Тетрадь 88

— Молодец, — рассмеялся Громовой Камень.

— Это и я запомнил, — недовольно сказал Тим.

Эркин кивнул и очень старательно выговорил:

— Уг, хау, — и по-русски: — Хорошо. Я сказал.

— Правильно, — кивнул Громовой Камень.

Да, так он и думал. Самое расхожее. Поздороваться, поблагодарить, попрощаться. Что это? Это — человек. Это — рука, это — лицо... нет, это — голова, а лицо — ...

Они повторяли за ним, старательно копируя его голос, тут же переводя на русский. Игра? Да, игровая по сути методика, но эти трое взрослых людей играют с детской искренностью и увлечением. Громовой Камень стал уже опасаться, не слишком ли много лексики для первого раза, когда Эркин, посмотрев на часы, охнул:

— Ой, пора уже.

Андрей посмотрел на часы над дверью и присвистнул:

— Ого!

А Эркин, извиняясь, улыбнулся и объяснил:

— У меня дочка здесь, на занятиях.

— И у меня двое, — кивнул с улыбкой Тим и встал. — Большое спасибо...

И прежде чем он успел назвать его имя, Громовой Камень перебил его, вставая.

— Я — кутойс, учитель.

Эркин улыбнулся и тоже встал.

— Да, Алиса говорила мне. — и тщательно выговорил на шауни: — Спасибо, кутойс.

— Спасибо, кутойс, — повторил за ним, также вставая, Андрей.

Прощание на шауни, уговор о встрече в следующую субботу по-русски и окончательное прощание.

Оставшись один, Громовой камень медленно подошёл к окну. Ну вот, три часа как пять минут. Его первый урок. У негра русское имя. У Эркина здесь дочка, да, сегодня как раз дошкольники занимаются, но... с дошкольниками занятие уже было, ни индианки, ни даже метиски не было, это точно, сразу бы обратил внимание...

Окно выходило на площадь перед Центром, и Громовой Камень видел, как расходились дети с родителями. Интересно. Вон Чернов ведёт за руки мальчика и девочку, их он видел, да, Дима и Катя, но мальчик сам себя называл Димом, что для русского языка не характерно. Ага, а вот и Эркин, с ним Андрей, да, интересно, они — однофамильцы, или... пока это неважно. Эркин с девочкой, совсем белой, так это его дочь?! Что ж, в жизни всё бывает. Да, он ещё когда слышал, что у репатриантов приёмышей больше, чем родных.

Когда площадь опустела, Громовой Камень оттолкнулся от подоконника, взял со стола свою, так и не понадобившуюся тетрадь и пошёл к двери, едва не забыв на радостях палку.

На улице Андрей весело сказал:

— Ну, вы домой, а я по магазинам.

— А мы с тобой! — заявила Алиса, крепче вцепляясь в руку Андрея.

Но Эркин покачал головой, и она нехотя разжала пальцы.

Андрей озорно улыбнулся.

— Ничего, племяшка, мы ещё чего-нибудь придумаем.

— Иди уж, — рассмеялся Эркин. — К обеду тебя не ждать?

— Как управлюсь, — на мгновение стал серьёзным Андрей и тут же рассмеялся. — Я своё всегда возьму.

Он быстро ушёл к торговым Рядам, а Эркин с Алисой неспешно поли домой. Алиса рассказывала о занятиях, подпрыгивала на ходу и кружилась, будто ей было мало тех танцев.

— Не напрыгалась? — так и спросил Эркин.

— Не-а, — весело ответила Алиса. — Эрик, а можно я буду балериной?

— Балериной? — переспросил Эркин, удивлённый новым словом.

— Ну да, они всегда танцуют, и я так буду. Можно?

— Не знаю, — честно ответил Эркин. — Спросим маму.

— Ладно, — вздохнула Алиса.

Что мама разрешит, она особо не рассчитывала, а вот если попробовать другое...

— Эрик, а давай чего-нибудь вкусненького купим.

— Давай, — согласился Эркин к её полному удовольствию.

И они свернули в проулок, где была маленькая, но уж очень "вкусная" кондитерская. Там они купили печенья — рассыпчатого, цветочками с сердцевиной из варенья и смешным названием "курабье", даже непонятно, на каком это языке — и не спеша пошли домой.

Яркая листва, блестящее, промытое ночным дождём небо, весёлый шум выходного дня. Эркин словно заново удивлялся, как же всё хорошо. А о письме, что вот-вот придёт и заберёт Андрея, он и не думал. Конечно, он выучит шауни, не сложнее русского, а то в самом деле, что он за индеец? Двух слов связать не может. А вот выучит, узнает всё, и хрен его тогда ткнёшь или заденешь.

— Эрик, а завтра в кино пойдём?

— Отчего ж нет? — улыбнулся Эркин. — Пойдём.

Алиса удовлетворённо кивнула. Против кино мама ничего не скажет.

Дома их встретили весёлая Женя и умопомрачительные запахи.

— Андрей за покупками пошёл, — сказал Эркин, вручая Жене коробочку с печеньем.

— Хорошо, мы его подождём, как думаешь?

Эркин неуверенно пожал плечами.

— Ну... час, я думаю, так?

— Хорошо, — Женя поцеловала его в щёку.

Эркин выложил в комнате Алисы её вещи, чтобы она с Женей разобрала и разложила всё по местам, и пошёл в дальнюю комнату.

Наверное, для шауни тоже нужна тетрадь. Правда, этот... кутойс им ничего не сказал, но он же и сам соображает, не первый день в школе, а шауни — такой же язык, как русский или английский. Эркин сел за стол и достал чистую тетрадку. Ручка... в ящике. Тщательно, проговаривая полушёпотом, он записал в тетрадь узнанные сегодня слова, как в словаре: слово и рядом перевод на русский. Записав, перечитал, недовольно морщась: почему-то получилось не так. Он не мог понять что именно, но похоже одни слова он написал правильно, а другие — нет, а где ошибка — непонятно. Всё ещё хмурясь, Эркин сунул тетрадь в стол, в "свою, тумбу.

Уходить из этой комнаты ему не хотелось. Он постоял у стола, у окна и нерешительно, будто ожидая окрика, подошёл к шкафу, открыл створку с книжными полками. Вот учебники, а это две книги Андрей взял в библиотеке, а здесь их книги, собственные, томик Шекспира, вот... он вытащил увесистый том "Энциклопедического словаря" и вернулся с ним к столу.

Здесь тоже было много непонятных слов, но зато и картинок много. Эркин листал наугад, рассматривал картинки, фотографии, читал подписи. Прибежала Алиса, постояла рядом и убежала. Заглянула Женя. Он почувствовал её взгляд и обернулся.

— Читай-читай, — улыбнулась Женя и ушла.

И Эркин перелистнул сразу несколько страниц, шёпотом прочитал: "Животный мир Африки (Южного материка)", — и стал разбираться в подписях под большой, во весь лист, картинкой

За этим занятием его и застал Андрей. Эркин даже вздрогнул, когда ладонь Андрея легла на его плечо.

— Интересно?

— Да, — Эркин быстро вскинул на него глаза. — Как сходил?

— Лучше некуда, — улыбнулся Андрей. — И деньги потратил, и людей посмотрел, и себя показал. Со всем управился. Жратвы мне оставили?

— Мы не садились ещё.

Эркин легко встал, закрыл книгу и погладил обложку.

— Здоровская книга.

— Н-ну! — польщённо выдохнул Андрей.

В комнату влетела Алиса.

— Эрик, Андрюха! Мама обедать зовёт.

— Идём, — улыбнулся Эркин.

Алиса ловко увернулась от попытавшегося схватить её Андрея и спряталась за Эркина.

— Ла-адно, — протянул Андрей. — После обеда поймаю.

— А после обеда спать положено, вот! — отпарировала Алиса.

Но до ванной она — на всякий случай — шла, держась за руку Эркина.

Наконец сели за стол, и Женя разложила по тарелкам салат, как всегда любуясь накрытым столом и едоками. Андрей сказал, что купил себе куртку с подстёжкой и сапоги с вкладышами.

— И правильно, — кивнула Женя. — Алиса, доедай. А то твоя ветровка для лета.

— А сейчас что? — поинтересовался Андрей, придвигая к себе тарелку с супом. — О, картофельный? Обож-жаю картофельный суп.

— Сейчас ещё весна, — Женя оглядела стол: не нужно ли кому чего. — Мне говорили, что даже в июне могут быть заморозки.

— Заманчивая перспектива, — хмыкнул Андрей.

— А ещё что было? — спросил Эркин.

— Ну-у, — улыбка Андрея стала лукавой. — Ну... словом, я сегодня в гости иду.

— мам, а что я надену? — сразу спросила Алиса.

— Э нет, — рассмеялся Андрей. — Тут я, племяшка, без тебя справлюсь.

Женя уточнила:

— Это ты Любу встретил? — и , не дожидаясь его ответа, рассмеялась. — Конечно, иди.

Рассмеялся, догадавшись, и Эркин.

— Ключи не забудь.

— Да не в жисть! — весело ответил Андрей.

Алиса обиженно надула губы, что её не берут в гости, но, выяснив, что мама и Эрик тоже остаются дома, успокоилась.

После обеда Алиса легла спать, тем более, что обед был позже обычного. Эркин, как всегда в выходной, занялся посудой. Женя, уложив Алису — дневной сон обходился без поцелуев — и плотно прикрыв ей дверь, тоже пришла на кухню и села к столу, любуясь Эркином, его ловкими уверенно-красивыми движениями. Эркин, почувствовав её взгляд, обернулся с мгновенно осветившей его лицо улыбкой.

— Хорошо, Женя, да?

— Да, — кивнула она. — А вы как позанимались?

— Отлично, — с интонацией Андрея ответил Эркин и начал перечислять узнанные слова, тут же переводя их на русский.

К его радостному удивлению Женя повторяла их за ним.

— Женя?! — ахнул Эркин, — Ты... ты хочешь знать? Это? Ну, шауни?

— Хочу, конечно, — улыбнулась Женя.

Эркин вытер руки, аккуратно повес и л полотенце и сел рядом с Женей.

— Женя, ты... ты будешь ходить с нами?

Женя на секунду задумалась и покачала головой.

— Нет, — улыбнулась его огорчению Женя. — Лучше ты будешь учить меня.

— Я?! — изумился Эркин. — Но... но, Женя, я не умею.

— Ты справишься, — Женя погладила его по плечу, и он сразу перехватил её руку и поцеловал в ладонь.

— А... а ты что делала? — неуверенно спросил он.

— А я ходила в прачечную, — стала рассказывать Женя.

Идею сдавать постельное бельё в стирку, а не мучиться с ним дома Эркин одобрил горячо и безоговорочно. Он уже давно думал, что Жене тяжело столько стирать, пытался как-то помочь, а поведение Андрея, упрямо стиравшего свои носки и трусы, только укрепляло его в мысли, что что-то не так, но он не знал, как исправить. И вот всё решилось. Женя здорово придумала.

— Здорово, Женя! Слушай, а полотенца, скатерти, салфетки...

— Конечно, Эркин. Они всё берут.

— А... а мои рубашки, Женя? Что тебе с ними мучиться?

Женя ласково взъерошила ему волосы.

— Это совсем другое, Эркин.

— Хорошо, Женя, — сразу кивнул он.

Он обнял её, привлекая к себе, но посадить к себе на колени не рискнул: они не в спальне, сюда Андрей в любую минуту может зайти.

Женя тихо засмеялась, положила голову ему на плечо. Эркин прислушался и ловко, одним плавным движением встал на ноги, поднимая Женю на руки. Женя, по-прежнему смеясь, обхватила его за шею и поджала ноги, сворачиваясь в маленький уютный комок у него на груди. Прижимая к себе Женю, Эркин быстро и бесшумно вышел из кухни, пересёк прихожую и вошёл в спальню.

С привычно изумившей Женю ловкостью он, придерживая её одной рукой, закрыл дверь на задвижку. Женя поцеловала его в щёку и спрыгнула на пол.

— Сегодня я первая.

— Ага, — радостно согласился Эркин, подставляя себя её рукам.

Женя расстегнула на нём рубашку, распахнула.

— Так? Да?

— Ага.

Привстав на цыпочки, она поцеловала его в губы, положила руки ему на плечи, сдвинула с них рубашку. Шевельнув плечами, Эркин сбросил её, накрыл своими ладонями руки Жени и прижал их к своему телу, помогая расстегнуть пряжку. Её ладонями сдвинул вниз джинсы и трусы.

Раздев его, Женя отступила на шаг.

— Какой ты красивый, Эркин.

Эркин, улыбаясь, шагнул к ней, мягко обнял за плечи, сдвигая с них халатик, и так, оглаживая, раздел Женю.

— Ты такая красивая, Женя. Лучше всех.

Он каждый раз говорил так убеждённо, что Женя слышала это, как впервые. Они стояли, обнявшись, и Эркин мягко покачивал Женю, кружил под неслышную музыку. И Женя тихо смеялась, целуя его в шею и грудь. Эркин наклонился, и их губы встретились. И, как всегда, Эркин на мгновение задохнулся, как он боли. Но боль эта была сладкой.

Они целовались долго. Эркин знал, что у них не так уж много времени: проснётся Алиса и начнёт к ним ломиться, но оторваться от губ Жени, от её тела не мог.

Постель разбирать они не стали, и Эркин уложил Женю на ковёр. Они немного покатались и побарахтались, пока Женя не потянулась, блаженно раскинув руки. Эркин лежал рядом на боку, опираясь на локоть, и любовался ею.

— Как хорошо-о! — протянула Женя.

— Ага, — кивнул Эркин. — Ты не устала?

— Не-а, — совсем как Алиса, ответила Женя. — Эркин, а сколько времени?

Проверяя себя, Эркин потянулся и взял со своей тумбочки часы — он сам не помнил, когда он их снял и положил туда.

— Скоро Алиса проснётся.

Женя снова вздохнула и потянулась. И повторила:

— Как хорошо.

Эркин тоже вздохнул, прислушался и, скатившись с кровати, быстро оделся.

— Я сейчас, Женя. Ты полежи, отдохни.

Об этом он подумал ещё за обедом, поняв, в какие гости собрался Андрей, но тогда как-то к слову не пришлось, да и Алиса тут же сидела, а при ней лучше о таком не надо, а вот сейчас, если он не ошибся, самый подходящий момент.

Эркин не ошибся. В ванной был Андрей, и задвижка открыта.

Стоя перед зеркалом в одних штанах, Андрей сосредоточенно брился и, когда Эркин вошёл, сказал, не оборачиваясь.

— Я сейчас.

— Не трепыхайся, — неожиданно для самого себя ответил Эркин по-ковбойски.

Андрей на секунду остановился, но тут же возобновил бритьё, воздержавшись от комментария.

Давай Андрею закончить, Эркин пощупал и перевесил полотенца, заглянул в ящик для грязного белья. И, услышав, как Андрей моет и собирает прибор, подошёл к нему.

— Ну-ка, покажись.

— Смотри, — улыбнулся Андрей.

Эркин достал с полочки под зеркалом свой флакон с лосьоном и протянул Андрею.

— Держи. Налей на ладонь и протри. Ну, где брил.

— Ага, — кивнул Андрей.

Флакон этот он приметил ещё в первые дни и удивился: зачем Эркину лосьон после бритья? Он же не бреется. Может, Жене зачем-то нужен? И потому не брал его.

— Хороший запах, — сказал он, завинчивая пробку.

— Подожди, — остановил его Эркин. — А теперь шею себе протри и грудь.

— Там-то зачем? — удивился Андрей.

— Кожа будет приятная, ну, на ощупь. И запах, сам сказал, хороший.

— Так... — Андрей проглотил, на всякий случай, конец фразы.

И так всё понятно. Хорошо Эркин придумал.

— Ну вот, — улыбнулся Эркин, оглядывая брата. — Хорош.

— Я всегда лучше всех, — подчёркнуто напыщенно ответил Андрей и подмигнул Эркину. — Ни одна не устоит.

Эркин рассмеялся и хлопнул его по плечу.

— Иди одевайся, а то опоздаешь.

— Подождёт и радостнее встретит, — пропел Андрей и вышел из ванной.

И Эркин невольно рассмеялся ему вслед.

Ещё сонная Алиса перехватила Андрея в прихожей.

— Андрюха, играть будем?

— Завтра, — он шутливо дёрнул её за нос и ушёл в свою комнату.

— Алиса! — Женя сердито улыбнулась. — Ты долго в ночнушке бегать будешь?! Живо переодевайся.

— Ну, мам, ну так интереснее.

— Никакого интересно! — уже всерьёз рассердилась Женя.

И Алиса, надув губы, поплелась к себе.

Но за чаем не то, чтобы утешилась, а как-то забыла о своей обиде. Андрюха был таким серьёзным, не дразнил её, не подначивал. И чай пил, положив на колени полотенце. Ну, это-то понятно, это, чтобы брюки не закапать, а вот ест он зачем?