Лорд-Протектор. Мой друг Бенито Муссолини

Патрик ничего не ответил, потому что едва не подавился воздухом от захвативших его перспектив. Покидая кабинет лорда-протектора иранец долго кланялся и благодарил хозяина за все прошлые и грядущие авансы.

Часы показывали далеко за полночь, но это был далеко не последний гость.

"Конвейер, настоящий конвейер", — подумал смертельно уставший лорд-протектор, раскланиваясь с японским послом. Разумеется, смертельная усталость никак не отражалась на его лице.

Маркиз Хиборуми был подчеркнуто вежлив и застегнут на все пуговицы парадного мундира. Эполеты сверкнули, а сабля с грохотом ударилась о пол, когда японец опустился в предложенное кресло. Лязг оружия его нисколько не смутил.

— Я должен поздравить вас, маркиз. Насколько мне известно, наступление японской императорской развивается успешно.

— Когда-нибудь я повешу всех ваших шпионов, сэр Освальд, — твердо пообещал надменный самурай. У него был прекрасное оксфордское произношение. Иначе и не могло быть.

— Но до тех пор мы можем оставаться добрыми друзьями? — улыбнулся диктатор.

— И даже после того, сэр Освальд. Я ведь не собираюсь вешать вас, — пояснил Хиборуми.

— Вы плохой дипломат, господин Хиборуми, — заметил Мосли.

— Я верный солдат Императора, — отвечал гордый японец.

— Тогда скажите мне, Верный Солдат, каковы ваши дальнейшие планы? — поинтересовался лорд-диктатор. — И как далеко вы собираетесь зайти?

— Мы будем идти, пока у нас не иссякнут силы или пока не переменится политическая обстановка, — пообещал Хиборуми. — А силы наши не иссякнут никогда.

— Нельзя ли поточнее, дорогой маркиз? — притворно взмолился сэр Освальд. — Некоторые сообщения моих шпионов внушают тревогу.

— Не понимаю, о чем вы, — вскинул голову самурай. — Меморандум Танаки — это всего лишь подделка. Вам это прекрасно известно. "Над седою вершиной Урала" — это всего лишь песня. Не судите наших поэтов слишком строго, они всего лишь верные слуги Императора.

— И все-таки? — настаивал Мосли.

— Мы видим "седые вершины Урала" как реальную цель, — пожал плечами японец. — Тем более это касается Приморской Провинции, Камчатки и Чукотки.

— Но как вы планируете распорядиться этими землями? — лорд-протектор почувствовал, что медленно, но верно теряет терпение. — И простят ли вам русские столь сильное унижение?

— Знаете ли вы, сэр Освальд, что Россия владеет Приморской провинцией менее ста лет? — продолжал Хиборуми. — Мы просто вернем эту землю законному владельцу и нашему доброму союзнику — маньчжурскому императору. Знаете ли вы, что народ Чукотки до сих пор не признает власти русского царя? И воинственные чукчи знать не знают, что на всех картах их родина закрашена в российские цвета? Мы просто поможем этой гордой нации обрести подлинную независимость и международное признание. Знаете ли вы, что даже Якутия вполне созрела для независимости...

— ...а мудрые японские советники будут направлять грядущее якутское правительство на путь истинный, — подхватил лорд-протектор.

— Совершенно верно, сэр Освальд, — согласно кивнул японец. — Поверьте, мы не ставим перед собой невыполнимых целей. Наше время пришло, и мы увидели свет. Как бы то ни было, мы ни в коем случае не собираемся покушаться на интересы Британской Империи. Более того, мы всячески надеемся на дальнейшее плодотворное с ней сотрудничество.

— Аминь, — машинально отозвался сэр Освальд.

Ночь еще только началась, и новый гость явился с родины конвейера. Он по-хозяйски расположился в кресле, поставил ноги на стол и бесцеремонно хлестал дорогой коньяк, взятый из запертого (?) бара без разрешения хозяина.

— Опять играете роль наглого ковбоя, Джордж, — поморщился сэр Освальд.

— Только не говорите, что она мне не идет, — отозвался наглый янки.

— Напротив. Если быть совсем точным, вы не играете. Вы такой на самом деле, — уточнил лорд-протектор.

— Пусть даже так, — пожал плечами посол США, — эта роль дает массу преимуществ, Освальд. Да-да, Освальд, и не надейся, что я буду называть тебя "сэром". Одно дело на людях, протокол и все такое; но когда мы наедине, скажи спасибо, что я не называю тебя "Оззи". А мог бы. Здесь все свои.

Лорд-протектор в свою очередь пожал плечами. Всем своим видом он как бы говорил: "Джентльмен не унизится до скандала с деревенщиной. Король не опустится до спора с шутом".

— Скажи мне, Освальд, долго ли ты собираешься играть в поддавки с турками, япошками и прочими чурками? — поинтересовался бравый ковбой Джордж.

— О чем это вы? — удивился Мосли.

— Не держи меня за идиота, Освальд, — нахмурился американец. — Мне прекрасно известно, какие люди навещали этот кабинет до меня.

— Когда-нибудь я повешу всех ваших шпионов, — пообещал лорд-протектор.

— Ты успешно завершил эту войну, Освальд, но потом принялся делать одну ошибку за другой. Например, с чего ты решил вступиться за немцев? Плюнь на них. С Германией все кончено. Пусть Жаннере с ней играется, пилит на восемнадцать частей и так далее. Немцы сами виноваты. Не следовало затевать очередную бойню между белыми людьми.

— Знаете ли вы, Джордж, в чем заключается один из основных принципов британской внешней политики? — осторожно поинтересовался Мосли.

— Подавление и ликвидация любого европейского гегемона, реального или потенциального, — без запинки ответил янки. — Так было с Наполеоном, потом с русским царем, вчера с кайзером, сегодня таковым стал Жаннере. Я только прикидываюсь ковбоем, Освальд. Мне это все прекрасно известно. Но кто сказал, что ты должен давить храброго лягушатника прямо сейчас? Оставь его в покое, Освальд. Он отличный парень. Черт побери, жаль, что он не эмигрировал в Америку...

— В Америке он бы никогда не стал президентом, — заметил англичанин.

— Тут уж ничего не поделаешь, в Америке даже ты никогда не станешь президентом, — подхватил Джордж. — Так вот, оставь его в покое. Пусть играется с германскими обломками, пусть учит их говорить на эсперанто. Тем проще будет потом приучить их к английскому языку.

— Я бы так не сказал... — засомневался сэр Освальд.

— Не придирайся по пустякам, — отмахнулся от него американец. — Пусть он увязнет в России. Пусть немного научит русских хорошим манерам. Видит Бог, они в этом нуждаются еще больше, чем я. Но японцы?! Это одна большая глупость, Освальд.

— Я весь внимание, Джордж, — пожал плечами лорд-протектор.

— Мы уже помогли им один раз разгромить русских — вы, да и мы не стояли в стороне. Но в последние дни я пересмотрел кучу документов из той эпохи. Знаешь, кто больше всего радовался победе японцев, Освальд? Ваши собственные желтомазые и узкоглазые подданные, все эти индусы, бирманцы, малайцы и прочие макаки. Что они увидели? Они увидели, как маленькая страна азиатских желтых людей как следует надавала по заднице большой стране белых европейцев-христиан. Мне знакомы все эти ваши британские шуточки, Освальд, типа "Азия начинается за Ла-Маншем", но русские все-таки белые и европейцы. Негоже отдавать их на съедение азиатским людоедам. Не по-христиански это. Мы сами должны их съесть.

— Джордж, вы все-таки глупый ковбой, если неспособны видеть на два шага вперед, — вздохнул Мосли. — Да где там, всего лишь на один шаг.

— Я вижу на пять шагов вперед, — парировал американец. — Сперва турки и японцы немножко позверствуют, потом надорвутся на бескрайних русских просторах, а потом явитесь вы, в белом фраке то ли миротворца, то ли освободителя — и вот уже весь мир (или как минимум Россия) у ваших ног. Это справедливо, когда речь идет о турках, персах и прочей мелкой сволочи. Но японцы — они по-настоящему опасны. Они не надорвутся. Они только станут сильнее. И чем сильнее они становятся, тем больше они наглеют. Они уже почувствовали вкус победы над белым человеком.

— Вы боитесь, Джордж? — лорд-протектор улыбнулся так широко, что мог составить конкуренцию лорду Фермен-Кленчарли, барону Кленчарли-Генкервилл, маркизу Корлеоне Сицилийскому, пэру Англии.

— Только дурак не боится, Освальд, — американский посол грустно покачал головой. — Нет, на сожжение Белого Дома сил у них не хватит, это был подвиг, достойный прежних англичан. — Слово "прежних" неприятно кольнуло уши протектора. — Но прежде чем мы поставим их на место, погибнет немало американских парней — да и британских тоже, Освальд.

— Даже так? — изобразил удивление Мосли.

— Ты все прекрасно понимаешь, Освальд. Мы должны держаться друг друга. Будущий мир должен принадлежать людям, которые будут говорить по-английски. Мы возьмем в компанию наших младших братьев канадцев, австралийцев, новозеландцев... даже этих сумасшедших ирландцев — у тебя ведь полно ирландских друзей, Освальд? — и заставим всех остальных плясать под нашу дудку. Давно прошли те времена, когда синие, серые и красные мундиры стреляли друг в друга. Сегодня мы должны быть вместе. И тогда нам никто не страшен.

— Ты повторяешь слова своего президента? — спросил лорд-протектор.

— Так думает не только один президент — вся наша партия, да и оппоненты тоже. У нас много разногласий по иным вопросам, но в этом вопросе мы едины, — поведал Джордж.

— И ваши предложения?...

— Оставь в покое Жаннере, — повторил американец. — Перестань раздавать авансы японцам. С каждой их новой победой ты только получаешь новые проблемы в Индии и даже в Африке. И еще, Муссолини должен уйти.

— Что значит "уйти"? — сэр Освальд изобразил на лице неприкрытое недоумение.

— Ты хочешь, чтобы я сказал это вслух? — ухмыльнулся американец. — Это ведь ты у нас офицер и джентльмен, а я ковбой-головорез, я могу говорить прямо. Он должен умереть. Его надо убить. Пулю в лоб и без выходного пособия. Понял?

— Вы слишком много себе позволяете, Джордж, — нахмурился лорд-протектор.

— Не строй из себя невинную девочку, Освальд. И не волнуйся так, мы сделаем это сами. Наследники Бенито не такие наглые, можно будет бросить им кость вроде Тироля и парочки адриатических островов, и они заткнутся. Жаль Бенито, этот парень мне всегда нравился, но в своей жадности он переплюнул даже наших чикагских мафиози. Строго говоря, плевать мы хотели на эти Балканы, пусть бы целиком их забрал, но лишний шум нам сейчас ни к чему.

— Как вы это сделаете? — неожиданно спросил сэр Освальд.

— Это сделает несчастный австрияк, у которого семья погибла под итальянскими бомбами, — усмехнулся американец.

— Но у него очень сильная охрана... — пробормотал протектор.

— Зачем тебе грязные подробности, Освальд? Хватит и того, что я сделал тебя соучастником. Чем меньше ты будешь знать, тем проще тебе будет изображать скорбь на торжественных похоронах.

— А что если Жаннере... — начал было англичанин и тут же прикусил язык.

— Не понимаю, зачем ты ляпнул эту глупость, Освальд, — развел руками посол. — Или внезапно захотел прикинуться дураком, или хотел услышать мою реакцию? Ну так получай, мне не жалко. Шарлемань — не Бенито. Совсем не Бенито. Если он уйдет, после него останется мощная и сплоченная команда. "Подобранная строго по науке", — американец передразнил интонации французского диктатора. — Лебель, Брасси, Лефоше, Сент-Этьен. Наполеоновские маршалы им в подметки не годились. И они продолжат его дело. Поэтому уход Жаннере ничего не решит. Наоборот. Все его планы нам известны на годы вперед. И они нас устраивают.

— Нас? — переспросил лорд-протектор.

— Нас — великую англо-саксонскую расу, Освальд. Подумай об этом. Хорошо об этом подумай.

* * *

Через несколько минут после того, как за американцем закрылась дверь, в кабинете появился еще один гость. Нет, он не был послом. Хотя мог быть. Например, послом с планеты Венера.

Линдси Вестерфильд пересекла кабинет, скинула туфли и рухнула на диван.

— Как дела, дорогой? — промурлыкала она.

— Я устал, смертельно устал, — честно признался диктатор.

— Тогда иди ко мне, я верну тебя к жизни, — Линдси лениво закинула левую ногу на спинку дивана. Да, она может, подумал сэр Освальд со смешанными чувствами. Тонкое шелковое платье поползло вниз (или вверх? все зависит от точки зрения). Черт побери, она опять не надела нижнее белье.

— Ну? — поинтересовалась Линдси.

— Мне надо немного подумать, — отозвался лорд-протектор.

— Мой великий полководец обдумываем план предстоящего сражения? — хихикнула она. — Рекомендую наступление всеми силами по всему фронту!

"Проклятый янки прав, тысячу раз прав, — тем временем думал Лорд-Протектор Британского Содружества Наций. — Империя все еще сильна, очень сильна, но что будет завтра? Глупо надеяться, что так будет всегда. И тогда нам потребуются союзники, надежные союзники. "Надежные союзники" — это такая шутка, таких в мировой политике просто не бывает, скажет вам кто угодно. Но не в этот раз. Что может быть лучше? Что может быть надежнее? Народ, который говорит с тобой на одном языке, вышел с тобой из одного корня, исповедует те же ценности и принципы — как бы пафосно это не звучало, но это так. Предки мудро поступили, оставив их в покое, и теперь nbsp;— Подавление и ликвидация любого европейского гегемона, реального или потенциального, — без запинки ответил янки. — Так было с Наполеоном, потом с русским царем, вчера с кайзером, сегодня таковым стал Жаннере. Я только прикидываюсь ковбоем, Освальд. Мне это все прекрасно известно. Но кто сказал, что ты должен давить храброго лягушатника прямо сейчас? Оставь его в покое, Освальд. Он отличный парень. Черт побери, жаль, что он не эмигрировал в Америку...

они не помнят зло, помнят только хорошее. Это и анзаков касается. И канадцев. И даже чертовых родезийцев. Да. Мы можем сохранить и укрепить единство. И тогда никто не устоит перед нами. А когда мы станем едины... Кто сказал, что верховный главнокомандующий должен сидеть в Вашингтоне?"

— Дорогой, если ты не поторопишься, я начну без тебя, — пообещала мисс Вестерфильд, внимательно изучая свой пупок.

Лорд-Протектор поднял трубку телефонного аппарата.

— Томплинсон? Машину и эскорт к воротам. Позвоните на аэродром, пусть приготовят "Виндикейтор". Мы отправляемся немедленно. Нет. Нет. Да. Совершенно верно.

Сэр Освальд положил трубку и повернулся к Линдси:

— Милая, ты когда-нибудь занималась этим на высоте в десять тысяч футов? Нет? Хочешь попробовать?..

Эпизод 4. White Man's Burden.

Адмирал Глен Тьюсбери спокойно делал свою работу.

Его маленькая эскадра вот уже несколько дней подряд торчала на рейде Кенигсберга, где занималась разоружением скопившихся здесь остатков германского флота. Работа оказалась непыльной, немцы сотрудничали и проблем не создавали.

— Я не стану вам лгать, — сказал один из германских капитанов, — мне это совсем не нравится, но я получил приказ кайзера — и я его выполню.

Другой капитан, горячий тиролец, неведомыми путями занесенный на Балтику, был более откровенен:

— Будь на вашем месте лягушатники, герр адмирал, мы бы постарались попортить им крови. А с вами, так и быть, мы будем работать. На вас мы зла не держим. Вот лягушатники...