Холмс. Тайна запертой комнаты

— Каждая работа должна оплачиваться, — снова тихо произнес мой друг. — Вы согласны со мной?

И девушка обессиленно кивнула.

3.

— Ну а в настоящее время мы предпримем следующее. — Он пристально посмотрел на Кору Мюррей . — Во-первых, вам, мисс, необходимо успокоиться, чтобы вы могли уже более вразумительно рассказать все, что случилось. И поэтому мы первым делом обстоятельно позавтракаем. Чтобы взять себя в руки и влить в себя дополнительные силы.

Я в удивлении приподнял брови, но Холмс сделал вид, что этого не заметил и внимательно посмотрел на свои карманные часы.

— Осталось еще пол-минуты. — ни к кому не обращаясь, задумчиво пробормотал он.

И только Холмс хлопнул крышкой, как в гостиной появилась миссис Хадсон с подносом в руках.

— Завтрак, джентльмены, — степенно произнесла она, уверенно направляясь к обеденному столу.

— Приношу за нас с Ватсоном глубочайшее извинение, но нам требуется еще один прибор, — немного смущаясь, но тем не менее стараясь говорить уверенно, произнес Холмс.

— Я это уже учла, — спокойно ответила наша хозяйка. — Я принесла три прибора. Потом принесу третий стул.

Она неторопливо поставила поднос на край стола и, аккуратно расстелив белоснежные салфетки, принялась неспешно расставлять приборы. Мы с Холмсом какое-то время растерянно смотрели на нашу хозяйку. При этом я все еще держал нашу посетительницу за руку и, честно говоря, это доставляло мне почему-то огромное удовольствие. Я был согласен вообще не выпускать ее руки из своей — так мне было хорошо! Но и одновременно стыдно — ведь она-то была в шоке, она потеряла близких людей, и я, получается, просто пользуюсь моментом! А это — низко и подло! Но держать ее за руку было так приятно! И я разрывался на части.

— Миссис Хадсон, — наконец выдавил из себя мой друг, — вы — чудо! Вам бы работать в министерстве!

Она только равнодушно кивнула. Закончив расставлять приборы, миссис Хадсон повернулась к нам.

— Прошу к столу, — степенно произнесла наша хозяйка, пряча поднос себе подмышку. — Я сейчас принесу стул.

И, не глядя ни на кого из нас, она также степенно удалилась.

Холмс тут же пристально посмотрел на мисс Мюррей.

— Ну что ж, приступим, — решительно предложил он, подходя к столу и останавливаясь у своего стула (естественно, у каждого из нас был свой любимый стул). — Вам это необходимо. — Он снова поглядел на мисс Мюррей, как бы приглашая ее к стулу, на спинку которого он положил руку, и сердце мое недовольно сжалось, коря себя за глупость — мне первому надо было проявить подобную инициативу!

Я замер, стараясь унять свои эмоции. Что за глупости, в конце концов?! Каждый может предложить мисс Мюрей стул, в этом нет ничего зазорного! Отчего тогда я вдруг так расстроился?

И я не находил ответа.

Девушка, сжавшись в кресле, замерла в растерянности. Такое впечатление, что она даже не слышала Холмса.

И, даже не поняв, что произошло, я, вопреки этикету, как-то странно, по-гусарски, решительно подхватил ее под локоток (и от этого прикосновения все мое тело покрылось приятным ознобом). Потянул ее руку, тем самым принудив ее встать, тут же, опять почему-то — по-гусарски — решительно помог ей приподняться. и еще более решительно подвел к столу.

— Присаживайтесь, — тихо, но настойчиво произнес я, предлагая "свой" стул, и эта прекрасная леди, с внешностью и повадками принцессы, покорно приблизилась к нему. Согласно этикету она слегка зависла над ним, изогнувшись и придерживая юбки, и я, вдруг сильно вспотев, аккуратно придвинул этот чертов седалищный предмет, словно только что совершил с ней интимный контакт.

И от этой мысли, и глядя как ее бедра опускаются на стул, на котором недавно сидел я, я вспотел еще больше, почему-то представив, да и, что говоря, невольно почувствовав, как она на самом деле садится мне на колени!

А тут и миссис Хадсон со своей половины принесла третий стул.

Мы сели. Холмс — на свое излюбленное место, а я — на новый стул.

Шерлок первым взял нож и вилку и решительно разрезал яичницу с беконом на три части. Потом он завладел деревянной лопаточкой и также решительно, даже не спрашивая нас с Корой, разложил в наши тарелки.

Потом Холмс все-также решительно снова взял вилку и нож и уверенно принялся за свой бекон с яичницей. Я тоже взялся за нож, но почему-то неуверенно — я неотрывно, украдкой смотрел на нашу посетительницу и никак не мог от нее оторваться — наша очаровательная посетительница какое-то время бессмысленно разглядывала содержимое своей тарелки, а потом вдруг отодвинула ее от себя и потянулась за кексом. И этот ее жест, такой казалось бы простой, тем не менее снова заставил забиться мое поглупевшее сердце.

Завтрак протекал в полной тишине. Мы с Холмсом неторопливо поглощали бекон с яичницей, еще более неторопливо орудуя ножом и вилкой, а мисс Мюррей расстроенно грызла свежую, еще горячую булочку, забыв намазать ее маслом.

И я смотрел, как приоткрываются ее вишневые губы, как белые ровные зубки осторожно откусывают маленький кусочек ароматной сдобы, как эти губы смыкаются, и девушка начинает медленно пережевывать пищу, соблазнительно двигая при этом своими очаровательными скулками, что руки мои дрожали в буквальном смысле, и я млел, как гимназист, начитавшись перед сном книжек про любовь.

Впрочем, во время всей этой процедуры мы с Холмсом то и дело многозначительно переглядывались. Наверное, она нам заплатит приличную сумму, — говорил мой взгляд. Смотри, как она одета! — повел я в сторону девушки глазами. Холмс только покачал головой. Оплата ведь не зависит от стоимости одежды, — мысленно отвечал он мне. — И если дело пустяковое, то он и возьмёт сущие пустяки — все должно быть по-честному.

В это время она, наконец-то, несмело взяла маленький кекс. Причём ее пушистые длинные ресницы странно затрепетали, вдруг заставив меня забыть про завтрак.

Я почему-то уже совсем по-другому стал смотреть на нашу посетительницу. А почему — я никак не мог понять. Но ее лицо, ее глаза вдруг снова намертво приковали мое внимание. Я снова, не отрываясь, смотрел, как она медленно подносит кекс ко рту, как медленно раскрывает свои пухлые вишневые губы, открывая ровный ряд бело-жемчужных зубов. И то, как эти зубки мягко вошли в кекс, вдруг привело меня в сильнейший трепет!

Что-то внутри меня вдруг сильно задрожал, я неожиданно заволновался, сначала взмок, вспотел, потом вдруг мне стало холодно. И при всем этом я почему-то никак не мог оторвать взгляд от ее лица. От ее мягких пухлых губ. От ее ресниц. Ямочек на щеках...

Наконец меня в очередной раз бросило в жар, я опять вспотел, и мой друг громко кашлянул, причем — несколько раз.

Я, конечно, сразу же понял, что Шерлок заметил глупость моего поведения и дал мне об этом знать, чтобы я не зашел слишком далеко. Оторвавшись от наваждения, я невольно покраснел, быстро кинув виновато-благодарственный взгляд Холмсу, и очень надеясь, что мисс Мюрей не видела моего поведения.

И я поспешно припал к чашке с чаем и выпил его весь в два глотка.

— Ну что ж, — услышал я как бы издалека голос Холмса — кровь в моей голове учащенно билась и кроме ресниц и губ мисс Мюрей я больше не мог воспринимать ничего другого. — С завтраком покончено. Все успокоились и взяли себя в руки, — добавил он, многозначительно глядя на меня и слегка повышая голос. — И теперь можно приступить к делу.

4.

Мы перешли к камину. Причем я постарался усадить мисс Мюррей в свое кресло, а для себя пододвинул стул от обеденного стола. К своему стыду — мне почему-то очень сильно захотелось сесть именно на стул, на котором она только что сидела.

— Ну а теперь, мисс Мюррей, расскажите все по порядку, — предложил Холмс. — И как можно обстоятельнее. И, пожалуйста, не торопитесь.

Девушка побледнела, явно снова начиная возвращаться мыслями к кровавым событиям и снова увидела перед собой всю эту ужасную сцену.

Она молчала, явно собираясь с мыслями и с силами.

— Расскажите, что все-таки случилось, — мягко подтолкнув, проговорил Холмс, заметив ее состояние. — И начните, пожалуйста, с самого начала.

Мисс Мюррей кивнула, почему-то расстроенно посмотрев на Холмса, а потом — на меня. И тут же моя спина сама собой выпрямилась, и я ей ободряюще кивнул.

— Полковник Уорбертон и Элеонора находились в комнате слева от входной двери, — решительно начала она, крепче сжав подлокотники кресла. — Они называли ее антикварной комнатой. Вдруг я услышала два выстрела, — продолжила она после паузы, невольно дернувшись от неприятных воспоминаний. — Все забегали. Дверь к ним оказалась запертой изнутри. Капитан Лейшер и майор Эрншо попытались ее выломать, но не смогли. Тогда мы все выскочили наружу. Джек заглянул в комнату сквозь закрытое окно и вскрикнул. Я тут же подбежала к нему. И увидела, как на полу, страшно скорчившись, лежали они...

Мисс Мюррей снова замерла, закрыв глаза, заново все переживая.

— И что меня больше всего испугало — над ними, в свете настольных ламп под абажурами, ухмылялась ужасная маски смерти из ляпис-лазури глаза которой смотрели прямо на меня и отсвечивали жутким голубоватым сиянием. Честно говоря, я испытала невыносимый ужас! И тут же поверила в то, что именно эта маска их и убила!

Холмс откинулся на спинку кресла, старый халат мышиного цвета спадал с плеч небрежными складками.

— Дорогой Ватсон, — сказал он, — сигары вы найдете в ведерке для угля. Будьте столь добры, передайте мне коробку, если, конечно, мисс Мюррей не возражает против того, чтобы я выкурил сигару.

— Я — дочь капитана королевской армии! — решительно заявила наша прелестная гостья, гордо выпрямившись и остро сверкнув темными глазами. — Тем более, полжизни провела в Индии. Так что вряд ли буду возражать, мистер Холмс.

Она пронзительно смотрела на моего друга и в этот миг была ужасно красива! Боже, как бы я хотел иметь такую жену! — вдруг остро поразило меня, заставив смутиться, покраснеть и совсем иначе взглянуть на нашу посетительницу.

Она прикусила нижнюю губку и несколько нерешительно добавила после паузы:

— Вообще-то когда мы с майором Эрншо и капитаном Лейшером ворвались в запертую комнату, там пахло сигарами полковника Уорбертона, это я точно помню.

Холмс вдруг неестественно замер и в комнате повисла напряженная тишина. Внезапно он вскочил и, не выпуская из рук сигарную коробку, уставился на мисс Мюррей.

— Не имею ни малейшего намерения обидеть вас, мадам, но вы вполне уверены в том, что говорите? — четко выговаривая каждое слово произнес мой друг, словно боясь, что она может неправильно понять его вопрос.

— Мистер Шерлок Холмс, — с достоинством ответила юная леди, гордо выпрямив спинку и твердо посмотрев на моего друга (ее глаза снова пронзительно сверкнули, а у меня в который раз екнуло сердце и мне почему-то захотелось придушить Холмса). — Я не из тех, кто привык бросать слова на ветер. Я очень хорошо помню, какая мысль посетила меня в тот миг. Я почему-то подумала, что в комнате, уставленной всеми этими медными безделушками, деревянными идолами и лампами с шелковыми абажурами, куда больше подошел бы запах фимиама, а не сигарного табака. Может, это от шока? — и она с вопросительной надеждой посмотрела на Холмса.

Секунду-другую Холмс молча и неподвижно стоял перед камином, о чем-то мучительно соображая.

— Возможно, вы и правы, мисс Мюррей, — наконец задумчиво пробормотал он. — Однако хотелось бы, чтобы вы подробнее рассказали о том, что произошло. — Холмс внимательно посмотрел на Кору Мюррей. — К примеру, вы упомянули майора Эрншо и капитана Лейшера. Эти джентльмены тоже гостили в доме?

— Да, майор Эрншо какое-то время гостил. А вот капитан Лейшер… — бледное личико мисс Мюррей слегка порозовело при упоминании последнего имени. — Капитан Лейшер зашел ненадолго. Он, знаете ли, племянник полковника Уорбертона, единственный его родственник, если быть точнее, и еще он… он гораздо моложе майора Эрншо.

Мисс Мюррей вдруг смутилась, а меня что-то неприятно кольнуло — в самое сердце, в самую середину. С огромным удивлением я понял — это ревность. И я снова украдкой посмотрел на мисс Мюррей и мое сердце забилось еще сильнее.

— Леди, не могли бы вы более подробно описать дальнейшие события? — мягко, но настойчиво произнес Холмс. — Начиная с того, что вы увидели через окно.

Мисс Мюррей, побледнев, собралась с мыслями.

— Оба французских окна были явно закрыты изнутри, но шторы опущены не были, поэтому мы все и видели, — начала она дрогнувшим голосом, стараясь изо всех сил взять себя в руки. — Джек схватил камень из сада и разбил им окно. Просунул в отверстие руку, открыл защелку и распахнул створку. Мы все быстро вошли внутрь — окна французские, почти до самой земли. Так что вы сами понимаете — никто не мог войти в эту комнату или спрятаться там — никакого доступа в нее не было. У правой руки полковника лежал на полу пистолет. Следов взлома на дверях и окнах мы не нашли, комната была заперта надежно, как крепость. Все это, мистер Холмс, непреложные факты.

Она замолчала и с надеждой посмотрела на Холмса. Также с надеждой посмотрел на него и я, почему-то именно в эту минуту ожидая от него ответа, что же там на самом деле случилось.

— Ну что ж, совсем другое дело, вы все очень точно описали. — Холмс довольно потер свои длинные тонкие пальцы. — А теперь, пожалуйста, если в ам не трудно, скажите, давно ли водилась за полковником Уорбертоном привычка запираться вместе с женой в этой, как вы изволили выразиться, антикварной комнате каждый вечер после обеда?

И он внимательно посмотрел на девушку, на лице которой отразилась полная растерянность.

— Господи, нет, конечно! — в отчаянии воскликнула она, невольно заламывая руки. — Я как-то об этом не подумала!

— Впрочем, боюсь, на сути дела это не отразится, — спокойно заметил Холмс. — Скорее, напротив, это лишь подтверждает внезапный приступ умопомешательства.

И я с удивлением посмотрел на Холмса. Хотя я его знал еще очень мало, но такие поспешные выводы были точно не в его стиле.

Серые глаза Коры Мюррей твердо посмотрели на моего друга.

— Я, как никто, убеждена в этом, мистер Холмс, — решительно произнесла она. — Что если полковник действительно вознамерился расправиться с женой, а затем убить и себя… он бы точно заперся изнутри!

— Заметьте, вы сами сказали "если", мадемуазель, — кивнул Шерлок Холмс. — Не могу не отметить, вы на удивление здравомыслящая юная леди. Ну а помимо коллекционирования индийских безделушек, замечали ли вы за полковником еще какие-либо… э-э… скажем, необычные пристрастия? — поинтересовался Холмс, откинувшись в кресле и многозначительно посмотрев на девушку.

Кора задумалась, уставившись в пол.

— Никаких, сэр, — наконец ответила она, покачав головой. — Хотя…

Мы замерли в ожидании, почему-то внутренне предчувствуя, что вот сейчас появится ключ ко всему этому происшествию.

— Мне почему-то все время казалось... — смутилась она, в замешательстве покусывая губы, — что все дело именно в этой жуткой маске. Что-то в ней не то. Какой-то магнетизм, сводящий с ума. То ли в дереве, то ли во всем ее облике, так сделанном искусным мастером, что стоит лишь раз посмотреть на нее, как твои мысли закручиваются во что-то невообразимое и непредсказуемое. Мне кажется, когда я смотрю на нее, в какой-то момент вдруг понимаю, что невольно хочу сделать что-то из ряда вон выходящее, вплоть до убийства! Словно какая-то злая сила начинает подталкивать меня! Словно какой-то гипноз!