| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да ты еще и стукачка, оказывается. Фу.
— Прошу прощения, штурман, информация не расшифрована. Прошу повторить.
— Конец связи.
БЗИ ей подавай. Хорошая вещь была, наверное. С таким набором защиты членам экипажа и у меня на планете вряд ли что могло грозить, что уж говорить о территории с феодальным строем. И все равно этих людей давным-давно нет в живых. Вечных нет даже здесь, несмотря на всю магию. Интересно, как заряжались коммы? Скорее всего, все-таки электричеством на корабле или отдельном модуле, типа самолета, вездехода, личного робота-батарейки и т.д. И, понятное дело, через зарядное устройство, о котором мне все уши прожужжала Ая.
Жалко, но добыть электричество лично я не смогу точно, для меня это всегда была странная субстанция. Школьные познания забыты напрочь, а все остальное имелось в розетке. Остается солнечный свет и личное тепло. Тепло... В костре тоже тепло, даже очень, остается выяснить, горит этот пластик или нет. Отличная идея, но, если я сожгу комм, можно будет не возвращаться в столицу. Так что пусть пока заряжается от меня.
Рано выйти не удалось. Сначала хоронили Торага. Глубокая могила у большого дерева да надгробный камень, ничего другого здесь не принято. Спи, старый воин, и спасибо тебе за все.
Никаких речей говорить не стал, только мысленно поклялся отомстить тому, кто послал к нам монаха. Бомбиста, как я и хотел, просто бросили немного в стороне от стоянки. Не будет у тебя могилы, гаденыш, растащат звери твои кости, и никогда твоя душа не найдет упокоения.
С торговцем было сложнее, просто так не прикопаешь. Одну из пятнадцати подвод пришлось разгрузить, положили туда тело, и в сопровождении возницы, племянника и одного человека из охраны обоза отправили в Горск. Там племянник должен найти наместника, все рассказать, чтобы сей прискорбный случай официально зафиксировали, и далее двигаться в столицу. Там у Шуниров родовая усыпальница, там торговец и упокоится. За сохранность груза туда и золота обратно племяннику беспокоиться не нужно, теперь это моя ответственность.
Вот и настало время для переодевания моих солдатиков, холодает уже прилично, а идти нам строго на север, теплее не будет. Как раз одна из наших повозок разгрузится больше, чем на половину, туда сложим товар с пятнадцатой подводы.
Надо было видеть глаза людей, внутренне уже готовых замерзнуть в предстоящих снегах. В полном зимнем обмундировании, в мохнатых шапках отряд смотрелся весьма презентабельно. Это тебе не французы при отступлении из России в 1812 году.
Ускорить движение мы не смогли, потому что стоянки для ночевок были устроены грамотно в расчете на дневной переход обоза. Обязательно был ручей или озерцо. Уйти от стоянки вперед на десяток километров и устраиваться на ночлег в глухом непролазном лесу было бы не очень разумно. Поэтому шли как шли, перебьется этот Медведь, подождет, ему наши товары нужны не меньше, чем нам его золото.
Через десять дней дошли до обещанной деревни Пыни. Над названием этого поселения кто-то поглумился еще больше, чем над Горском. Четыре скособоченные избушки лично у меня назвать деревней язык не повернется, хутор, в лучшем случае. А что означает слово "Пыни" даже спрашивать не буду.
На шум подходящего обоза выполз подслеповатый дед и долго всматривался в проходящих людей. Интересно, кого хотел сосватать мне в проводники до "Скальной" дель Шунир, царствие ему небесное? Вот этого деда?
— Дед, а еще живые здесь есть? Или ты один остался?
Дед пошамкал беззубым ртом (давненько здесь маги-лекари не проходили, либо у деда совсем денег нет).
— Как же нет, есть. Бабы с детками. А мужики за зверем пошли, самое время, пока все снегом не завалило.
К вопросу о зверье. Мои мечты о свежем мясе разбились о суровую действительность. Наша сборная команда так шумела, сопела, стучала копытами, скрипела колесами телег, что все приличное зверье разбегалось на многие километры в стороны. Крупный зверь здесь добывался загоном, мелкий — с помощью силков и других хитроумных ловушек. Ни на то, ни на другое у нас просто не было времени. Приходилось есть солонину с кашей.
— Понятно. Ладно, дед, где можно переночевать?
Лес стал редеть, сквозь прогалы справа не так уж и далеко были видны заснеженные вершины Срединных гор, отделяющих Аранию от Фрагонии. Мы шли вдоль основного хребта, а "Скальная" находилась где-то левее. От пятисот до тысячи километров от этой точки, не больше. Не больше, но и не меньше — устанем искать. Как бы год командировки не превратился в два, а то и три.
Наконец, как-то вечером, ко мне попросился Шелом.
— Ваша светлость, завтра к обеду, даст бог, дойдем до их летнего стойбища.
— Спасибо Шелом, ты нас всех сильно выручил.
Вечерами уже натренированные бойцы быстро сгружали нашу походную кухню, выставляли над ней большую палатку, и без нужды, кроме караула, оттуда до утра уже никто не высовывался. Подозреваю, что обозники нам сильно завидовали. Кстати, по дороге была у меня мысль устроить банный день, но мы и так опаздывали, поэтому перенес эту процедуру на обратный путь.
После ужина-обеда Чикер каждый день золой натирал котел до блеска, заливал водой, а так как печь топилась постоянно, в любое время любой желающий мог зачерпнуть своей кружкой кипяточку. Небольшая горсть сушеных ягод и отвар готов. Про чай, как я уже говорил, здесь ничего не знали.
— Чикер!
— Я, ваша светлость! — парень подпрыгнул как на пружинке.
— Иди-ка сюда.
Чикер опасливо подошел и поклонился.
— Присаживайся, разговор есть, — я поправил огарок свечи в небольшой плошке.
Илиниус и Клеменс как по команде отвернулись. Бойцы отряда вообще старались лишний раз в сторону командирского угла не пялиться.
— Говорят, ты фокусы ловко показываешь? Возьми хотя бы... вот этот камешек, — и протянул ему заранее припасенный изумруд.
Чикер взял камень, поднес к свету, внимательно осмотрел и произнес:
— Стоящая вещь.
— Сейчас не об этом. Можешь сделать так, чтобы он у тебя из руки исчез?
— Вы о чем, ваша светлость? — спросил бывший, или не сильно бывший вор, протягивая мне пустые руки. Мамой клянусь, я смотрел на его руки не отрываясь, но изумруда не было.
— Хорошо, но это еще не все. Смотри, вот три чашки, — я перевернул чашки дном вверх. — Бери изумруд.
— Какой изумруд, ваша светлость?
— Голову оторву.
— Взял, — камень опять каким-то непостижимым образом оказался у него в руке.
— Теперь клади его под центральную чашку, — я несколько раз поменял местами чашки. — Под какой сейчас камень?
Чикер уверенно ткнул в нужную чашку.
— Точно, вот он, — сказал я, показывая на изумруд. — А теперь ты крути.
— Зачем?
— Крути, говорят.
Парень вздохнул и несколько раз поменял местами чашки. Ох уж эти причуды командира, вместо того чтобы отсыпаться, приходится заниматься разной ерундой.
Я поднял чашку — камень был на месте, вот он, родимый.
— А теперь, — я понизил голос до шепота, — сделай так, чтобы камень оказался под другой чашкой, не под той, куда его положили изначально. Сможешь?
— Ух ты! — парень оживился, — так это же...
— Рот закрой и крути молча.
Все, больше я ни разу не смог угадать, где лежит изумруд. Чикер давился от смеха, но честно молчал.
— Достаточно. Тренировка прошла успешно. Завтра нам предстоит поиграть в эту игру с одним человеком. Внимательно следи за моими руками. Если правая сжата в кулак, то человек не должен угадать, где лежит изумруд. Если левая, то игрок ДОЛЖЕН угадать, где камень, запомнил?
— А зачем...
— По-моему, тебе язык мешает жить, а, Чикер? Давай его отрежем? И камень верни, умник.
Чикер не без сожаления вернул мне камень.
— Не грусти, если все пройдет нормально, я тебе его подарю.
— Ваша светлость!
— Свободен.
Кстати, насчет свободы. Посетила меня одна мысль, может и не сильно здравая, но другого выхода я не вижу.
Утром после легкого завтрака построил взвод в две шеренги.
— Бойцы! — Чуть не сказал "Товарищи!", — впереди у нас серьезные испытания, нам всем будет нужна поддержка друг друга. Предлагаю клятву чести в обмен на свободу здесь и сейчас. Кто согласен, подходите ко мне по одному.
Народ загудел. Клятва чести — вещь серьезная, нарушать ее здесь не принято, дашь — придется держаться до конца. А с другой стороны этот ненавистный браслет, постоянный страх отстать от коллектива, лишиться руки. Не сразу, но люди потянулись. А где один, там и все остальные. В обмен на клятву я снимал с человека браслет.
— Господин Клеменс, когда вернемся, передайте это начальнику тюрьмы, как-никак казенное имущество, — я передал заму весьма увесистый мешок с браслетами.
Еще где-то с полчаса заняло обсуждение различных возможных действий в стойбище северян и наш караван двинулся в путь. Сегодня мы должны добраться до стойбища, будем надеяться, что все пройдет тихо и мирно.
Лес закончился как-то внезапно, впереди простиралась бесконечная тундра, уже припорошенная снегом. Справа все так же виднелись Срединные горы, где-то там, впереди, земля заканчивалась и начиналось неизведанное холодное море. И пусть остается неизведанным, меня никогда не тянуло в походы по льдам и торосам.
Чуть левее вдалеке на ровном столе тундры торчали небольшие холмики. Шелом показал на них рукой и сказал:
— Вон их стойбище, ваша светлость.
— Отлично! Ты молодец, мужик, спасибо, что довел. Когда все закончится, получишь награду.
Обоз под охраной солдат остановил метров за двести до первого чума или что у них там. А сам с Шеломом, Чикером и звеном солдат пошел на переговоры с местным вождем. У большого чума в центре стойбища нас остановили два... невысоких северянина с короткими копьями. Да простят меня наши малые северные народы, но отличить чукчу от эвенка, эскимоса или такого же другого я не смогу и под пистолетом. Чукчи в моем мире в народном фольклоре не слишком уважаемы, пусть будут эскимосы, просто мне это слово больше нравится.
— Стой! Куда идешь?
— Гуляем. Кстати, а вождь дома?
Зря я это сделал. Мой ответ поверг стражей местного порядка в глубокую задумчивость.
— Гуляете? — наконец один из них очнулся.
— Гуляем, — я с серьезным лицом кивнул головой, — и заодно товары различные везем, может кому пригодятся.
— Подожди, я спрошу.
— Хорошо, только быстрее давай, а то холодно здесь у вас.
Чукча-эскимос нырнул внутрь конического строения, покрытого шкурами, и пропал. Минуту нет, две... Как я вижу, с гостеприимством здесь туго. Похоже, местный вождь решил нас помариновать на свежем воздухе. Что ж, сам напросился.
Я решительно шагнул ко входу в чум, но оставшийся малорослый охранник уткнул в меня свое копьецо и грозно молвил:
— Туда нельзя.
Кто-то из моих солдат за спиной заразительно заржал. Воспользовавшись растерянностью охранника, я отодвинул копье в сторону, схватил человека за запястье и потянул его энергию на себя. Забрал совсем немного, но парень почти сразу закатил глаза и мягко осел на землю. Никакого злого воодушевления, даже капельку, не почувствовал, похоже, я становлюсь наркоманом.
— Ждите здесь, никого не впускайте и, главное, не выпускайте, — сказал я своим и шагнул внутрь чума.
Внутри, вопреки ожиданиям, было вполне светло. Несколько больших плошек с горящими фитилями давали достаточно света, чтобы сориентироваться. Неплохо живет вождь, половина чума, и пол и стены были выстланы белоснежными шкурками, песца, наверное. В центре, скрестив ноги, сидел мужик действительно выдающихся во все стороны размеров, одетый в расшитую бисером длинную рубаху. Перед ним на отдельной шкуре стояло несколько чем-то наполненных плошек. И без того не слишком круглые глаза человека заплыли жиром и злобно разглядывали вошедшего, то есть меня. Пропавший охранник стоял у него за спиной.
— Ты кто? — неприязненно спросил хозяин помещения.
Ну, извините.
— Хрен в пальто. Ты, похоже, совсем оборзел, жирный урод, заставляешь меня стоять на морозе?! Сейчас выставлю на улицу в одной рубашонке, чтоб ты немного очнулся, кусок тюленьего говна!
Судя по лицу вождя, так с ним разговаривали в первый раз. Он сипел и молча тыкал в меня пальцем. Потом его прорвало:
— Что ты стоишь, Малык?! Убей его!
Охранник, нервно сжимая свое копье, неуверенно двинулся в мою сторону.
Неужели я так плохо выгляжу? Куда ни приди, везде убить грозятся.
Копье товарища обрезал гладиусом, а энергии прихватил побольше, после чего охранник мешком обвалился на пол. Во, немного торкнуло, сейчас мы с этим толстеньким побеседуем.
Вождь не видел моих манипуляций, поэтому несколько удивленно смотрел на соплеменника, так некстати решившего заснуть. Я подошел к сидевшему и от души пнул его в бок.
— И встать, когда с тобой разговаривает подпоручик!
Ничего с собой не могу поделать, нравится мне эта фраза до ужаса.
Жирдяй, несмотря на комплекцию, резко вскочил, перевернув при этом несколько плошек с едой (паразит, такой мех испачкал!), и направил на меня нож, больше похожий на тесак Шварценеггера.
— Я здесь самый сильный воин! Никто не смеет так со мной разговаривать! Бери свой кинжал, бейся со мной, но ты все равно сейчас умрешь!
— Слышь, ты, бочка с салом, похоже, ты не все увидел. Смотри сюда!
Я поискал глазами, чтобы такого поэффектнее изничтожить. На полу рядом с плошками валялась деревянная фигурка, отдаленно похожая на человека. Поднял это произведение местного искусства и показал вождю.
— Смотри внимательно.
Толстый что-то хотел сказать, но было поздно, я чиркнул гладиусом по предполагаемой шее и кусок деревяшки, олицетворяющий чью-то голову, скатился вниз.
— Что ты сделал?! Это же воплощение бога Горяна!
— Да? Извини, я не знал.
— Он покарает тебя!
— Не, не покарает, мой бог сильнее, не сомневайся. Ну что, ты все еще хочешь биться со мной?
Вождь взревел раненым слоном, обежал меня по дуге и выбежал из чума. Ровно через секунду он ломанулся назад, увидев солдат с обнаженными мечами.
— Зачем солдат привел?
— Что значит "зачем"? За золотом.
— Ты его не получишь!
— Ха-ха-ха! Насмешил! Сейчас тебе башку отрежу и заберу. Ты же его у себя хранишь, где-то здесь, никому не доверяешь. Я угадал?
Вождь приуныл. Потом вскинул голову и ткнул тесаком в мою сторону
— Воины племени убьют тебя и твоих солдат!
— Ты своих воинов-то видел? Недомерки с палками. Предупреждаю, еще одно невежливое слово в мой адрес, и ваше племя исчезнет вместе с тобой. Мужчин убьем, а женщин и детей продадим другому вождю. Но тебе будет уже все равно, ты умрешь первым. Как тебе такое, вождь?
Вождь приуныл еще больше.
По-моему, достаточно, человек дошел до кондиции.
— Слушай, вождь, — я широко улыбнулся, — как-то мы с тобой неправильно разговариваем. Ты на меня наехал, я погорячился. Нехорошо это. Давай как бы заново, как будто мы незнакомы.
Я подошел к вождю и попытался приобнять его за плечи, но не получилось, рук не хватило. Перед этим я аккуратно забрал тесак из его руки и откинул подальше. Углов здесь нет, одни круглые стены.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
