Микрофанфики к "Косплей Сергея Юркина"

Юн Ми в столовой школы Кирин. После 8 главы 3 книги.

Столовая, как всегда в это время, встретила Юн Ми голосами учеников, скрежетом сдвигаемых с места стульев и звоном столовых приборов. Опустив свой поднос на стол, Юн Ми мрачно уставилась на нежно зеленеющие в тарелке листики салата, редко посыпанные чем-то разноцветным и малопитательным даже на вид. В животе урчало и напоминало о себе чувство голода. Последнее взвешивание показало, что Юн Ми совершено не хочет худеть, а наоборот, пытается отъесться до размеров слоненка за одно лишь воскресенье. В результате, собравшиеся на совет учителя, потрясенные докладом учителя музыки о прошедшем батле, посадили её в принудительном порядке на строжайшую диету. Дабы Юн Ми точно стартовала из школы Кирин, а не растеряла свои таланты в борьбе с лишним весом. Но этого злодеям было мало. Юн Ми отменили "увольнительные в город" и всё воскресенье она вынуждена была проводить в стенах школы, попутно занимаясь физической подготовкой.

Обед выглядел настолько издевательски по сравнению с требованиями организма, что возмущенный разум даже отказывался признавать лежащее на тарелке "нечто" едой. Тяжелые мысли о смысле жизни с листом салата на обед, были прерваны шумом на входе в столовую. Разлетающиеся во все стороны стайки учеников с шумом и гвалтом распихивал здоровенный, как ледокол "Ленин", кореец в черном костюме. Следом за ним в столовую влетела толпа журналистов и операторов с камерами наперевес. Журналисты мгновенно равномерно распределились по краям зала, будто годами тренировались занимать собой помещения любого объёма и принялись что-то выспрашивать у сидящих за столами людей. Балаган в зале увеличился ещё больше.

Юн Ми с ненавистью покосилась на вторженцев, но так и не смогла решить, кого она ненавидит больше: их или несчастный лист салата.

— Мало того, что жрать нечего, так ещё и пожрать спокойно не дадут! — пробурчала Юн Ми, вставая из-за стола.

Её стол, по счастливой случайности находящийся в центре зала и с единственным учеником за ним, корреспондентов не заинтересовал. Юн Ми спокойно прошествовала до самого выхода.

— Пак Юн Ми? — внезапно налетел на неё сзади какой-то корреспондент. — Могу я задать вам несколько вопросов?

— Да идите вы лесом! — неожиданно взорвалась девушка. — Никаких интервью до окончания голодовки!

Грохот захлопнувшейся перед носом журналиста двери погрузил окружающее пространство в ошеломленный стазис.

Вечер того же дня. Юн Ми лежит на кровати в своей комнате в общежитии школы Кирин и молча страдает от недостатка хоть какой-то еды в организме. Игнорируя периодически возникающий стук в дверь, закидывает руки за голову и насвистывает "Танго смерти", мечтая о пулемёте и паре тройке лент на 250 патронов. Неожиданно звонит телефон. Юн Ми, не прерывая мечтаний о расправе над салатными садистами, подбирает телефон с тумбочки.

— Аньён, онни.

— Юна, что происходит? — не здороваясь кричит в трубку Сун Ок.

— Ничего не происходит. А что?

— По телевизору только что передали, что ты объявила голодовку и отказываешься принимать пищу, пока тебя не выпустят из школы и не отменят дурацкие занятия по подметанию улиц! С тобой всё в порядке? Мама в полуобмороке, она уже собралась звонить в полицию и ювенальную службу!

— Можешь успокоить маму, никакой голодовки я не объявляла. Наверное, опять журналисты что-то напутали. Я разберусь.

— Правда? А то мы очень за тебя испугались.

— Правда-правда. Иди, успокой маму.

Интересно, что там по навыдумывали акулы пера, думает Юн Ми, включая ноутбук. Новостные ленты пестрили красочными заголовками. Оказывается, запись с батла попала в интернет вместе с репликой нашего учителя музыки, который оказался весьма знаменит. А я-то и не подозревал с каким великим человеком свела меня судьба! В результате, мои произведения были подробно разобраны специалистами и оценены очень высоко. Настолько, что пронюхавшие об этом журналисты ворвались в школу Кирин за интервью, но я, так удачно покинув столовую, их с этим обломал. А реплика про голодовку заставила их копать дальше. И тут всплыло моё нежелание горбатиться и зарабатывать мозоли метлой и носилками, запрет покидать школу в выходные и усиленная физподготовка, которую приняли за наказание строптивого ученика. Понятно, почему новостные агентства так возбудились.

"В школе Кирин талантливую молодёжь морят голодом!" "Пак Юн Ми, талантливого начинающего композитора, не выпускают с территории школы, заставляя работать по выходным!" "Физподготовка и голодание — основные методы обучения будущих айдолов!" — И это ещё не самые жуткие заголовки. Мысли сами собой скакнули в сторону школы Кирин. Повышенное внимание со стороны учителей теперь точно обеспечено.

В коридоре слышен какой-то шум. Раздаётся стук и Юн Ми тихонько приоткрывает дверь и выглядывает в коридор. Вокруг двери стоит толпа журналистов и школьных учителей, видимо, только что подошедших. Толпа немедленно качнулась вперёд и к Юн Ми устремляется с десяток микрофонов. Юн Ми в ужасе отшатывается и с криком: "Да ну вас нахрен!" захлопывает дверь.

Вот это да, думаю, сползая спиной по двери на пол. Что, они так и будут тут торчать, пока из комнаты не выйду? Надо что-то делать, а то так и окочуриться можно. Но что? Взгляд сам собой зацепился за окно. Второй этаж? А что, не так уж и страшно.

Юн Ми с кряхтеньем отталкивается от пола и подходит к окну. Внизу серая асфальтовая дорожка. Падать будет больно. Дергаю штору. Как-то ненадежно. Покрывала и простынки в этом отношении гораздо лучше!

Через 10 минут кровать пододвинута вплотную к окну, а вокруг неё сооружена петля из простыней. Будем надеяться, что выдержит!

Распихиваю по карманам всякую полезную мелочевку вроде мобильника, денег и прочих необходимых вещей. Разведка показывает, что под окном нет посторонних людей с микрофонами, видимо, никто не ждёт побега со второго этажа. И вот, форточка открыта и вниз летит замечательная верёвка из простыней. Переваливаюсь через подоконник. Простынки трещат, но пока держат крепко. Полминуты мучений и тушка Юн Ми благополучно приземлятся под окнами. Следы преступления закидываю обратно в комнату. Жаль, окно закрыть не получится.

Пробираюсь за стенами домов вдоль забора. Выход у школы один, а через забор не перелезть — высоковат. Придется ломить через главный вход. А там стоит куча фургонов из разных СМИ, но народу рядом с ними немного. Надеюсь, меня всё же не успели ещё запомнить в лицо, да и не ждут они моего тут появления. Так, не скрываясь, выходим из-за угла, гордо дефилируем по аллее...

— Пак Юн Ми! А ну стой! — из окна торчит голова заведующего по воспитательной части Пак Дон Хё.

Да что ж такое-то! Срываясь в галоп, проношусь вдоль главной аллеи, уворачиваясь от учеников. У фургонов какое-то шевеление, приходится поднажать. В последний момент проскакиваю мимо уже распахнувшего объятия ледокольной внешности корейца и выбегаю на улицу. Ура, почти свобода! Теперь бы только до метро добраться!

Сижу на кухне, уплетаю мамину стряпню. С тех пор как врачи запретили мне острое, да и вообще сказали, что острое портит цвет лица, мама резко уменьшила количество специй в домашней еде. И даже смогла заметить какие-то улучшения и у Сун Ок и у себя. По мне так ничего не изменилось, но женщинам лучше знать. Великая вещь самовнушение. Прошло всего ничего времени, а какой эффект для самочувствия. Правда, пару дней назад появлялся дядя и был сильно недоволен обедом. Мои врачи ему не авторитет.

— Так что случилось в школе, почему сбежала? — спрашивает мама.

Рассказываю.

— И что делать собираешься?

— Да ничего. Завтра в школу поеду, не будут же они там ночевать. Учёбу мне никто не отменял. И так полдня пропустила.

— Да дочка, учёбу пропускать нельзя.

— Во всём есть свои плюсы. Например, я хоть поела нормально. Кстати, раз уж я здесь, может расширим ассортимент кафе? Я тут недавно копалась в интернете и нашла интересный рецепт русского песочного печенья. Ничего сложного, надо будет только грецкие орехи дополнительно покупать. Я даже знаю где, купила сегодня по дороге. Пекутся недолго и готовить просто.

(вот тут посмотреть можно http://ovkuse.ru/recipes/pesochnoe-pechenye/)

— Оно, наверное, очень сладкое? Я слышала, что иностранцы едят очень много сахара.

— А мы сахара поменьше класть будем. Только для меня особый рецепт — туда побольше!

— Хорошо дочка, доедай всё и будем готовить твоё печенье. — улыбается мама Юн Ми.

Спустя час сидим уже втроём, уплетаем печенье с чаем. На столе две горки на тарелках — одна для меня, вторая для клиентов кафе. Пробуем из обеих. Как по мне, так моя едва-едва сладкая, но всё равно лучше, чем печенье из столовой. Буду их с собой теперь брать из дома. Мама с Сун Ок с удовольствием едят клиентские, от моих морщатся. Хорошо хоть добро дали, клиенты, ну и я тоже, хоть нормального печенья поедят.

Полчаса назад звонила какая-то аджума из ювенальной службы. Минут 15 общалась с мамой, выясняла причины моей голодовки. Очень настырная аджума попалась. Еле удалось ей объяснить, что всё в порядке и происходящее всего лишь недоразумение. Пришлось даже самому подключиться к разговору. Вроде убедил. Правда, не до конца. Вредная аджума пообещала завтра наведаться в школу Кирин и самолично всё проверить. Интересно, когда заявится? А то придет прямо на обед, а там меня одинокий лист салата на тарелке дожидается.

Непонятно, почему из агентства ещё не позвонили. Спят они там все что ли? Или телевизор не смотрят?

Утро красит нежным светом стены крепости Хвасон, просыпается с рассветом вся корейская... весь корейский...? Хм, с чем бы зарифмовать? Какие тут песни сочинять, я две строчки срифмовать не могу. Так, выбросить из головы, а то можно весь день убить, а толку не будет.

Иду в школу, тороплюсь успеть к первому занятию. Солнце светит во всю мощь, глаза щелочками, иначе вообще ничего не видно, слепит. Дворники в форме метут улицы. Если бы не метла, можно было бы спутать с полицейским. Кругом газончики, кусты и прочая растительность в кадках. Людей и машин всё больше и больше, все куда-то бегут, не один я спешу. На придорожных столбах висят корейские государственные флаги, совсем как у нас в России по праздникам.

(https://www.youtube.com/watch?v=ZMZnszv4tq8)

Мама всё же что-то заподозрила, иначе не сунула бы мне в рюкзак в дополнение к пакету со вчерашними печеньками ещё какую-то снедь. Так что физподготовка началась сразу при выходе из дома — рюкзак прилично оттягивает плечи. То ли на всю неделю меня снабдили, то ли с непривычки кажется. Всё же я с рюкзаком давно не ходил, до общежития от классов буквально три шага. Или это всё печеньки? Придется облегчить ношу. Достал одну из рюкзака, иду, грызу потихоньку. Вкусно.

У входа в школу всё спокойно. Перед школой ни одной посторонней машины, логотипы СМИ в пределах видимости не мелькают. Зато мелькает разъярённая ЁСыль. Сейчас что-то будет.

— Ты! Пак Юн Ми, что ты себе позволяешь, мелочь?! Из-за тебя мне пришлось торчать тут на проходной целых 20 минут!

— А я тут причем? Не торчи, — пожимает плечами Юн Ми.

— Притом! Господин Пак Дон Хё приказал мне ждать здесь и немедленно направить тебя в его кабинет как только ты появишься на горизонте! Бегом, пока я окончательно не разозлилась!

— А если разозлюсь я? — спокойно отвечает Юн Ми, глядя в глаза собеседнице.

ЁСыль сжимает кулаки, лицо её белеет, но ей удаётся взять себя в руки. Она резко разворачивается и покидает поле боя светясь от ярости. Юн Ми усмехается ей в спину и проходит на территорию школы.

Хм... А если так зарифмовать: Утро красит нежным светом стены крепости Хвасон, и поёт со мною вместе вся Корея в унисон...? Вот ведь привязалось!

От заведующего по воспитательной работе я вышел задумчивый и тихий. Орать он на меня, конечно, не орал, но 'добрых слов' о себе я услышал много. Оказалось, что журналисты вчера не только перевернули все учебные корпуса, но и после моего побега заставили руководство школы вскрыть дверь моей комнаты. Открытое окно и верёвка из простыней добавили им тем для обсуждения, так что утренние новости обещают быть жаркими. Заодно мне передали инструкции из агентства FAN. Похоже, что Пак Дон Хё с директором агентства чуть ли не лучшие друзья. В общем, меня пообещали прикрыть от массового наплыва журналистов, но с одним из этой братии все равно придется сегодня пообщаться, чтобы сбить волну в СМИ. О контракте с агентством говорить всё равно нельзя, но журналист будет явно прикормленный FAN.

Правда, удалось немного отыграться. С удовольствием сообщил о возможном приезде проверяющей из ювеналки и был приятно награжден выражением лица заведующего. Он, оказывается, и не знал, что надо мной в судебном порядке установлено наблюдение. Чувствую, сегодня салатик заменят на что-то более съедобное...

До обеда время пролетело быстро. Учителя и некоторые ученики, видимо, те, что в курсе были, косились на меня, но с разговорами не лезли. Ну и слава Гуань Инь, ещё не хватало с ними мой побег из окна обсуждать. Будет ещё один штришок в копилку моих странностей, вряд ли тут часто через окна сбегают. Ближе к обеду подошла какая-то малознакомая девушка и протянула мне сыхоновский медальон.

— Вот возьми. Меня попросили вернуть его тебе.

— Кумао. А что случилось?

— Господин Пак Дон Хё сказал, что у тебя сегодня будет интервью, тебя будут фотографировать, и медальон должен висеть у тебя на шее.

Пожав плечами, забрал медальон. На шею всегда повесить успею, пусть в кармане полежит пока. Может, он им нужен, чтобы меня проще было среди учениц узнать. У кого медальон — та и Пак Юн Ми. Интересно, ловили вчера кого-нибудь по школе с медальоном на шее или нет? И ведь спросить не у кого.

Обещанный журналист мне сразу не понравился. Мало того, что внешне был похож на плешивого гоблина, так ещё и заявился перед самым обедом. Видимо, вопрос моего питания в дирекции решили радикальным способом — не пускать меня в столовую вообще. Сегодня поводом стал журналист, завтра ещё что-нибудь придумают.

Расположились мы в местной 'учительской'. 'Гоблин' хотел было расположиться на диване, чтобы во время интервью находиться ко мне как можно ближе, но все поползновения я пресёк забравшись с ногами в удобное глубокое кресло. Журналиста аж перекосило — примерная корейская школьница должна сесть куда сказали, да ещё и ручки на коленках сложить. Обойдётся.

Пока оператор устанавливал камеру на новое место, а 'гоблин' искал куда бы переместиться поудобнее, потихоньку осмотрел помещение. А неплохо учителя устроились. Красиво. Большие окна, на стенах висит какая-то непонятная мазня в рамочках, наверное, шедевры от жён местных чиновников, цветы в кадках по углам, пара шкафов, кресла, диваны и неизменная кофе-машина. Хм, надо себе будет стаканчик сделать потом.

Памятный концерт. После 9 главы 3 книги.

Половина Кореи собралась у телевизоров. Идёт прямая трансляция из крупнейшего концертного зала Сеула.