Утром, сварил кашу, позавтракал, запил это все разогретым отваром и немного обдумав свой сон, собрался в дорогу. И тут я заметил, что вместо моего перстня кентийского принца, на пальце у меня перстень простого баронета. Порывшись в уже собранном рюкзаке, обнаружил кожаный тубус, а в нем документы баронета на мое имя. Обдумал изменения, и принял все как данность, ну что же значит так надо, надо идти, правда, куда идти не знал, но подумал, что куда бы ни пошел, подправят. Решил идти в сторону холмов, а там уже осмотрев окрестности выбрать направление.

Шагалось легко, солнце грело, но не жарило, и пусть груз за плечами был не маленький, но пот не стекал с меня ручьями. Изредка останавливался, хлебнуть воды из фляги, и осмотреть через монокуляр округу. Так и не найдя следов деятельности человека, к вечеру я достиг холмов и принялся готовить пищу и ночлег, за день конечно устал. Дорогой, мне ни чего не мешало мне обдумать свое положение, раздражало только, что меня вот так вот просто решили и перекинули куда захотели. Конечно, я понимал что она, все-таки, подарила вторую жизнь, и жизнь эта была интересна, пусть временами и опасна, тем не менее, вот не давало мне покоя раздражение.

Уже перед самыми холмами, которые тянулись цепочкой с востока на запад, или наоборот, наткнулся на семейство диких свиней. И получилось даже подстрелить, небольшую свинку, та получив стрелу, завизжала и завертелась на месте, остальные кинулись бежать. Ужин у меня обещал быть с мясом, прихватив тушу за заднюю ногу, потащил с собой. Выбрав место, среди небольшой группы деревьев, для отдыха и ночлега, принялся разделывать трофей. Плотно поужинав, и зажарив несколько кусков мяса в дорогу, принялся, как и вчера, пить травяной отвар с медом, небольшой кувшинчик которого, тоже был в моем рюкзаке.

Потом долго лежал, разглядывая звездное небо, вспоминал детей и Алексию. Сыну уже тринадцать, Софии десять, Патриции семь и самой маленькой, общей любимице Ангелине, только три. Имена подбирали так, что бы что-то похожее были и в этом мире. Я выдавал это за старинные кентийские имена, и даже перевод подбирал, что бы действительно подходил. Как они там мои родные, с теплотой думал я, перебирая воспоминания, и не заметил, как заснул.

На следующий день, где-то в обед я, наконец, выполз на вершину одного из холмов. Весь обратный склон и дальше на несколько километров, было покрыто лесом. Только вот каким-то странным лесом, серым, а не зеленым. По его кромке, на расстоянии метров пятисот друг от друга, стояли еще какие-то деревянные столбы, словно невидимая ограда, так как стояли они лицом к лесу, то было не разобрать, что на них изображено. Вся растительность, находившаяся с противоположной стороны холмов, имела разительное отличие друг от друга. Если одна сторона имела насыщенный изумрудный цвет, то другая имела какой-то цвет серый, словно все растения были покрытый пылью. Оглянувшись назад, я видел порхающих над травой бабочек, мелькающих над деревьями небольших птиц, с другой же стороны ни чего такого я пока не заметил. Цепочка холмов, тянулась от меня в обе стороны, и конца им я не видел, как не вглядывался, а вот прямо перед собой почти на горизонте, на грани видимости, я заметил что-то напоминающее населенный пункт. Что это было не разобрать, но я решил двигаться в этом направлении. Спустившись почти к самой кромке начинающегося леса, решил устроить привал, да и определить, как это серое окружение, будет на меня действовать. По пути взглянул на деревянный столб, фу.... ну и рожа, на стороне, обращенной к лесу, было изображена морда, какого-то мерзкого чудовища, вызывавшая оторопь и отвращение. До вершины было совсем ни чего, метров семьдесят, в случае чего можно быстро ретироваться, если мне не понравятся ощущения.

* * *

-Позовите ко мне наследника,— прохрипел тучный, обрюзгший мужчина, с заплывшими глазами и обвисшими щеками, с нездоровым цветом лица. Когда-то он был огромным и сильным наводившим страх на недругов и своих врагов. Но теперь он больше напоминал старую развалину, от былой мощи остались только воспоминания, и подкосило его не время, а пристрастие к серенькой пыльце, которую привили ему монахи новой религии, появившейся не очень давно. После ее вдыхания, отступали прочь неприятности, страхи, и любая боль. Но эта пыльца таила в себе не только столь приятные ощущения, после нескольких приемов наступало быстрое привыкание. И человек уже не мыслил своего существования без порции этого порошка. А потом начинал разрушаться организм, и мозг, человек начинал жить в своем собственном мире, лишь иногда, на очень короткий срок, возвращаясь в действительность. По началу, король принимал ее втайне, прячась от всех, но по мере того, как страсть к пыльце захватывала его, перестал обращать внимание на окружающих.

-Ваше величество, принц еще не вернулся с охоты,— проговорил, кланяясь, монах в пурпурном балахоне.

-Хорошо, как только вернется, дайте ему знать, что я желаю его видеть,— задумчиво проговорил монарх. Это действие продолжалось уже второй месяц, после ночного сна, король всегда распоряжался позвать принца, и всегда получал один и тот же ответ. Потом он вдыхал новую порцию порошка, и выпадал в прострацию до следующего утра. К утру, он уже не помнил, что вчера также хотел встретиться с сыном, и что ему отвечали, что он не вернулся с охоты.

А наследник пропал, ни кто не знает куда он делся, просто однажды его не нашли в принадлежащих ему покоях. Характер у парня был не мед, но что отличало его от отца, принц, как и королева, не приняли новую религию, Королевский двор тоже разделился, одни поддержали короля, другие королеву, а принцу было всего семь лет, и его вообще ни кто, ни о чем не спрашивал. В течение года королева умерла, молодая красивая женщина вот так на ровном месте раз и умерла. Король погоревал какое-то время, а потом завел себе несколько фавориток. Принц видел, как странно ушла из жизни мать, которую он очень любил, и помнил ее последние слова, которые она сказала, прежде чем уйти на перерождение.

-Сынок береги себя, не верь ни кому, особенно последователям Урху, вот и моя болезнь,— она замолчала, а потом продолжила — думаю, без них не обошлось. На короля надежды мало, твой отец попал под их влияние, и вырвать его от них уже не получится. На следующее утро, ее не стало, мальчишка, не стесняясь окружающих, плакал. Наверное, даже своим умом ребенка, он понимал, что потерял самого близкого и родного человека.

А потом долгие годы, он пытался уйти от навязчивого внимание верховного жреца. И с каждым годом становился злым, раздражительным, постоянно таящимся от всех, и презирая всех последователей нового бога.

После того как король вдохнул пыльцу и запив ее вином, отправился на завтрак, глядя перед собой остекленевшим взглядом, монах поспешил в другое крыло дворца, где располагался орден слуг Урху, что бы доложить о состоянии короля. Все как всегда, ежедневный доклад, и получение новых указаний.

* * *

Ночь прошла спокойно, я неплохо выспался, ни что меня не тревожило, и я перестал беспокоиться по поводу странной окраски растений. Быстро перекусив холодным мясом свинки, сложив рюкзак, я отправился по направлению к увиденному мной на горизонте поселку.

По началу, все складывалось неплохо, только и того что было пугающе тихо, в этом лесу. Ни щебетанья птиц, ни мелькания мелких животных, ни чего, словно все вокруг вымерло. Но чем дальше я углублялся в лес, тем сложней было по нему передвигаться. Деревья росли гуще, кроме того было много валежника, кустов, и поваленных деревьев, довольно высокая трава скрывала все это. И я постоянно спотыкался, чертыхаясь и бранясь, скорость продвижения упала, и к вечеру я прилично устал. Найдя небольшую чистую от деревьев лужайку, я решил остановиться на ночлег, а завтра снова продолжить путь.

Под самое утро, проснулся от тревожного чувства. День видать уже начался, что даже сюда в лес, пробивался свет солнца, только тоже как мне казалось, какой-то серый. Пересиливая тревогу, я развел костер и, заварив травяного отвара, принялся завтракать, с беспокойством осматриваясь.

Когда снова отправился в путь, чувство тревоги стало усиливаться, по мере моего продвижения вперед. Надо вернуться назад, и попытаться обойти это серое безмолвие, подумал я. Но потом, рассудив, что не зря я оказался именно в этих местах, и что именно здесь пролегает мой путь. На какое-то время я успокоился, но прошло полдня и опять, появилось небольшое беспокойство, но это уже было не то чувство, от которого сами по себе, шевелятся на голове волосы.

Внезапно я уперся в скальную гряду, перед которой стоял прилично одетый человек, за спиной которого находилось с десяток огромных волков. На скале тоже сидели волки, и было их много.

-Вот это я попал,— мелькнуло в моей голове, я не стал хвататься за оружие, выхватить я его всегда успею, так что не стоит провоцировать этих существ.

Стоящий мужчина, поднял в приветствии руку и стал не спеша приближаться ко мне. Был он высоким, правда пониже меня, стройным, с породистым лицом и странными желтыми глазами.

-Кто ты странник, и что делаешь в нашем лесу, ни кто ведь не может ни войти, не выйти из него, без позволения на то Урху божества Сингов. Мы должны бы тебя прогнать, но что-то не дает нам это сделать. Что же путник, будь нашим гостем во имя богини, или ты не поклоняешься ей.

Я поднял руку и наложил на себя священный круг, какой накладывают все, кто поклоняется Зее.

— Я старейшина и вождь племени волколаков Киреш Волд, приветствую тебя странник. Так что с этой минуты ты наш гость, и можешь спокойно жить рядом столько, сколько тебе надо. Проговорив это, человек наклонил голову, изображая поклон.

-Благодарю тебя Киреш Волд, за гостеприимство, я Алекс эль Зорго,— представился я и поклонился в ответ,— что бы ни нарушить по незнанию ваши правила и законы, хотелось бы узнать о них, а вот долго я у вас не задержусь. Надо идти дальше.

-Прошу вас Алекс эль Зорго, подкрепится с дороги, и вы расскажите, куда держите путь,— проговорил Киреш, и мы с ним степенно проследовали к скале, которая словно сыр была испещрена норами, из большинства которых выглядывали волки. Войдя в одну из таких нор, я бы даже сказал пещеру, так как вход был высотой метра два, пройдя по каменному коридору, уперлись в дверь, которую Кирешь открыл. И мы вошли в большую комнату, посреди которой стоял круглый стол, а вокруг него кресла. Вождь предложил мне присесть на одно из них, и сам занял место напротив. Через некоторое время в комнату вошло еще с десяток мужчин, с заметной сединой в волосах, наверное, это были те парни, что присутствовали при встрече, в образе волков. Правда были они худые с запавшими глазами и темными кругами под ними. Вслед за ними, внесли на подносе, кувшин вина и какие-то орешки.

-Алекс эль Зорго, утолите жажду, пока готовят обед, он вскоре будет,— проговорил старейшина, когда все расселись. Женщина лет сорока, внезапно появившаяся за моим плечом, налила вина в мой бокал и снова неслышно отошла. Я поднял бокал.

-За встречу господа, рад, что мне удалось с вами познакомиться,— проговорил я и пригубил вино. Я ни когда раньше не встречался с волколаками, оборотнями, или людьми перевертышами, оборотниками, ликантропами, как их называли, читал в легендах в сказках и на этом все. По этому, сейчас с интересом разглядывал их, пытаясь найти отличия от простых людей, и пока не находил. В это время в комнату внесли поднос, с лежащим на нем, зажаренным барашком. Киреш Волд отрезал от него заднюю ногу и положил мне на тарелку, потом положил себе совсем немного мяса, и только после этого отрезали и положили себе барашка присутствующие. Накладывали совсем немного, хоть и смотрели на поднос голодными глазами и постоянно сглатывали слюну. Поначалу я не обратил на это внимание, отнеся это к их звериному второму я, но потом какое-то смутное чувство ненормальности происходящего, меня стало беспокоить.

Вождь племени, начал меня расспрашивать, откуда я сам, и что делаю в " проклятом лесу". Я не стал ни чего скрывать и рассказал почти все. Вернее то, что плыл на корабле, который попал в сильный шторм, а потом вдруг оказался здесь, вернее, с той стороны холмов. При этом имел рюкзак, с полным набором для путешествий, и в голове поселилась мысль, идти именно в этом направлении.

В конце, я задал, может и не тактичный, но очень уж интересующий меня вопрос.

-Мне кажется, у вас что-то произошло, почему вы живете здесь, да и почему народ вашего племени выглядит не очень счастливым.

Увы, Алекс эль Зорго, мы изгои, на нас наложено проклятие, и мы не можем выйти из этого леса,— горестно проговорил вождь племени, разводя руками. Пятнадцать лет назад, откуда не знаю, в мир пришли те, кто стал называть себя " Сингами". Вроде бы ни чем они от людей не отличались, но поклонялись они темному богу. А божество их, требовало себе кровавых жертв, и даже человеческих жертвоприношений. Мы же поклонялись богине, это она нам дала возможность оборачиваться, и наслаждаться жизнью, среди дикой природы. Синги стали жить и плодится, расширяя ареал своего обитания. Постепенно стали перетягивать на свою сторону адептов богини, и чем больше их становилось, тем сильней становился темный бог Урху. Постепенно ареал владений богини стал уменьшаться, а бога Урху увеличиваться. В ход шло все, подкуп, обман, запугивание. Те, кто решил остаться, верным богине, бежали на ее земли. С такими беглецами, в случае их поимки, сторонники нового бога расправлялись нещадно. С нами, жрецы Урху и его приспешники, боялись связываться, в то время мы представляли большую силу, и были многочисленны. Мы спокойно жили своими деревнями среди людей, многие были мастерами и жили в городах. Но когда давление на приверженцев богини достигло наивысшей точки, мы тоже решили уйти на земли к богине. Но не успели пройти этот лес, как на лес и всех кто в нем находился было наложено проклятье самим Урху, наверное, поджидали, что бы подловить, когда мы будем все в одном месте. С тех пор мы не можем покинуть этот лес, и даже выйти на его границу, ни в одну сторону. По началу, все еще было более-менее нормально, мы жили, охотились, но со временем становилось все хуже и хуже. Живности в лесу становилось все меньше и меньше, при попытке заниматься огородничеством все сохло на корню, разведение домашних животных тоже не давало того эффекта что надо. Козы и бараны были мелкие и худые, да и плодится стали плохо.

Вождь оборотней горестно вздохнул, хлебнул из бокала вина и продолжил.

-Затем стали умирать дети, они рождались слабыми, потому что родители не получали всего что надо для зачатия детей, а те которых смогли выходить, не могут оборачиваться. Да и те, кто может это делать из-за недостатка пищи все реже и реже оборачиваются, а обернувшись в звериную сущность, уже не могут вернуться обратно. А тут еще в лесу стали появляться разные гады, нацеленные на причинение нам вреда, и даже убийства, их пока немного, но они размножаются. Если ни чего не случится то еще десяток лет, и мы просто вымрем, перестав существовать как племя волколаков.