Танцующая со Смертью

— Ужасно, — честно призналась я, с интересом отметив, каким довольным стало лицо Лукьяны, и расстроенными — у мужчин. — Но хоть чем-то помочь смогу. Рассказывай.

Всплеснув руками и громко ругая сумасшедших девчонок и неугомонного мужа, хозяйка дома быстро вышла с кухни, оставив меня наедине с четырьмя мужчинами.

— У нас проблемы, — Релис со вздохом подсел рядом.

— Это я уже поняла, — подождав, пока все рассядутся, я вновь посмотрела на старосту. — Давай все с начала и по существу.

— Да не знаю я начала, — мужчина облокотился о стол и так тяжело вздохнул, что я занервничала. Таким обреченным я его никогда еще не видела. — Никто не знает.

— Релис, что происходит? — дотронувшись до руки старосты, я обеспокоенно заглянула ему в глаза.

— У нас умирают дети.

В кухне воцарилась тишина.

— Так Рийка...

— Да, она уже пятая, — Релис стойко выдержал мой взбешенный взгляд. Ненавидела, когда обижали детей! Это подло. Еще дома при мне никто никогда не смел ударить ребенка, а ведь тогда мне едва исполнилось тридцать, и я сама считалась лишь подростком. А здесь... Уже пятая...

— А остальные? — я с замиранием сердца принялась ждать ответа.

Вновь все замолчали и виновато потупились. Со злостью утерев выступившие слезы, я переждала приступ головокружения и, поднявшись, направилась к распахнутому окну, чтобы вдохнуть свежий воздух. — Почему раньше не сказали?

— Вчера самым главным была жизнь Рийки. Когда ты приехала, я вознес хвалу всем известным мне богам. Уж думал, что малышке не выжить, но ты ее спасла. Предыдущие умирали очень тяжело, поэтому мы и не надеялись... — Релис замолчал. Да и не нужно ему было продолжать, все и так было ясно. Никто не верил в выздоровление девочки.

Итак, что мы имели? В деревни от непонятной болезни умирали дети, и даже я, Чувствующая, не смогла понять, в чем была причина этого недуга. И что это значило? А это значило, что дело дрянь. Кто-то напустил мор, опасный только для детей, и если не вмешиваться, смерти распространяться дальше, истребив одну деревню за другой.

— Приезжал ли к вам недавно кто-нибудь незнакомый? — я обернулась, ожидая ответа и примерно догадываясь о том, что услышу.

— А откуда ты...

— Кто это был?

— Заезжал к нам один странник, — Релис устало потер покрасневшие глаза. — С маленькой дочкой. Болела она сильно, совсем плоха была, вот мы их и приютили, не отправлять же на ночь глядя в лес.

— А что дочка? — я недовольно нахмурилась, кажется, версия о моровом поветрии стала давать трещины.

— С ней все совсем странно, — мужчина удивленно на меня посмотрел. — А знаешь, я ведь, пока ты не спросила, даже и не вспоминал об этом. Девочка-то в первый вечер в сторонке все сидела, бледная, совсем без сил, даже встать от слабости не могла. К нам как раз племянница с сынишкой в гости зашли. Нор ровесником той девочки оказался, так они все время играли вместе. Девчушка сперва дичилась, в уголке сидела, к нему не подходила, всё кошку ласкала. А потом ничего, разговорилась, даже глазки заблестели и румянец появился. Скоро еще детишки пришли, тут уж им совсем весело стало. Только вот реакция ее отца мне не понятна была, в тот вечер я еще подумал, что он не рад, что дочка улыбаться начала. Хотя, может, она и не его дочь совсем...

— Расскажи мне о нем побольше, — я все пыталась уловить какую-то мысль, навязчиво крутившуюся в голове, однако пока безрезультатно.

— Да что о нем рассказывать? — Релис удивленно пожал плечами. — Совершенно обычный парень, ничего примечательного в нем нету. Высокий, крепкий, сразу видно, что к труду приученный. Как только пришел, спросил, чем помочь может. У нас таких в деревне полно.

— Значит, ничего особенного, — я задумчиво уставилась в окно. Что-то тут было не так, не бывает непримечательных людей. Даже в ауре у каждого человека есть что-то особенное, и если ты не мог выделить кого-то из толпы, это означило, что, он специально навел чары, скрывавшие сущность, а это было весьма подозрительно. — А как он себя вел? Что ел?

— Да как обычно, кушал все, что дадут, с большим аппетитом, — Коллен встрял в разговор, потупившись под недовольным взглядом отца. — А вот девочка совсем ничего не ела.

— Не ела? — это уже было куда интересней.

— Точно, — Релис нахмурился. — А я ведь даже внимания не обратил. Девчушка как сидела с детьми, так и не вставала, к столу не подходила, да и отец ее не спешил кормить.

— И что, никто ей так ничего и не предложил?

— Нет, — староста выглядел растерянным. — Я даже не понимаю, как это произошло, вроде все вместе сидели.

— Не переживай, в этом нет твоей вины, Релис, — тяжело вздохнув, я обернулась к мужчинам. — Просто тебе довелось приютить в своем доме Дарракши-Лан, Пьющих Жизнь.

Понаблюдав, как смертельно побледнели мужчины, я вновь повернулась к окну. Не любила видеть обреченность людей, прекрасно понимая, что, возможно, ничем не могла помочь. А этот случай был именно таким. Если Дарракши-Лан приметили в свои жертвы всю деревушку, то никто не в силах был их остановить.

— Но как? Эль... — в голосе мужчины слышалось отчаяние. — Помоги нам, девочка.

— Я постараюсь, Релис, постараюсь, однако не могу сказать, получится у меня что-либо или нет.

— Ты сможешь, я это знаю! — обернувшись, я увидела в глазах мужчины надежду и отчетливо поняла, что не смогу их бросить. И это было не долгом крови, который, возможно, я, наконец, смогла бы вернуть семье старосты, а искреннее желание помочь. Однажды, очень давно, когда я только ушла из гильдии, меня, окровавленную, в лесу подобрал Релис и дал приют, позволив залечить раны. В тот день я поклялась вернуть долг, и, видимо, сейчас этот день настал.

— Я попробую.

Глава 2

Осматривая последнего ребенка, я поняла, что совершенно выбилась из сил. Уже на протяжении пяти часов шла проверка всех жителей деревни, по очереди заходивших в дом старосты. Всего помеченными оказались три малыша, в тот вечер игравших с приезжей девочкой, среди которых был и Нор. Это новость тяжело далась мягкосердечной Лукьяне, уже некоторое время не показывавшейся на людях, пряча красные от слез глаза.

Откинув с лица упавшие на лоб волосы, я устало посмотрела на старосту.

— Релис, мне нужно свободное помещение, желательно баня.

— Конечно, можешь воспользоваться нашей. А почему именно баня?

— Она лучше всего подходит для очищения, — я встала и направилась к выходу, держа на руках пятилетнюю девочку. — Возьми Нора и неси его туда, второго ребенка тоже не забудьте. Еще мне нужны их матери, надеюсь, они смогут удержать детей.

— Удержать? — подхватив сонного племянника на руки, Релис удивленно на меня посмотрел.

— Удержать на Грани. Та тварь основательно их зацепила и возможно моих сил не хватит на лечение. Кто-нибудь может уйти за Грань, — вздохнув, я пристально посмотрела ему в глаза. — Я уже говорила, Релис, что попытаюсь помочь. Я сделаю все возможное, однако сил у меня надолго не хватит.

— Что ты собираешься делать?

— Проведу ритуал, надеюсь, это поможет.

— Что за ритуал? — подозрительно посмотрел на меня староста и крепче прижал к себе малыша.

— Давай я тебе об этом расскажу чуть позже, — опершись спиной о стену, я переждала приступ головокружения и посмотрела на лежавшую у меня на руках девчушку.

Ей досталось больше всех. Проверяя ее ауру, я была поражена тем, что она все еще была жива. С такой потерей жизненной силы, выжить было практически нереально, но малышка упорно продолжала бороться, поражая огромной силой духа в таком маленьком тельце. Она чем-то была похожа на меня: такая же упрямая и сильная. Вдобавок сирота. Может быть, именно поэтому в ритуале крови я решила заменить ей мать, да и сейчас поддерживала в ней жизнь, отдавая собственную энергию. Нежно дотронувшись до золотистых локонов, на ощупь оказавшихся нежнее пуха, я тяжело вздохнула. Не хотела, чтобы она умирала, не хотела, чтобы вообще кто-нибудь из детей ушел за Грань.

— Рианоэль, с тобой все в порядке?

Посмотрев на Релиса, я лишь невесело усмехнулась. Нельзя быть в порядке, когда у тебя на руках погибала жизнь.

— Может, отдашь Лирицу Коллену? — мужчина указал на сына.

— Нет, без меня она долго не протянет, — я отошла от стены и вышла из горницы, порадовавшись свежему воздуху. Если что-то и могло сейчас меня взбодрить, так это именно он.

Идя следом за Релисом, я все думала об этих смертях. Дарракши-Лан уже давно не появлялись на землях людей, тем более, не нападали. Что же должно было случиться, чтобы это изменилось? Дарракши-Лан, в простонародье называемые Пьющие Жизнь, это высшая нечисть, они не охотились без причины. Возможно, та девочка умирала и ей были необходимы жизни кого-то из людей — Релис говорил, что она выглядела очень слабой. Но почему именно дети, это же прямое нарушение договора между нечистью и людьми? А такие проблемы правителю их расы явно были не нужны.

Зайдя в деревянную постройку, я аккуратно положила маленькую Лирицу на скамью и обернулась к столпившимся на пороге людям.

— Положите Нора и девочку, пусть рядом с ними встанут матери. А вы, — я посмотрела на Релиса и двух мужчин, стоявших с ним рядом и по всей вероятности являвшихся отцами детей. — Принесите воды и разожгите печь, нам необходим огонь. И еще, — дотронувшись до развернувшегося старосты, я ободряюще улыбнулась. — Мне нужен пучок красноцвета, он должен быть у Лукьяны. Ты не мог бы его принести?

— Это очень редкая трава, — взгляд мужчины стал обреченным. — Я не уверен, что...

— Не волнуйся, это травка точно найдется у нее в запасах. Судя по тому, что я знаю про Лукьяну, она никогда не позволит опустеть своему травнику.

— Хочешь сказать, что я плохо знаю свою жену? — грустно улыбнувшись, он открыл дверь.

— Вовсе нет, просто в том, что связано с ее увлечением, ты совершенно не разбираешься, — усмехнулась я и вновь занялась детьми.

Ритуал крови, который я намеревалась провести, являлся самым сложным и опасным из магии Чувствующих. Он уже много столетий был строжайше запрещен, так как для целителя, проводившего его, была велика вероятность смерти. Но мне повезло, я обычным целителем не была никогда, а мой наставник жил задолго до того момента, как этот запрет был введен. Поэтому всю запрещенную магию я знала лучше, чем простую. Самое главное при ритуале — самому не соблазниться Гранью и не уйти вслед за зовом.

Благодарно взглянув на отца одного из малышей, поставившего, следуя моим указаниям, на середину бани три таза, наполненных доверху родниковой водой, я обернулась к двум девушкам, с надежной и страхом наблюдавшим за приготовлениями.

— Распустите волосы, разденьте детей и раздевайтесь сами, можно оставить лишь сорочки.

— Но...

— Хотя бы одно слово против, и я ухожу. Если ваше целомудрие дороже собственных детей, то тут я ничем помочь не смогу, — чувствуя, что усталость дает о себе знать все чаще, я глубоко вздохнула. В конце концов, они не виноваты в том, что я не успевала как следует восстановиться уже несколько месяцев подряд. Подойдя к одной из матерей, совсем еще юной девушке, крепко прижимавшей к себе трехлетнюю дочь, я успокаивающе положила руку ей на плечо. — Одежда будет мешать.

— Простите нас, госпожа, — она склонила голову. — Вы правы, мы ведем себя очень глупо. Мое имя Айра, госпожа, а дочку зовут Майка. Прошу вас, госпожа, помогите нам.

— Ну, во-первых, — я недовольно поморщилась, — я вам не госпожа, так что зовите меня просто Нель. А во-вторых, Айра, я попытаюсь, но и вы должны мне помогать. Что бы я ни говорила, все должно тут же выполняться, иначе усилия будут напрасны.

— Я Верда, госпожа Нель, — утерев бежавшие по щекам слезы, племянница старосты, следуя примеру Айры, поклонилась в пояс, не отпустив при этом руку Нора. — Я сделаю все, что вы прикажете.

Мне осталось лишь тяжело вздохнуть и посмотреть, как она расплетает толстую русую косу. Нет, ну почему Мирные никогда не понимали с первого раза то, что я им говорила? Просила помочь, а они "сделают все, что прикажу". Всегда ненавидела это слепое подчинение.

Раздев Лирицу, я в замешательстве посмотрела на Верду. Мое состояние объяснялось очень просто: я не носила нижних сорочек. Никогда. Меня вообще очень редко можно было увидеть в платьях: в них неудобно ни бегать, ни драться. Пусть я Чувствующая, но за свою жизнь мне приходилось бороться чаще, чем некоторым.

Нагота меня не смущала, я могла легко провести ритуал и так, но вот для деревенских девушек, выросших вдали от столицы, это могло стать довольно серьезной проблемой. У них с этим было строго. Одно дело, устраивать посиделки с подружками в бане, а совсем другое — спасать жизнь своему ребенку, тут любая мелочь может лишить собранности. Объяснив девушке, что мне нужно, заслужив при этом неодобрительный взгляд, я подошла к вошедшему Релису.

— Принес?

— Да, — подойдя к воде, староста разложил на полу небольшую тряпочку с пучком травы ярко-красного цвета. По бане тут же поплыл легкий сладковатый аромат.

— Дурман-трава? — Айра удивленно на меня уставилась. — Она же опасна...

— Но не эта, к тому же, она для меня, — пожав плечами, я спокойно разделила красноцвет на пять равных кучек, бросив три из них в воду, а одну в огонь.

За сто пять лет жизни я так и не привыкла к боли, что было очень странно, учитывая мой способ лечения. Возможно, сказывалось то, что силу я применяла крайне редко, предпочитая вообще забыть, что когда-то состояла в гильдии и, если бы гильдия тоже забыла обо мне, это бы удалось. К сожалению, очень редко в жизни все получалось именно так, как тебе того хотелось бы.

Выбросив из головы ненужные мысли, я начала раздеваться, с благодарностью приняв у Верды длинную белую сорочку. Что-то тихо пробормотав, Релис поспешно вышел, уводя с собой застывших на пороге мужчин. Усмехнувшись, я взяла листья красноцвета, медленно растёрла их в ладонях и с наслаждением вдохнула сладкий аромат.

— Госпожа...

— Возьмите детей на руки и опустите их в воду, — подняв Лирицу, я медленно усадила ее в таз и ласково заглянула в испуганные зеленые глаза. — Всё хорошо, малышка, скоро будет легче.

Убедившись, что всё готово, я положила несколько листочков дурман-травы в рот, ощутив, как по телу растекся приятный холодок, и взяла в руки заранее приготовленный нож, опустив его в каждый из тазов и сосредоточившись на аурах детей. Готово. Одно отточенное за многие годы движение, и кинжал окрасился красным, а моя кровь с порезанного запястья закапала в воду. Теперь осталось самое главное.

— Держите детей крепко и, что бы ни происходило, не отпускайте.

— Да, госпожа.

— Да помогут нам боги, — глубоко вздохнув, я закрыла глаза. — Терра-нар... Терра-дон-Нар...

Тук...Тук...Тук... Три маленьких сердца забились в унисон, подчинившись четвертому, самому большому и самому главному. Тук.... Тук.... Тук.... Три пары детских глаз, со страхом смотревших на мир, закрылись, потяжелев от усталости. Тук......Тук......Тук...... Три маленьких грудки в последний раз опустились, выпустив столь необходимый воздух из легких. Тук....... Тук.......Ту.......