Ова 4 (часть 2)

По инерции продолжая движение, Кьюджин перекатился через голову, снова присев на ноги. Подскочивший противник нанес удар правой рукой, соскользнувшей по блоку, затем удар левой. Коноховец захватил руку и продолжил тянуть ее на себя, одновременно разворачивая корпус, продолжая захват и перебрасывая противника через себя, бросая его спиной на пол. Кьюджин сразу нанес удар кулаком протеза по лицу зека, ломая нос. Но второго удара нанести не сумел. Заключенный схватил прямоугольный разнос, видимо, унесенный из столовой, и подставил под удар, держа двумя руками. Металл прогнулся, но удар сдержал. Зек резко выпрямил руки, ударяя разносом по лицу Кьюджина, заставляя его на миг отшатнуться, и резко перевернулся на живот, вскакивая на ноги.

Вскочив на ноги, противник рванулся к Коноховцу, нанося удар коленом в живот, но нарвался на блок. Кьюджин сразу блокировал и второй удар, на этот раз руки, отводя его в сторону, а сам подался телом вперед и ударил лбом в нос зеку. Кин швырнула кухонный нож в спину противнику, но тот на это никак не отреагировал, полностью поглощенный боем с сеннином. Бросившись вперед, зек ударил правой, но врезался в блок, затем ударил левой рукой, но Кьюджин вновь заблокировал удар. Следующий удар правой Коноховец перенаправил, и кулак зека врезался в стену, с хрустом ломающихся костей пробивая стену. Пользуясь заминкой. Коноховец схватил противника за голову и дважды приложил лицом о ту же стену. Третий раз не получилось — зек вывернулся, и сам положил руку на затылок противника и ударил лицом о стену. Нанес быстрый удар ногой — метил явно в голову, но Коноховец успел уклониться, — затем блокировал два удара руками и не успел заблокировать быстрый выпад коленом в живот.

Отшатнувшись назад и наступив на какой-то комок тряпок, Кьюджин зацепил его ногой и швырнул в лицо зеку. Сразу рванул вперед и со всей этической силой вогнул колено в грудь зека. Захрустели ребра, проламываясь под силой удара, прогибаясь внутрь, к сердцу. Но зек резко завел левую руку под колено, а правой ухватился за пояс Коноховца и резко поднял противника, переворачивая через себя.

Кьюджин едва успел подставить руки, чтобы не клюнуть носом в пол. Зек же вывернулся из-под противника, и накинулся на него сзади, обхватив руками шею с явным намерением задушить. Коноховец тут же заводит руку за спину противника и вырывает из раны нож, одним быстрым движением подрезая сухожилия на руке. Хватка резко ослабевает, и калека скидывает с себя зека. Противник скатывается в сторону и переворачивается, нанося удар ногой. Кьюджин отводит удар в сторону, сразу проводя ножом по сухожилиям на ноге. Зек тут же толкает Кьюджина второй ногой, сам перекатывается назад, но не может найти опору, так как ткани просто не успевают срастись.

Коноховец подскакивает к нему, нанося удар коленом. Удар врезается в блок, но зек откатывается в одну из комнат. Кьюджин снова сближается, нанося удар кулаком протеза по лицу, а затем замахивается ножом. Зек подставляет ладонь, и клинок легко проходит сквозь плоть. Вывернув руку, и выдернув нож из руки Коноховца, зек бьет кулаком в шею противника. Но калека сдвигается от удара, вновь хватаясь за рукоять ножа и резким рывком вырывает его, разрезая плоть между средним и безымянным пальцами. Зек второй рукой бьет Коноховца, а затем ударом ноги откидывает его от себя. Раны на нем затягивают очень быстро.

Зек подхватил попавшую в руки табуретку, швырнул ее вперед и сам же бросился на Кьюджина. Коноховец табурет отбил, но зек вместо атаки скользнул мимо него к выходу из комнаты и дал деру. Звуковики благоразумно мешать ему не стали, пропустив. Кьюджин проследил за быстро удаляющимся психом и отбросил нож.

— Что это, блядь, было? — высказался он, утерев разбитую губу.

Заку осторожно подошел к тому месту, где шла драка, внимательно глядя под ноги.

— Смотри, — он указал на капли крови, оставленные противником.

Кьюджин подошел к Звуковику, присел, ткнув пальцем в лужу крови, а затем потер каплю крови между пальцами. Даже обычному взгляду было видно, что в крови есть какие-то гранулы, а на ощупь они ощущались еще лучше. Небольшие гранулы какого-то минерала.

— Заку, ты рожу этого психа раньше не видел?

Звуковик задумался, но отрицательно покачал головой, хотя и без уверенности.

— Нет, не помню такого.

Кьюджин повернулся к куноити.

— Кин?

— Нет, хозяин, я его не помню.

Коноховец снова перевел взгляд на кровь между пальцами, задумавшись над чем-то.

— Ты знаешь, что это? — спросил Заку.

— Есть у меня догадки, откуда взялось это, — он указал на кристаллики, — но, Рикудо мне свидетель, лучше бы я ошибся. Потому что если я прав, мы в том еще дерьме.

* * *

Впервые за полгода Муи спускался в подземелье своей тюрьмы, переоборудованное под лабораторию. Бывшие казематы крепости, которые пришлось долго и вдумчиво перестраивать и переделывать. Долго вычищать, добиваясь стерильной чистоты. Медленно и осторожно обставлять необходимым оборудованием. Никто не должен был знать, какую именно работу здесь ведет Муку. Никто не должен был знать, что он вообще что-либо здесь делает. Сапоги тихо постукивали по отполированному камню, сзади цокали каблучки сапожек Рьюзецу. Факел Муи держал сам, так как иное освещения здесь не было предусмотрено. Грубо продолбленные в камне стены, переходящие в свод потолка, и ровные отполированные ступеньки. Запах влажности, к которому все сильнее добавлялся запах крови.

Наконец свод закончился, и Муи с любовницей вошли в одну из дополнительных операционных. Шкафов с инструментом здесь почти не было, только столы и тележки. На столах — тела тех, кто уже умер, но еще не разобран на органы. Тела тех, кто не справился. Отработанный материал. Единственный рабочий, умело вырезавший что-то из мертвого тела, не обратил на Муи никакого внимания.

Глава тюрьмы прошел дальше, в основной блок. Пять столов, расставленных звездой. На всех пяти тела, живые. Эти даже в сознании, но пустые взгляды бездумно обращены в потолок. К ним подведены какие-то трубки, по одним течет кровь. По другим — жидкости разных цветов. Вокруг основное оборудование и емкость с жидкостью, в которой плавает предоставленный старцем минерал. Над одним из тел склонились врачи, на пол лилась кровь, и под их ногами валялось разорванное сердце, но Муку стоял в стороне, делая какие-то записи.

— Отец! — приходу Муи он всегда был рад.

Глава тюрьмы хмуро осмотрел всех пятерых. Всего час назад они бегали по тюрьме и убивали заключенных. Потеря контроля — плохо. Бесконтрольных психов, жаждущих только убивать, они могли получить с самого начала.

— Эти пятеро убили полсотни заключенных. Совсем не тот результат, которого я от тебя ждал, Муку!

Парень, молодой, но гениальный, испытывал искреннее отчаяние. Его и без того бледная кожа, кажется, побледнела еще сильнее. Выцветшие волосы были покрыты сальным налетом. Под глазами черные круги от недосыпания, сами глаза красные. Постоянное пребывание в подземелье за работой явно не шло ему на пользу.

— Прости, отец. Я был окрылен успехом и не подумал, что они смогут вырваться из-под контроля. Мы уже нашли проблему и исправим ее в ближайшее время. Идем.

Из второй лаборатории выехала тележка, которую вез работник, только что потрошивший один из трупов. Он привез сердце, которое тут пошло в дело.

— Что с ним? — Муи указал на того, над кем сейчас проводили операцию.

Муку улыбнулся:

— О! Это самый сильный из пяти первых экземпляров. Он почуял источник и направился сразу к нему. Судя по ранам, сеннин очень хорошо его потрепал. Сердце разорвано, некоторые ткани и органы не выдержали перегрузки, их придется заменить. Но он дошел своим ходом, значит, мы на верном пути.

Муи поморщился. Кьюджин не дурак, и встреча с одним из подопытных пусть и была неизбежной, рано или поздно, но Муи хотел бы, чтобы это случилось как можно позже.

Все же они покинули операционную и прошли в комнату отдыха. Здесь тоже пахло кровью, да и повсюду были ее следы, так что ни Муи, ни Рьюзецу присаживаться не стали. Но даже если к крови как-то притерпеться, то запах медикаментов и каких-то едких химикатов, стоявшим вторым по отвратительности после крови, не оставлял шансов. Куноити была очень рада, что ей больше нет необходимости сюда возвращаться. Муку тут же прошел до стола, наливая себе то ли чай, то ли нечто подобное.

— Сенчакра, собранная с арены, — начал объяснять Муку, не дожидаясь вопроса, — запустила процесс. Но без постоянного притока ничего не получится. К тому же, работая не на полную мощность, артефакт нестабилен.

Муи отрицательно покачал головой:

— Мы не будем открывать артефакт, Муку. Ты сказал, что сможешь обойтись и без этого.

— Конечно! Пятеро у нас уже есть. Но в следующий раз мы сможем обработать сразу десятерых... Правда, это предел для одной операции. С этим я ничего сделать не смогу.

Муи махнул рукой, показывая, что это не так важно.

— Сначала я хочу быть уверен, что эти пятеро находятся под нашим полным контролем. Мне нужны солдаты, которые подчиняются приказам, а не толпа берсеркеров, это ясно?

Муку закивал:

— Да, отец. Я все подготовлю. Первая пятерка станет послушнее дрессированных собак.

— Тебе что-нибудь нужно?

Сын задумался, а затем энергично закивал:

— Да. Сенчакра. Я пока не буду создавать новых экземпляров, но мне нужно изучить, как она взаимодействует с артефактом.

— Это возможно, — немного подумав, кивнул Муи, — что-то еще? Тебе хватает состава?

Сын закивал:

— Да, его более, чем достаточно.

Муи нахмурился. Сын не понял вопроса. Гениальный ученый, в остальном он был абсолютно бездарен.

— На какое количество особей хватит состава?

Муку задумался...

— Это... Если мы больше не будем терять подопытных, то на сотню... Примерно. Нет, чуть меньше.

Недостаточно. Категорически недостаточно. Муи не знал, откуда старец берет минерал. А зависеть от этих поставок никак не хотел. Он вообще ни от кого не хотел зависеть. Наелся на всю оставшуюся жизнь.

— Ясно. Больше никаких побегов, Муку. Не хватало, чтобы кто-либо что-либо заподозрил. Ты же не допустишь больше такой ошибки?

Муку снова энергично закивал.

— Да... то есть... нет... То есть, не допущу. Никаких побегов.

Муи, удовлетворенный ответом, поднялся. Его сын перевел взгляд на Рьюзецу и покраснел, что было особо заметно на фоне его общей бледности.

— Рьюзецу... сан... у меня к тебе просьба... мне... Ну, нам здесь без тебя так... В смысле, ты очень хорошая работница, и твоя помощь была бы... Ну, неоценима! Да!

Девушка вздрогнула, отрицательно взмахнув рукой:

— Нет, Муку, прости, но я еще не могу отмыться от въевшихся запахов, может, как-нибудь потом.

Торчать здесь только для того, чтобы Муку мог на нее пялиться, истекая слюной, куноити не собиралась.

— Работай, сынок, — отрезал отец, и гости покинули подземелье.

Муку сжал кулаки. Он хотел разбить чашку, что держал в руке, но на это не хватило силы. Разозлившись еще сильнее, он швырнул ее в стену, но сам же облился горячим напитком, по ошибке называемым чаем. Выругавшись, Муку пообещал то ли сам себе, то ли еще кому-то:

— Я все сделаю! Я еще докажу, что могу все сделать, как надо! Увидите! Вот увидите!

Глава 4/14.

Несмотря на происшествие, случившееся прошлой ночью, настроение у Заку было приподнятым. Он впервые за долгое время спал в отдельной комнате. В комнате, в которой чем-то неприятно попахивало и было грязно, но все это казалось мелочью. А еще больше его настроение поднял завтрак. Кин, выглядевшая невыспавшейся и усталой, приготовила завтрак. Настоящий завтрак. Настоящая еда. Это было почти праздником. А еще большим праздником было то, что обедать и ужинать они тоже будут нормальной пищей. И спать он сегодня ляжет в этой же комнате и завтра снова будет завтракать тем, что приготовит напарница. Как мало человеку надо для счастья. Все отнять, а затем вернуть хоть что-то из того, что было отнято.

— Что за выражение лица? У тебя сейчас харя треснет! Смотреть противно!

На кухне они с Кин были одни. Пока Кьюджина не было рядом, куноити по поводу и без грубила Заку, но тот был даже рад. Такое поведение было обычно для его напарницы. Той, которая была до того, как попала сюда. Однако стоило Кьюджину появиться в поле видимости, как куноити тут же принимала вид покорной рабыни. На прямой вопрос Заку в отсутствии Кин Коноховец ответил, что сейчас из нее эти привычки не вытрясти. А вот позже на воле это будет сделать намного проще. Затем задумался, и добавил: "если мне раньше не надоест это обращение "хозяин"".

— Эй! Я же твоей стряпне радуюсь! Вкусно же!

Но Кин лишь недовольно проворчала:

— Не для тебя старалась.

Звуковик не стал отвечать. Поведение напарницы не портило его хорошее настроение. Впервые за все время, проведенное здесь, у него была реальная надежда снова оказаться на свободе.

На Кухне появился Коноховец. Шрамы на его теле затянулись и выглядели так, будто им было уже больше месяца. Да и сам он был внешне бодр. Молча взял свою порцию и приступил к трапезе, не обращая внимания на Звуковиков. Так казалось, во всяком случае. Однако он все же заговорил:

— Сегодня хотя бы в прихожей уберитесь, а то как свинарник.

— Сделаем, — кивнул Заку.

— Да, хозяин, — подтвердила Кин.

И, переглянувшись, отправились выполнять поручение.

До обеда успели только перенести все, что было определено Кьюджином как "хлам на продажу", в отдельную комнату и только начали вычищать холл. Кин все пыталась внести хоть какое-то ощущение уюта в обстановку, но получалось не очень. Примерно за час до обеда всех выгнали на общую прогулку для того, чтобы пересчитать заключенных. Кьюджин отошел в сторону ото всех, к самой ограждающей сетке вблизи стены. Он задумчиво осматривал корпуса с заключенными и основной замок. Кин стояла рядом, а Заку отправился собирать свежие слухи. Звуковик управился быстро.

— А не к нам одним ночью гости приходили, — парень был явно ряд, что сумел добыть важную информацию, — Надзиратели приказали не болтать, да как же об этом не болтать? Почти пятьдесят трупов.

— Только заключенные? — спросил Кьюджин.

— Что? — Заку сбился с мысли и не сразу понял вопрос.

— Убиты только заключенные?

Звуковик кивнул:

— Ну... Да. А что?

— И сколько всего было этих... М?

— Кроме нашего, еще четыре. Но может, и наш — это один из прочих... Но сомнительно. Нападали на первый и второй корпуса.

Коноховец, прошедшийся взглядом по другим зекам, ответил:

— Вот как. Либо надзиратели знали об атаке и вовремя смылись из-под удара. Либо эти психи били избирательно. Либо и то, и другое сразу. Раньше такие нападения бывали?

Заку отрицательно покачал головой. Кьюджин хмыкнул:

— Кто бы сомневался.

Коноховец задумался, молча водя взглядом по корпусам тюрьмы.

— Ты знаешь, кто они?

— Да... и нет, — Кьюджин перевел взгляд на Заку. — Встречался с синоби, способными регенерировать травмы так же быстро. Биджу, очередной условно неубиваемый противник... Какой уже по счету?