Ах ты, дракон! Главка 18

Макс откинулся назад, прикрыл глаза, ... и как-то встряхнулся. Словно держал до этого что-то неподъемно-тяжелое, а сейчас сбросил. Он длинно выдохнул и даже почти улыбнулся. Хотя нет, это не улыбка. Просто у мальчишки дрожали губы.

В комнате резко потеплело.

Пало сделал вид, что ничего не замечает. Нарочито закопался в своем полушубке, выждав несколько мгновений, и выпустил...

— Чивирк!

Макс дернулся, недоверчиво всмотрелся в невероятный здесь звук... Пушистый комочек выбрался из полушубка, отряхнул и расправил крылышки, горделиво изогнул шейку, позволяя собой полюбоваться... и заметил знакомого.

— Чиррррк! — пушистик метнулся молнией. Порхнул на плечо, обнял крыльями, ткнулся теплой макушкой человеку в подбородок и заворковал, мягко и ласково, точно кошечка, умурлыкивающая хозяина...

— Штуша, — дрогнувшим голосом выговорил Макс. — Штуша, малыш... ты что, от Янки сбежал?

— Чивиррик!!!

Кажется, зверек оскорбился таким предположением. Возмущенно запищал-зачирикал и даже за ухо бестолкового человека дернул. Он, видите ли, спешил, он так старался, а его обижают такими подозрениями!

— Ой, все, понял, осознал, перестань!

— Так его, Штуша! — хихикнул Терхо Этку. — Они с Яной такие гордые были, что отправляют тебе помощь, а ты так неблагодарно... ой, не могу...

Гости ушли с первыми утренними прохожими. Обсудили планы, выпили взвара, что-то съели. Именно "что-то" — неведомое кулинарное изделие не было ни пирогом, лепешкой, ни булочкой. Чем именно оно было, наверное, не ведали даже Пятеро богов, но поздняя компания это изделие неведомого кулинара съела под разговоры. Поделились новостями — не все же можно рассказать через шкатулки! Макс даже посмеялся над хроникой попыток построения туннелей. Особенно позабавили его две "достопримечательности" — та, что вовремя обвалилась, и та, которую сейчас оккупировали дети.

— Детский развлекательный парк... — выдохнул он. — Надо же, а я и не догадался. Ничего, если переживем все это, то отгрохаем любо-дорого. Если... Ничего, переживем! Верно, Штуша?

— Чиррик, — бодро отозвался пушистик.

Словом, Макс действительно ожил и даже улыбался. Правда, когда Терхо Этку попробовал напроситься переночевать, а то и пожить вместе, одна кровать-то, мол, свободная... юноша отказал. Вежливо, извинился даже, но решительно — сегодня никак не получится. Сначала надо кое-что уладить.

— Макс...

— Пало, я понимаю, правда, — улыбка Макса растаяла, и снова в глазах проглянула какая-то горькая усталость. — Вы обещали бабушке присмотр, так, да? Я приму гостя, обещаю. Только не сегодня.

— Не в присмотре дело. Не только в присмотре. Тебе поддержка нужна. Ты ведь говоришь, что мысль об алтаре ты не оставил. Алтарь, торговые дела, Рит...Тебя просто не хватит на все.

— Я понимаю. Не обижайся, Терхо. Прости. Завтра... то есть сегодня вечером уже. Хорошо?

— Все правиль... Хорошо.

Макс провожал гостей взглядом, пока они не скрылись за углом. Прикрыл дверь. Прошел пустым и темным по утреннему времени залу, поднялся на свой этаж — но в свою комнату не пошел. Постоял немного и прошел в комнату подкидышей. Как он и предполагал, они не спали. Собрались группкой, оживленно шептались. И разом умолкли, увидев Макса.

— Ну, рассказывайте, что все это значит.

Столица.Макс.

Мальчишки молчали. Смотрели виновато и как-то так, что я ощутил себя в шкуре фашиста, приступающего к допросу пленных партизан.

— Парни, я в ваши секреты не лез, верно? Закрывал глаза на то, что "сын пекаря" и "сын крестьянина" из вас никакие — в пекарне такой осанки не получишь, сколько теста ни меси, Эрно. Смотрел мимо, пока вы Знаки пробовали, Соли. Старательно не замечал, как вы от любого нового лица шугаетесь и вельхо обходите за три улицы, да, Шиту? Не расспрашивал, с чего бы здоровым парням день за днем, пятиха за пятихой сидеть дома, не показывая носа на улицу. Как сегодня от моих гостей шарахнулись и вон, всю ночь не спали. Всякое в жизни бывает, думал, захотите — сами расскажете. Нет — так нет, секреты такая вещь... у всех на них право есть.

— У всех, — как-то осторожно согласился Эрно.

— Только, понимаете... сейчас время не то для стольких секретов под одной крышей. Тут и мой, и Катин, и твоих одноверцев, Вильне Моин, если ты, конечно, действительно драконовер. Мне нужно знать, так ли страшны ваши и не придут ли проблемы еще и с этой стороны. И нас и так их — выше крыши.

— А если нет?

— В смысле, если вы оставите секреты при себе? Нет так нет. Не выгоню... то есть здесь не останетесь, но ничего плохого не будет, обещаю. Переправлю вас из столицы — быстро и далеко, в надежное место, позабочусь о жилье и какой-никакой работе, и живите спокойно. Люди там правильные, никто не обидит. И Нойта-вельхо нет.

— Точно нет? — с надеждой взглянул Шиту.

— И ты не будешь злиться? — уточнил Вильне Моин, отчего-то напомнив в этот момент замороженного Виду.

— Это безопасное место... оно в твоем мире? — негромко спросил Эрно.

Что? Показалось — пол под ногами качнулся.

— Что ты сказал? — я постарался спросить спокойно. Получилось. Остальной интернат среагировал куда более нервно:

— Эрно!

— Договорились же...

— Он не то хотел сказать!

Но паренек смотрел только на меня.

— Секрет на секрет. Я все расскажу, клянусь... а ты хоть немного расскажешь о своем мире? Я всегда верил, что драконы могут ходить по другим мирам...

Краем глаза я увидел, что Соли со стоном закрыл лицо руками. Фэйлспам, причем двойной. Если честно, хотелось сделать то же самое. Пока я старательно не лез в секреты "подкидышей", шустрые подростки вовсю совали нос в мои. И раскопали два главных. Про драконов я еще хоть отдаленно понимаю, как меня срисовали, но другие миры? Откуда? Мы вроде со Славкой конспирировались от и до.

Продвинутые детки...

— Расскажу, — теперь мой голос стал совсем спокойным. — После тебя.

Я уже успел пожалеть, что пошел разговаривать с этими юными конспираторами именно сегодня. Вымотался. Чутье сбоит, реакция ни к черту. В таком состоянии только с нервными подростками общаться. Но хотелось сегодня уже разобраться со всеми непонятками, потому что завтра... то есть уже сегодня... начнется основная работа. Спасибо Риту.

Ладно. Послушаем. Вряд ли они скажут что-то слишком неожиданное.

Знал бы я, как ошибаюсь!

— Ладно, — паренек попытался улыбнуться. — Ладно... Ты уже знаешь, наверное, что магов рождается все меньше.

— Я даже знаю, почему.

— Да? А...

— Потом расскажу. Итак?

Парнишка сбился с нейтрально-спокойного тона, но постарался к нему вернуться:

— В последние пятьдесят лет Нойта-вельхо забирают всех, в ком хоть искра дара имеется. Даже из драконоверов. И из семей Поднятых. А когда второй наследник Королевской звезды родился с магическим даром...

— Так, стоп. Только не говори, что ты принц!

Похоже, я сказал что-то не то. Подкидыши (еще какие подкидыши, черт!) обреченно смотрели на меня в пять пар глаз. Эрно вздохнул:

— Могу. Но тогда наверняка солгу. Я не уверен... дедушка мог и иссечь меня из линии наследников. Он очень не любит вельхо. Но...

— Как я его понимаю!

Я все-таки повторил жест Соли — ткнулся лицом в ладони. И крепко растер лоб и глаза. Что-то день слишком круто начинается. Ко всем проблемам нам не хватало только принца! Беглого... Кофе бы выпить... да где его тут возьмешь.

— Так. Рассказывай-ка все сначала.

...Принц тоже с детства не любил вельхо. За что — уточнять не стал. Так что просыпающаяся у него магия стала для мальчишки потрясением. К сожалению, скрыть ее не получилось. Забрали его прямо из дворца. Потом об этом оповестили всех и каждого, красиво обставив оное действо. В пересказе магов мобилизация мальчишки в личинки явилась торжественной церемонией, где юный принц предстал этакой добровольной жертвой, понимающей необходимость магов в этом мире. Более того, он якобы осознает, что маг не принадлежит себе и живет лишь для блага общества — и готов поступать так же. Народ восхищался.

Что сопротивляющегося мальчишку уволокли прямо из его комнат, опоив и замотав в его собственный коврик, народу, естественно, не поведали. А принца оттащили в приют и стали... воспитывать. В приюте ребята и познакомились. Наставник оказался редкостной даже для вельхо сволочью и "воспитание" устроил такое, что мальчишки всерьез боялись сойти с ума. Может, на этой почве и сдружились, несмотря на попытки взрослого вельхо посеять среди них раздор. А он старался...

Когда до приюта все-таки добралась присланная дедом группа и попыталась принца освободить, ушли все. Эрно просто отказался следовать за освободителями, если они не возьмут остальных. Они уже привыкли держаться вместе, не слишком разбирая, кто из них принц, кто сын воина и потомственный драконовер.

Но вернуться домой не удалось. Страшненькие местные легенды не зря сходятся на одном совете: если решишь убить мага, позаботься о том, чтоб он сказать ничего не успел. Иначе пожалеешь, даже если выживешь. Освободители вот не сумели... Какое заклятье наложил на них умирающий наставник, никто не понял. Но посланцы деда погибли один за другим: один коснувшись ограды дворца, двое — попытавшись послать нанимателю извещения.

— Они все гибли одинаково — судороги и черный дым потом изо рта, когда все заканчивалось. Срабатывало, когда кто-то пытался пройти во дворец или подать туда весть... по крайней мере, общее было именно это. Последний... не выдержал и сбежал. Сказал, что все маги прокляты, и зря он связался с таким поручением. И ушел. Мы остались одни.

...У них не было денег, почти не было припасов, одежду пришлось красть. Нанятая в гостильне комнатушка была снята всего на три дня. Во дворец пойти нельзя, найти приют в чьей-то семье — невозможно, там наверняка ждали. Опыта самостоятельной жизни ни у кого из них не было, и они едва не потеряли Шиту... Ему предложили работу, и обрадованный мальчишка не сразу понял, что отпускать его никто не собирается. Да и работа ему светит вовсе не та, которую обещали изначально. Отбивать парня пришлось с боем, они отчаялись до того, что пустили в ход немногочисленные магические умения. И на тихой улочке почти сразу появились вельхо. Пришлось бежать, бросая все...

И если бы тем вечером беглецы не встретили нас, скорее всего, следующие дни они просто не пережили бы! Холод. Отсутствие приюта. Отсутствие припасов. Погоня за плечами.

Мы оказались для беглецов идеальным укрытием. Не били, не расспрашивали, на улицу не выгоняли, голодом не морили, и гадостей никаких не требовали.

— Какие еще га... — оскорбился я, но глянул на разом замкнувшегося Эрно и махнул рукой. — Так, проехали, не уточняй!

Словом, парни не верили своему счастью и постоянно подсматривали-подслушивали наши разговоры — не верили, что люди в самом деле просто так приютили и не потребуют ничего, кроме легкой работы. Уже не верилось, что такие люди бывают.

— Понятно. А потом вы услышали, что мы просто не люди.

— Сначала, что вы из другого мира, — уточнил принц. — В старой рукописи вычитали, что странствовать между мирами могут только драконы. Вот...

— Понятно.

— Это мы пожар предотвратили, который дочка ювелира устроила, — тихо проговорил Вильне Моин.

— Что?!

— Ну, которая в вас влюбилась. Она распланировала, что если лавка сгорит, она тут придет со своим приданым, вас спасет и заставит жениться. А вы не знали? Мы и по-другому помогали, но старались так...

— Скрытно?

— Да. Мешали некоторым покупателям воровать, в "хранителя" магию дополнительную вливали. Воришке одному шепнули, что тут живут родичи важной персоны, чтоб никто не лез.

Я молчал. Милое утречко. Оказывается, мы со Славкой не просто так жили спокойно. Одно бандитское нападение за все время — это ж курам на смех. А это, оказывается, мелкие интриганы пробовали силы...

— Вы теперь нас отошлете?

Мда, Воробей, дурак ты сегодня. Пришел разбираться. А сам и не понял — они же боятся. Все это время боялись. Все время ждали, когда люди что-то потребуют за свой идеальный приют. Старые привычки въедливые...

Поэтому мне всегда было рядом с ними... не знаю... неуютно? Моя детдомовская шкурка чуяла чужой страх и инстинктивно заставляла держаться подальше от чужих проблем. Держать некую дистанцию. Я и не задумывался, почему. Все более важные дела находились. Все считал, что они сами должны захотеть доверять.

А они не могут. А они не умеют. А они и сейчас не слишком верят... надеются только.

И при этом изо всех сил доказывают свою полезность.

Похоже, я дурак не только сегодня. Что мне со всем этим делать?

Столица. Подвалы. Славка.

— И что это? — надзиратель брезгливо рассматривал странное творение.

— Защита ног, почтенный! — бодро отрапортовал Славка.

— Этим? От чего?

— От дождя. Надеваешь на обувь вот такую рамку... — Славка закрепил медную конструкцию на выпрошенный у охранника башмак. "Обувь" выглядела жалко, и новое дополнение ее вовсе не украсило. Она явно пережила на своем веку не только дожди, но и полный потоп. И сейчас, казалось, готова была съежиться от уделяемого ей внимания.

Надзиратель скептически обозрел получившуюся конструкцию.

— И что?

— Когда будет дождь, надо сдвинуть спицы вот так — и получается зонтик. Он защитит ноги от воды, она не попадет внутрь башмака. Человек не заболеет.

Скептицизма в выражении надзирательского лица не поубавилось. Он попробовал открыть и закрыть зонтик, раздумчиво потыкал пальцем в упругую ткань и, наконец, сгреб "изделие".

— Покажу начальству. Можешь отдыхать. Если что, то к ужину выдадут орехи и сладкое печенье. .

Славка проводил взглядом серую фигуру и устало опустился на лавку. Со здоровьем у него пока еще не слишком ладилось. Болела спина, болели ребра, он быстро уставал и времени на отдых постоянно не хватало.

Распорядок дня тут был странный. Утром всех выгоняли из камер — как выразился охранник, "на стимуляцию". Стимуляция состояла в порке тех, кто за истекшую неделю-десятидневку ничем не обогатил мастерские и даже не придумал ничего нового. Остальные стимулировались зрелищем.

Потом всем раздавали еду — в этой же комнате. И, пока люди ели, им зачитывали список обязательных работ на сегодня, а потом распределяли на эти работы. Труды во благо вельхо длились часов на семь-восемь, потом работникам выдавали перекус в виде похлебки с сухарями и распихивали по мастерским — "размышлять". Еще четыре часа. И, как в ехидной русской сказке, в эти четыре часа "полная тебе свобода". Можно было выбирать мастерскую, можно идти туда, куда укажут. Можно просить инструменты, можно рыться в книгах, можно смотреть на труд других, можно просто сидеть и смотреть в стенку — не откажут. Присматривать будут, само собой. И подсчитывать. Ни в чем себе не отказывай, узник... только про "стимуляцию" не забудь.

А вечером выдавали кашу, взвар и бублики — а через полчаса освещение резко убавлялось. Все. Сон.