Три неудачи и хейкко в придачу

— Старый веник запарили? — Кит уже привычно задержал дыхание перед глотком.

— Мышиный помет и драконье гуано, — отозвался Харальд, помогая удерживать тяжелую кружку. — Приятного аппетита.

— Не действует, — усмехнулся Кит, допив. — Я в гражданскую три осады пережил.

— В Сиане?

— Нет, тогда меня там не было. Не меняй тему, не доругались еще. Так почему сцена?

— Потому что с детства хотел. У нас театр был в городе, маленький совсем, но играли хорошо. Я ни одного спектакля не пропустил, подрабатывал даже, билеты продавал. А в ученики меня родители не отпустили. Ну, я дождался, пока в город приедут странствующие артисты, и удрал с ними.

— И сколько тебе было лет?

— Пятнадцать. Не пожалел ни разу.

— Не удивлен, — Кит взбил подушку и запихнул ее под спину. Трава или магия помогали — неважно, главное, еще не до конца помогли. — Ты, выходит, и школу не закончил?

— Тейналлец из Народа, артист и недоучка до кучи? — Харальд широко улыбнулся. — Все плохо, да?

— Отвратительно, — согласился Кит. — Я не понимаю такую жизнь, но раз тебе нравится, значит, достоинства у нее есть.

— Главное то, что я сам ее выбрал, — Харальд поставил локти на колени и уткнулся подбородком в ладонь.

Свет от старого кристалла упал на его лицо так, что Кит чуть не присвистнул. Тени сгладили круглые "хомячьи" щеки, подчеркнули скулы, и Кит узнал принца. Надо же, значит, не за одну улыбку взяли. Когда можно столько всего нарисовать — это ценное качество для актера. Особенно когда можно нарисовать столько красивого.

— Не полезешь драться, если спрошу, почему так на хейкко похож?

— Уже нет. Я в прадеда пошел. Видел портрет — вылитый прадед, только не такой белобрысый. А прадед у меня хейкко.

И столько в этой фразе было чувства, что Кит понял — попал в больное. Ну да, прадед хейкко, правнук из Народа, есть повод страдать.

— И как тогда ты получился?

— У прадеда, храни Каерра его дух, и у его дочери оказался отвратительный вкус. Он женился на неодаренной, а она вышла замуж. Оба по любви.

Кит спрятал улыбку. Сценическое омерзение, отрепетированное, но возможно, что искреннее, почему бы нет.

— Готовая тема для пьесы, правда? — спросил Харальд. — Трагедия между строк. Вот не смогу больше играть, обязательно напишу.

— В смысле, когда бабка умрет?

— Это обязательно. С нее станется клюкой отходить, и никакая прибыль не умаслит. Она у меня тоже такая, нетипичная для Тейналлы. И не смотри так, сочувствие от хейкко, знаешь ли, смотрится издевательством.

— Почему? — удивился Кит. — Лучше хейкко тебя никто и не поймет. Может, слышал где, на войне у силгархийцев были амулеты, лишающие магии. Так поверь, это немногим лучше смерти. У талассцев командующий полудохлым на коня лез, только бы наедине с этим не оставаться.

— Вот! А я так живу! — закончил Харальд с тоской, а что нелогично, так это его точно не заботило. — Ладно, что смогу, я обязательно исправлю.

— И что ты можешь? Если бы школу закончил, помогал развивать халдийскую технику, например. А сейчас что?

— Жениться на хейкко могу, — Харальд посмотрел так, что врезал бы, если бы сам не возился. — Деньги у меня уже есть, и еще заработаю. Дело за славой, а там замуж любая пойдет. Ну, южнее Талассы — точно.

Кит задержал дыхание, понимая, что вот теперь врезал бы и он. Если бы с ним не возились.

Хейкко они подобрали занятного. Харальд разговаривал с ним, наблюдал и запоминал, чтобы когда-нибудь в пьесу вставить. Ту самую, о большой любви своей бабки, которая и привела к семейной трагедии. Не решил только, в чьей роли туда лорда Лиэра воровать. На любовника из Народа он никак не тянул — не отрастить любовнику из Народа такую спесь, даже от связи с дочерью хозяина. Хотя у Кита и спесь была занятной. Он смотрел свысока не потому, что он хейкко, а Харальд неодаренный, его больше задевало, что Харальд живет не так, как Кит правильным считает. Или не задевало даже, а он просто этого не понимал. Вслух и в каждом разговоре. Богатейший материал. Харальд почти дозрел, чтобы не полагаться на память, а сразу записывать, но пока не рисковал: Виона сказала, что Кита и раньше по голове били, не стоит снова травмировать, пусть восстановится сперва. И Харальд старательно запоминал, поскольку где еще услышит, что Илмари Тиасса — сволочь, раз не защитил Киллтари сразу в гражданскую, но к Талассе за ту гражданскую претензий у Кита нет, потому что в итоге все-таки вмешалась и помогла. Кит не так формулировал, он говорил много, пространно и эмоционально, Харальд отбрасывал лишнее и восхищался.

— А с Силгархи что? — подначил он на стоянке, едва успев распрячь лошадь. Кит начинал уже про Силгархи, что те предали Сиан, но договорить не успел — Харальд вернулся на козлы, а орать через полотняную стенку Кит отказывался.

— А с Силгархи у нас полно общей родни, — Кит уверенно сидел на койке и вставал без помощи, вот что делают правильные травы. — И когда Южная только началась, многие говорили, что сражений не будет, не выйдут силгархийцы против нас. В армии Киллтари видно же, откуда солдат — метки на форме. Хорошо, командование не обольщалось.

Харальд притих, понимая, что вот это уже не смешно и в пьесу не потащишь — бабкина клюка покажется бархатным шарфом.

— И этого ты им не простил?

— Никто не простил. Ты считаешь, что я просто так весь мир ненавижу, да? — вдруг улыбнулся Кит.

Харальд развел руками. Он видел обратную сторону, ту, которую Кит не замечал — хороших людей в любой стране, даже в Халди. Она не отменяла, конечно, ни войны, ни преступлений, но и отрицать ее нельзя.

— Почему ты не воевал?

— А? — Харальд растерялся и почесал шею, решая, что врать.

— Ты, здоровый мужчина, почему не пошел добровольцем?

Харальд еще подумал, а потом сообразил, что Кит знает ответ, требует его лишь для того, чтобы обличать конкретно, за слова.

— Ждали, пока падет Киллтари, да?

— Ну, почему Киллтари? — вздохнул Харальд, прикидывая, не удрать ли кому на помощь.

— А если бы разбили Талассу, то прыгать было бы поздно, — Кит откинулся на подушки с торжествующей улыбкой.

— Я не разбираюсь в военном деле, — осторожно начал Харальд. — Я очень мирный человек, лорд Лиэр.

На севере говорили так: вот погонят Тиассу назад, тогда возьмемся за мечи. Харальд верил, что прав Кит, но что он-то мог поделать?

— Я тоже был двадцать два года назад.

— И это плохо? Ты мне доказать-то что хочешь? Тебе жаль, что война не затронула север?

— Мне жаль, что Киллтари досталось больше всех.

— А, это и мне жалко. Все равно же в итоге ясно было, что кто-нибудь трон займет, так и стоило десять лет страну разорять?

Кит закрыл рукавом глаза, плечи затряслись от смеха.

— Да, правильно ты в банк работать не пошел.

Харальд с облегчением улыбнулся в ответ. Как важно вовремя прикинуться дураком, он давно знал.

— Сейчас принесу отвар.

Кит скривился.

— Может быть, не надо больше? Виона рассказала, какими лечила заклинаниями, они вполне действенны.

— Или ты веришь, что помогли заклинания, а не травы.

— Травы от сотрясения мозга? — Кит снова привстал.

— Очень старый рецепт, между прочим. Раны ты перевязываешь, а не магией заклеиваешь, значит, она не всесильна.

— Ты отвергаешь магию, потому что сам не владеешь?

— Нет. Если расскажу, выпьешь отвар?

— Ложку за лиску, ложку за дракона? Договорились.

Харальд вылез из палатки и пошел к костру за горячей водой. Возле него только Ялке сидел, остальные отдыхали в кибитках. До побережья долго, лучше беречь силы.

— Как там твой хейкко? — спросил Ялке, помешивая похлебку.

— Разговаривает, — хмыкнул Харальд, зачерпнув кипятка. — Играем в кто кого переупрямит.

— И тебе это нравится.

Харальд невнятно забурчал в ответ и пошел обратно, взбалтывая травки. Кит, может, и уверен, что Киллтари — центр мироздания, но он не сбежал, остался защищать. Потому Харальд его к себе притащил. И переводит травы.

— За дракона, — сказал он, вручая кружку.

— Рассказывай, — Кит подобрал колени и поставил на них кружку.

— Слушай, если тебе так скучно, давай я дам книжку почитать? — Харальд подобрал с пола жилет, встряхнул и повесил на спинку кресла. — Тебе можно наверняка.

— Скажу спасибо, огромное спасибо, только мне правда интересно, почему ты не любишь лечебную магию.

Сам Кит не улыбался, улыбались глаза, то ли голубые, то ли синие, Харальд пока не смог разглядеть. Нет уже причин подходить так близко, даже лоб щупать не нужно.

— Моя семья не голодала никогда, но слишком богатой тоже не была, а лечение, сам понимаешь, накладно, когда не одноразово. И поэтому отец охотно пил с соседом-полукровкой, который держал лекарскую практику, чтобы тот нас бесплатно принимал, — Харальд пощупал руку. Вспоминать до сих пор не любил, хотя рассказ отработал, конечно. — А беда в том, что пил полукровка не только с отцом, он вообще пил, всегда, и ради нас не прекращал. Когда меня к нему со сломанной рукой принесли, тоже был пьян, причем не в хлам, чтобы заметно, а два-три стакана на опохмел, — он сделал драматическую паузу.

— И лекарь перепутал витки заклинания?

— Именно. Не знаю, как умудрился, но рука не срослась, а позеленела. С тех пор только травы, — Харальд картинно вздрогнул.— Тем более, половину рецептов я стянул у хейкко. Они по-настоящему помогают, иначе, думаю, я бы перестал цепляться за детские страхи. Теперь пей.

Кит послушно выпил и наморщил нос.

— Не знаю, чьи рецепты, но дрянь же. Нужно верить в то, что лекарство поможет, а как можно верить в это?

Харальд чуть не брякнул: а вот как в Рикса веришь. Вовремя опомнился. Кит не считал шутки о правителях смешными, он действительно верил Риксу. Наверное, своеобразное оправдание гражданской войны в своих глазах. Именно что не зря десять лет страну разоряли. Морган Маллингайр вроде бы и правда ничего, но Кит вообще не понимал таких шуток.

Выезжали они до рассвета и ехали, пока не начинало печь. И на закате еще немного, до полной темноты. Недавно, пока Элиса его не выгнала, Харальда было кому подменить на козлах, а теперь приходилось выкручиваться. В личной кибитке есть свои плюсы, конечно, их большинство, но с минусами зато бороться сложнее.

— Если не боишься, что угоню, давай я, — предложил Кит на одиннадцатый день путешествия.

Он твердо стоял на ногах, не качался и выдерживал вечерние посиделки у костра. Древний ветер продолжался, Кит с ним даже смирился. Или хорошо притворялся.

А Харальд как раз притащился немножко поспать, потому что до заката радостно общался с Китом, забыв, что нужно отдохнуть.

— Давай угонишь ты, — согласился Харальд, вытаскивая из сундука постель. Койку он пока у Кита не отобрал, ему даже нравилось, что там кто-то спит.

Проснулся Харальд от солнечных лучей. Кибитка раскачивалась, значит, движутся. Он добрался до выхода и отодвинул занавесь. Позднее утро, остановятся скоро, а следом идет кобыла Ринкаса, значит, сбегать Кит не стал.

Вдоль каравана проскакал сын Ялке, передал, что дозор нашел маленький оазис за барханами, поэтому привал там, это еще часть дня. Харальд подумал и спрыгнул на песок. Обогнул кибитку и забрался под козырек рядом с Китом.

— Доброе утро, — улыбнулся тот. — Выспался?

— Да, и благодарен больше, чем ты за книги. Не напекло?

— На это моей магии хватает, — в глазах, все-таки синих, мелькнула привычная тоска. Притворялся, значит.

— Закончится скоро. Он сколько, дней двадцать уже?

— Двадцать два. Дело не в самой магии, я...

— Да понятно это. Я знаю, что хейкко нечасто злоупотребляют, а киллтарийцы и подавно. Слушай, я тут подумал, а почему за тобой великого не прислали? Я так помню, когда Кая разливалась, они перемещались.

— Они в принципе могут, да. До войны могли точно, а сейчас как повезет. Например, связь мы потеряли после начала древнего ветра. И не только мы, у таласского посольства тоже возникли проблемы. Не спрашивай, откуда я это знаю.

Харальду и неинтересно было. Вот уж от чего он подальше держался всегда, это от политики.

— Так что я до Кайра с вами, если ветер не закончится. Вы уверены, кстати, что корабль дождется?

— Да. В Кайре от хорошей жизни не швартуются. А мы заплатили чуть больше обычной цены.

Харальд приложил ребром ладонь ко лбу и присмотрелся. Оазис, если это он, размером чуть больше лисьей шкуры. Хорошо бы там оказался незагаженный родник: чиститься песком и магией — это почти вылизываться.

С родником повезло. Помыться прямо в нем не вышло — маленький и неудобный, зато набрали воды. Харальд нашел ведро, откопал в глубине сундука котелок и вручил его Киту. И так придется два раза ходить, чтобы толком вымыться обоим, лучше побольше набрать.

Первым мылся Кит. За кибиткой, приготовив на смену рубашку Харальда, почти новую с синей вышивкой. Харальд сидел на перевернутом ящике с ковшиком и мочалкой наготове. Смотрел на доставший за прошедшие дни пейзаж и широкую, покрытую шрамами спину.

— Халдийцы били сзади? — спросил он раньше, чем прикусил язык.

— Не халдийцы, — Кит намылил голову и замолчал до тех пор, пока не ополоснулся. — Я попал к силгархийцам в плен. Ну, а поскольку и до войны служил в посольстве, допросить не вышло. Дай мочалку.

Харальд протянул. Он ждал продолжения, но рассказывать о проблемах Киллтари Кит любил явно больше, чем о личных. Интересно, как его выносят сослуживцы? Или это одному Харальду за грехи перепало?

— Ты подштанники будешь снимать? — спросил он, чтобы сменить тему. И снова не успел прикусить язык.

— А надо прямо сейчас? — Кит вынырнул из котелка, на приподнятой брови — мыльные хлопья.

— Если не хочешь промокнуть, — важно кивнул Харальд. — А ты что подумал?

— Я? Это и подумал, — Кит разделся и вылил на себя воду из котелка.

Харальд тоскливо прикрылся ковшиком. Полутруп, который он раздевал не так давно, желаний не вызывал. Тело не изменилось, а реакция на него — еще как. Предсказуемая, правда, реакция. Кит знал наверняка, иначе не выгибался бы так под потоком воды. И задницей не сверкал.

— Потри спину, пожалуйста, — не оборачиваясь, попросил он. — Между лопатками плохо дотягиваюсь.

Харальд уныло встряхнул мочалкой и потянулся за мылом. Сквозь грубую ткань кожи не чувствовал, наверное, поэтому в голове прояснилось: а ведь Кит заигрывает с ним. Ну, может быть, не впрямую, но он все понимает, и это понимание его веселит. Если бы возмутило, объяснил бы так, что лечить пришлось бы уже Харальда.

— Спасибо, — Кит перехватил его руку. — Насквозь протрешь.

Харальд сглотнул и отступил на шаг. Как спросить, а? Или прицепить косу Рэймо, принца Кит вон даже поцеловал.

— Тебе помочь? — Кит обернул вокруг бедер полотенце и теперь под ним надевал чистые подштанники.

— Нет, не надо, я сам все себе потру, — и сотрет.

— Как знаешь. Пойду тогда гляну, что на обед.

Кита не включили в очередь дежурств по лагерю, но он старался помогать, насколько сил хватало. Рецепты подсказывал, например. Сам промолчал, а Харальд додумал, что в гражданскую, когда ели подножный корм, старались его по-возможности разнообразить. Причем, додумав, сначала поморщился, как его Кит ворчанием достал, а лишь потом сообразил.