Агни-11

Таеган в задумчивости снова опустил глаза, а потом взглянул на озеро, на купальщиков, которые всё так же жизнерадостно и азартно вопили на воде. Лёгкая озадаченность из-за истории Оноры сменилась каким-то глухим чувством, которое Аня никак не могла распознать. Что-то между недоверием и разочарованием... Впрочем, ей было не до разгадывания. На языке вертелся всё один и тот же глупый вопрос: "Так что же ты делал в моём поместье сегодня?"

Когда Таеган упёрся взглядом в кромку берега между землёй и волнами, Аня с внутренним вздохом поняла, что нет смысла говорить об Оноре дальше. Он принял решение не встревать в эту историю, которая пятьдесят на пятьдесят могла закончится для него как крахом всех надежд, так и победой в преодолении действующего в нём чужого и даже вражеского заклятия. И она понимала его: не зная, что ему пришлось пережить, Аня всё же предполагала, что лечили Таегана лучшие маги из лучших в государстве. Но знала и то, что маги, подобные дину Хармону и его дочери, в том же государстве наперечёт... И потому не могла за него решать. Не могла уговаривать.

"Сама всё сделаю! — сердито покончила она с этой проблемой. — Как хотите, но докопаюсь, как вызволить Онору. Пусть мои деньги и пойдут только на штаны Кристал, а остальное — отдам любому магу-целителю! Пусть только этот маг объяснить, как спасти Онору и вывести её в нормальное состояние!"

И из чистой вредности так же сердито сказала:

— И я всё ещё сомневаюсь из-за приглашения! Я плохо воспитана, у меня нет подобающей одежды, чтобы общаться с приглашёнными гостями! Да и общаться... Я слишком мало выходила в свет при жизни дина Хармона и не умею разговаривать с высокими господами так, как следует!

Таеган медленно повернул к ней голову, всё ещё не поднимая глаза. А потом усмехнулся и поднял над головой руки с растопыренными пальцами, зверски и в то же время шутливо сморщившись: "Мы такие страшные — эти твои высокие господа?"

Она чуть не заплакала: он ещё и подсмеивается надо ней?

А он ткнул в себя пальцем и быстро взял Анину руку, чтобы положить её себе на сгиб локтя. И посмотрел в её глаза: поняла ли она его?

Она сглотнула болезненный ком в горле, считав с этих движений: "Там я буду рядом с тобой!" И с сомнением, чтобы он слышал его — это сомнение, ответила:

— Хорошо. Я подумаю. В конце концов, я уже обещала.

Острый взгляд напоследок она опять не поняла, пока он не изобразил жестами что-то такое, что она прочитала, как: "Ты будешь дома не одна?" Или: "Ты ждёшь гостя, который тебе дорог?"

Вот тут она удивилась так, что даже переспросила:

— Какого гостя?

Он неопределённо пожал плечами. И отвернулся к воде — тем более, из неё выходили все купальщики, уставшие и довольные. Дети немедленно побежали к Таегану — рассказывать, как здорово они поиграли на воде и как жаль, что он не присоединился к ним... Аня посмеялась вместе с ними — и напомнила, что они с Таеганом всё видели с берега, просто не успели примкнуть к играющим...

А потом замолчала, и её беспокоило не то, что Таеган предположил такую странность, как невесть откуда придуманный им гость, да ещё дорогой или близкий ей. Беспокоило иное. Ещё утром она подсчитала, что за неделю его время уменьшилось уже на один час и сорок пять минут — каждые сутки время его владения речью пропадало на пятнадцать минут. А ведь они начинали встречаться с объёма в три часа с небольшим... Оставался час и пятнадцать или двадцать минут... Всего час с небольшим!..

Сердце сжималось, едва она вспоминала об этом... Нет, Таеган прав: они должны увидеться на вечере, устроенном его дядей. Увидеться, чтобы хоть чуть-чуть продлить их личное время. Компенсировать то, что недополучают ночью.

Ведь остаётся подозрение, что Таеган вскоре вовсе исчезнет.

И чтобы Таеган успокоился, она насмешливо сказала Никасу:

— Никас, ты только завтра не забудь после работы сбегать в обувную лавку — купить себе хорошую, нет — даже дорогую обувь для вечера! Тебе же завтра меня сопровождать! Ты должен быть прилично одет и обут!

Дети рассмеялись: а что — забавно, что сам старший брат об этом не подумал.

— Ох ты... — забеспокоился Никас и явно начал вспоминать, есть ли у него пригодная для развлечений обувь.

Таеган не посмотрел на Аню, но лицо у него словно осветилось облегчением.

Дети и Никас быстро переоделись в купальной беседке и вышли, чтобы вернуться домой. Аня сидела на берегу одна и, как всегда со стеснённым сердцем следила за ровной полосой, которую оставлял на воде плывущий к своему берегу Таеган.

Ничего не заметивший Никас подошёл к мосткам, где она сидела.

— Агни, ты правда хочешь, чтобы я купил себе обувь? Я ведь могу и свои обычные ботинки привести в порядок обувной ваксой.

Аня подумала немного и встала, взяла его под руку, ведя к детям.

— Никас, я не знаю, что будет на том вечере. Не знаю, много ли господ там соберётся и каких. Но мне хочется, чтобы ты чувствовал себя среди них уверенно. Я не очень разбираюсь в денежных делах, но мне кажется, мы получили очень даже замечательные деньги за кукол. Пора покупать хорошие вещи. Почему-то мне кажется, вскоре мы получим ещё одну сумму, которая будет больше, чем за две куклы. Одевайся, Никас. Некоторые господа — большие снобы. Могут глянуть и на то, в чём ты ходишь. Если ты истратишь все деньги — нестрашно. Остаются у меня. Наши мальчики тоже оденутся. И с Онорой я придумала: следующие деньги мы потратим не только на одежду, но и на лекаря для неё. Ну что? Ты согласен?

— Вы о чём? — тут же спросила Кристал, когда они поравнялись с ней.

— О новой одежде для Никаса и мальчиков. Они учатся и работают. Им нужна одежда. Кристал, ты-то, я думаю, согласна со мной?

— Конечно! — возмутилась девочка. — В них не должны видеть оборванцев с залатанными локтями и коленками! Идите и купите всё, что вам надо, Никас!

Никас расхохотался от этой настойчивости, но Аня заметила, как лица двойняшек стали таинственными и сияющими надеждой. И подумала, а не дразнят ли их теми самыми оборванцами в той школе, куда они ходят учиться магии?

Они дошли до дома — и остаток дня покатился быстро, а кое в чём даже стремительно. Забросив вещи с озёрного берега в комнату (всё равно не поплавала!), Аня побежала на кухню.

Ещё в обед она договорились со старушками служанками, что сегодняшний ужин она соорудит сама, так как есть продукты для тех блюд, о которых она вычитала в своих разлюбезных дамских журналах. Ей снисходительно позволили это сделать, хотя Аня уже узнавала, что здешние дамы не должны (вот прямо-таки именно не должны!) возиться с готовкой! Но уж если в журналах есть что-то, что дамам разрешено, так почему бы и нет?

Мудрствовать долго Аня не стала. Мясо есть. Картошка есть. Лук и приправы есть.

Вскоре на кухню все начали забегать так, словно в доме во всех кувшинах закончилась питьевая вода:

— Агни, я только водичку попить!

— Ой, Агни, как вкусно пахнет! Да нет, я воды хотел попить!

Аня прятала торжествующую улыбку: тушёное мясо с картофельным гарниром — что может быть вкусней?.. Прибежали даже ошарашенные Сайл и Бридин! Эти не стеснялись и не придумывали ничего, чтобы попасть на кухню и увериться, что ужин будет отличным. Они сразу начали заглядывать в кастрюлю с картофелем, который почти доварился и ждал только, когда его разомнут толкушкой и зальют маслом; они поднимали крышку громадной чугунной сковороды и умилялись на шкворчащие в густой подливе мясные кусочки, качая седыми головами, как-то хитро подвязанными платочками.

— Знать бы раньше! — чуть не обиженно сказал за столом Никас, когда все с удовольствием доедали уже добавку (старушки — в своей комнате): Аня решила ужин назавтра не оставлять. Наутро она собиралась сделать кое-что, что стареньким Сайл и Бридин надо будет только разогреть.

— Что значит — раньше? — усмехнулась она.

— Ну, что в твоих дамских журналах столько чудесных рецептов! — изумлённо качал он головой и закрывал глаза от наслаждения, не обращая внимания на смешки младших братьев. — Такое нежное!.. Когда я раньше слышал от людей, что мясо может на языке таять, я и не мечтал, что однажды мне доведётся попробовать такое!

Аня, сдерживая смех, опустила взгляд на свою тарелку: Сайл и Бридин постоянно творили из мяса нечто резиновое и жёсткое, как куски шины — в представлении Ани. А если и пытались придумать к нему гарнир, их картофельное нечто выходило бледно-синим, даже будучи горячим.

Кристал без слов осталась с Аней на кухне — помочь с мытьём посуды.

— Агни, а ты научишь меня этому рецепту? — спросила она, высушивая тарелки чистым полотенцем. — Или этот рецепт очень сложный?

— Что ты! — отозвалась Аня. — Всё очень легко, просто надо соблюдать некоторые правила, и тогда всё получится, как надо.

— А давай завтра попробуем? — загорелась Кристал. — Ты мне будешь говорить, а я буду делать? Агни!

— Нет, одно и то же каждый день — это неинтересно, — решила она. — Мы с тобой завтра посмотрим мои журналы и выберем лёгкие рецепты для вкусных блюд. И если там будут сложные блюда, нам ведь необязательно брать их? Найдём что попроще — и устроим сюрприз для вас, кто останется дома, пока мы с братом будем на вечере.

— Ой, я про вечер забыла, — вздохнула Кристал и принялась задумчиво тереть следующую тарелку полотенцем.

Закончив дела в кухне, они поднялись к Ане, где уже сидела Лисса и разговаривала со своей Тили и с Астор Кристал о том, как прошёл день и что интересного было у кукол и у их хозяек. Аня с Кристал улыбнулись, когда Лисса похвалилась куклам, что она ела сегодня вкусный-превкусный ужин!

Аня напомнила девочкам, что её нужно сбегать к Оноре — отнести ужин. Не успела договорить (хотела попросить, чтобы девочки продолжили распарывать старые платья), как Кристал тут же уселась на стул перед рабочим столиком, где лежало платье — будущий материал для кукол, и вооружилась ножницами. А Лисса сунула в "руки" Тили последний лоскут от недавней раскромсанной ткани и принялась тоже резать ножницами.

Сообразив, что творчески-технический процесс запущен и без неё, Аня помчалась на кухню, схватила приготовленный поднос и взлетела по лестнице на второй этаж, добежала до комнаты Оноры. По дороге она планировала, каким образом начнёт новые эксперименты с "розовыми" картинками.

Поднос чуть не выпал из её рук, когда она шагнула в комнату. Нет, Онора всё ещё неподвижно лежала на постели. Но оставленная Аней картинка с чёрно-белыми розами, внутри чёрточек которой она старательно раскрасила белый в красный, переливалась цветами и оттенками магического алого!

Ошеломлённо поглядывая на стол с картинкой, Аня привычно усадила девушку полулежать-полусидеть на приподнятой подушке и долго и терпеливо кормила её и поила всё тем же чаем, размышляя при этом отнюдь не о картинках, а о том, что неплохо бы поспевшие яблоки осенью заготовить хотя бы примитивно — засушить. И тогда будут компоты. Подспудно Аня понимала, что она оказалась не готова к странной метаморфозе картинки, а потому старается думать о привычном и будничном.

Но в голову лезла только одна мысль: надо раскрасить все картинки и уйти — как ни странно, но вроде как сработал именно этот способ насыщения "розовых" картинок магической силой, которая однажды уже помогла.

Это странно, но она это сделает! А потом снова разложит картинки перед Онорой, чтобы они вывели её из опасного сна. А если и этого будет мало, она снова раскрасит картинки, даже если для этого придётся похитить красные карандаши у детей!

Заглянув в свою комнату, перед тем как идти с посудой Оноры на кухню, Аня предупредила девочек, что какое-то время побудет внизу. Те, болтавшие обо всём на свете подряд, только покивали, милостиво отпуская её на неопределённо долгое время.

Аня вернулась в комнату Оноры с самым маленьким ножом, который только нашёлся на кухне. Она собиралась точить им красный карандаш.

... А ближе к полуночи, когда она в привычное для себя время осторожно подошла к потайной дверце на террасе и открыла её, она аж вздрогнула. В паре шагов от двери её ждал Таеган. Он нехотя улыбнулся её удивлению и негромко сказал:

— А ты не могла бы показать мне эту Онору? И рассказать подробней, что с ней стряслось?

"У нас есть час! — пронеслось в голове Ани. — Час на то, чтобы разобраться хоть в чём-то! Таеган, ты самый лучший в мире человек!"

И она тихонько повела его на второй этаж.

Следующая глава в субботу.