Говорящий Бог, Палачи

«А», — сказала она и взяла кристалл, чтобы Агнес Цози могла видеть то, что видела.

Затем она спросила Агнес Цози об увиденном.

На закате Нэнси Ябенни вышла из кустарной беседки. Она поговорила с мужем и дочерью Цози, а также с Ролли Йеллоу. Она сказала им, что Агнес Цози нужен Yeibichai, чтобы вернуть гармонию и красоту.

Ролли Желтый наполовину ожидал этого, но все же это был удар. Белые люди называют его Ночным Пением, но церемония была названа в честь его главного участника — Ейбичаи, великого Говорящего Бога метафизики навахо. Как дед по материнской линии всех других богов, он часто выступает в качестве их представителя. Это дорогостоящая церемония, состоящая из девяти дней и ночей кормления публики членов клана и друзей, а также обеспечения знахаря, его помощников и целых трех команд танцоров йеи. Но гораздо хуже, чем расходы, по мнению Ролли Йеллоу, было то, что сказанное им Ябенни означало, что доктор белагана, вероятно, прав. Агнес Цози была очень-очень больна. Независимо от стоимости, ему нужно будет найти певца, который умел бы исполнять «Ночное пение». Не многие бы это сделали. Но было время. Ейбичай можно совершать только после первых заморозков, после того, как змеи впали в спячку, только в сезон, когда спит гром.

Третья глава

Я слышал, вы решили не уходить, — сказал Джей Кеннеди. — Верно?

«Более или менее», — сказал лейтенант Джо Липхорн.

«Рад это слышать. Насколько ты занят?»

Лиафорн заколебался, его глаза скользнули по стопке бумаг на столе, его разум проанализировал тон голоса Кеннеди по телефону.

«Ничего необычного, — сказал он.

"Вы слышали об этом теле к востоку от Гэллапа?"

«Я кое-что слышал», — сказал Лиафорн, — что означало отчет из вторых рук о том, что было подслушано радио-диспетчером внизу. Достаточно, чтобы знать, что это не обычная находка тела.

«Возможно, это не дело Бюро», — сказал Кеннеди. «За исключением технически. Но это интересно».

Кеннеди так выразился, что думает, что скоро это станет его делом. Кеннеди был сотрудником Федерального бюро расследований района Гэллапа и был другом Липхорна достаточно давно, так что больше не приходилось говорить точно такие вещи.

«Как я слышал, они нашли его у железной дороги», — сказал Лиафорн. «Это было бы без оговорки. Это тоже не наше дело».

«Нет, но может быть», — сказал Кеннеди.

Лиафорн ждал объяснений. Никто не пришел.

"Как?" он спросил. "И это убийство?"

«Пока не знаю причину смерти, — сказал Кеннеди. — И у нас нет опознания. Но похоже, что между этой птицей и навахо есть какая-то связь. — Он сделал паузу. — Была записка. Ну, не совсем записка ".

"Что интересного?" Это оно?"

"Что ж, это странно. Но меня интересует, как тело появилось там, где оно есть ».

Лицо Лиафорна слегка расслабилось в чем-то похожем на улыбку. Он посмотрел на работу на столе. Через окно своего офиса на втором этаже в здании полиции племени навахо он увидел пухлые белые осенние облака над песчаником, открывающим вид на Скалу, ее название. Прекрасное утро. За столом, сквозь стекло, мир был прохладным, чистым и приятным.

"Лиафорн. Ты все еще здесь?"

"Вы хотите, чтобы я поискал следы? Это все?"

«Предполагается, что у вас это хорошо получается, — сказал Кеннеди. — Это то, что вы всегда нам говорите».

«Хорошо, — сказал Лиафорн. «Покажи мне, где это».

Тело находилось под укрывными ветвями зарослей чамисы, защищенными от косого утреннего солнца прилегающим кустарником. С того места, где он стоял на гравии железнодорожной насыпи, Лиафорн мог видеть подошвы двух ботинок с направленными вверх острыми пальцами ног, две темно-серые штанины, белую рубашку, галстук, пиджак, все еще застегнутый на пуговицы, и землю. "S-образным взглядом бледное узкое лицо со странно выпуклыми щеками. В данных обстоятельствах труп казался на удивление аккуратным.

«Красиво и аккуратно, — сказал Лиафорн.

Старший шериф Делберт Бака думал, что имел в виду место преступления. Он кивнул.

«Просто удача», — сказал он. «Парень, управляющий грузовым паровозом здесь, случайно заметил его. Поезд катился, поэтому он не мог слезть и вытоптать все вокруг. Джексон здесь ... "Бака кивнул пухленькому молодому человеку в форме заместителя шерифа округа Мак-Кинли, стоявшему на рельсах", — он проезжал мимо по межштатной автомагистрали. движение в четверти мили к западу. «Он выбрался сюда раньше, чем полиция штата смогла все испортить».

«Тогда никто не двигал тело?» — спросил Лиафорн. — «А как насчет записки, которую вы упомянули? Как вы это узнали? "

«Здесь Бака проверил свои карманы в поисках документов, — сказал Кеннеди. «Сунул руку под него, чтобы проверить карманы на бедрах. Он не нашел бумажника или чего-то еще, но нашел это в кармане носового платка его пальто». Кеннеди протянул небольшой сложенный квадратик желтой бумаги. Лиафорн взял его.

"Вы не знаете, кто он?"

«Не знаю, — сказал Кеннеди. — Бумажник отсутствует. В его карманах не было ничего, кроме мелочи, шариковой ручки, пары ключей и носового платка. А еще в кармане его пальто была записка ".

Лиафорн развернул записку.

«Вы бы и не подумали заглянуть в карман пальто, если бы лишили кого-то удостоверения личности, — сказал Бака. — Во всяком случае, я думаю, именно это и происходило».

Записка была написана чем-то вроде шариковой ручки с очень тонким острием. Там говорилось: «Yeabechay? Yeibeshay? Agnes Tsosie (правильно). Должно быть недалеко от Windowrock, Аризона».

Лиафорн перевернул квадрат. Сверху было напечатано «Stic Up» — торговая марка производителя блокнотов, листки из которых наклеиваются на доски объявлений.

"Знаю ее?" — спросил Кеннеди. «Агнес Цози. Мне это кажется знакомым».

«Цоси знакома Кеннеди в Бостоне», — сказал Лиапхорн. Он нахмурился. Он действительно знал одну Агнес Цози. Совсем недавно Пожилая женщина, которая когда-то служила в совете племени. Нижний район Гризвуд, если он правильно помнил. Хорошая женщина, но, вероятно, уже мертва. И, должно быть, в резервации есть и другие Агнес Цоси. Агнес было обычным именем, и их было тысяча. хотя найди ее. Мы можем легко, если она связана с Yeibichai. Их уже не так много ".

«Это церемония, которую они называют« Ночное пение », не так ли?» — спросил Кеннеди.

«Или Nightway», — сказал Лиафорн.

«Тот, который длится девять дней», — сказал Кеннеди. "А у них есть танцоры в масках?"

«Вот и все, — сказал Лиафорн. Но кто был этот человек в остроконечных туфлях, который, казалось, знал Агнес Цози? Лиафорн прошел мимо конечностей чамисы, осторожно поставив ноги, чтобы стереть все, что еще не стерто в поисках Баки в карманах жертвы. Он присел на корточки, поставив ягодицы на пятки, кряхтя от боли в коленях. Он подумал, что ему следует больше заниматься спортом. Это была привычка, от которой он отказался после смерти Эммы. Они всегда гуляли вместе — почти каждый вечер, когда он возвращался из офиса. Ходили, говорили. Но не сейчас-

У жертвы не было зубов. Его лицо, хотя и было узким, имело вид с вогнутым подбородком беззубого старика. Но этот человек был не особенно стар. Возможно, за шестьдесят. И не из тех, чтобы быть беззубым. Его костюм, иссиня-черный с почти микроскопической серой полосой, выглядел старомодно, но дорого, одеяние этого социального класса с учетом времени и денег, чтобы зубы крепко держались в челюстях. С такого близкого расстояния Лиафорн заметил, что пиджак имел крошечную заплатку у средней пуговицы, а узкий лацкан выглядел изношенным. Рубашка тоже выглядела изношенной. Но дорогое. широкое золотое кольцо на безымянном пальце левой руки. Да и само лицо было изящное.

Лиафорн работал с белыми людьми почти сорок лет, и Лиафорн изучал лица. Лицо этого человека было смуглым — даже с бледностью смерти, — но это было аристократическое лицо. Узкий высокомерный нос, тонкий костяк, высокий лоб.

Лиафорн изменил свое положение и осмотрел туфли жертвы. Кожа была дорогой, и под тонкой пленкой дневной пыли она светилась полировкой. Туфли ручной работы, предположил Лиафорн. Но сделанные давным-давно. А теперь каблуки изношены, а одну подошву заменил сапожник.

"Вы заметили зубы?" — спросил Кеннеди.

«Я заметил их отсутствие», — сказал Лиафорн. "Кто-нибудь нашел набор вставных зубов?"

«Нет», — сказал Бака. «Но на самом деле никто не смотрел. Еще нет. Мне казалось, что первым делом нужно подумать, как этот парень сюда попал».

Липхорн поймал себя на мысли, что из офиса шерифа позвонили в ФБР. Почувствовал ли Бака что-то в смерти этого опрятного человека, что наводит на мысль о федеральном преступлении? Он огляделся. Тропа шла бесконечно на восток, бесконечно на запад — главная магистраль Санта-Фе. Линия от Среднего Запада до Калифорнии. На севере — валы из красного песчаника Лянбито Меса; на юге — холмы пиньон, которые поднимались к Месе Зуни и горам Зуни. А прямо напротив оживленных переулков межштатной автомагистрали 40 находился форт Уингейт. Старый форт Уингейт, где армия США хранила боеприпасы со времен испано-американской войны.

«Как он сюда попал? Вот в чем вопрос, — сказал Кеннеди. — Его не выбросило из Амтрака, это очевидно. Он не похож на тех, кто едет на грузовом автомобиле. Так что я полагаю, что, вероятно, кто-то принес его сюда. Но какого черта кто-то мог это сделать?

"Может ли это иметь какое-либо отношение к форту Вингейт?" — спросил Лиафорн. Примерно в полумиле вверх по главной линии он мог видеть запасной путь, уходящий в сторону военной базы.

Бака засмеялся и пожал плечами.

Кеннеди сказал. "Кто знает?"

«Я слышал, что они собирались закрыть это заведение», — сказал Лиафорн. «Оно устарело».

«Я тоже это слышал», — сказал Кеннеди. "Думаешь, сможешь найти какие-нибудь следы?"

Лиафорн попробовал. Он прошел по насыпи около двадцати шагов и начал круг через шалфей, змеечник и чамису. Почва здесь была типичной для равнинной полыни: рыхлая, легкая, с достаточно мелкими частицами калиши, чтобы образовалась корка. Около недели назад над этим районом прошел ранний осенний дождь, что упростило отслеживание. Лиафорн повернул обратно к набережной, не обнаружив ничего, кроме следов, оставленных грызунами, ящерицами и змеями, и был уверен, что искать было нечего. Он прошел еще дюжину ярдов по дорожке и начал еще один, более широкий круг. Опять же, он не нашел ничего, что было бы не слишком старым или вызвано животным. Затем он медленно провел кистью по всему телу,опустив глаза.

Кеннеди, Бака и Джексон ждали его на насыпи над телом. Позади него, далеко по дороге, припарковалась скорая помощь с белым седаном позади — машина, которую использовал патологоанатом из больницы Службы общественного здравоохранения в Гэллапе. Лиафорн поморщился. Он покачал головой.

«Ничего», — сказал он. «Если кто-то пронес его с этой стороны, они принесли его с дороги».

«Или внизу с дороги», — сказал Бака, ухмыляясь.

"Что ты искал?" — спросил Кеннеди. «Помимо следов».

«Ничего особенного», — сказал Лиафорн. «Вы на самом деле ничего особенного не ищете. Если вы сделаете это, вы не увидите того, чего не ищете ».

"Так ты думаешь, его привезли с дороги?" Кеннеди сказал.

«Не знаю, — сказал Лиафорн, — зачем кому-то это делать? Это тяжелая работа. И риск быть увиденным, пока вы это делаете. Почему эта полынь лучше любой другой? "

«Может быть, они вытащили его с другой стороны», — сказал Кеннеди.

Лиафорн смотрел через рельсы. Дороги туда тоже не было. "Как насчет того, чтобы снять его с поезда?"

«Амтрак здесь движется со скоростью шестьдесят пять миль в час», — сказал Кеннеди. «Не начинает замедляться для Гэллапа на мили». Я не представляю этого человека в грузовике, да и здесь они не останавливаются. Я все это уточнял у железной дороги ".

Затем они стояли над человеком в остроконечных туфлях, и им нечего было сказать в присутствии смерти. Бригада скорой помощи спустилась по рельсам с носилками, за ними следовал патологоанатом с сумкой. Это был невысокий молодой человек со светлыми усами. Лиафорн не узнал его и не представился.

Он присел рядом с телом, проверил кожу на шее, проверил жесткость запястий, согнул суставы пальцев, заглянул в беззубый рот.

Он взглянул на Кеннеди. "Как он сюда попал?"

Кеннеди пожал плечами.

Врач расстегнул пиджак и рубашку, подтянул майку, осмотрел грудь и живот. «Нигде крови нет. Ничего». «Он расстегнул ремень, расстегнул ширинку, пощупал.« Вы, ребята, знаете, что его убило? »— он никого конкретно не спросил.

"Что?" — сказал Бака. "Что убило его?"

«Черт, я не знаю», — сказал доктор, все еще глядя на тело, — «Я только что приехал. Я спрашивал тебя ".

Он встал, отступил на шаг. «Положите его на носилки», — приказал он. "Лицом вниз."

Лицом вниз на носилках мужчина в остроконечных туфлях выглядел еще меньше. Спина его темного костюма была засыпана серой пылью, его достоинство уменьшилось. Врач провел руками по телу, вверх по позвоночнику, пощупал затылок, массировал шею.

«Ах, — сказал он. "Мы здесь."

Доктор разделил волосы на затылке мужчины в том месте, где позвоночник соединяется с черепом. Лифорн заметил, что волосы были спутанными и жесткими. Врач откинулся на спинку кресла, глядя на них и счастливо улыбаясь. ? "

Лиафорн видел очень мало — только небольшое место, где шея превратилась в череп и где, казалось, была чернота застывшей крови.

"Что я вижу?" — спросил Кеннеди раздраженно. «Я ни черта не вижу».

Патологоанатом встал, отряхнул руки и посмотрел на человека в остроконечных туфлях.

«Вы видите, что кто-то, умеющий пользоваться ножом, может быстро кого-нибудь убить», — сказал он. «Как молния. Ты воткни ее в маленькую щель между первым позвонком и основанием черепа. Перережь спинной мозг». Он усмехнулся.

"Что случилось?" — спросил Кеннеди. "Как давно?"

«Похоже на это», — сказал доктор. «Я бы сказал, что это было, наверное, вчера. Но мы сделаем вскрытие. Тогда вы получите ответ ".

«Один ответ», — сказал Кеннеди. «Или два. Как и когда. Остается кто».

«И почему, — подумал Лиафорн. Почему всегда был вопрос, который лежал в основе вещей. Это был ответ, который всегда искал Джо Липхорн. Почему у этого человека — явно не навахо — на записке в кармане было написано имя женщины навахо? И неправильно написанное название «церемониала» навахо? Ейбичай. Это был церемониал, в котором на самом деле появлялись великие мистические, мифические, магические духи, сформировавшие культуру навахо и создавшие свои первые четыре клана, персонифицированные в масках, которые носили танцоры. Был ли убитый человек направлявшимся к Ейбичай? На самом деле, этого не могло быть. Было слишком рано. Ейбичай был зимним церемониалом. Его можно было проводить только после того, как змеи впали в спячку, только в сезон Когда спит гром ... Но зачем еще ему записка?