И опять Пожарский 2

Какой он доктор, да и не только он, но и его гораздо более старший товарищ, герр ван Бодль, Генрих понял во время первого разговора с маркизом Пожарским. Случился он через неделю после возвращения Петра Дмитриевича с Урала.

— Господа, народу с вами приехало много и народ этот может оказаться больным. Ну, это полбеды. Беда если они и нас перезаражают. Я говорю не про чуму и оспу, а про венерические заболевания. Вам надлежит обследовать всех приехавших на предмет, не болеют ли они сифилисом или гонореей. Обе эти болезни передаются половым путём и обе вызваны теми самыми мелкими зверями, что увидел в "микроскоп" герр Майр. К сожалению лекарств пока не существует. Поэтому придётся отправить больных домой, если они обнаружатся. Гонорея — это не самопроизвольное истечение семени, а просто выделяется гной при попытке организма бороться с этими самыми зверями.

Они тогда обследовали всех прибывших с Рубенсом и наёмников и натурщиц и учеников и слуг. К счастью этих болезней ни у кого не оказалось.

Второй разговор касался мозга.

— Мозг, — начал Пожарский совсем не тот орган, как его представляют в отсталой Европе. Он не выделяет ядовитой жидкости, чтобы отравлять кости.

— Об этом есть у известного врача Гийома де Байю, он называет ревматизм следствием поражения всего организма, — вступился за Европу ван Бодль.

— Просто запомните, что все практически болезни вызваны зверями, ревматизм это воспаление, которое вызывается теми же зверями, что и при простуде. Он и есть следствие простуды. Но есть ещё и отложение солей в суставах. Это уже совсем другая болезнь и про неё поговорим позже. Теперь же давайте вернёмся к мозгу.

Пётр Дмитриевич оглядел докторов, сморщился и начал:

— Очень тяжело вам объяснять. Вы не знаете основных понятий. Ладно, начнём так. Вот летит утка, а на земле стоит охотник и целится в утку из лука. Что ему нужно учесть? Скорость, с которой передвигается утка, Тогда нужно стрелять не прямо по утке, а чуть впереди неё. Нужно ещё учесть направление ветра и сделать поправку на неё. Нужно учесть влажность воздуха, ведь от этого зависит натяжение тетивы. Нужно просчитать с какой силой потребуется натянуть лук, чтобы стрела долетела и поразила утку. И ещё десятки всяких нюансов. Вот этими всеми расчётами и занимается мозг, а потом отдаёт команду мышцам руки и спины. Это — работа мозга, а не выделение соплей. Сопли выделяет совсем другой орган. Кроме того мозг отвечает за память. То есть те знания, которые приобретает человек, хранятся в головном мозге. Например, опытному охотнику гораздо легче поразить ту же утку, чем новичку, потому, что он уже пробовал это делать и запомнил, как не надо поступать. Ещё мозг обрабатывает информацию, которую получает от глаз, носа, рта, пальцев, кожи вообще. Всю информацию обрабатывает и запоминает мозг. Нужную он хранит на ближайших полочках, не нужную тоже хранит, но подальше, а вдруг пригодится. Мозг не забывает ничего. Надо только уметь вытащить это воспоминание. Мозг заставляет биться сердце и дышать лёгкие, заставляет ноги ходить, а живущих в организме полезных зверей бороться с вредными пришельцами.

Пётр Дмитриевич говорил ещё долго. Они с ван Бодлем устали запоминать и удивляться. Потом маркиз отправил их по домам и сказал, чтобы они приходили каждый вечер, а он будет отвечать на их вопросы.

— Но откуда вы всё это знаете, господин маркиз? — поинтересовался голландский доктор, — И правда ли это?

— Я в детстве в Кремле в Москве нашёл книгу по медицине. Она называлась "Медицинская энциклопедия Атлантов". Я её прочитал и кое-что запомнил. К сожалению, я не смогу её вам показать она сгорела при пожаре, — развёл руками на невысказанный вопрос ван Бодля Пожарский.

— Атлантов? Но ведь атланты жили где-то в Средиземном море, по словам Платона? — усомнился старый доктор.

— Платон ошибался. Атланты жили в Сибири за Урал камнем. Там есть огромное как море озеро. Оно называется Байкал. Сейчас там казаки находят разные их вещицы, мне удалось купить у одного казака несколько монет. Вот посмотрите, — и княжич протянул им монеты.

Генрих Тамм не видел ничего похожего. Это были произведения искусства. Даже ювелир в Европе не способен сделать хотя бы одну такую. Монеты были разного достоинства. Надписи и цифры были на непонятном языке. Маркиз объяснил, что их с трудом, но можно прочесть по-русски. Золотая монета — это один атлант, а серебряные это 10, 5 и 1 пиксель. Золотая монеты была украшена изображением мужской головы с синим сапфиром вместо глаза. На монете в 10 пикселей была ветка рябины, и ягоды были сделаны из необычно огранённых рубинов. 5 пиксельная монета была чуть поменьше и на реверсе были колокольчики тоже с лепестками из чудесным образом огранённых синих сапфиров, чуть более светлого оттенка. Самая маленькая монета в один пиксель была с ромашкой на реверсе, и сердцевина ромашки была из жёлтого цитрина. Монеты были не новые. Видно было, что ими пользовались. Они были чуть затёрты, и даже несколько царапин было. Но от этого они смотрелись только дороже. Что же за цивилизация могла расплачиваться за покупки такими монетами? Если монета называется "атлант", то это и впрямь монеты легендарных атлантов. Но как они попали в Сибирь? Так далеко от средиземноморья.

— Русские пришли сюда откуда-то с востока, — пояснил маркиз Пожарский, — Может русские и есть потомки атлантов?

Какие же придурки эти русские, думал Генрих Тамм, не уберечь такую замечательную книгу. Хорошо хоть маркиз немного запомнил.

Все беседы с Пожарским проходили по вечерам у него дома, а днём доктора учились у травниц. Эти две пожилые крестьянки знали о лекарственных растениях гораздо больше, чем ван Бодль, и просто в тысячу раз больше чем Генрих.

А ведь ещё ему выпало счастье сидеть на уроках Кеплера и Майра в школе. Учиться рисовать у самого Рубенса и изучать математику и геометрию у Симона Стивена. Ну и что, что рядом сидят дети. Учиться с детьми не стыдно.

Стыдно не учиться!

Событие четвёртое

Лукаш Донич смотрел на рисунки, принесённые Петром Пожарским, и не понимал. Как? Как он придумывает всё это? На этот раз княжич принёс эскизы серёг. Их было пять разновидностей. Все пять были с камнями разного цвета. Но форма серёг была одна. В золотую розеточку вставлялся огранённый камень, потом шла петелька, к которой прикреплялся листочек чуть вогнутый внутрь и с загнутым острым кончиком. Листочек тоже был золотым, но с лицевой стороны был покрашен краской того же цвета, что и камень, а потом залакирован. Таких совершенных серёжек ювелиру видеть не доводилось. Но вид был не главным, главным был шарнирный замок, который не позволял серьгам выпасть и потеряться, но легко расстёгивался, если потянуть за скобку вниз (английский замок). Это был шедевр ювелирной мысли. Сейчас серьги просто вешались на изогнутую проволочку (дужку) и легко слетали, да ещё и мешались эти свисающие дужки.

— Эти замки могут принести целое состояние в Европе. Там так делать не умеют, — сообщил Лукаш Пожарскому, когда перестал восторгаться.

— Лукаш, а сколько сейчас у тебя человек работает? — улыбнулся княжич.

— Двадцать человек, но в основном это только ученики. Они только перья и умеют делать, — посетовал ювелир.

— Ну, ты не прибедняйся. У тебя самая большая мастерская в России, а может и во всём мире, — хлопнул его по плечу Пётр.

— Это так, но я всё равно не успеваю сделать все заказы.

— У тебя остались знакомые в Праге или других городах? Напиши им письма, пусть они приезжают. Опиши, как вы работаете, сколько у вас заказов. Про Рубенса напиши и вообще про Вершилово. Всем сразу дом построю, а если заслужит, то и терем. Там сейчас война и она будет идти ещё очень долго. А у нас здесь войны не будет больше никогда. Напиши.

— Я уже думал над этим, но мне-то от этого какая польза? — кивнул Лукаш.

— Давай так. Им, если это мастера, а не подмастерья, 50 процентов прибыли. Тебе 25 и мне 25. Думаю, это будет справедливо, — предложил Пожарский.

— Хорошо, я напишу письма в Прагу и переговорю с другими иноземцами, с тем же Рубенсом и Кеплером, может они кого подскажут, — обрадовался ювелир.

— Теперь, смотри дальше, Лукаш. Это я хочу послать в подарок жене князя Владимира Тимофеевича Долгорукова и его четырём дочерям. Но одной из дочерей, старшей, Марии надо в этом, же стиле сделать большой комплект. Нужно два кольца, на безымянный палец и на мизинец. Это будут зелёные комплекты, в цвет глаз. Ещё в комплект должны входить браслет в этом же стиле и цепочка с кулоном. Сможем? Нужна помощь Рубенса? — остановился княжич.

— Да, уж, не помешает, — покрутил в растерянности головой Донич.

— И самое главное, украшение на голову. Это индийское украшение. По пробору на голове идёт цепочка, а к ней прицеплен такой же кулончик, как и серёжка только немного побольше. Понятно?

— Сколько же будет стоить такой комплект. На него можно купить маленький город, — упал на стул ювелир сражённый невероятностью замысла.

— Лукаш. У нас с тобой столько денег, что двести рублей больше или двести рублей меньше не повод для паники, — засмеялся княжич, — Можешь такой же сделать и своей жене, — разрешил он.

— Потом к ней нужно будет приставлять десяток стрельцов, — пошутил Лукаш.

— Ну, смотри. Твоё дело. У тебя золото с камнями ещё остались? — спросил вдруг княжич.

— Почти всё ушло на ручки, — подтвердил опасение Пожарского ювелир.

— Ладно, я собираюсь в одно место. Заодно и золотом с камнями там разживусь. Но я пришёл не только из-за украшений. Умеет моя турчанка Марты (Марфушка) делать губную помаду. Я её немного усовершенствовал и теперь она выглядит вот так, — Пётр показал ювелиру ярко-красный заточенный вверху с одной стороны до половины цилиндрик, — его нужно вставить в вот такой футлярчик, — ещё один листок с эскизом лёг перед ювелиром.

Лукаш внимательно посмотрел. Сначала нужно было снять колпачок. А потом цилиндрик помады можно было вывернуть вверх, покрутив отдельную часть снизу. Соединялась верхняя и нижняя части с помощью своеобразного винта. Опять гениальное изобретение.

— Как сделаешь, вставь туда помаду и подари жене, — предложил княжич, — а мне нужны тысячи таких футлярчиков из разных металлов. Для богатых и для очень богатых.

Княжич ушёл. Лукаш Донич перебирал эскизы и соображал, сколько же нужно ювелиров пригласить из Европы. Сотню.

Событие пятое

Еврейские ювелиры опять пришли вместе. Якоб Буксбаум и Барак Бенцион появились на второй день после того, как княжич вернулся из вояжа за очередной захоронкой атамана Ивана Сокола в селе Мстера. В само село Пётр и уехавшие с ним Иван Пырьев и пан Янек не заглянули, зачем зря светиться. Выкопали одну из оставшихся захоронок, нагрузили две телеги и на полной скорости назад. За восемь дней обернулись. Вот на второй день после возвращения к Петру и явились два ювелира. Привезли они с собой почти двести тысяч рублей. Его долю от продажи ручек в Европе. Ещё два воза драгметаллов.

— Мы рады, что заключили с тобой договор господин маркиз, — начал Буксбаум, — Перьевая ручка — это золотое дно, прибыль не уменьшится ещё несколько лет.

— Рад слышать, — нейтрально отреагировал Пётр, он-то понимал, что сейчас начнётся на самом деле то, зачем эти господа явились.

— Господин маркиз, мы бы хотели поселиться в Вершилово, — вот оно.

— Сколько вас? — опять пока нейтрально спросил Пожарский.

— Шесть семей.

— Хорошо. Есть несколько условий. Первое. Все жители Вершилова отдают в общественный фонд десять процентов от прибыли.

— Десять процентов от четырёхсот тысяч, что мы заработали в этом году это огромные деньги. На это можно купить целый город, — ужаснулся Бенцион.

— Второе. Вы должны построить в Вершилово каменную синагогу и это должна быть самая большая и красивая синагога в мире, — не услышал их Пётр.

— Я не ослышался. Мы можем построить в Вершилово синагогу, — не поверил своим ушам Буксбаум.

— Ослышались вы, господа. Вы не "можете" построить, а "должны" построить. И это должна быть самая красивая в мире синагога. Лучшие архитекторы, итальянский белый мрамор, лучшие резчики по камню. Условие только одно, она должна быть немного ниже того храма, что я сейчас строю, поправил "бедняг" княжич.

— Но Государь запрещает и патриарх ..., — начал было Буксбаум.

— Вам ведь будет не просто найти всех этих мастеров и материалы, но вы если захотите, то сделаете. Вот и я если захочу, то добуду у царя разрешение на строительство. Хоть мне будет и не легко, — перебил его Пожарский.

— Такое строительство будет стоить огромных денег и хотелось бы сначала увидеть разрешение, — улыбнулся печально Бенцион.

— Это принимается, — согласился княжич, — Ещё одно условие. Мне нужно, чтобы вы купили или достали другим путём несколько растений. Их семена. Все эти растения выходцы с Нового Света. Вот рисунки этих растений и их семян, — Пётр протянул давно уже заготовленные для передачи именно этим господам рисунки картошки, подсолнечника, помидоров, баклажанов, перца, фасоли, тыквы, кукурузы и топинамбура.

Ювелиры долго рассматривали рисунки. Княжич постарался, привлёк к рисованию и иконописцев и голландцев.

— Хорошо. Мы постараемся достать семена и клубни этих растений, думаю, нужно это искать в Испании и Португалии, — наконец отвлёкся от созерцания живописи Буксбаум.

— Ещё одно условие, — Пётр достал чернильницу непроливайку, — вот такие штуки нужно начать делать по всей Европе, особенно в Испании, Португалии, Франции, Нидерландах и Англии. Это чернильница непроливайка. Думаю, моряки за это дело ухватятся. Вот эскизы из разных металлов и различной стоимости, Пётр продемонстрировал, что чернила действительно не проливаются и отдал ошалевшим ювелирам листки с эскизами.

Евреи долго крутили и вертели чернильницу, совали туда пальцы, перемазались все в чернилах, но были довольны, как кот, добравшийся до ведра сметаны.

— Эта чернильница чудо. Не обвинят ли нас в колдовстве, — наконец закончил игры Бенцион.

— Продавайте через церковь, — предложил княжич.

Евреи синхронно улыбнулись.

— Условия те же. Мои сорок пять процентов, — поубавил их радость княжич.

— Конечно, господин маркиз, — это, несомненно, справедливо. А, можно тогда чтобы семей было больше шести?

— Если среди фамилий будет Ротшильд, то пусть будет двадцать семей.

— А какой именно Ротшильд вас интересует?

Про Ротшильдов, самых главных богатеев и врагов России, Пётр вспомнил только сейчас, и думал, что династия уже существует. Значит, ещё нет. Что он про них знает, что они откуда-то из Германии потом переберутся в Австрию. Пусть будет Германия.

— Немецкий, — наобум брякнул Пётр.

— Нет проблем, мы найдём Ротшильдов в немецких землях.

— Ещё мне нужна постоянная поставка кофе и какао бобов. Кофе из Турции и какао бобы из Нового Света. Здесь я буду из этого делать несколько вещей, а вы будете продавать это в Европе. Это принесёт денег не меньше ручек, — успокоил закативших глаза ювелиров Пётр.