

— Нет, — сказала пикси. — Вообще не вижу. Надо ещё подождать. А то заблужусь, упаду в грозное море и буду вся из себя утонувшая.

'Да, ничего не поделаешь. Я слышал, что пикси с лёгкостью видят отдельные волоконца в любой нитке, но неважно смотрят на расстояние. Тут нужно другое существо. Эльф хорошо подошёл бы, но такой, который отличает бриг от бригантины'.

Видимо, Фруэстру пришли в голову те же мысли; он даже слегка дёрнулся, словно желая передать трубу Синголло, но тут же остановился.