Многочисленные медиа-персоны бравировавшие белой лентой и обвинявшей с трибун власть во всех смертных грехах не исчезли с экранов ТВ. Есть оппозиционные радиостанции, не говоря о интернет— и бумажных изданиях. 'Открытием' для украинцев оказываются вторые государственные языки в национальных республиках России, в том числе преподавание на национальных языках. Конкретные примеры и опровержения не убеждают 'свидомых' — они упорно цепляются за свое убеждение, отказ от которого разрушит их стройную Картину Мира. Если в мире пропадет воплощение Зла в лице России, то каким образом украинский патриот узнает что такое Добро? Примечательно в этом 'наборе фашизма' вовсе не вопиющее расхождение между реальностью и схемой, а выбор самой схемы. За некий идеал для сравнения берется Третий Рейх — современная Россия подгоняется под него. Вновь дихотомия: в высказываниях украинских радикалов или 'просто политиков' часто высказывается идея вооруженного разгрома и даже... завоевания России. Для начала прилегающих к Украине регионов: Кубани, Дона, Белгорода и Брянска. В этом проступает стремление занять на постсоветском пространстве место России. То есть образ России существующей в воображении 'евромайдана' — тот же 'невозможный идеал' стать 'Империей Украина'.

Хотя сам посыл — отвержение евромайданом Третьего Рейха, как одного из воплощений Зла, указывает на сложность процесса, тема 'украинского фашизма' подается в российских СМИ весьма однобоко и упрощенно — укрофашизм упорно ассоциируется только с бандеровщиной и национализмом Правого Сектора.

Нацисты

Обвинение в фашизме воспринимается 'майданцами' с таким же изумлением, каким воспринимают его россияне.

'Как же так? У нас нет диктатора, правит конгломерат лидеров разных партий, утвержденных сверхдемократичным ЕвроМайданом. Верховная Рада включает и ПР, и даже коммунистов. У нас абсолютно свободные СМИ. Нас поддерживают ведущие западные демократии, и говорят, что у нас демократия. У нас евреи в правительстве и на ведущих должностях, даже президент — еврей. У нас не строят концлагерей. В конце концов, наши деды тоже воевали и умирали в борьбе с гитлеровцами. А вы вон как о нас ... И вообще, большинство украинцев никогда не видело бандеровцев! У нас их вообще нет!!! Откуда им взяться? Они что — 70 лет сидели в схронах, а потом вышли? А если есть радикальные националисты, то их не больше, чем скинхедов и неофашистов в России'. Важная оговорка! Получается, фашизм на Украине все же есть, но ему как бы не придается значения, даже если коммунисты в Раде говорят о национал-фашистском перерождении государства Украина. Свобода СМИ существует при запрете вещания из России, при физическом и моральном давлении на неугодных журналистов со стороны националистов. Ютуб полон кадрами тренировок и 'подвигов' УНА-УНСО и прочих радикалов, но активные украинские пользователи интернета словно не желают нажать пару кнопок для их поиска.

Бандеровцы в их изначальном изводе на Украине тоже есть. Это ветераны УПА, отсидевшие в свое время сроки или переждавшие социализм под видом обычных советских граждан. Их рупор, дающий советы, патриарх бандровского движения Юрий Шухевич. Сын того самого Романа Шухевича. Бандеровцы — вернувшиеся из эмиграции дети и внуки бандеровцев, из благополучно просуществовавших всю 'холодную войну' подкармливаемые США. Их личное присутствие не столь заметно на Украине, но приток денег от них на 'целевые акции' и пропаганду существенен. Вернувшихся эмигрантов немного, но они успешно инфильтровались в государственные структуры на должности второго — третьего эшелона, выступая в роли 'смотрящих'.

Разумеется, украинские нацисты это боевые отряды радикалов, ныне сплотившихся в 'Правый сектор', приобретающий все больше влияния. Вокруг Правого сектора возник пропагандистский бум. По числу упоминаний в российских СМИ ПС превзошел все иные организации Украины. В то же время украинцы, в массе, не считают его сколь-нибудь серьезной политической силой, низводя даже до мифа пропаганды, реально не существующего.

Отношение к Правому Сектору характеризует внимание российского и украинского общества к происходящим процессам. Россиян интересуют самые острые, драматические события Украины, где гремят выстрелы, льется кровь безоружных людей: Майдан, Одесса, Донбасс. Именно там боевики Правого Сектора проявляют себя. Украинцев интересуют борьба крупных политических игроков, массовых партий, сильных политических лидеров типа Порошенко vs Тимошенко. В больших политических раскладах малочисленным маргиналам не придается особого значения. К тому же на волне предвыборной агитации кандидаты крупных лидеров задействовали свои медийные ресурсы для саморекламы и атаки на реальных конкурентов. Правый Сектор, не имея сравнимых возможностей, оказался задвинут к краю информационного поля Украины. Почти единственная возможность для него попасть в новостной ряд — проведение громких акций. Потому 'правосеки' прибегают к 'операциям на основе информационного эффекта': провокационным заявлениям лидеров, демонстративным акциям, проведении жестких и жестоких акций устрашения. Сложился устойчивый имидж неонацистской организации, склонной к террору и жесткости. Имидж близок к реальному положению вещей: бывший симулякр, созданный недалекими журналистами-националистами став идеей, объединившей вокруг себя радикалов, обрел черты реальной силы. Но журналисты упорно твердят: 'Мы его придумали, значит — его нет. Это миф!'. Поздно, гальванизированное чудище Франкенштейна, сшитое из кусков мертвой плоти, уже шагает по Украине, уже убивает.

Подобный образ Правого Сектора подрывает имидж 'новой Украины', как страны победившей демократии, потому некоторые второстепенные лидеры Правого Сектора подвергаются судебному преследованию, как некто Горан (Горанов) лидер расистской группы 'Белый Молот' и его соратники. Наиболее одиозного персонажа — Сашка Билого (Александра Музычко) руководителя ровенского отделения УНСА-УНСО власти попросту ликвидировали, поскольку его показательные акции устрашения проникли в мировые выпуски новостей, чем сильно навредили благоприятному образу Киева на Западе. Акция ликвидации выглядела как 'начало наведения порядка', демонстрируя Западу 'мы не нацисты', населению Украины: 'мы демократы и не допусти произвола', Правому сектору: 'подчиняйтесь или будете уничтожены'. Такова участь большинства штурмовиков или хунвейбинов после завершения процесса захвата и утверждения власти. Лидер Правого Сектора Ярош отстранился от защиты своих соратников, чем спровоцировал выход из Правого Сектора нескольких групп.

В течение нескольких недель после ликвидации Билого Правый Сектор ожидал 'ночи длинных ножей' (по аналогии с ликвидацией СА НСДАП в германии 30-х), однако 'новая влада' нашла боевикам новую работу. Обозначилась тенденция направить вектор активности Правого Сектора на подавление движения 'антимайдан', а позже — восстания в Донбассе, где правосеки должны принести новой власти несомненную практическую пользу: они идейные борцы, что сильно отличает их от немотивированных к участию в гражданской войне военных. Не исключаются мотивы, что этот 'сухой порох войны' быстро сгорит в борьбе с 'сепарами' — своеобразная растянутая 'ночь длинных ножей'.

Ярош перебрался подальше от Киева в Днепропетровск под крыло олигарха Коломойского, где пытается переформировать аморфное сетевое объединение Правый Сектор в политическую партию.

Как и 'охранные сотни' с Майдана многие группы 'правосеков' поспешили подрядиться на службу разнокалиберных украинских олигархов, участвуя в рейдерских захватах, а то и 'охраной' бизнеса (то есть рэкетом), или 'экспроприацией для революционных нужд' денег и материальных ценностей. Пока ничем кроме как участия в подлых и жестоких расправах над отказавшимися стрелять в мирных людей военными и над безоружным населением Юго-Востока Правый Сектор себя не проявил. Таким образом, в большинстве украинских областей о Правом секторе слышат мало и редко встречают его членов на улице. Потому для них 'Правый сектор не существует'. В тоже время в горячих точках Украины их концентрация достигает заметного уровня, чтобы говорить о правосеках, как о реальной силе. Информация о боевых действиях в Донбассе искажается в украинских СМИ в пропагандистских целях настолько, что рядовой украинский обыватель имеет далекую от реальности 'картинку' о происходящем там и о действиях боевиков Правого Сектора.

Подобное поведение и имидж правосека наиболее соответствуют образу бандеровца и фашиста, кем они, по сути, и являются. Потому для российских СМИ упоминание Правого Сектора наиболее выигрышный ход представить украинскую власть как фашистов и карателей, чем, собственно она становится, прибегая к услугам подобных организаций.

'Правый Сектор' превратился в обобщенный образ российских СМИ украинских национал-радикалов, довольно пестрых по своему составу. Стал синонимом образа 'современный украинский нацист-штурмовик'. Зачастую ему приписываются действия сил формально не входящих в Правый Сектор, например, мариупольскую расправу карательных отрядов Ляшко.

Различных радикалов на Украине немало, их внутренние отношения противоречивы и запутаны, но они едины в своей ненависти к 'клорадам'. По этому единому признаку их причисляют к Правому Сектору, что дает повод украинцам говорить о 'брехливых российских СМИ', которые не могут различить какие-то нюансы, несущественные с точки зрения российского зрителя. Как в свое время термин 'фашист' в русском языке стал означать не итальянского последователя доктрин Муссолини, а в первую очередь нациста и его приспешников, так и понятие 'правосек' стало синонимом современного украинского националиста — боевика.

Правый Сектор — молодая организация, возникшая на Майдане в конце 2013 года при стихийном размежевании политического спектра Майдана наряду с 'Левым Сектором', оказавшимся эфемерным, и распавшимся так и не сложившись. В отличие от левых, ультра-правые изначально представляли из себя военизированные организации полувоенного типа с жесткой дисциплиной, внятной идеологией, понятными целями и задачами. Они находились в маргинальном политическом спектре, потому мечтать о легальном приходе к власти им не приходилось. Поэтому упор изначально делался на силовом захвате власти посредством 'национальной революции', а кадры этих организаций проходили соответствующую подготовку.

События на Евромайдане оказались для них удачным шансом. Первым шагом стало объединение ранее разрозненных ультранационалистических движений: 'Тризуб им. Степана Бандеры', 'УНА-УНСО', 'Патриоты Украины' и нескольких групп поменьше. До Евромайдана их насчитывалось 'где-то не более 10 000'. На самом Майдане бойцами Правого Сектора объявили себя 4 сотни из 34, хотя понятие 'сотня' весьма вольное включало в себя от 100 до 300 человек. Но именно их участие в событиях 20-х чисел февраля 2014-го стало решающим. На тот период Правый Сектор стал одним из самых упоминаемых организаций сначала в украинских СМИ, потом и российских. Информационный повод и дальнейший и дальнейший PR вознесли Правый Сектор на информационный Олимп.

На конец мая 2014 численность членов Правого Сектора оценивается в 15 тысяч человек. Крупные организации (500 и более человек) есть только в Киеве Днепропетровске и нескольких городах Западной Украины. Основной контингент — молодые люди со средним образованием в возрасте около 20 лет. В массе — выходцы из областей Запада Украины. В ряды 'правосеков' притекает новые члены в из футбольных фанатов-ультрас а так же радикальных либералов и демократов. С другой стороны, значительная часть 'правосеков' направляется в Национальную Гвардию — посылающей маршевые роты на Донбасс. Различные исследования показывают, что помимо членов Правого Сектора существует еще около 380 тысяч человек, активно поддерживающих эту организацию, а весь круг сочувствующих (или отдельно входящие или входившие в него организации) оценивается максимум в 3.5 миллиона человек. Но все равно большинства для украинцев 'их нет'. Все равно 'Правый Сектор' большинство считает 'несущественным'. Определенные данные по численности неонацистского электората Украины можно было получить по результатам выборов президента Украины 25 мая 2014 года. Однако условия проведения выборов, подсчета голосов, многочисленные данные при голосовании ('вбросы голосов'), и нарушения при подсчетах показывают, что данным выборов можно доверять лишь условно. Голоса за откровенных националистов распределились так: Ярош — 120 000, Тягнибок — 200 000, Ляшко — 1 400 000. Таким образом 'разрешенный' националистический электорат составил 1720 000 человек. Власти Украины 'доказали всему миру', что 'фашистов на Украине исчезающе мало'. Хотя даже в официальной статистике речь идет о почти двух миллионах.

К националистам, считающих себя духовными наследниками Бандеры и Шухевича, принадлежит партия 'Свобода', что заседает Раде и имеет министерские портфели. Ее молодежная организация 'Патриот Украины' входит в Правый Сектор. Программа и лозунги отражают откровенно неонацистский характер. Это тоже 'бандеровцы которых на Украине нет', хотя партия на последних парламентских выборах получила 10,5 % (2 130 000) голосов. 'Свобода' считается 'региональным феноменом' Западной Украины, где в нескольких областях за нее голосовало до половины избирателей. Низкие показатели на президентских выборах помимо манипуляций можно отнести к дистанцированию 'Свободы' и лично Тягнибока от деятельности правительства Яценюка-Турчинова, которое заведомо должно было дискредитировать себя. 'Свободовцы' направили свою активность в Раду. К тому же 'электоральные надежды' избирателей были перенесены на возможность избрания 'украинского Путина' к каковым Тягнибок явно не относится. Электорату нужен был 'реальный кандидат'.

Таким образом, сегодня можно отнести к 'настоящим бандеровцам' примерно 2-2.5 миллиона человек. Максимально — до 4 миллионов (с учетом не вовлеченных в политику членов семей). 10% населения Украины.

Либеральный фашизм.

В центральной части Украины большая часть адептов Евромайдана считает себя 'не бандеровцами', а либералами и демократами сделавшими 'европейский выбор', принявшими 'европейские ценности' среди которых толерантность и плюрализм мнений. Среди этой массы большинство — русскоговорящие украинцы или вообще этнические русские, белорусы, евреи. Их 'толерантность' позволяет им мириться с общеукраинским культом Бандеры и с его активными последователями. Бандера объявлен 'борцом со сталинизмом и нацизмом за незалежную Украину'. То есть 'не нацистом'. Его почитание уже не выглядит как проявление симпатий к фашизму. Его биография фальсифицируется за счет придуманных 'фактов' борьбы УПА против немецко-фашистских оккупантов.

Майданы ставят себя в условное положение западных союзников по Антигитлеровской коалиции 'равно ненавидевших и Гитлера, и Сталина'. Почти антифашистами.

Их толерантность вполне принимает выступать в одних рядах с радикалами под черно-красными знаменами, одновременно демонстрируя патологическую ненависть к 'колорадам', 'ватникам', 'совкам', 'москалям'. Благодаря демагогии оказывается, что 'москаль' это не русский (как было на протяжении веков), а некий 'имперец — антиукраинец'. Не национальный, а идеологический противник.