Мы должным образом поблагодарили их за любезность и за то, что они открыли нам глаза на истинное положение вещей, и, попрощавшись с ними, продолжили путь, пока не добрались до Чаула. Мы видели стены города, которые жаловались на то, что мавры стеснили их с суши и они не могут расшириться даже на пядь. Жители со своей стороны жалуются, что у них нет еды для себя, не говоря уже о том, чтобы делиться с маврами. Отсюда мы направились в великий и благородный город Гоа, торговый центр всей Индии; хотя его положение было выбрано неудачно, мы обнаружили, что у него есть две очень удобные гавани для защиты наших армад, а также другие преимущества, которые навсегда сохранят память о его Завоевателе.

Мы покинули этот богатый и благородный город с сожалением, потому что теперь находились посреди всего Индийского океана и должны были отправиться на другой берег, чтобы посмотреть, что у нас там есть. Несколько дней пути привели нас в Хонор, Браселор, Камболим и Мангалор. В них мы нашли рис, купленный у каннара, а также немного перца. Все жаловались на то, что, хотя торговлей мог заниматься один-единственный фактор, наши люди занимались заселением, укреплением и удержанием четырех крепостей, которые не имели ничего другого, кроме торговли; и здесь они были, наконец, полностью истреблены туземцами; многие погибли в поисках богатства, а те, кто уцелел, ходили, выпрашивая милостыню. Нас тронули эти несчастья, и мы без промедления продолжили путь. Через несколько дней мы прибыли в Кананор, где увидели форт и поселение, прижатые к стенам малабарцами и маврами. Мы расспрашивали их о том, что у них есть, потому что мы видели, как много врагов угрожали им. В ответ они попросили, чтобы мы купили у них немного кардамона и имбиря, которые они очень хотели продать нам: мы содержали там крепость без всякой дальнейшей пользы. Мы отправились в Каранганор, крепость с гарнизоном и поселенцами. Поскольку он находился далеко от моря, мы подумали, что он не подходит для торговли, и поинтересовались, какая торговля там ведется. Нам сообщили, что его удерживали потому, что в начале нашего завоевания доблестный Дуарте Пашеку (2) одержал там несколько побед над саморином, и поэтому его сохранили в качестве памятника им.

На следующий день мы прибыли в Кочин, который является краеугольным камнем и началом нашей империи в этом Эстадо. Это наш второй по величине город, он населен многочисленными португальцами, настолько бедными, насколько это возможно. Увидев нас, некоторые из них пришли расспросить о причине нашего прибытия; когда же мы удовлетворили их (любопытство) в отношении истинной целью нашего паломничества, они произнесли речь о страданиях, которым они подвергались. Я думал, они сделали это для того, чтобы не проявлять к нам гостеприимство, поэтому я повернулся к своему товарищу и сказал: "Судя по свидетельству о безопасности, которое они принесли, мы вряд ли найдем у них жилье, хотя репутация Кочина обещала нам иное". Среди многочисленных жалоб, которые они подали, была следующая: "Сеньоры, нужда в городе настолько велика, что, если бы мы рассказали вам хоть малую часть об этом, вы были бы возмущены до глубины души. Нам нечем кормить дочерей, поэтому мы позволяем им самим заботиться о себе. В городе есть квартал Калоэте, где раньше жили распутные женщины; сегодня за наши грехи весь город — Калоэте; ибо у всех наших женщин одна судьба. У нас нет торговли, и есть максимум два patachos, которые ходят в Синд и Качанагану. Когда один из них благополучно пришел (в Кочин) — это целое событие, но только его владелец получил от этого выгоду. Хозяин другого, захваченного врагом, присоединился к остальным в их страданиях. Да простит Бог человека, построившего этот город. Если он предназначался для защиты его короля, в знак благодарности за доброту, которую он проявил к нашим первым конкистадорам, то крепости, которой мы тогда владели, было достаточно. Хотя в Индии было не более ста сорока португальцев, их было достаточно не только для защиты форта и короля, но они также одержали много побед над саморинами. Таким образом, мы бы смогли сегодня заселить эту землю, и, по крайней мере, избежали бы голода и не совершили бы так много проступков в глазах Бога".

Мы были огорчены, услышав все это, и, поскольку нам нечего было предложить им, а им было нечем нас утешить, мы попрощались с ними и отправились в Кулао, которого мы достигли очень утомленными. Мы вступили в поселение с более чем двумя сотнями португальских семей и небольшой крепостью, неспособной к защите ввиду ее оборонительных укреплений; потому что ее стены одиночные, и в ней нет гарнизона. Жители угостили нас кокосовыми орехами и пальмовым вином, и мы приняли их гостеприимство, потому что нас мучил голод, а также мы не хотели показаться неучтивыми, (видя), что им больше нечего было предложить нам. Тот, кто предлагает то, что у него есть, делает всё, что в его силах. В ходе нашего разговора мы расспросили их об их средствах к жизни. Они ответили, что зависят от четырех пальм недалеко от города, а больше им нечем содержать себя. Они закупали у малабарцев немного перца для короля, и форт и поселение содержались для этой цели, когда один португалец смог бы сделать это, не тратя деньги на поддержку стольких жителей, которые постоянно страдали от голода, не принося никакой пользы Богу и короне.

Мы переночевали здесь и на рассвете отправились в путь, так как уже попрощались с хозяевами. Мы прошли все побережье Траванкора и, обогнув мыс Коморим, пересекли Семь побережий (sete costas) и достигли Тетикорима. Здесь мы нашли одного португальца, который жил в городе, принадлежащем туземцам Парава. Увидев его, нам сообщили, что он капитан-майор Жемчужного побережья. Мы приветствовали его со всей должной вежливостью, и он спросил нас о цели нашего приезда туда. Мы сообщили ему о нашем желании и о том, что мы хотели бы знать, где находится форт, чтобы пойти повидать остальных португальцев и выяснить у них, от какой торговли зависит их существование. Он ответил, указывая на то, что представляло собой немногим больше, чем хижину: "Крепость — это тот дом, в котором я живу. Я здесь единственный португалец; так что, друзья, в моем лице вы видели их всех. Я занимаю пост управляющего три года, и он был пожалован мне в награду за многие великие заслуги. Сожалею, что я не вижу в этом порту ни одного белого человека, если только это не какой-нибудь путешественник". Услышав это, мы были поражены и сказали ему: "Сеньор капитан-майор, ваша милость — удачливый человек, раз вы без солдат — капитан над таким количеством черных". По правде говоря, это можно было бы назвать восьмым чудом света, поскольку оно противоречит всем другим способам правления, которые мы где-либо видели. Он ответил: "(Наша) власть зависит от воли этих людей, и они терпят ее, потому что в этой стране производится большое количество риса и изготавливают много тканей, которые мы покупаем у них по высокой цене".

(1) Термин, использовавшийся в средневековом католическом богословии и обозначавший состояние или место пребывания не попавших в рай душ, не являющееся адом или чистилищем.

(2) Дуарте Пашеку Перейра (ум. между 1526 и 1534 гг.) — португальский мореплаватель, военачальник и космограф. В 1503-1504 гг. командовал португальским гарнизоном в крепости Кочин, которую успешно защищал от нападений враждебного португальцам саморина (правителя) Каликута, несколько раз разгромив его превосходящие силы.

Глава IV

Продолжение предыдущей

Попрощавшись с капитан-майором, мы поднялись на борт чампаны и после четырехдневного плавания достигли Манара. Сюда мы вошли через узкий пролив, отделявший остров от Цейлона. Мы не хотели задерживаться в форте, так как в нем было мало достойного внимания и он принадлежал к юрисдикции того завоевания. Двумя днями позже мы достигли Негапатама, города, в котором проживала большая португальская колония, который в 1642 году подчинился королю, нашему господину. До того времени они жили по законам природы в открытом поселении, подчиняющемся наяку Танджора; в результате какой-то ссоры с ним, происхождение которой мне неизвестно, они обратились к нам за помощью в тот счастливый момент, когда мы потеряли Малакку и почти весь Цейлон. Поэтому мы отказались от собственной защиты, чтобы помочь людям, которые никогда не проявляли желания подчиняться нашей Короне, а скорее сохраняли свою независимость до тех пор, пока их не вынудила (подчиниться) враждебность наяка. Мы могли бы перевезти их на Цейлон, но не сделали этого. Вместо этого Его Величество отправил за свой счет армаду под командованием капитан-майора Домингуша Феррейры Белиаго, чтобы построить город, хорошо укрепленный бастионами, стенами, рвами, (снабженный) артиллерией, солдатами и всем остальным, в то время как королевский патримоний находился в предсмертном состоянии (estavao com a Santa-Uncao).

Мы осматривали этот город, который расположен на том мысе, где начинается Коромандельское побережье. Рядом с его стенами находится большое поселение язычников, где пагод, некоторые из которых представляют собой великолепные строения, было не меньше, чем частных домов. В одном из самых почитаемых храмов с большим почтением хранят колонну из черного мрамора высотой десять пядей, хорошо обработанную и отполированную, с вырезанным на ней изображением мученической смерти Христа, Господа Нашего. На ней можно увидеть брызги, похожие на капли крови. В хрониках идолопоклонников рассказывается, как она к ним попала. Много веков назад, еще до того, как португальцы прибыли в эти места, в одну особенно темную ночь произошло сильное землетрясение и поднялся такой яростный ветер, что все были уверены, что наступает конец света. Некоторые осмотрели море и увидели там большой огонь. Они подумали, что это корабль, и послали известие остальным, после чего все поспешили на берег. Вдруг буря утихла, а огонь разгорелся еще ярче. Вскоре он достиг земли, где пламя погасло; и когда люди пришли посмотреть на эту странную вещь, они обнаружили эту колонну, которую они с великой радостью и торжественностью перенесли в этот храм, где они поклоняются ей как сошедшей с небес. Когда ее показывают любому высокопоставленному человеку, то (устраивают) большие церемонии; но для простых людей сделана точная копия и хранится у входа в храм. Все, как наши люди, так и язычники, заявляют, что она выглядит так, как я описал. Господь Бог Наш знает, с какой целью он сотворил это чудо среди варваров; пусть это будет ради Его славы.

Город полностью заселен людьми, занимающимися торговлей, у которых мы покупаем много тканей, которые экспортируются в разные страны. От этого поступает небольшой доход, которого едва хватает на выплату жалования капитану, и другого источника дохода нет. Поэтому я сказал своему товарищу: "Я огорчен нашими людьми. Здесь каждый башмачник думает, что он достаточно мудр, чтобы править миром, но при этом мы проявляем так мало государственной мудрости, что в то время, когда мы не могли помочь Цейлону, мы тратили то немногое, что у нас было, на новые поселения, которые всего лишь ослабляли наши силы и увеличивали расходы королевской казны. Отправка одного солдата в Индию стоит более 50 000 рейсов. Причем на каждого, кто поступает на военную службу, приходится брать на борт пятерых. Некоторые умирают в путешествии, другие находят в Гоа родственников, которые забирают их в свои дома, третье вступают в духовные ордена, самые младшие становятся пажами, и многих из них уносит лихорадка этого города. Те невинные люди, которые прибыли из Лимоэйро (1), где они находились за свои мошенничества, дезертируют к маврам, и это меня не удивляет. Тот, кто был плутом в Португалии, не может быть святым в Индии. Что меня удивляет, так это то, что все, кто служит в Эстадо, признают такое положение вещей, но замалчивают правду. В результате из первоначальных пяти вряд ли останется один человек, не увлеченный другими делами и обладающий хорошим характером. Чтобы разместить его там, где он нужен, потребуется еще 20 000 рейсов. В результате каждый солдат, служащий королю, нашему сеньору, обходится ему в 270 000 рейсов".

Мой спутник добавил: "Они стоят еще дороже, потому что вы не принимаете во внимание привязанность, с которой их родители воспитывают их и добровольно отдают их в служение Богу и их королю. Все помогают им изо всех сил, когда они поднимаются на борт, чтобы облегчить невзгоды их долгого путешествия". Я ответил: "Я не принимаю это во внимание, поскольку воспитание детей — это естественный акт, а оказание помощи в меру наших возможностей — это знак нашей привязанности к нашим собратьям. Я имею в виду только потерю, понесенную королем, который не знает, находясь вдали, какой ущерб причиняют ему здесь. Хуже всего то, что они думают, что оказывают ему большую услугу, и, поскольку от всего этого нет средства, отправимся туда, где есть еще что посмотреть".

Мы перешли к благородному городу Мелиапор и посетили святой храм, который, как говорят, был построен славным апостолом Св. Фомой, и где хранятся в качестве бесценных сокровищ железное копье, которым он был убит, и сандалии, которые он носил. Выйдя из церкви, мы встретили некоторых из многих знатных жителей этого города, каждый из которых хотел пригласить нас к себе домой. Мы пошли с одним из них, который проявил себя очень добрым и развлекал нас в течение трех дней нашего пребывания с большой щедростью, и нас посетили виднейшие жители. Мы узнали от нашего хозяина и других, что некогда все они были очень богатыми благодаря огромным прибылям от торговли тканями этого города, поскольку в нем производились лучшие материи на Востоке. Но голландцы со времени своего появления в этих краях отняли у них все, и теперь они страдают от нужды, так как им некуда было экспортировать свою продукцию и у них не было денег на торговлю. Они рассказали нам об одной из самых именитых дам в этом месте, которая была очень богатой, но за несколько дней дошла до такой степени нищеты, что остригла волосы, так как ей больше нечего было продавать; на те деньги, которые ей удалось выручить от продажи своих волос, она купила немного риса, который съела в последний день своей жизни.

Мы с горечью восславили имя Господа и продолжили путешествие по побережью через четыре португальских поселения: Пипли, Оголим, Балакор и Хункалао. Здесь они живут по закону природы, без короля, которому бы они подчинялись, и без министра, который надзирал бы за правительством, удобно всем обеспеченные и полные порока. Они экспортируют свои товары в различные страны на судах мавров и язычников, которые являются хозяевами этих земель, и от этого получают значительную прибыль, которая только увеличивает их тщеславие и самонадеянность. Мы не стали задерживаться ни в одном из них, поскольку мы боялись увидеть, как гнев Божий сойдет на них, пожирая зеленое с сухим.

У нас были сведения, что на одном из берегов Ганга есть королевство, король которого называется Мого (2), и что здесь живут четыреста португальцев, и все они ведут очень образцовую жизнь. Мы с большим удовольствием отправились в это место, чтобы увидеть это чудо, так как считали это замечательным явлением в этом государстве, где гордыня людей крайне велика, и даже малейший думает, что его предки произошли с семи планет. Наконец мы достигли этого королевства, где нашли этих людей — если жестокие звери заслуживают такое имя — на службе у этого короля. Они не признают Бога, и поклоняются только Бахусу; никто, кто не делает ему щедрых подношений, не допускается в среду этих его служителей. Мого разделил их на отряды и назначил капитанами самых жестоких; им он отвел деревни для содержания их отрядов за счет получаемых от этих деревень доходов, и использует их для ведения войны с его соседями. Каждый капитан должен содержать две джалии, которые постоянно плавают вдоль берегов реки, покрытых лесом. По ночам они высаживаются и совершают набеги на деревни, не имеющие защитных стен, грабя их и захватывая в плен всех, кто попадается им в руки. Вся захваченная ими добыча привозится к капитану и продается на аукционе в его присутствии вместе с пленными. Выручка распределяется между членами отряда, король ничего не берет, поскольку это и есть плата, которую он им дает. Если солдат захочет сделать какую-нибудь девушку своей наложницей, он делает ставку за нее во время торгов, и, поскольку все они очень учтивы, никто из других не отнимет ее у него. Когда она, таким образом, ударом молотка достается покупателю, ее отправляют в его дом с четырьмя или пятью другими, купленными таким же образом и с той же целью. Этот обычай распространен среди всех, и тот, кто не живет таким образом, не считается мужчиной. Итак, они проводят свою жизнь в состоянии покаяния, которое мы описали, и похваляются тем, что каждый из них обратил в христианство больше людей, чем Св. Франциск Ксаверий за все время, что он пробыл на Востоке. И я не сомневаюсь в этом, потому что они всегда заняты своими набегами, и, поскольку их злополучные пленники — язычники, они крестят их, как только берут в плен. Король, поскольку он мавр, не вмешивается, а продает их на корабли, которые приходят в эти гавани для торговли. Мы поспешно удалились, чтобы не встречаться с этими людьми.