"Нед. Перекресток судеб"

Лекарь хотел вернуться и дать пинка мародеру, но передумал — какое ему дело до базарных страстей? Вор вора обобрал — и что? Да чтоб они все сдохли...

Через базар ему пришлось пробираться еще с полчаса — Жересар заблудился, уткнувшись в какие-то фургоны, заставленные клетками с кудахчущими и дико вопящими птицами, долго выбирался, блуждая в этом лабиринте, резко пахнущем птичьим дерьмом, вымазал башмаки и злющий, как цепной пес все-таки выбрался ко второму выходу с базара, в который уже раз нещадно костеря себя за то, что не обошел базар стороной.

У выхода его снова ожидал сюрприз. Возле будки базарного сторожа, собирающего деньги за въезд повозок, лекарь увидел давешнего воришку, внимательно разглядывающего прохожих.

Жересар удрученно вздохнул — ну вот, неприятности не кончаются! Все-таки привел своих подельников, поганец! Осмотрел выход — нет, никого подозрительного не было. Тем более, что рядом с будкой стояло человек шесть-семь городских стражников, стоящих спиной к базару и живо обсуждающих свои проблемы, опершись на копья, уткнутые в землю потемневшими от времени древками.

Жересар расслабился, и пошел на выход, не обращая внимания на воришку. Однако, как только лекарь приблизился к воротам, парень завопил противным, визгливым голосом:

— Вот он! Вот — разбойник, напавший на честных граждан, сломавший челюсть Брюску! Хватайте его! Держите!

Стражники тут же прервали разговор, обернулись и наставили копья на Жересара, опешившего от такой встречи. Он попытался что-то сказать, объяснить, что это ошибка, что наоборот — это его пытались ограбить, но стражники ничего не слушали, а один из них, худой, длинный капрал, зайдя за спину лекаря достал тяжелую дубинку и со всей силы ударил Жересара по затылку.

Когда лекарь упал, стражники начали пинать его ногами, бить древками копий и успокоились только тогда, когда лицо чужака превратилось в кровавую маску, потерявшую человеческие черты. Затем, капрал подозвал дежурного извозчика и чужака, не подававшего признаков жизни, погрузили в повозку, с трудом подняв его громоздкое тело.

Капрал обшарил карманы лекаря, выгреб все, что там было, срезал кошелек, привязанный к поясу, вытряхнул из мешка чужака какие-то баночки, склянки, траву, противно пахнущую лекарствами. Все это выкинул в бочку с мусором, стоявшую у будки. Прощупал одежду повнимательнее, и крякнув от удовольствия, вытряс из тайного кармана на груди три золотых, сунув их в свой кошель под жадными взглядами подчиненных.

— Это на лечение Брюску! — хмуро пояснил он, скривив рот в надменной гримасе — везите парня в 'собачник', завтра потащим к судье — если выживет, конечно.

— А может сразу его...в море? — предложил один из солдат, шмыгая носом и вытирая сопли рукавом, заскорузлым от покрывающей его белой корки — может он уже сдох?

— Нет — живой! — нахмурился капрал — сердце бьется. Хотя мы ему хорошо вломили! Проклятый бродяга! Будет знать, как нападать на наших!

— А может не бродяга? — нерешительно спросил молодой стражник, только недавно принятый в стражу. Ему было лет шестнадцать — папаша, торговец птицей дал кругленькую сумму, чтобы его взяли на службу, считающуюся выгодной и престижной среди горожан. Капралу тоже перепало от щедрот купчишки, хотя и немного.

— Вроде приличный мужик-то — снова заканючил отпрыск торгаша — склянки-то вроде как лекарские! Как бы проблем не было, а, Девад?

— Идиот! — рявкнул капрал, краснея, как вареный краб — он моему троюродному брату челюсть сломал! Он должен за это ответить! И кто о нем знает? Какой-то чужак — то ли лесоруб, то ли морячишка! У нас свидетели есть, что парень напал на Брюска и остальных! А еще — он их обобрал, забрал деньги с бесчувственных тел! Мародер!

— Если он забрал деньги — почему их при нем нет? — пожал плечами настырный юнец — может не все так просто, господин капрал?

— Ты что, умнее всех?! — прищурился стражник — что, ты утверждаешь, что я вру? Смотри, не будешь себя правильно вести, вылетишь из стражи так же быстро, как сюда и попал! И вообще — я смотрю на тебя, и каждый раз думаю — чего этот придурок здесь, в страже, делает? Эта работа точно не для тебя, щенок!

— И я убеждаюсь в этом каждый раз, как гляжу на твою морду — тихо буркнул парнишка, и не желая вступать в пререкания с начальником отошел в сторону, отведя взгляд от капрала.

— Что?! Что ты там сказал, придурок? — рявкнул капрал, но парень промолчал, сделав вид, что не слышал.

Капрал покачал головой, решив для себя, что нужно будет отделаться от молодого придурка при первой возможности. С ним можно влипнуть — это точно. Дурачок шел в стражу 'бороться с преступностью и помогать людям' — романтический идиот. Такие опасны. Тем более, что сын торгаша не желает держать язык за зубами.

Брюск теперь должен — надо будет попросить разобраться с этим дурачком. Ткнут стилетом, когда тот пойдет домой, и долг списан. В команде должны быть только проверенные, свои люди, такие, как он сам, Девад, оттрубивший на этой работе уже двадцать лет! Зря согласился взять парня к себе — на деньги позарился. А получил конопатую проблему.

— Давайте-ка быстрее, везите! — рявкнул капрал — потом можете пообедать! Вот вам! — он кинул своим парням кошелек чужака, проверенный на наличие золотишка — сбор через два часа, здесь же.

* * *

— Давай! Пока он не очнулся! Ну что ты за глупая скотина? Скорее!

Быстрая рука пробежалась по карманам и нагло полезла за пазуху. Мужчина наклонился над лекарем, второй стоял рядом, с интересом глядя на то, как парень лазит по карманам лежащего в беспамятстве человека.

— Вроде нет ничего! Стражники все повытаскивали!

— Тщательнее ищи, тщательнее! За подкладкой смотри! Они там всегда ныкают!

Жересар видел этих двух будто сверху, как если бы вышел из своего тела и воспарил к сводчатому кирпичному потолку. Несколько секунд лекарь смотрел, как человек с грязными, засаленными волосами обшаривает его тело, потом пришла мысль: 'Почему это он лазит у меня по карманам? Кто ему позволил?'

Эта мысль кольнула сознание, и душа Жересара мгновенно юркнула в 'хранилище', удобно расположившись в большой лобастой голове.

И тогда пришла боль. Не очень большая, не такая, от которой умирают, но вполне даже приличная, выжимающая слезу из глаз. Если бы конечно лекарь не разучился плакать. Болело все — руки, ноги, живот, плечи — такая боль была тогда, когда лекарь очнулся на берегу реки, вытекающей из пещеры. Тогда он был практически мертв, изрубленный, избитый шатриями Ширдуан. А теперь?

Вспыхнула яркая картинка — вопящий воришка, лоснящиеся лица стражников, наставивших на него копья, и...вспышка, окончившаяся чернотой. Затем он открыл глаза где-то в повозке — и снова вспышка и чернота. И так дважды. Пока не оказался в этом полутемном помещении, в виде парящей души.

Картинки проскочили за секунду, и пришло понимание — скорее всего он лежит в темнице, и какой-то негодяй обшаривает его тело.

Жересар поднял руку и молча схватил негодника за горло. Мужчина захрипел, задергался в тяжелой руке лекаря, а его напарник завопил и попытался помочь напарнику, лягнув Жересара в висок. Вернее — попытался лягнуть, потом что тот поймал ногу пинающего, и повернув ее до хруста в суставах, опрокинул противника на пол, отчего тот крепко приложился о каменный пол и замер, дернувшись пару раз.

Первый мужчина так и продолжал хрипеть, синея и закатывая глаза, когда лекарь ослабил хватку:

— Я тебя сейчас отпущу, не будешь драться?

Парень помотал головой — нет, мол.

— Ответишь на мои вопросы?

Снова помотал головой — да, отвечу.

— Хорошо.

Жересар разжал ладонь, парень упал на пол, судорожно вдыхая воздух, попытался отползти, но лекарь поймал его за ногу, притянул к себе и без замаха сильно ударил в бок. Что-то хрустнуло, и мужчина побелел от боли — видимо Жересар сломал ему ребро.

— Ты обещал, что ответишь на мои вопросы — бесцветно сказал лекарь — еще попытаешься сбежать — я сверну тебе башку. Совсем сверну.

— Эй, ты чего там разбушевался? — раздался голос из полумрака, лекарь повернул голову и увидел — на него смотрят человек двадцать людей разного возраста, разного телосложения. Не было никаких особых признаков, по которым можно было бы определить, почему этих мужчин засунули сюда, в темницу — молодые, старые, прилично одетые и в рванине — мужчины смотрели на Жересара, лежащего в углу, и молчали. Говорил один — лет сорока, кряжистый, кривоногий человек, одетый так, как одеваются портовые грузчики, вышедшие в город, чтобы напиться в трактире — свободная куртка, широкие штаны из парусины и вязаная шапочка, которую носили и матросы, и грузчики, и все, кому не хотелось напечь голову или застудить ее на морском ветру.

— Отпусти его, а то я тебе сейчас уши обрежу!

Жересар медленно встал, продолжая держать пойманного противника за предплечье, попробовал, как тело держит равновесие — вполне недурно, как оказалось — и перехватив воришку за пах и горло, поднял его, как пушинку и со всей силы метнул в человека с ножом.

Парень, которого он метнул, был не большим и не маленьким. По весу примерно равен камням, которые метала крепостная камнеметная машина. Хотя Жересар и не был камнеметной машиной, но эффект, произведенный этим живым снарядом, был так же действен, как если бы в толпу влетел подобный по весу камень.

Человека с ножом снесло, как и двух парней, на свое несчастье стоявших рядом с ним, и теперь они вяло шевелились на полу рядом со 'снарядом', потерявшим сознание. Жересар тяжелыми шагами подошел к оцепеневшей толпе, испуганно раздавшейся в стороны, и тяжелым басом спросил:

— Еще кто-то хочет мне что-то отрезать? Или хочет проверить мои карманы?

— Парень, ты не сможешь не спать вечно! — заметил кто-то из толпы, намекая на то, что как только Жересар уснет — его тут же прирежут. Лекарь шагнул вперед и медленно спросил:

— Кто это сказал? Иди сюда, не бойся. Я сказал — вышел сюда! Иначе я сейчас всех перебью к демонам!

Мужчины отодвинулись от высокого мужчины, напоминавшего того, что угрожал Жересару ножом, и парень смело посмотрел в глаза лекарю:

— Я сказал. И что?

— Мне нужно, чтобы кто-то ответил на мои вопросы. И это будешь ты.

— А если не отвечу?

— Тогда я разобью тебе башку — равнодушно сказал лекарь — а потом возьму другого, и предложу то же самое.

— Эфос, да ответь ему! — раздраженно сказал кто-то из стоящих справа — видишь, он не в себе! Ответь — да пусть валяется, как и все мы!

— Тебя не спросились! — огрызнулся Эфос — чего тебе надо, чужак?

— Откуда ты знаешь, что я чужак? — спросил Жересар.

— Тут все про всех знают — усмехнулся парень — ты что, убил их?

— Может и убил — пожал плечами лекарь — наплевать. Пойдем, расскажешь мне кое-что. А вы расходитесь. Что вам, представление комедиантов? Лучше помогите вашим приятелям.

— Тут нет приятелей — хмыкнул кто-то слева, и народ стал расходиться, не глядя на побитых мужчин, копошащихся на полу.

Жересар схватил первого поверженного им противника, того, что приказывал обшаривал карманы, сильно ударил его в живот, вынул из бесчувственной руки нож и переломив его между пальцами, оттащил мужчину к остальным, двое из которых уже начали поднимать головы. Бросил как бревно, не обращая внимания на кровавый след, оставшийся на полу за разбитой головой воришки. Потом кивнул Эфосу:

— Пошли в угол. Не бойся — мне всего лишь нужно кое-что узнать. Расскажешь — и делай, что хочешь.

— Я и не боюсь! — вскинулся парень, но покорно побрел за Жересаром в темный угол и уселся рядом на охапку несвежей соломы, пахнущей прелостью и мочой.

— Где я нахожусь? — спросил Жересар, опершись на кирпичную красную стену и глядя в маленькое окошко под потолком, с трудом пропускающее свет.

— В темнице, где же еще? — скривился Эфос — как и все мы.

— Давно я тут?

— Нет. Привезли, втащили, бросили. Парни пошли прощупать у тебя карманы — а ты очнулся. Не думали, что ты очнешься.

— Почему это? — поднял брови лекарь.

— А ты себя со стороны видел? Весь в крови, лица-то еле рассмотришь. Да и стражники сказали, чтобы как ты сдохнешь — им покричали. А еще сказали, что когда ты перекинешься, можем забрать твои шмотки себе. Мертвому-то она все равно не нужна!

— Ясно. Что-то говорили, за что я здесь?

— Кто? Стражники?

— Стражники — что-то говорили о том, за что я здесь? — медленно, как для идиота повторил Жересар.

— Ну...да. Говорили, что ты разбил челюсть троюродному брату капрала Девада, что на базаре шастает. Что напал на Брюска, избил его и ограбил.

— Понятно. Что мне грозит? Что теперь будет?

— Ну что...в рабство продадут скорее всего. Ты — вон какой здоровый. В рабство, и все! Не повесят — нет. В рабство, ага.

— А здесь кого собрали? Что за люди?

— Всякие. Есть уважаемые люди — авторитетные. Есть просто пьяницы, которых прихватила стража за буйство в трактире, а у них не было денег оплатить разгром. Щас ждут когда родственники выкупят. А то мож и отрабатывать заставят. Всякие есть.

— А как же авторитетных-то сюда загнали — усмехнулся Жересар — если они авторитетные? Насколько понимаю — все ваши банды платят стражникам.

— Само собой платят. Иначе работать не дадут. А эти...вовремя не заплатили, или работали не там, где им позволили работать стражники. Если кто работает в порту — не моги лезть на базар. И наоборот. Вон тот жену убил. Скорее всего повесят — убивать можно только благородным или по суду, палачу. Вон те подрались — соседи, и на них подали жалобу. Вон тот...да какая разница? Ты кто вообще? Откуда взялся? Чего ты этого козла покалечил? Дай догадаюсь — они хотели тебя на деньжонки потрясти, а ты их уложил? Здоров ты, да...вот только не рассчитал. Так-то Брюск крыса еще та, я его не люблю. Так ему и надо. Но капрал Девад авторитетный, да. Он всех на базаре строит — там, где ему позволено сержантом строить.

— Плевать мне на капрала и сержанта — хмуро прогудел Жересар — ты вот что скажи — мне человека найти надо, он должен был сюда приехать. Нед его звать. Молодой такой, лет двадцать.

— Ты чудак такой! — хихикнул парень — ты хоть представляешь, сколько людей приезжает в этот город? И сколько здесь живет? В порту не протолкнешься от приезжих!

— А чего так много приезжих? — поинтересовался Жересар — всегда так было?

— Всегда. Большой порт, да. И металл везут из Винурга — все через Шусард, и золотишко мыть стали на западе, и вообще — людей много приезжает, город растет.

— Здесь кормят?

— Есть захотел? Кормят. Один раз в день. Вечером. И воды дают. Ежели в сортир — вон туда, там канава в полу. Удобства тут никакого, но и долго обычно не задерживаются. Завтра к обеду будешь болтаться в петле, или звенеть цепями. Девад злой на тебя шибко.

— И что, все на самом деле решат, что приезжий набросился на банду Брюска и ограбил их? — криво усмехнулся Жересар — неужели настолько продажный судья?

— Да ему плевать на нас! — хихикнул собеседник — ты что думаешь, кто-то будет разбираться? Есть показания капрала и его двух-трех помощников. Не верить им основания нет. Почитает судья их писульки — и все, шагай к палачу! Закуют в цепи и отправят на рынок, туда, где торгуют рабами! И вечером ты будешь или на гребной карюге, или еще где-нибудь — кто купит, у того и будет, в общем. Ты что, не знаешь, как это делается? С луны упал?