Резонанс

— К первому пути прибывает экспресс на Новинск! Повторяю...

На посадку пригласили пассажиров первого вагона, и все кругом засуетились, начали доставать и проверять литерные билеты. К выходу на перрон быстро выстроилась длинная очередь, а вот мы остались сидеть на лавочках.

Наш вагон — четвёртый, просто нет смысла в самую сутолоку лезть. Я только убрал книгу в фанерный чемоданчик средних размеров и устроил его на коленях.

— Пригласят и пойдём! — решил Аркадий, оценил очень уж неторопливое продвижение очереди и хмыкнул: — Медленно они как-то!

— Опять жандармы документы проверяют, — предположил Лев, и точно — когда через полчаса нас пригласили на посадку, так сразу пройти через небольшую площадь к вагонам не получилось: только предъявили билеты жандармскому унтеру, придерживавшему локтем болтавшийся на ремне угловатый пистолет-пулемёт, и тот сразу велел отойти в сторону.

— Ждите! — коротко бросил он, не снизойдя до объяснений, и дал отмашку подчинённому. — Следующих запускай!

Дабы придать движению пассажиров хоть какую-то упорядоченность, проход ограничили гипсовыми клумбами с чахлыми и пожухлыми цветами, нам пришлось сместиться в сторону и расставить чемоданы в тени колонн. Второй жандарм расположился так, чтобы контролировать обстановку, но трёхлинейку с примкнутым штыком оставил висеть на плече.

Судя по всему, причиной столь пристального внимания стали значки февральского союза молодёжи, но мысль о политических антипатиях унтера я всерьёз рассматривать не стал и решил, что подозрительной тому показалась сплочённость нашей компании сама по себе. Как верно подметил Лев, соискатели представляли собой сборище на редкость разнородное, за время пути попутчики успели сбиться разве что в землячества, а никак не в клубы по интересам.

— Четвёртый вагон ещё есть? — спросил жандарм и тут же гаркнул. — Сдай назад! Пятый ещё не вызывали!

— Пусть ждут! — подтвердил унтер и обратил своё внимание на нас. — Документы!

Тут-то всё и случилось. Откуда взялись тащивший сразу два обтянутых кожей чемодана рыжий парень и едва поспевавшая за ним чернявая девица, внешностью чем-то напоминавшая галку, я не заметил, отвлёкся, доставая сопроводительные бумаги.

— Куда прёшь?! — возмутился жандарм, загораживая дорогу растрёпанной парочке.

— Третий! — крикнул запыхавшийся после быстрого бега парень. — Третий вагон! Замешкались!

— Замешкались они! — недовольно проворчал унтер, но билеты у рыжего всё же принял.

И — жахнуло! Окна третьего вагона разом вышибло все до одного, полыхнуло внутри и сразу выплеснулось наружу, принялось лизать борта оранжевое пламя. Следом осыпалось на брусчатку остекление крытого перехода над путями, мелькнуло и заколыхалось на лёгком ветру красно-чёрное полотнище анархистов, захлопали выстрелы.

Первым, как ни странно, среагировал на случившееся рыжий парень — он ухватил подругу за руку и утащил её за ближайшую колонну. Унтер не последовал за ними, вместо этого сорвал с плеча оружие, но открыть стрельбу не успел, сразу дёрнулся и ничком повалился на пыльную мостовую; вокруг его головы начало быстро растекаться кровавое пятно.

Следующая очередь прошла чуть выше, от стены полетели куски выбиваемой пулями штукатурки, и Аркаша ухватил пистолет-пулемёт, метнулся с ним за гипсовую клумбу, Лев тоже не сплоховал и потянул наших спутниц под укрытие колонн, а вот я оказался попросту не в силах принять случившееся.

Взрыв, пожар, стрельба...

Жандармы вскинули винтовки и слаженно пальнули, но если один укрывался за простенком и лишь выглядывал из двери, то второй остался на открытом пространстве и потому сделался первоочередной мишенью анархистов. В грудь бойца железнодорожного корпуса угодило сразу несколько пуль, он всплеснул руками и упал, тогда загрохотал, задёргался пистолет-пулемёт в руках приподнявшегося над клумбой Аркаши.

"Зарница!" В памяти сами собой всплыли знания, полученные на военных играх, я ухватил унтера за кожаный ремень портупеи и в несколько судорожных рывков затащил его за колонну ко Льву и девушкам.

Увы, Лии хватило одного только взгляда на простреленную голову, чтобы вынести вердикт:

— Мёртв!

И я не стал тратить время попусту, вместо этого рванул застёжки кожаного подсумка. Аркаша в несколько длинных очередей сжёг все патроны, и теперь с разряженным оружием оказался в самой настоящей западне: анархисты палили по нему безостановочно, от клумбы во все стороны летели куски гипса, воздух заполонила белая взвесь.

Я выудил из подсумка прямой и узкий магазин, снаряжённый пистолетными патронами, и крикнул:

— Аркаша! Держи!

Глазомер не подвёл, магазин ударился о камни и отскочил к Аркадию. Тот ухватил его и принялся перезаряжать пистолет-пулемёт, я же расстегнул кобуру на ремне унтера и вытянул из неё массивный воронёный револьвер.

— Дай! — протянула руку Инга, и даже мысли не возникло отказать.

Стреляла она куда лучше моего; знал это по совместным вылазкам в тир. Впрочем, "лучше моего" стреляли в ячейке решительно все, разве что за исключением Лии, и то не факт.

Инга перехватила револьвер двумя руками, высунулась из-за колонны и выпустила по засевшим на переходе анархистам сразу несколько пуль. Аркаша поддержал её длинной очередью и рванул к нам, продолжая палить и на бегу. Когда он стремительным броском проскочил открытое пространство и укрылся за колонной, на меня накатило облегчение и начал понемногу отпускать шок, сердце застучало бешено-часто, зашумело в голове, сделались ватными ноги.

Вот только ничего ещё не кончилось, кровавое безумие только начинало набирать обороты. Перезарядивший трёхлинейку жандарм не сумел даже толком выглянуть из двери: лишь сунулся наружу и тут же спрятался обратно, когда в лицо полетели щепки измочаленного пулями косяка, а пламя с взорванного вагона уже перекинулось на соседние. Их пассажиры, давя друг друга, выскакивали наружу прямо под выстрелы анархистов. В паникующей толпе появились новые жертвы: кого-то уложили наповал сразу, кого-то попросту затоптали.

Убитых наверняка оказалось бы несравненно больше, но тут послышался рык мощного автомобильного движка, из-за здания вокзала к железнодорожным путям выкатился броневик; его башенка повернулась, длинной дульной вспышкой полыхнул ствол пулемёта.

Крупнокалиберные пули легко прошили галерею, посыпались обломки досок и рам, осколки чудом неповреждённых до того стёкол, но кто-то из анархистов всё же уцелел, вниз полетели гранаты, и уж не знаю, пробили осколки железные листы бронированного автомобиля или наводчику перекрыли обзор клубы пыли, только грохот коротких очередей мигом смолк, и броневик рывком сдал назад.

Тут-то из дверей вокзала и выскочил растрёпанный молодой человек в светлом парусиновом костюме. Он выбежал на залитый кровью перрон и вскинул левую руку, будто бы пытался отгородиться от обстрела.

Будто бы пытался? Или же — отгородился?!

Витавшая в воздухе пыль пошла волнами, словно её толкнуло невидимым щитом, а в отставленной в сторону правой руке незнакомца как по волшебству сформировался сгусток шаровой молнии. С каждым мгновением он искрился всё ярче, ярче и ярче, и хоть анархисты открыли беспорядочную стрельбу, в цель не угодила ни одна из пуль.

При попадании в мерцающую защиту те не отскакивали, не плющились и не рикошетили, лишь полностью теряли скорость и мёртвыми свинцовыми осами падали на брусчатку, звенели и раскатывались в разные стороны. Всякое столкновение оставляло на энергетическом щите мутное пятно, от них начали расползаться и соединяться в сеть белёсые прожилки, и тогда молодой человек резким взмахом руки отправил шаровую молнию в переход над железнодорожными путями.

И вновь — грохнуло! Взрыв прозвучал не так басовито, как первый, но галерею попросту разнесло на куски, словно в неё угодил фугасный снаряд!

Вот тогда-то в моих приоритетах и произошли сдвиги воистину тектонических масштабов. Меркантильные интересы и любовные чаянья оказались сметены осознанием того простого факта, что я и сам хочу обладать подобной властью, желаю управлять сверхэнергией, а не просиживать штаны в бухгалтерии какого-нибудь заштатного завода. Более того — это моё новое устремление отнюдь не было пустыми мечтаниями, и я обладал реальной возможность желаемое обрести.

Дело оставалось за малым — не провалить инициацию и пережить свой первый резонанс.

Глава 2

На инициацию мы опоздали. Не окончательно и бесповоротно и не мы одни, но из-за муторных следственных действий и долгого ожидания нового состава весь заранее утверждённый график отправился прямиком псу под хвост.

Вопреки первоначальным планам в Новинске не задержались ни на час, прямо на вокзале оставили в камере хранения багаж и в срочном порядке выдвинулись к Эпицентру. С автобусами тоже не сложилось, нас — усталых и вымотанных долгой дорогой — погрузили в обычные грузовики. Впереди катил кургузый двухосный броневик на высоких колёсах с ребристым протектором, замыкали колонну машина с солдатами и ещё одна полуторка с зенитной установкой в кузове.

Столь серьёзные меры безопасности больше не казались чрезмерными, теперь они не удивляли, а лишь заставляли ёжиться в ожидании нового нападения. Помимо всего прочего на крышах кабин грузовиков были смонтированы вертлюги с ручными пулемётами. Сопровождавший нас боец сразу приладил на своё оружие диск с патронами, но нервозности не выказывал, спокойно сидел на приступке и смолил папиросу.

Как уже успел заметить, весь автотранспорт был отмечен одинаковыми эмблемами в виде стилизованной модели атома, такой же символ с парой узких поперечных нашивок обнаружился на шевроне пулемётчика, а вот погон на зеленовато-песчаного оттенка гимнастёрке не было вовсе, как не имелось и кокарды на панаме.

Солнце висело в зените и не на шутку припекало, поток встречного воздуха был горячим, в лицо летела поднятая колёсами головных машин пыль. Девушки прикрыли лица косынками; я придерживал фуражку, не позволяя ветру сорвать её с головы. После бессонной ночи на тряской дороге начало укачивать, то и дело клевал носом, несколько раз даже едва не падал с протянувшейся вдоль борта лавочки.

— Эх, а на дирижабле или пассажирском аэроплане давно бы на месте были! — мечтательно вздохнул Аркаша. — Не пришлось бы на паровозе через всю страну неделю тащиться. И это нас ещё экспрессом отправили!

— Был бы у тебя папа инженер, летал бы на дирижабле, — рассмеялся Лев, но из-за жары и усталости дружеская перебранка увяла, толком не успев начаться.

Я задремал и какое-то время даже кемарил — встрепенулся, когда над головой низко-низко прошло звено истребителей. Показалось даже, будто сумел разглядеть головы лётчиков.

— "Чайки"! — на глазок определил марку бипланов Аркадий и обратился к пулемётчику. — Беспокойно тут у вас?

Тот последний раз затянулся и выкинул окурок за борт кузова.

— Да не, у нас — тишина и спокойствие! Положено, вот и сопровождаем.

— А как же анархисты?

Боец непонятного подразделения беспечно пожал плечами.

— А что — анархисты? Где мы и где они? Тут особо-охраняемая территория, не баран чихнул! Сюда никому постороннему ходу нет!

— Чего они к нам вообще привязались? — спросила Лия.

Пулемётчик даже головой покачал.

— Ну, барышня! Вы же из политически подкованных, неужто с убеждениями этих поганцев незнакомы? Каждый человек свободен ровно настолько, насколько это не ограничивает свободу других, так?

Лев при этих словах аж рот от удивления разинул. Нет, главный постулат анархистов для него откровением вовсе не стал, просто очень уж удивительно оказалось услышать подобную сентенцию из уст неотёсанного солдафона.

И сразу возник резонный вопрос, а так ли тот неотёсан?

Мне даже стало интересно, в каком подразделении он служит, но постеснялся спросить, промолчал.

— А мы тут при чём? — поинтересовалась Инга. — Какое отношение мы имеем к их свободе?

— Конкретно вы, барышня, не имеете, — с улыбкой ответил пулемётчик. — Но это пока. А вот после инициации из людей заурядных вы с товарищами перейдёте в разряд неординарных. Смекаете?

— Нет! — отрезала Инга, которую явственно покоробило обращение "барышня".

— Ну о каком равенстве прав и свобод может идти речь после обретения вами сверхспособностей? Просто так, что ли, университетские умники трубят о неминуемом наступлении диктатуры сверхлюдей?

— Чушь какая! — фыркнула Инга и отвернулась.

Дальше какое-то время ехали молча. Сонливость понемногу отступила, и я украдкой поглядывал на девушку, но вскоре утомился протирать стёкла очков от пыли, да и припекало чем дальше, тем сильнее; из-под фуражки потёк пот, гимназистская гимнастёрка на спине и под мышками стала неприятно влажной. Поток встречного воздуха нисколько не помогал, наоборот — на зубах уже так и скрипело от мелких песчинок.

Сначала ехали по степи с выжженными солнцем травами, затем за правой обочиной потянулись перелески, а с левой начали вырастать поросшие кустами холмы. Постепенно заросли становились всё гуще и гуще, а потом чуть ли не разом высокие деревья сгинули и кругом зазеленел густой молодняк.

— Шестидесятый километр, — пояснил пулемётчик. — До этого самого места от Эпицентра выброс дошёл, все деревья повалило. Но это не везде так.

Грузовики на полной скорости проскочили по мосту через узкую речушку, и тогда наш сопровождающий приподнялся с приступки и принялся всматриваться куда-то назад, но почти сразу успокоился и уселся обратно. Как выяснилось некоторое время спустя, внимание его привлёк нагонявший колонну мотоциклист. На неплохой скорости тот обошёл нас по обочине, и в глаза бросилась странная конструкция "железного коня", а именно — непривычная форма бензобака и полное отсутствие трубы глушителя. При этом мотор отнюдь не ревел и его негромкое стрекотание полностью потерялось на фоне гула автомобильных движков.

— Да как так-то? Что за модель такая?! — не удержался я от удивлённого возгласа.

Пулемётчик самодовольно улыбнулся.

— Экспериментальная, на электрическом ходу! Шесть лошадок, между прочим!

— Да ерунда! — не поверил Лев. — Аккумулятор больше самого мотоцикла должен быть!

— Тю-ю! — протянул боец. — Нет там аккумулятора! Движок мотоциклист напрямую сверхэнергией запитывает. Для операторов шесть лошадиных сил — это плюнуть и растереть, хоть час ехать могут, хоть два! Устанет, конечно, но примерно как на велосипеде.

— Обалдеть! — только и протянул я, донельзя впечатлённый услышанным. — Вот это дело! И на бензин тратиться не надо!

Увлекавшийся мотоспортом Аркадий озадаченно покачал головой.

— А не шутишь? Никогда раньше таких не видел!

— Откуда бы? — усмехнулся пулемётчик. — Большинство операторов сверхэнергии в Новинске живёт. Даже в столице меньше, пусть и не на порядок.

— А сколько их вообще всего? — полюбопытствовал Лев.

Боец озадаченно поправил панаму.

— Вот ты спросил! Насколько знаю, в год что-то около десяти тысяч соискателей со всей страны набирается, когда больше, когда меньше. И ещё тысячу иностранцев по соглашению с Лигой Наций принимают.