Операция "Нисхождение"

Конечно же, глава "Нейролинк" тактично не стал упоминать, что в своё время тоже сбежал в Америку из Нидерландов, не особенно честно при этом поступив с оставшимися на родине родственниками. Когда мистер Андерсон садился на последний самолёт из Амстердама до Америки, он перевёл все средства матери и сестры на свой счёт, бросив их на произвол судьбы в охваченной хаосом стране. Через несколько лет, когда он решился навести справки, то с некоторым удивлением обнаружили, что они всё-таки выжили, но ничего общего с типом, оставившим их замерзать, иметь не хотят. И мистер Андерсон вполне их понимал. По крайней мере, так ему казалось.

— Ни для кого не секрет, — продолжил директор ЦРУ, — что после образования нового Европейского Союза, в состав которого стала входить бывшая Россия, он превратился в площадку для проведения социальных экспериментов, немыслимых в нашем цивилизованном обществе, в котором высшими ценностями является частная собственность и свобода предпринимательства, но, несмотря на это, довольно успешных. Менее чем за четверть века развития советские учёные смогли создать множество разработок, которые в чём-то даже превосходят наши образцы. И, как бы ни антипатриотично это не звучало, Европейский Союз в настоящее время обладает самыми современными технологиями в мире, в том числе и в области медицины. Конкретно речь идёт о новейшем лекарстве из наномашин, которое позволяет поворачивать вспять естественные процессы старения организма. Я сейчас упрощаю, у медиков есть свои термины для обозначения всех этих научных тонкостей, но они несколько труднопроизносимы.

— Значит, от нашей корпорации требуется техническое оснащение операции по промышленному шпионажу?

— Вот именно! Все мы знаем о тщательности, с которой Советы охраняют свои технические секреты. Проникновение на территорию их секретных предприятий даже для моих сотрудников является делом если не невозможным, то крайне затруднительным. Это сопряжено с большими рисками, и, если мы провалимся, это будет дорого стоить престижу Великой Америки. Поэтому мы постоянно ищем лазейки, которые позволят провернуть эту операцию без риска для нас.

— Похитить информацию без риска быть пойманными? Это уже интересно, — заметил мистер Андерсон.

— Нам необходимо, чтобы в этой операции никто не мог подумать на наше управление и именно поэтому мы хотим использовать ваши технологии.

— Но тогда причём здесь эта особа — Лисова? — задал вполне резонный вопрос глава "Нейролинк".

— Притом, что этот препарат настолько хорошо охраняется, что мы понятия не имеем, каким образом достать чистый образец. Однако нам удалось узнать, что этой весной Алёна Лисова будет проходить курс омоложения этим препаратом. При этом операция по омоложению будет проходить не в закрытой научной клинике, а в общедоступной региональной больнице.

— У них что, разве нет закрытых клиник для подобных уникальных операций? — удивился мистер Андерсон.

— Есть, конечно, правда, совсем непохожие на наши частные клиники для миллиардеров, у них ведь всё шиворот-навыворот. Лечение Лисовой в обычной больнице, под наблюдением международных специалистов — очередная пиар-акция Советов, призванная показать, что для их нового препарата не нужны какие-то особые условия. Зато подобное размещение значительно увеличивает наши шансы добраться до неё.

— Почему "до неё"? Разве вам нужен не препарат?

— Во-первых, легче всего препарат получить прямо из тела пациента. Нашим специалистам будет достаточно одной капли её крови, чтобы вплотную познакомиться с новейшими советскими лечебными наномашинами. А во-вторых, она должна сполна ответить за все те преступления, что совершила в молодости. Одновременно с получением образца препарата в её кровь должен быть введен сильнейший яд, от которого не существует антидота.

— Простите, мистер Миллер, но какой смысл в её устранении теперь? — позволил себе усомниться мистер Андерсон.

— Я пригласил вас сюда для того, чтобы выслушивать технические рекомендации, а не проповеди о милосердии! — отрезал директор ЦРУ, — нет никакого сомнения, что, если мы не вмешаемся, Советы омолодят свою героиню до времён её боевых заслуг и благодаря этому устроят хорошую рекламу своего нового и очень перспективного препарата от старости. Они будут продавать операции по омоложению всему миру, а наша частная медицина что-то не особенно шевелится в этой области. В итоге ценнейший рынок поделят между собой русские и остальные европейцы, а Великая Америка упустит сверхприбыли от продажи этого препарата и снова окажется у разбитого корыта. Допустить подобный сценарий мы не можем и поэтому должны устранить её. Разумеется, не какой-то призрачной справедливости, а исключительно прибыли ради. Представьте себе, что будет, если их народная героиня окочурится прямо под прицелом телекамер? Смерть, которую в реальном времени увидят миллионы людей по всему миру, что может быть лучшей антирекламой? Против такой страшилки никакие доказательства не помогут. После этого их препарат, насколько бы хорош он не был, никто не купит, и вся прибыль пойдёт нашим медицинским корпорациям. Собственно говоря, они и спонсируют эту операцию. На кону прибыль в миллиарды долларов, так что они жадничать не станут.

— Тогда всё ясно, — кивнул глава "Нейролинк", — ради такого дела её необходимо уничтожить. Однако я всё же не до конца понимаю, какая из технологий, внедряемых нашей корпорацией, может помочь вам в этом.

— Разумеется, обычная потребительская техника для нейрокомпьютерного интерфейса, а попросту импланты для подключения мозга к сети, нам не подойдут. Но вот я отлично помню вашу рекламу в сети: "Хотите увидеть мир глазами вашей кошки?". Почему бы вашей корпорации не сделать нам радиоуправляемую кошечку с ядовитыми коготками? Ну, которая будет чем-то вроде автомобильчика на пульте дистанционного управления. Нажал одну кнопку — идёт направо, нажал на другую — идёт налево. Что, если она внезапно нападёт на Лисову, одним движением забрав образец крови и введя яд? Я думаю, что для вас это не составит затруднения, ведь так?

Глава "Нейролинк" никогда прежде не задумывался, что глупую игрушку, раскритикованную всеми без исключения организациями по защите животных (доходило до того, что на почту корпорации неоднократно приходили полные негодования письма, подписанные неравнодушными людьми из разных стран), можно использовать в качестве диверсанта для секретной спецоперации ЦРУ. Теперь он пытался представить, как это будет выглядеть, и чем больше думал, тем больше убеждался, что будет это смотреться, мягко говоря, не очень хорошо.

— Да, уже лет десять назад в нашей стране появились в продаже кошки с впаянными в мозг электродами. Но это не более чем детская игрушка. В качестве диверсанта она не сгодится. Кроме того, подобные грубые вмешательства в работу головного мозга живых существ были раскритикованы европейскими правозащитными организациями. Если кто-то в Европе догадается, что увиденная им кошка на дистанционном управлении, она быстренько окажется в ближайшей ветеринарной клинике, где мгновенно лишится блока с нашей электроникой.

— Да они совсем обнаглели — эти европейские правозащитники, — хмыкнул мистер Миллер, — что нам стоил только один "марсианский процесс", когда они обвинили нас в том, что мы якобы послали людей на верную смерть.

Мистер Андерсон собирался возразить. Он был в курсе, что из-за преисполненной авантюризма космической программы Маска часть колонизаторов оказались действительно брошены на произвол судьбы. И спать бы американским космонавтам вечным сном в красном марсианском песке, если бы не помощь Китая, отправившего им припасы на одном из своих марсианских кораблей. То, что самая крупная катастрофа в истории освоения космоса, которая затмила бы памятные ветеранам-космопроходцам потери челноков "Челленджер" и "Колумбия", была предотвращена силами вероятного противника, американское правительство предпочло забыть. Официально принятая в Америке версия коренным образом отличалась от вышеизложенных событий, поэтому глава "Нейролинк" предпочёл всё-таки не высказываться по этому поводу и вернуться к обсуждению операции.

— Радиоуправляемая кошка для подобной операции не подойдёт, — продолжил он, — и в первую очередь по причине нестабильного управления. Мы пробовали управлять такими животными на расстоянии, но это ещё хуже, чем обычным роботом. Самое оптимальное — послать биоробота, замаскированного под какое-нибудь животное.

— Это я уже выяснял у своих специалистов, — покачал головой директор ЦРУ, — они утверждают, что адекватно управлять замаскированным роботом на расстоянии вручную невозможно — обман слишком быстро раскрывается. Искусственный интеллект показал себя лучше, однако наш случай слишком сложен для него. По весьма ограниченной информации, получаемой с датчиков диверсионного робота, искусственный интеллект не может разобраться в ситуации и допускает непоправимые ошибки.

— Ну конечно же, — хлопнул себя по лбу мистер Андерсон, — вам нужен биоробот, оснащённый полноценным нейрокомпьютерным интерфейсом, которым можно было бы управлять, как своим телом. То есть его оператор, физически находясь в нашем калифорнийском научно-исследовательском центре, будет воспринимать мир через органы чувств этого биоробота, при этом спокойно разгуливая где-нибудь на другой стороне планеты.

— И что вы из этого можете предложить? — заинтересовался директор ЦРУ.

— Самую совершенную разработку корпорации "Нейролинк". В отличие от печально известных радиоуправляемых кошек, она засекречена, о её существовании знают лишь учёные, которые её создавали и сотрудники корпорации, работающие над программой "Дивный крохотный мир"...

— "Дивный крохотный мир"? — спросил мистер Миллер, — постойте, я что-то слышал об этой программе, разве это не японские разработки?

— Действительно, идейным вдохновителем этой программы был японский учёный, — поморщился мистер Андерсон, — однако мы вот уже как семь лет полностью независимы от японского влияния. Аватара, а именно так мы называем биоробота подобного типа, управляется уникальным оператором через одну из самых продвинутых версий нейрокомпьютерного интерфейса.

— Интересная игрушка, — заметил директор ЦРУ, рассматривая отправленное ему Андерсоном трёхмерное изображение в своём глазном импланте, — в ней точно гарантировано отсутствие японских закладок?

— Абсолютно, — заверил его глава "Нейролинк", — японские только идея и некоторые теоретические наработки по проекту, а всё остальное: искусственно выращенное тело, вживлённый в оператора имплант, каналы связи между ними, узел из искусственных нервов в голове аватары, программное обеспечение нашего, отечественного производства.

— Хорошо, — наконец решил Миллер, — мы приобретём у вас пару таких игрушек и оборудование для их управления. Кроме того, чтобы наш сотрудник смог рулить этим биороботом, ему должны имплантировать систему управления им. Навскидку, во сколько это нам обойдётся?

— Боюсь, что предложенная вами схема технически нереализуема, — с сомнением сказал мистер Андересен, — я уже упоминал, что для управления аватарой нужен уникальный оператор. Для каждого биоробота — отдельный человек, который годами учился им управлять, рос вместе с ним...

— Но почему, допустим, я не могу управлять этими вашими аватарами? — спросил директор ЦРУ — с помощью устройств виртуальной и дополненной реальности можно управлять роботами потрясающей сложности.

— Аватар — это не робот на дистанционном управлении, — возразил глава "Нейролинк", — там нет джойстика, кнопочек "вперёд", "назад", "вправо", "влево" или "ударить противника". Ничего такого, что позволило бы вам управлять им через узенькие каналы уже устаревающих технологий виртуальной реальности. Для полноценного управления аватарой требуется идеальная состыковка всех нервов, по которым сигналы от органов чувств идут к мозгу, а от мозга к конечностям. К новому телу надо привыкать, чувствовать его, даже, если можно так выразиться, понимать. Взрослая нервная система слишком закостенела, чтобы приспособится к управлению аватарой. На такое способны только дети.

— Так в вашей корпорации операторами работают дети? — удивился мистер Миллер, — найдётся ли ребёнок, способный выполнить поставленное задание?

— Конечно, найдётся, — уверенно заявил глава "Нейролинк", пролистывая на встроенном в глаз импланте личные дела работников корпорации, — думаю, дочка одного из наших разработчиков вполне подойдёт.

— Что эта за дочка и что она умеет? — заинтересовался директор ЦРУ.

— Алиса Поул, 2034 года рождения, пятнадцати неполных лет, — читал с имланта мистер Андерсон, — уже с десяти лет одна из нескольких детей-добровольцев, кто участвует в нашей исследовательской программе "Дивный крохотный мир". Алиса в своей аватаре прошла почти через все тесты с лучшими результатами. Конечно, благодаря почти идеальному сцеплению с аватарой, но и её личные качества дают о себе знать. Умна, инициативна, кроме того, знает русский язык, как родной. Это ведь немаловажно для нас?

— Да она просто идеальный кандидат для этой миссии! — воскликнул мистер Миллер, — знали бы вы, как трудно найти преданного агента, который отлично знал бы русский и при этом не был бы стариком! У неё вообще есть какие-нибудь недостатки?

— Есть только одно но... — замялся глава "Нейролинк".

— Какое ещё "но"? — нахмурился директор ЦРУ.

— Воспитание, — развёл руками мистер Андерсон, — ни её отец — эмигрант из бывшей России, ни она сама, ни за что не согласятся участвовать в предполагаемой операции. Они ведь из научников, а эти умники во все времена ненавидели нашу организацию и сочувствовали Советам.

— Вы считаете, что нам не удастся их уговорить? — спросил директор ЦРУ, всем своим видом показывая, что "и не таких уговаривали".

— Законными средствами — точно нет, — покачал головой глава "Нейролинк".

— Значит, придётся незаконными, — пожал плечами мистер Миллер.

Мистеру Андерсону ничего не оставалось, как согласно кивнуть, пусть ему было жалко терять специалистов высокого класса. Но специалистов можно было нанять ещё, были бы средства, а разведка на субсидирование высоких технологий никогда не скупилась.

— Говорите, ваша игрушка называется аватарой? — под конец совещания задал риторический вопрос директор ЦРУ, — мои ребята сообщили мне, что в индийской мифологии так называется воплощение божества, нисходящего с небес на землю. Тогда наша операция будет носить название "Нисхождение".

Глава вторая, в которой я работаю лабораторной мышкой

Не каждая четырнадцатилетняя девочка может похвастаться участием в национальной научно-исследовательской программе стоимостью миллиарды долларов. А я — могла, так как с раннего детства была причастна к ней, сначала — как маленький любопытный наблюдатель, а после операции по вживлению импланта и начала работы в "Нейролинк" — как непосредственный участник программы. Впрочем, давайте по порядку.

Ещё задолго до моего рождения у гениального японского учёного Такады, специалиста мирового уровня в области исследования человеческого мозга, зародилась чудесная в своём кажущемся безумии идея — вывести новое человечество крошечных людей. Он небезосновательно считал, что человеческая цивилизация уже давно неподъёмной ношей лежит на экологии Земли, и верил, что это решением этой проблемы станет уменьшение размеров среднего представителя вида "Человек Разумный" в десять тысяч раз, что снизит нагрузку на экологию и обеспечит свободное проживание на планете многих миллиардов человек. Как всякому новатору, Такаде хотелось при жизни увидеть воплощение своих желаний, и поэтому он метался по миру, предлагая свои проекты разным правительствам и компаниям. Молодая и амбициозная корпорация "Нейролинк", специализирующейся в области нейрокомпьютерного интерфейса, оказалась сговорчивее всех.