| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Он положил шляпу на край стола и опустился на стул напротив.
— Марсело Флавио, — представился он, протянув руку. Рукопожатие оказалось сильным и твердым.
— Роберто Сальваторе, — произнес собеседник.
Негромкий, приятный голос. Слегка насмешливое выражение лица, хотя, впрочем, эту иллюзию создают чуть вздернутые вверх уголки губ. Флавио поймал себя на том, что любуется этим парнем, и тут же одернул себя — для подобных развлечений ему каждый раз доставляют симпатичных рабов, а на этого человека глаз лучше не класть, если не хочешь лишиться зрения.
Флавио заказал кофе и чуть наклонился вперед.
— Вы хотели встретиться лично, сеньор Роберто. Могу я узнать, почему?
— Как много вы зарабатываете на рабах, сеньор Флавио? — спросил в ответ тот. — Я не прошу точную цифру. Ответьте просто: достаточно или нет?
— Вполне. — Флавио рассмеялся и откинулся на спинку стула. — А что же, вы хотите попросить скидку?
— Вовсе нет. — Роберто отпил глоток минеральной воды и аккуратно поставил стакан на подставку. — Подумал, что вас, возможно, заинтересует возвращение в наркобизнес, только и всего. Но если вы и так достаточно обеспечены, то...
— Погодите, — насторожился Флавио. — Откуда вы узнали...
— О чем? О том, что вы работали в одном из картелей? — Сальваторе усмехнулся. — Бросьте, это всем известно, особенно старикам вроде Гонсалеса. Равно как и история вашего ухода оттуда. Но не беспокойтесь, — он чуть опустил очки, карие глаза озорно блеснули, — я и не думал вас этим попрекать.
— Тогда к чему этот разговор? Я не собираюсь снова торговать наркотиками, и...
— А больше власти вы хотите?
Флавио был совершенно сбит с толку. Да к чему клонит этот мальчишка?
— Вижу, я вас обескуражил. — Роберто обезоруживающе улыбнулся. — Прошу прощения. Объясню вам сразу, чего я хочу. Из всех, с кем я работал, Марсело, вы, — он наклонился вперед, будто собирался доверить самый большой секрет на свете, — самый надежный бизнесмен. И именно вас я собираюсь взять в партнеры. Вы будете не только торговать людьми, вы сможете влиять на самых, простите за тавтологию, влиятельных людей Мексики!
Флавио всем видом показывал, что ему это глубоко безразлично, но на самом деле навострил уши, боясь пропустить хоть слово. Возможность вернуться на бизнес-арену... Возможность надрать задницы всем этим гордым наркокоролям, устроившим ему темную из-за Гальярдо... Возможность воцариться на троне и управлять ими всеми, словно марионетками!
Он так замечтался, что пропустил часть монолога Сальваторе.
— Простите, но не думаю, что меня это заинтересует. — Он вежливо улыбнулся и потянулся за шляпой.
К его удивлению, уговаривать его Роберто не стал. Лишь пожал плечами и пожелал хорошего пути домой.
Ночью Флавио не мог уснуть. То и дело ворочался с боку на бок, а в ушах звучали слова партнера: влиять на самую верхушку Мексики! Воцариться над ними, управлять ими, давить их, если потребуется, да еще без всяких последствий! Что за чушь, то и дело обрывал он себя, откуда у этого юнца столько власти, чтобы сделать его королем! Но куда бы ни текли мысли, возвращались они по-прежнему к одному истоку. Власть.
Часы показывали три утра, когда Флавио вылез из кровати и, накинув халат, пошлепал к кабинету. Из комнаты Диего доносились неприятные звуки: пасынка снова рвало. Как бы не скопытился раньше времени... Похоже, придется завтра дать ему очередную дозу. Скучающий охранник прошел мимо по коридору, даже не взглянув на хозяина. Как его там, Рамон, что ли... Никакого уважения к старшим! Надо бы лишить его премии, чтоб неповадно было...
Но, сев за компьютерный стол, Флавио тут же забыл обо всем. Новых сообщений не было.
Их не было! Сальваторе писал ему каждый день, а сегодня, после его отказа — тишина! Неужели больше не хочет иметь с ним никаких дел?
Флавио более не раздумывал. Отстучав партнеру сообщение о том, что согласен попробовать, довольно выдохнул. Теперь он заснет с чистой совестью, а утром проверит...
Пилик.
Сальваторе ответил, и Флавио трясущейся от волнения рукой схватил мышку.
В сообщении было три слова.
"Свяжитесь с УБН".
— Я бы сказал на всех языках, которые знаю, что ты идиот, но тогда придется проторчать тут до самой ночи.
Мигель сидел в кабинете Энрике Гальярдо, мусолил жевательную сигарету и хмуро таращился на партнера.
— Ты идиот, — уже в пятый раз повторил он.
— Без тебя не знал, — вздохнул Энрике и пригладил волосы. Несмотря на тонну геля для укладки, они все равно упорно вставали на дыбы на затылке, и Мигель мог понять почему — за прошедшую неделю случилось столько всего, что даже у матерых преступников кровь в жилах захолодеет.
— Если тебя прижало УБН, мог бы обратиться ко мне. Почему смолчал?
— Не думал, что ты сможешь мне чем-нибудь помочь, и...
Конфета переломилась в пальцах Мигеля. Он не отводил глаз от Гальярдо, и у того мороз пробежал по коже — этот парень, которому едва-едва исполнилось двадцать, буквально убивал его взглядом. Испепелял на месте. Уничтожал до атомов, чтобы и следа не осталось на Земле.
— Ты не думал. Ты. Не думал. А теперь Лучиано Винченце мертв, твоя сестра в коме, брат больше не может двигать рукой, тебе прищемил хвост Наркоконтроль, а Марсело Флавио, который и заварил всю эту кашу, плескается в шоколадном молоке! Черт побери, Энрике, я не раз предупреждал тебя насчет него, но ты предпочел промолчать, когда Флавио припер тебя к стенке!
— Я виноват, — хрипло ответил Гальярдо. Несмотря на то, что разница между ними составляла почти восемнадцать лет, именно он сейчас чувствовал себя школьником, которого отчитывает строгий учитель.
— Скажи это Грегорио, который по твоей милости потерял сына, — беспощадно хлестнул его Мигель. — Скажи это своему брату, который по твоей же милости остался без действующей руки. Я бы убил тебя, Энрике, будь это в моей власти, и уж поверь, я бы смог, несмотря на то, что мы с тобой уже шесть лет как партнеры.
Глядя в черные глаза этого странного юноши, Энрике всей душой верил, что, окажись сейчас в руке Мигеля пистолет, тот без промедления пустил бы его в ход. Его уже давно не обманывала молодость партнера, он еще много лет назад понял, что это всего лишь личина, прикрывающая адское нутро. Иногда он вел себя, как сущий младенец, взять хотя бы эту дурацкую жевательную сигарету, которая сейчас валялась на ковре рядом с креслом, но всего мгновения хватало, чтобы он преобразился в беспощадного и жесткого дельца, с которым шутки плохи.
Никогда не стоило недооценивать Гарсиа. Большинство так и поступали, и он пользовался этим преимуществом на полную катушку, подминая под себя все больше мелких барыг, переманивая на свою сторону влиятельных политиков и судей. За шесть лет он накопил столько связей, о которых Энрике мог только мечтать, а ведь он сам открыл ему дорогу, согласившись на тот нелепый контракт. Кто же мог знать, как далеко все зайдет?
— Что же... — Он откашлялся. — Что же мне теперь делать?
— А почему ты спрашиваешь меня? — резко ответил Мигель. — Понятия не имею, как расхлебать эти помои. Я бы еще помог тебе выпутаться из паутины УБН, но с Лучиано ты дал такого маху, от которого вовек не отмоешься.
— Я знаю! — выкрикнул Энрике. — Если бы я предполагал, чем все кончится...
— И что тогда?
Энрике тяжело осел в кресло — ноги подкашивались, живот крутило так, что еще немного, и все кишки завернутся узлом. Лучиано погиб позавчера, вчера же Катарина, получив вместе с Винченце страшный подарок, упала, ударилась головой и впала в кому, а пару дней назад Рауль стал инвалидом! И все только по его, Энрике, вине. Кара вылилась на него сполна, полным чаном, не давая ни минуты высунуть голову и вдохнуть свежего воздуха.
Так ему и надо.
В молчании они провели четверть часа. Мигель откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, Энрике сидел, уронив голову на скрещенные руки. Только тиканье больших настенных часов нарушало тишину, да шелест дождя за окном все не прекращался.
— Я помогу тебе, — наконец сказал Мигель.
Вздрогнув, Энрике поднял голову и уставился на партнера со смесью ужаса и надежды. Ему было стыдно, стыд выжигал все нутро, но он не мог не признать, что обрадовался решению Мигеля не бросать его на съедение койотам.
— Но при одном условии.
— Слушаю.
Мигель сцепил пальцы перед собой и уставился на Энрике потухшим взглядом.
— Тебе придется умереть.
"И долго он так?" — написал Корнелиус в блокноте и протянул Шону.
Шон показал два пальца. Два часа. Шкурка апельсина, который он чистил, шлепнулась на пол.
Корнелиус подошел к комнате Мигеля, на двери которой висел красноречивый плакат с изображением Дарта Вейдера и надписью "IRSE DE MI ESTRELLA DE LA MUERTE !". На весь дом орал сериал "Богатые тоже плачут" , и вместе с ним орал и Мигель, повторяя реплики героев на чрезмерно повышенных тонах. Стекла в окнах и посуда на кухне жалобно дребезжали, Тони и Рори спешно ушли, чтобы не травмировать барабанные перепонки, а Шон и Корнелиус воспользовались берушами, что, впрочем, мало помогало.
Мигель изо всех сил старался забыть. Выгнать из головы все мысли, оставить только проклятый сериал, который помнил наизусть. Пусть в голове останется только мыльная опера, страдания красавицы Марианны и любовь Луиса Альберто, больше ничего! Он не хотел, не желал топить себя в иных мыслях, но вот уже два часа как слезы беспрестанно катились по лицу, хоть он и убеждал себя, что это из-за драмы героев.
Он плакал впервые за много лет и не мог остановиться. Это и вправду было из-за драмы, но только не экранной. Бедняга Лучиано, бедная Катарина, несчастный Рауль — все они пострадали лишь по его вине. Он напустился на Энрике, безжалостно избил его обвинениями, но на самом деле здесь не было ничьей вины, кроме его собственной.
Он использовал Энрике, чтобы загнать Флавио в ловушку, и самого Флавио, чтобы направить Энрике в нужном направлении. Он регулярно подогревал закипающий супчик и выжидал, когда он перельется через край кастрюли. Но кипятком обварился вовсе не тот, кого он желал уничтожить, а трое ни в чем не повинных людей.
Несколько месяцев назад Мигель связался с Флавио через электронную почту и договорился о поставке небольшой партии живого товара. Флавио не осторожничал — все контакты были ему известны, а Мигель использовал рекомендацию общего знакомого, известного наркодельца Альваро Гонсалеса, с которым его познакомил Энрике. При случае тот мог подтвердить надежность партнера.
Так завязалось их деловое знакомство. Мигель даже взял на себя труд дать несколько советов по рискованному бизнесу, и Флавио, на удивление, прислушался. Наркотики его вроде бы не интересовали, на какие нужды уйдут его рабы — тоже, в документах он указывал их породами собак. Мигель исправно платил за поставки, и Флавио все больше и больше проникался доверием к партнеру.
На единственную личную встречу Мигель явился в строгом костюме, с дорогими часами на руке и аккуратно уложенными волосами. Глаза прятались за стеклами темных очков. При всем желании Флавио не узнал бы в нем мальчишку, который едва не прикончил Жаклин и поставил на уши весь преступный мир. Ничего не заподозрив, он пожал новоявленному партнеру руку и выразил надежду и дальше работать с таким ответственным клиентом как сеньор Сальваторе. Мигель же с трудом сдерживался, чтобы не размазать сволочь по асфальту, но вместо этого улыбался и спрашивал, долго ли ждать следующей поставки.
— Как жаль, что вы не работаете с наркотиками, — бросил он на прощание. — С таким надежным другом, как вы, я мог бы стать королем Мексики!
Флавио тут же ответил, что наркотрафик его больше не интересует. Но не прошло и дня, как он написал первым. Да, он хотел бы вновь вернуться на кривой, но такой прибыльный путь торговли наркотой, но ему это грозит немедленными карами со стороны картелей, а силы у него пока что кот наплакал. Так не будет ли сеньор Сальваторе так любезен оказать ему необходимую поддержку? Мигель сразу дал согласие.
План его был прост: скомпрометировать Флавио перед всеми картелями, оставить гадину на растерзание, чтобы нигде, ни в одном уголке Мексики не нашлось ему спокойного места. Пусть бежит, высунув язык, как загнанный олень, пусть ощущает жар преследования, слышит топот, уворачивается от пуль и ножей, пусть испытает все, что пришлось пережить Мигелю, когда он был в бегах! Но для этого придется дать ему немного власти. Самую малость.
И Мигель свел его с агентом Управления по борьбе с наркотиками. Убедить, что это — самый действенный план быстро избавиться от конкурентов, не составило труда, ведь так оно и было. Передавая наркобаронов одного за другим в руки правосудия, Флавио вскоре остался бы на арене один и мог безраздельно управлять наркотрафиком. Конечно, это заняло бы много времени, но результат того стоил. И первой жертвой Мигель наметил именно Гальярдо, да и сам Флавио был не прочь поквитаться с теми, кто выпнул его под зад с рынка.
Но Мигель не мог предвидеть, чем обернется подстава Энрике Гальярдо.
Дело могло бы и не кончиться катастрофой, если бы партнер вовремя рассказал ему, что Лучиано его подслушал. Если бы не считал себя загнанным в угол, если бы не думал, что молчанием не подвергнет никого из семьи опасности. Мигель переоценил ум Гальярдо и теперь горько сожалел об этом. Энрике повелся на схему Флавио, на схему Мигеля! И в результате потерял сестру, а дон Грегорио — сына. И винить в этом одного лишь Энрике было неправильно.
Вся вина лежала на Мигеле.
— Слишком заигрался, — шепотом произнес он, и впервые герои сериала его перекричали. — Я слишком заигрался.
Пластиковый сенатор Палпатин из набора "лего" треснул в пальцах. Мигель уставился на разломанную фигурку и в раздражении отшвырнул ее в сторону. На губах забрезжила улыбка. Сломанная игрушка — еще не повод прекращать игру. Любую куклу можно заменить. И придумать ей новую роль.
Дарт Вейдер на плакате врезался точнехонько в лоб проходившему мимо Корнелиусу. Мигель стоял на пороге, глаза горели лихорадочным огнем, на губах блуждала безумная улыбка.
— Собирайтесь, детишки! — воскликнул он. — Мы едем в кукольный театр!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
