Константа равновесия. Часть первая.

— Можешь, можешь, — Саймон вальяжно махнул рукой. — Нужен ты мне, у меня дел по горло. В том числе, и выспаться самому.

Парень смотрел недоверчиво. Саймон мысленно захихикал. Не привык к отказам, да, мальчик? Считай, это тебе подарок на какой-нибудь всесоюзный праздник.

— Дрыхни, — почти приказал он, когда парень убрал со стола и неловко застыл возле утилизатора, пряча пальцы в длинные рукава свитера.

Тот молча послушался. Даже разделся перед тем, как залезть под одеяло. Аж до брюк. Наверное, должно было быть отчаянно грустно, но Саймон почти смеялся. Истерически.

Заснул парень быстро. Не похоже, чтобы притворялся. Саймон включил блокнот с бухгалтерской документацией и забрался на койку, изучать. Но не получалось. Он все чаще, недовольно и возмущенно, смотрел на спящее наказание. Ангел перекрашенный. Кто его и за что таким на свет произвел?

Обладая правами и привилегиями офицера особого отряда, он, несомненно, сумел бы снизить личный риск от собственной внешности, но как ему жить теперь? В том "любом порту", где его высадит Саймон. Можно поверить, что он был отличником боевой подготовки и Саймона уделает с первого удара, а как быть с десятком старателей после полугода в рудниках? С отморозками из трущоб... с богатыми любителями юных тел, наконец? Он ничего не сумеет им противопоставить. Разве что, красиво покончит с собой, но это вряд ли. Жить он хочет как-то совсем неприлично сильно.

Существовала вероятность, что, как раз ради выживания, парень согласится на подобный расклад, но Саймон об этом не хотел даже думать. Потому что... Саймон зарычал про себя, под нос прошипел "на металлолом!" и, отыскав виноватого, пошел в рубку. Парень тут же распахнул глаза, но Саймон лишь раздраженно отмахнулся. Как ни странно, жест был понят правильно: парень завернулся с головой в одеяло и снова засопел.

Саймон развалился в кресле, проверил параметры выхода в реальный космос, и включил записанные за вечер новости. Чтобы не тревожить спящего, вытащил наушники и настроил вывод информации на планшет. Секунд через тридцать понял, какие данные ищет, смирился и начал получать удовольствие. Еще секунд на тридцать. Потом сполз на пол. В таком положении дослушал до конца, отключился от греха и заглянул в каюту. Робко, из-за угла.

Парень спал, подложив под щеку ладонь. Хорошо еще, не сунув в рот большой палец. Хотя, в конкретном случае, ассоциации были бы не с младенцем. Образец невинности, пушистый котенок с раскосыми глазками. И влип этот котенок по самый кончик розового носика. Или у темных кошек носы черные? Надо будет посмотреть в энциклопедии.

Саймон снова растекся по креслу, вздохнул и задумался. Ближе к корабельной полуночи спохватился, плюнул, прокрался в каюту и с головой завернулся в одеяло.

Утром его разбудил умытый, одетый и какой-то весь отутюженный парень. Саймон повел носом, уловил запах кофеина и одобрительно закивал. Прикинул, стоит ли просить завтрак в постель, но решил, что в этом вопросе тоже очень легко дойти до предела. И получить в морду. С ноги.

Сегодня обошлось без церемоний, парень угрюмо жевал бутерброд, слизывая с пальцев соус. Саймон по утрам не ел, поэтому потихоньку пил "кофе" и любовался картинкой. Планшет он вчера точно отцепил. Парень копался в логах?

— Ты, когда отказался рассказывать мне, куда влип, не подумал, что особый отряд решится обнародовать случившееся? — осведомился Саймон, подлив себе еще зеленовато-коричневого пойла. А что делать? Самый близкий аналог.

— Я понимал, что именно так они и поступят. Но тебя это все равно не касается, — парень отложил недоеденный кусок и потянулся к стакану с водой.

— М-м, — Саймон покачал кружкой. — Ну, допустим. Тем более, могу и догадаться.

— Не уверен.

Видеть почти фанатичную жестокость на юном лице было неприятно. Особенно, если Саймон действительно понял неправильно. Что угораздило натворить преподавателя, чтобы мальчишка кровожадно разглядывал бутерброд?

— Тогда надо было выкрасть и пытать, — невозмутимо заметил Саймон, прикидывая, что на дне: еще напиток или уже гуща.

Парень недоуменно моргнул и улыбнулся.

— Он это заслужил. Даю тебе слово.

— Да мне оно без нужды. Но почему ты рассказываешь об этом мне, а не своим... кто они тебе?

— Потому что ты слушаешь. А военный суд не будет. Жизнь офицера куда более ценная штука, чем мое слово.

— Ты даже не позаботился о доказательствах? — разочарованно протянул Саймон.

— Их не было, — парень покачал головой. — Их просто не было. Если бы дело касалось меня, наверное, можно было и простить. Но я не за себя, — он закусил губу и уставился куда-то мимо Саймона.

— Забавный ты тип, — выдал вдруг Саймон. В ответ на ошеломленный взгляд пояснил: — Не стал утверждать, что все это поклеп, а ты белый, пушистый...

— И в перьях, — усмехнувшись, закончил тот. — А особый отряд, серьезная организация, в которой, вопреки расхожему мнению, служат отнюдь не дегенераты, выносит внутренние проблемы на всеобщее обозрение от скуки, да? Ты первый решил бы, что я спер минимум тайну нового оружия массового поражения.

— А не спер? — закручинился Саймон. — Жалость какая. Продали бы.

Парень снова посмотрел с опаской. Потом, осторожно выговаривая слова, уточнил:

— Ты не сдашь меня властям?

— Я похож на человека, который хочет иметь с ними дело? — возмутился Саймон. — Поверь, законы сделки для меня важнее.

— Возможно, когда-нибудь я сумею отблагодарить тебя, — помолчав, снова заговорил парень. — Но сейчас мне нечем.

— Почини что-нибудь еще, и мы квиты, — Саймон криво усмехнулся собственным мыслям.

— С удовольствием, — он искренне улыбнулся. — А что нужно?

— Нет, ты все-таки блаженный, — подытожил Саймон со вздохом. — Понятия не имею. Все нужно. Я и думать не хочу, за счет чего этот тапочек еще летает.

— Я посмотрю, — парень снова улыбнулся. — Только, ты не мог бы сказать, куда направляешься? Мне так будет легче рассчитать время для ремонта.

— Не ври, — с удовольствием осадил его Саймон. — Тебе не для этого, но я не собираюсь скрывать. На Хассалех. Звезда одноименная. И не надо морщиться. Ну да, дыра. Зато перспективная.

— Для кого?

— Для тебя тоже, если захочешь выжить, — Саймон вспомнил свои ночные рассуждения и помрачнел. — Ладно, топай к компьютеру, диагностируй, что хочешь, а я делами займусь.

Если парня удивила вспышка, он этого не показал. Только кивнул и уселся за пульт. Саймон, опять свернулся на койке с планшетом. Сейчас, когда он парня не видел, расчеты давались проще. Но гораздо медленнее, чем обычно. Сделав пятую ошибку, Саймон скрипнул зубами и понял, что необходимо что-то придумать, для собственного спокойствия. Причем, что-то, реально работающее. Например, все-таки выбросить мальчишку в космос.

— Я запустил программу, — из-за спинки кресла показалась лохматая голова, — Тестирование займет несколько часов. У тебя не очень быстрая машина, — он словно извинялся.

— А то я этого не знаю, — проворчал Саймон, сохраняя результаты.

— Почему не заменишь? Компьютер не корабль, он стоит недорого.

— Не хочу тратить деньги на эту развалину, — признался Саймон. — Будет нормальная яхта, установлю современное оборудование.

— Тебе решать, — согласился тот, снова поворачиваясь к пульту.

Ему, тут парень прав. Саймон больше никому не позволит. Самостоятельно совершенная глупость ценна фактом добровольности, чужой выбор, даже если тебе от него только польза, омрачается именно наличием внешнего влияния. Не верил Саймон, что кто-то может заботиться исключительно о его выгоде. А, значит, такая польза будет эфемерной, неполной, сомнительной даже. Не озвучить только эту философию сейчас. Парень точно не проникнется, а шарахаться начать может.

К диагностике систем парень подошел настолько серьезно, что Саймон испугался за срок своей жизни. Оказалось, просто не умеет выполнять работу небрежно... отличник-заучка. Но таблицу с рекомендациями и сроками исправления неисправностей Саймон изучил внимательно. Кое-что можно было подделать и своими силами, точнее, безжалостной эксплуатацией детского труда, другое требовало профессионального оборудования. Значит, до посадки.

Парень провозился до вечера, оторвался только на ужин, да и то после того, как Саймон сунул миску с салатом ему под нос, и снова углубился в процесс. Жуткий и непознаваемый, особенно в подпространстве. В открытом космосе, надо думать, тоже. Но парень клятвенно пообещал не делать ничего, что может сбить работу движка и компьютера, и тут Саймон ему поверил.

Ближе к ночи он отчитался перед Саймоном, вернул инструмент, молоток, сволочь малолетняя, отдал отдельно, и завалился спать. Без сомнений, испугов и обмороков от каждого шороха. Правильно говорят, что здоровый труд укрепляет нервную систему. Ну, или не так говорят, но укрепляет же.

Жалко, умственное напряжение только истощает: Саймон не смог заснуть, как ни старался. Перевернул постельное белье так, что запутался в простыне намертво, едва не порвал ее и затих носом в подушку, жалобно всхлипывая в темноту.

О завершении прыжка компьютер просигналил сразу после завтрака. Саймон, на ходу проглатывая печенье, прыгнул в кресло и снова проверил курс. Точен, как самонаводящаяся торпеда, не к ночи, но сейчас утро. Парень, переодевшийся уже в свой комбинезон, тоже склонился над пультом, высматривая расчетное время полета до планеты.

— Чуть меньше суток, — добровольно сообщил Саймон. — Здесь лучше не сваливаться на головы, могут неправильно понять.

Парень страдальчески вздохнул. Очевидно, несостоявшемуся адепту самой честной службы во Вселенной крайне претил моральный облик этого мира. Да, кстати...

— Держи, — Саймон, не глядя, сунул ему в руку магнитную карточку.

— Что это? — парень покрутил ее в руках.

— Ах да, у тебя же нет комма, — вспомнил Саймон, ткнув пальцем в щель на панели.

— По нему меня было бы слишком просто вычислить, — он вставил карточку в приемник и долго вчитывался в три строчки и пару спецсимволов. — Зачем мне это имя?

— Для общего развития. Запоминай координаты и кодовые слова.

— Я запомнил, — кивнул парень. — Но объясни, с какой целью?

— Он поможет тебе, если скажешь, что от меня, — закрыв глаза, выговорил Саймон.

— От кого "от тебя" и в чем поможет? — Саймон нехотя посмотрел на парня. Тот, похоже, начинал нервничать.

— Меня опишешь просто... Ты вообще как думал жить, а? Вот сбежал и что дальше?

Парень осторожно присел на край пульта, откинул голову назад, изучая узор из мерцающих ламп на потолке.

— В теории, я знаю очень многое. Большую часть понимаю, как применить на практике, но не все. Хотелось бы скрыться на несколько лет, сменить имя, найти работу, но... ты намекаешь, что это невозможно?

— Нет, почему. Все возможно, если прилагать усилия воли и шевелить конечностями. Тут больше зависит от того, какую работу ты хочешь найти.

— Могу или хочу? — парень болезненно поморщился.

— А ты еще пытаешься выбирать?! — восхитился Саймон.

— Не выбирать. Но Синдикат...

— Можно без него, — Саймон вытащил из кармана леденец и кинул в рот, — Есть частные коллекционеры.

— Что? — откровенно не понял парень.

Саймон поборол желание грохнуться лбом на панель. Остановило только опасение, что доломает окончательно. Академия особого отряда как последний оплот невинности?

— Ты совсем не понимаешь, да? Не понимаешь, куда тебе прямая дорога с твоей мордой?

— А! — парень холодно и брезгливо усмехнулся. — Это понимаю. Формулировка была неясна.

— Если понимаешь, то что тогда? Тебе все равно не грозит жизнь мирного фермера, не с того ты начал. Навыки, которые ты получил, годятся только для армии или для жизни в тени. Хотя, зачем я тебя уговариваю? — вдруг опомнился Саймон, выдирая карточку из панели. — Валяй, поступай, как проще тебе.

Парень задумчиво смотрел в потолок. А Саймон на него, скептически. Место в Синдикате для него хуже трибунала? Принципы, мораль и еще какие-то рудименты? Вот уж что точно ему пришлось бы променять на верность присяге. Или между присягой особому отряду и Синдикатом настолько большая разница? Ерунда. Хочет быть тем, что принято называть человеком, сможет и там. Другое это. От профессии не зависит. Или уж точно не настолько прямо, как сейчас кажется мальчишке.

— А что ты вообще знаешь о Синдикате? — спросил Саймон, потому что парень все еще отмалчивался, а решать было нужно. — Или судишь по учебникам?

— В чем-то, мне известно больше, чем должно быть тебе.

— А конкретнее? Что входят в него только сволочи, которые пьют по утрам кровь невинных младенцев?

— Не передергивай.

— Да и не думал. Мрази. Как и везде. Совершенно такие же. Даже цели одинаковые. Различается только прикрытие.

— И зачем ты меня уговариваешь? — парень с легкой насмешкой посмотрел на Саймона.

— Тьфу на тебя, — только и сумел сказать Саймон, пряча руки между коленями. Так захотелось отвесить подзатыльник.

— Нелегко сразу забыть все, чему тебя учили. Тем более, в правдивости конкретно этой информации я уверен. Понимаю, что ты хочешь мне помочь, — Саймон клацнул зубами и прикусил язык. Лучше не говорить, что именно помогать и именно ему Саймон не собирался. Потом врать устанешь, поясняя. — И благодарен тебе за это. Но... забыть нелегко.

— Даже после такой подставы? — поразился Саймон.

Парень серьезно посмотрел на него:

— Да.

Саймон развел руками.

— Как знаешь. Я обещал тебя куда-нибудь привезти, а дальше ты сам.

— Я помню.

— Ну, раз помнишь, налей мне кофе, — Саймон расплылся в широкой улыбке, — Маневры я автопилоту не доверю.

Часть первая.

I.

Работу в "Гранд-Каньон фармасьютикалс" Аннабель считала своей самой значительной жизненной удачей. Возможно, кому-то место секретаря могло показаться совсем незавидным, но эта должность давала практически неограниченные возможности для поиска мужа или спонсора. Девушка жадным взглядом встречала каждого посетителя, старательно демонстрировала наилучшие свои качества и очень удивлялась, когда на обратном пути мужчины старательно игнорировали ее терминал.

Коллеги, проработавшие здесь дольше, советовали не судить о половой принадлежности по внешнему виду, но Аннабель верила им с трудом. Ксенобиологию она в школе проходила, ничего подобного там не рассказывали. Поэтому девушка продолжала скупать кофточки-миражи и регулярно делать инъекции красоты. Босс не против, так почему она должна распрощаться с мечтой о счастье?

Как должно выглядеть это счастье, Аннабель пыталась представить регулярно, каждый раз придумывая новые образы, новые черты характера, новые приключения и восхитительные сюрпризы, которые будет изобретать ее избранник. И, обычно на стадии собственной сверхсовременной яхты и виллы на Трансе-10, вопрос внешности отходил настолько далеко, что даже гуманоидность становилась желательным, но вовсе не обязательным признаком.

Но сейчас Аннабель смотрела на молодого мужчину, весело здоровающегося с андроидом-охранником, и понимала, что его не заставит забыть никакой особняк, даже на самых фешенебельных планетах Союза. Девушка сама не заметила, когда, машинально, дала команду отключить виртуальное поле и подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть незнакомца.