Ученица Палача. Мастер

Понимая, что сейчас произошло что-то страшное и непоправимое, она прощалась с ним.

Он почувствовал, что её ступня больше не упирается в его грудь. Открыл глаза — она уходила не оборачиваясь.

— Манон! — окликнул он хриплым голосом.

Рука её взметнулась, кинжал впился в спинку кресла в нескольких сантиметрах от его виска.

— Не вздумай приблизиться ко мне. Тонкости по разводу утрясёте с моим адвокатом, я ни на что не претендую. И всё подпишу, — отвернулась и вышла... в коридор... послышался звук падающей пики. Охрана так отреагировала на обнажённую герцогиню.

Братья Аландер

И зазвучал громкий, глубокий голос:

Ночь унесла тяжёлые тучи,

Но дни горьким сумраком полны.

Мы расстаёмся, так будет лучше,

Вдвоём нам не выбраться из тьмы.

Я любил и ненавидел,

Но теперь душа пуста,

Всё исчезло, не оставив и следа.

И не знает боли в груди осколок льда...

(гр. Ария "В груди осколок льда")

— Что это? — ошарашено спросил Илиан, прислушиваясь к удаляющему голосу.

— А это моя жена поёт, — Тигран поднялся, волосы Манон, брошенные ему на колени, упали на пол, он проследил за ними взглядом и глухо застонал. Расстегнул пропитавшуюся кровью рубашку.

— Судя по всему, бывшая, — кивнул на грудь брата Илиан. — Снимай, надо промыть. Подошёл к столику с бутылками, взял бренди и вернулся к брату. Тот снял уже испорченную рубашку. Илиан взял её из рук брата, зубами вынул пробку, выплюнул её на пол. Сделал глоток, дал брату. Тигран не стал отказываться.

— Ну что, посмотрим, чем одарила на прощание? — Илиан начал поливать грудь брата из бутылки, собирая алкоголь рубашкой и протирая от крови правую грудь. Тигран шипел сквозь стиснутые зубы.

— Давай скорее, надо стражу у её дверей поставить.

— Уже закончил, — Илиан любовался на дело рук Манон. — Красиво... Теперь всегда будешь помнить, и когда женские пальчики будут обводить эти шрамы, ты будешь вспоминать, кто тебе их оставил... изощрённая месть.

Тигран наклонился скосил глаза, но выступившая вновь кровь помешала рассмотреть. Илиан оторвал ещё чистый рукав от рубашки и прижал к ране.

— Держи и не дёргайся. Монограмму свою она оставила... букву М... на долгую память.

Тигран выругался сквозь зубы и пошёл отдавать распоряжения страже.

Илиан стоял, задумчиво разглядывая волосы на полу, наклонился, поднял одну прядь, намотал на палец.

— Красивые были волосы, — проговорил Илиан, погладив локон.

— Она мне за это ответит... — Тигран собрал волосы с пола и швырнул вместе с окровавленной рубашкой в огонь. Комнату наполнил запах палёного волоса.

— Что, и на память не оставил? — усмехнулся Илиан, наблюдая, как пламя пожирает белый снег волос. Аккуратно смотал свой локон с пальца, сложил его восьмёркой, завязал посередине и спрятал в карман.

— Незачем, отрастит снова, — сказал Тигран, опускаясь в кресло и вытягивая ноги к огню. — Или ты думаешь, что я просто так отпущу её? — он не сводил взгляда с кармана брата, куда он убрал локон Манон.

— Тигран, отпусти сейчас, дай ей остыть, подумать, пусть вернётся в поместье. Там, в окружении детей, она сможет понять тебя.

— Я не отпущу её, — упрямо проговорил Тигран. Взгляды братьев встретились.

— Помнишь наш разговор в борделе? — Илиан говорил серьёзно, его привычное разгильдяйство совершенно исчезло. Он был собран.

Тигран вопросительно поднял бровь.

— Я тогда сказал тебе, что если ты лопухнёшся, я отобью её. Так вот, брат, ТЫ — ЛОПУХНУЛСЯ.

— А мне ещё помнится, что ты сказал, что НЕ ЛЮБИШЬ ЕЁ, — язвительно напомнил Тигран.

— Я СОЛГАЛ, — Илиан отвернулся к камину, увидел на полу выпавшую прядь.

Подошёл, поднял, свернул такой же восьмёркой, перевязал и начал крутить его в пальцах, поглаживая.

— Ты тогда сходил с ума по этой женщине, совершенно перестал себя контролировать, я опасался, что ты натворишь дел. И дал тебе шанс быть счастливым, отошёл в сторону... Ты профукал этот шанс.

— Что ж ты сразу побежал по бабам, не стыдно было изменять "любимой" женщине? — поддел Тигран. Проверил состояние раны: кровь ещё сочилась из глубоких и ровных порезов, шрамы останутся точно. Скрипнул зубами.

— А ты видел этих женщин? — усмехнулся Илиан, представляя, как взбесится брат. — Блондинки с карими глазами, я надевал на них маски и представлял на их месте Манон. Каждую из них я брал с её именем на губах... Держи, — Илиан кинул локон брату, тот поймал его на лету. — Это и шрам — всё, что останется на память о ней. Ты не смог оценить, что за женщина досталась тебе.

— А ты, значит, оценил... ВИЛКУ В ЗАД не боишься вновь схлопотать? — Тигран начал закипать, сжал в кулаке белую прядь.

— Не-а, от неё хоть сотню, заслужил, вёл себя, как идиот.

Братья мгновение смотрели в глаза... мгновение спустя они кинулись друг на друга.

Манон Авье — Палач

Манон вышла из кабинета Тиграна. Стажи, шокированные, уставилась на неё. Тот, что нервишками послабее, выронил орудие труда, и пика с лязгом покатилась по полу. Он не спешил поднимать оружие, не сводя взгляда с обнажённой госпожи, она усмехнулась, потрепала его по щеке.

Встряхнула короткими волосами... так легко стало голове, одарила улыбкой второго стража, тот тоже чуть не выронил пику, но Манон перехватила, всучила обратно и пошла к своим апартаментам.

Она давно не чувствовала такой лёгкости во всём теле, в мыслях. Марина подбросила из своих воспоминаний ей слово "Мудак". Манон хихикнула, жаль, не было возможности вырезать полностью слово, обошлась М.

А сейчас в голове всплыла когда-то любимая песня Марины, и Манон запела.

Ночь унесла тяжёлые тучи,

Но дни горьким сумраком полны.

Мы расстаёмся, так будет лучше,

Вдвоём нам не выбраться из тьмы.

Я любил и ненавидел,

Но теперь душа пуста,

Всё исчезло, не оставив и следа.

И не знает боли в груди осколок льда...

На этих словах она открыла дверь в спальню, нужно было торопиться.

— Дарк, ко мне, — позвала она пса, он поднялся, потянулся, выставив вперёд лапы, разминая мышцы со сна. Подошёл к хозяйке. Манон присела, глядя ему в глаза, подала команду:

— Домой, Дарк, домой, — встала, пропуская пса на выход, хлопнула по холке. — Домой.

Собака отлично знала, куда ей нужно. Они потратили не один день на отработку этой команды. Манон была уверена, что Дарк найдёт дорогу на улицу Модисток, 12.

В воротах специальный лаз для него сделали. Милана и Леон о нём позаботятся.

Как хорошо, что Милана сегодня на улице Модисток, не нужно ломать голову, как незаметно её из резиденции эвакуировать.

Она закрыла дверь на засов. Заперла дверь между спальнями, первый раз за все годы. Передвинула туда трельяж, баррикадируя дверь.

Нырнула в гардероб, там у неё стоял комодик с секретом. Она его сама заказывала. Выдвинула нижний ящик, под ним было дно, Манон сдвинула его, там обнаружилось свободное пространство, где она хранила свои вещи, оружие, деньги.

Манон вытащила на свет Всевышнего свои сокровища — прижала к груди свою верную дагу, стилеты, плёточку её бесценную. Улыбка до ушей. Она была так счастлива.

Но рассиживаться некогда. Манон сложила оружие на комод. Сама принялась облачаться в мужские брюки, рубашку, куртку с капюшоном. Вытащила мягкие сапожки, обмотала ступни тряпицами -"портянки" — подсказала Марина. Сунула ноги в сапоги, притопнула, сунула за голенища в специальные крепления кинжал в правый, стилет — в левый. Надела пояс, закрепила Дагу и плеть, любовно их погладила.

— Девочки мои верные, — проговорила, встряхнула головой, никак не нарадуясь лёгкости, не нужно больше убивать время на громоздкие причёски. Пристроила кошель.

Манон закружилась по комнате, раскинув руки, она понимала, что ведёт себя глупо, но на неё снизошла такая эйфория...

За дверью в коридоре забряцало оружие, затопали сапоги стажи. Супруг постарался отрезать ей пути отступления. Со стороны спальни тоже раздались характерные звуки вставшей на страже Стражи. Манон расхохоталась.

И запела.

Я — свободен, словно птица в небесах.

Я — свободен! Я забыл, что значит страх.

Я — свободен, с диким ветром — наравне.

Я — свободен, наяву, а не во сне.

(гр. Ария "Я свободен")

Она пела, а руки её методично опустошали шкатулки: чего не отнять у Тиграна, так это щедрости. Одаривал драгоценностями регулярно.

Манон выгребла всё. Ей деньги будут нужны. Сколько придётся времени провести в бегах — неизвестно. Зная Тиграна...

Сложила в тонкую рубашку, связала узлом, кинула в небольшой заплечный кожаный мешок.

Оставила только фамильные — пригодятся будущей родительнице наследника.

Сняла с безымянного пальца Герцогский Родовой перстень, поиграла пальчиками. Им было легко.

Она подошла к окну, распахнула. В комнату ворвался посвежевший ночной воздух, жара спала окончательно. Манон вздохнула полной грудью. Посмотрела вниз — высоко, метров десять до земли, но она не единожды уже проходила этим маршрутом. Знала, на какой камень наступить, за какой зацепиться рукой, тем более, что между камней у неё были вбиты небольшие металлические колышки. Для удобства и страховки.

Она, конечно, могла выйти и через дверь, сколько их — двое, максимум четверо. Они же не ждут Палача. Но калечить ребят она не хотела, да и шум ей ни к чему... Она поставила ногу на подоконник, в дверь между спальнями начали ломиться, и она даже знала, кто такой настырный.

— Демон тебя отымей, — выругалась Манон, спускаясь с подоконника. Подошла к двери между спальнями.

В двери стучали ногами и руками тоже.

— Манон, открывай сейчас же! — приказал из-за двери и трельяжа супруг.

— Тигран! Я не хочу тебя видеть! — в голосе Манон отчётливо слышались слёзы, сама она деловито оглядывалась по сторонам, может, ещё чем подпереть.

— Манон, открой немедленно, нам нужно поговорить!

— Тигран! Уйди! — она зарыдала. Нужно стулом подпереть ручку двери, ведущую в коридор.

Ломиться перестали. Раздался ласковый, вкрадчивый, бархатный голос мужа.

— Чудушко-моё-ненаглядное, не плачь, открой дверь, давай поговорим спокойно. Мы оба погорячились. Ну, с кем не бывает.

Манон подперла стулом ручку двери. Подошла к двери, где заливался соловьём муженёк.

— Милая моя, ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, — привёл сногсшибательный аргумент Тигран

Манон споткнулась и рыдать забыла, но вспомнила, и залилась ещё пуще того.

— Ты-ы-ы, никогда мне этого не говорил, — провсхлипывала она под дверью.

— Дурак был, думал, что и так знаешь, зачем слова... — голос стал совсем обволакивающим, Манон слегка поплыла. — Открой дверь... Докажу... и не один раз.

Так, стоп. Змеюка искусительная, знаю я эти твои "докажу".

Манон повсхлипывала, но уже тише, словно успокаиваясь.

— Тигран, сейчас я очень-очень на тебя зла... Мы поговорим завтра утром... я успокоюсь, мне нужно всё обдумать... Тигран, я из-за тебя волосы обреза-а-ла-а... — и снова включила сирену.

За дверью выругались.

— Дурочка-моя-непутёвая, успокойся, отрастут твои волосы. Пусти меня... — жалобно-жалобно.

— НЕТ! — отрезала Манон. — Сказала завтра, а то могу не сдержаться и прибью!

Тигран помянул всех демонов и Всевышнего с ними.

— Хорошо, ложись, отдыхай. Завтра поговорим, — смирился муж.

— Спасибо, ты такой понимающий, — Манон с разбегу прыгнула на постель, повозилась на ней и зевая сказала. — Всё, спокойной ночи.

— Сладких, любимая, — раздалось из-за двери. Манон скривилась, словно лимон откусила.

Шаги за дверью, бряцанье оружия... предосторожность превыше всего.

Полежала пару минут... а может, ну всё к демону, тут мягко, тепло, вон даже в любви признались... Зачем в бега, неизвестность, приключения на ягодичную мышцу... оно тебе надо?

А что здесь? Клёвый, страстный секс... которого уже долгое время не было... так, по-быстрому откатать программу... рожи эти аристократические... и одиночество... такое, что волком вой.

Если разобраться, по большому счёту, что их связывало с Тиграном?

Постель, постель... я упоминала постель? Ни общих интересов, ни детей опять же.

А этот упрямец не угомонится, придумает новый план, как обзавестись наследником, ну, поговорил бы с ней по-человечески, она бы и согласилась, есть же в Маринкином мире суррогатные матери.

И приняла, и вырастила как своего, детей она любит. Совершенно посторонних подбирает. А тут пусть не её, но от любимого мужчины, ну не может быть она матерью... так не стала бы она лишать его счастья отцовства. А так, по-подлому... Нет. Без неё...

Но ведь лукавишь, подруга, не из-за ребёнка ты так взбеленилась...

А оттого, что он — самый близкий, ударил по больному, диким псом выедающему чувству неуверенности в себе как в желанной женщине, в шрамах этих проклятущих... Клод, Клод, нет тебя, а метки твои продолжают коверкать душу...

Манон встала с постели, взглянула на себя в зеркало напоследок и пошла к окну.

Нужно торопиться. До рассвета час остался, самый тёмный, нужно успеть убраться подальше. Она взглянула вниз, никого. Лишь кусты жасмина темнеют. Привычно перебросив тело через подоконник, Манон начала спуск. Через пару минут она была уже на земле, отряхнула руки.

Но отойти от стены она не успела, сзади её обхватили сильные мужские руки, одна точнёхонько легла на грудь... и Манон почувствовала... лапает... вот как есть, лапает...

И дышит в затылок так горячо... Тигран, зараза... Держит, что есть сил, а сил у него много...

Манон попыталась поднять руки вверх, отвлекая внимание, и нанесла удар пяткой в голень... охнул и чуть ослабил хватку. Ударила по дуге назад локтем в рёбра, резко развернулась, хлопнула по ушам основанием ладоней... и уже по согнувшемуся противнику — контрольный — локтем между лопаток. Мужчина распластался у её ног... не Тигран...

— Илиан? — изумлённо прошептала. — Демоны тебя пожени на своих матерях.

Присела рядом. Быстро освободила из штанов рубашку.

— М-м-м-м Манон, а ты времени зря не теряешь, — осклабился Илиан, приходя в себя.

— Молчи, а то контрольный по "драгоценному" проведу, — предупредила она, отрывая от рубашки полосы.

— Манон, а что ты задумала? — Илиан потряс головой, прогоняя звон в ушах, руки у неё тяжёлые...

Манон без слов сунула ему кляп из его же рубашки, другой полоской стянула руки спереди.

— Илиан, ты слишком много болтаешь и руки распускаешь, — укоризненно прошептала Манон. — Илиан, рада была с тобой увидеться, но некогда мне. Тигрику привет передавай с наилучшими пожеланиями.

Посмотрела в его широко раскрытые глаза, обещающие месть страшную...

— Прости, — прошептала. Не удержалась, погладила его по щеке, поцеловала в нос.

— Прощай.

Поднялась, огляделась по сторонам и растворилась в предрассветной темноте. Небо на горизонте чуть посветлело.

Братья Аландер

Лежали на полу, смотрели в потолок. Тяжёлое дыхание вырывалось из глоток, порванная одежда, наливающиеся пурпуром будущие синяки и кровоточащие ссадины, волосы в полном беспорядке. Последний раз они так мутузили друг дружку недорослями, кстати, тоже из-за девчонки.