Путь Тьмы 2. Глава 12

— Благодарю, можешь быть свободен.

— У владыки будут распоряжения для меня?

Шахрион задумался. По-хорошему, он должен реагировать уже сейчас, но головная боль — эта сводящая с ума спутница — в очередной раз путала мысли.

"Ладно, несколько дней ничего не изменят, особенно после неудачного покушения. Обдумаю все чуть позже", — решил он. — "Да, так и сделаю".

— Пожалуй... нет. Действуй согласно предыдущим указаниям.

— Будет исполнено, — вновь поклонился мужчина и, чуть-чуть приоткрыв дверцу кареты, растворился в темноте.

Император устало покачал головой.

— Все-таки вера — плохой маяк. Он может завести в услужение к самым настоящим злодеям.

— Приятно, что ты смотришь в лицо действительности, — раздался над ухом до боли знакомый голос и император устало отмахнулся от Тени.

— А я-то думал, куда ты запропастилась.

— Решила немножко пожалеть тебя и дать небольшую передышку от своего замечательного общества.

— Как великодушно с твоей стороны, — фыркнул он.

— Да, я такая.

Было время, когда Шахрион считал, что сходит с ума, что все происходящее — игра больного разума, что его собеседница — разыгравшееся воображение или персонификация совести, а может, отдача Безымянного Заклинания, сорвавшая какие-то запоры в голове чародея.

Увы, те благословенные времена прошли. Теперь — после видений — Шахрион знал наверняка: Тень реальна, и она — зло, что рвется в мир.

Он в очередной раз извлек записи Безумного Императора и принялся перечитывать самые последние страницы. Горячечный бред, да, но не только. Теперь некоторые слова начинали обретать смысл. Безумец боролся, да, он боролся за свою жизнь, за свою душу, за само свое естество. И он что-то нашел, но не успел воспользоваться по причинам, неведомым Шахриону.

"А раз так, то буду бороться и я"! — решительно подумал император, получив в ответ усмешку бестелесной твари и ее многозначительное обещание.

— Посмотрим, о мой дорогой император, поглядим.

* * *

Двадцать первый день второго месяца лета 41-го года со дня окончания Последней Войны, вечер.

Ритон Ириулэн с интересом вглядывался в молочные глубины тириомаля, ожидая, как в них начнут проявляться лица собеседников.

Этим вечером, наконец-то должна была состояться вторая встреча заговорщиков, на которой предполагалось обсуждать уже конкретные меры против Черного Властелина. И пусть с прошлого раза он не общался ни с кем, кроме вездесущей эльфийки, венценосец возлагал на это собрание определенные — и далеко не беспочвенные — надежды.

Резня на юге начала утихать. Медленно, неуверенно, но все же. Со стороны, конечно же, это было сложно заметить: армии все так же маршировали, деревни — горели, а целых два города оказались в осаде, но...

"Все самое главное в нашей жизни, несомненно, сокрыто в мелочах", — подумал Ритон.

Да, мелочи решали все. И вот эти самые мелочи однозначно говорили о том, что и дварфы, и прегишты если и не сели за стол переговоров, то немного ослабили градус напряженности. Ни одного серьезного сражения, ни одной мало-мальски значимой стычки, ни одного штурма, ни одной попытки помочь осажденным. Да что там, шпионы доносили о пропущенных в блокированные крепости караванах с продовольствием!

Обе противоборствующие стороны выглядели, как два мечника, измотавших друг друга в поединке, и теперь замерших каждый в своем углу, тяжела дыша и не сводя взгляда с оппонента.

Возможно, силы южан попросту закончились. Возможно же, посланники смогли достучаться до своих обличенных властью родителей. Лично Ритон склонялся именно ко второму.

Помимо приятных новостей с юга, радовал и восток. С некоторых пор Ритон старался следить за происходящим в халифате — его люди регулярно беседовали с вернувшимися оттуда купцами. Именно поэтому предстоящий разговор с послом ящеров казался столь перспективным и сулил так много выгод.

Короче говоря, оставалось дождаться новостей, которые — в этом не оставалось сомнений — должны были оказаться радостными.

Еще несколько секунд, и в тириомале наконец проявилось лицо Найлиэны, затем оно резко уменьшилось и как бы сдвинулось в сторону, уступая немного места следующему участнику — могучему Арану, затем — Эйсену Стейну, затем — могучей Олте...

Один за другим все заговорщики — даже Мирол, находившийся сейчас на инспекции северной границы — получили кусочек пространства в волшебном шаре, отчего тот стал напоминать глаз стрекозы. Лично Ритон и не представлял, что тириомаль можно использовать подобным образом, впрочем, причиной незнания было катастрофически малое количество этих бесценных артефактов.

"Интересно было бы выяснить, сколько именно тириомалей во владении наших звездорожденных друзей", — подумал венценосец. — "Ведь факт передачи в безвозмездное пользование почти десятка сих бесценных сокровищ со столь поразительной легкостью и пугающим равнодушием должен свидетельствовать о том, что зрящая не считает их чем-то особенным".

Кажется, прочие участники собрания испытывали схожие ощущения. На лицах многих из них прямо-таки читалось удивление вперемешку с недоверием. Невозмутимым оставался разве что лич, но по этому ходячему костяку понять что-либо было решительно невозможно.

— Приветствую всех собравшихся, — взяла слово Найлиэна Партилаэт.

Голос эльфийской девы звучал — как и всегда — спокойно и доброжелательно, но что-то в нем насторожило Ритона. Какие-то странные, едва заметные нотки, которых — в этом венценосец был совершенно уверен — никогда не позволил бы себе ее отец.

"Страх? Неуверенность? Непонятно. Нужно больше информации".

Они все поздоровались — даже Гартиан на сей раз вел себя куда учтивей, чем в прошлый раз, и это настораживало даже больше.

— Полагаю, уважаемые, — произнес венценосец, решивший взять нить разговора в свои руки, — что нам нет нужды тратить много времени на разговоры, ведь время в настоящий момент ценится на вес золота. Прежде чем мы начнем обсуждение, я хочу получить четкий и исчерпывающий ответ на один вопрос: готовы ли вы?

Он не стал уточнять, к чему именно — все и так было понятно — он просто ждал ответ.

И все — один за другим — начали говорить лишь одно слово: "Да". Когда последний — Гартиан — подтвердил тот факт, что пути назад не будет, венценосец сдержал облегченный вздох. До самого последнего момента он не был уверен в том, что никто не пойдет на попятную.

— Уважаемый Эйсен, — обратился он к дварфу, — можно ли считать, что конфликт между подгорным народом и прегиштами идет к своему логическому завершению?

Дварф буркнул нечто неопределенное, но затем, поняв, что от него не отстанут, проговорил:

— Поживем — увидим, о мире пока говорить рано, но батюшка... нашел общий язык с венценосцем. Ближе к осени они планируют встретиться где-нибудь, где можно будет обсудить наши... взаимоотношения.

— Подтверждаю слова его высочества, — тут же подала голос Пирри Элатириан.

Дочка прегиштанского венценосца попросту не могла позволить себе не прокомментировать реплику коротышки. Более того, она еще и решила добавить пару уточнений от себя:

— Полагаю, на этой встрече будет решен вопрос контрибуций.

— О да, — тотчас же перебил ее дварф, — еще как будет решен.

— Я понял вас, уважаемые, — Ритон поспешил прервать готовый вспыхнуть спор, — главное, что ваши глубокоуважаемые родители смогут помочь нашему важному делу. Остальное — потом.

На первый взгляд казалось, что разоренные войной прегиштанцы и дварфы совершенно бесполезны, но это было глубокой ошибкой. Подгорные жители могли предоставить отличнейшие доспехи и высококачественное оружие. Прегиштанцы — золото, зерно, лошадей, и многое другое. И, самое главное, в случае чего можно попытаться свалить всю вину на них — Ритон уже принял некоторые меры для этого.

— Прежде чем мы начнем обсуждать детали, — продолжил он, — я хотел бы задать вопрос могучему Гартиану.

Алые огни в пустых глазницах верховного мага Империи Тьмы блеснули.

— Что, хочешь узнать про то, что произошло в Наиргионе, венценосец?

Нет, пожалуй, мысли Ритона о том, что лич стал вежливее, оказались преждевременными. Умертвие продолжало хамить и тыкать венценосцу, как и прежде. Зато — интересный факт — его мысленная речь проецировалась посредством тириомаля прямо в голову собеседника.

— Было бы неплохо, — кивнул венценосец.

— Про это, пожалуй, смогу поведать я, — неожиданно взяла слово эльфийка. — Можно сказать, что практически на правах свидетеля. Один из моих соглядатаев как раз оказался в Наиргионе в момент нападения.

— Какое удачное совпадение, — желчно заметил могучий Аран и на сей раз венценосец был полностью согласен с главой Академии.

Действительно: на императора совершается покушение, а длинные и острые уши тут как тут. Ничего подозрительного, просто так совпало.

В этот момент Ритон был даже рад, что они общаются через тириомаль, потому как из-за малого размера шара было очень непросто разобрать выражение лиц, а на его лице сейчас отражались весьма конкретные эмоции.

Впрочем, он не собирался говорить ничего лишнего. Так или иначе, но остроухая ведьма должна сообщить крайне важные сведения, а потому не стоит ей мешать.

— Все в порядке, могучий, — проговорил он, — в нашей жизни полно места для удачных и в высшей степени своевременных совпадений. Главное, что человек... эльф нашей глубокоуважаемой зрящей сумел запечатлеть момент покушения и в деталях раскрыл подробности своей госпоже. Я ведь прав?

На словах "в деталях" он сделал особое ударение. Остроухая должна была понять, что недомолвок собравшиеся не потерпят. Да, эльфы могут сколько угодно вести свою игру, но уж в том, что касается дела уничтожения Черного Властелина, им придется быть честными.

"Если, конечно же, сии долгоживущие мерзавцы в принципе знают о том, что существует столь важное понятие, как честность".

— Именно так, — заверила венценосца эльфийка, — я расскажу вашему величеству все, что знаю.

Произнесено это было столь честным и порядочным голосом, что у Ритона едва зубы не свело от раздражения.

— Мы с нетерпением ждем твоих откровений, о звездорожденная, — произнес он.

Эльфийка на миг затихла, по-видимому, собираясь с мыслями — или делая вид, что ей нужно это, — после чего заговорила.

— Покушение было организовано на удивление профессионально. Насколько мне удалось понять, готовиться к нему начали за пару месяцев до прибытия императора.

— Кто заказчик? — весьма невежливо перебил эльфийку настоятель Корн.

— Увы, это мне неведомо, — без запинки ответила Найлиэна, — но могу с уверенностью сказать, что непосредственных исполнителей подбирали среди благородных Саргилии и их воинов.

— Что, поросятам не понравилось быть имперской провинцией? — хмыкнула могучая Олта. — Интересно, почему бы это?

Эльфийка проигнорировала ее вопрос и продолжила, как ни в чем не бывало:

— Так вот, переходя непосредственно к покушению. В императора стрелял опытнейший арбалетчик, настоящий мастер своего дела. Один болт вошел Черному Властелину в сердце, другой — в живот, третий — в глаз.

Повисло тяжелое молчание. Каждая из подобных ран была смертельной даже для человека, не отмеченного Отцом.

— Ты уверена, звездорожденная? — после небольшой паузы спросил Мирол, выразив общее мнение.

— Совершенно! — с нажимом ответила эльфийка. — Император должен был пасть уже после первого попадания — он не использовал никакой магической защиты и не носил брони. Но Черный Властелин не просто выжил, он в один прыжок забрался на крышу, затем — просто вырвал болты из тела и ими прикончил своего противника. Все это сопровождалось кошмарным выбросом силы, который прикончил едва ли не сотню человек из числа тех, кто оказался неподалеку, а остальным изрядно попортил здоровье. После этого прямо на глазах моего наблюдателя император залечил свои раны и спрыгнул вниз, явно намереваясь перебить вообще всех поблизости, а затем... Что-то изменилось. Он вновь стал собой, понимаете?

— Некромантия не дарует исцеление, — с ноткой страха в голосе произнесла могучая Олта.

— И не позволяет пережить выстрел в голову, — раздраженно произнес лич. — Но императору, кажется, нет дела до таких условностей. Надеюсь, никто больше не сомневается в том, что он одержим?

— Верховный, думаешь, некая сущность перехватила контроль над телом в момент, когда стрела поразила сердце? — задал вопрос могучий Аран и в голосе его читался явный профессиональный интерес.

— Скорее всего. То, что пробралось в него, не желает гибели собственного будущего сосуда, а потому — обычные способы убийства не сработают.

Намек был достаточно прозрачен, и венценосец решил подыграть личу.

— Стало быть, остаются необычные. И, позволю себе задать вопрос, какие?

— Яд, — ответила эльфийка вместо верховного некроманта, — и магия.

— Как будто император будет стоять и ждать, пока мы напоим его отравой, — фыркнул настоятель Корн.

— Ждать он не будет, — кивнула Найлиэна Партилаэт, — однако у нас есть... некоторые интересные возможности, не правда ли, уважаемый Тарришшаат Умный?

Посол Бича Пустыни встрепенулся и кивнул.

— Да-а, о звез-здорож-жденная, — прошипел он, — то, что ты предлагаешь — воз-змож-жно.

"Ну конечно, эльфы, плетущие интриги за спинами союзников, что может быть естественнее"? — подумал Ритон.

— О чем идет речь, звездорожденная? — подал голос дварф.

— На востоке знают толк в разных веществах, — загадочным голосом произнесла эльфийка, — зелье, что пылает даже в воде и взрывается, разнося на куски целые крепости; эликсиры, позволяющие скрывать собственное присутствие; яды, по мощи превосходящие наш Крепкий сон и имперскую Концентрированную смерть...

На этой многозначительной паузе она умолкла, давая собеседникам и собеседницам уловить смысл сказанного, и, как показалось Ритону, пристально посмотрела на него, явно намекая на источник отравы, прикончившей дядю венценосца. Несколько мгновений стояла напряженная тишина, а затем все загомонили одновременно.

Громче всех говорил, конечно же, дварф:

— Вы хотите сказать, что мы можем получить змеиный огонь?

— Нет! — резко ответил ему посол. — Лиос-ское пламя не будет продано никому из-з варваров, не з-знающ-щих с-слов ис-стины! Это не обс-суждаетс-ся...

Столь резкий и недипломатичный ответ заставил дварфа умолкнуть и сурово воззриться на ящера, зато это позволило Пирри Элатириан вставить свое слово:

— Если не пламя, то — яды?

— Да, — кивнул посол. — Отрава, одной капли которой дос-статочно, чтобы убить любого, даже с-самого сильного чародея.

— Интересно, а почему Империя не использовала такую хорошую отраву во время прошлой войны? — поинтересовалась могучая Олта.

— Не было нужды, у нас имелись не менее действенные вещества, — ответил ей лич, демонстрируя прекрасную осведомленность о предмете разговора, — полагаю, речь идет о Поцелуе пустыни?