Но я слегка отвлекся. На площадке перед кафе тем временем начался форменный дурдом на русско-немецком языке с применением нецензурных выражений. Все женщины говорили разом, на повышенных тонах, не слушая никого вокруг и пытались что-то выяснить у Васильича и Пауля (оказывается так зовут хозяина гостиницы и отца красотки Ирмы ). Подоставали смартфоны и безуспешно пытались куда-либо позвонить или войти в Интернет, включить Геолокацию. Затем почти сразу начались истерики, визги и сопли. Тренер тоже выглядел слегка ох%евшим, пытался всех как-то успокоить и долдонил одно и то же.
— Мы во всем разберемся, успокойтесь, не паникуйте, только дайте время!
— Я в номер, обуюсь — хмуро буркнул Коля и пошел назад.
— Ключи захвати от машин, послушаем радио и рации — крикнул ему вслед.
— А Т.В. работает? — спросил у старшего отельера. Он меня не понял, посмотрел на нашу медичку, та перевела вопрос.
Медработник Реймер единственная из нас, кто знает немецкий. И молодая Ирма сразу направилась назад в кафе. Вернулся Коля, одетый и обутый, молча протянул ключи от КАМАЗа. Так же, ни говоря ни слова, разошлись по машинам, настроение было поганым. Сложившаяся ситуация ничего хорошего не сулила. Эфир на всех частотах и диапазонах был девственно пуст. Примерно о чем-то подобном я и думал. Неприятности стали проявляться постепенно и очевидно это только начало. Подозрения о том что мы очутились в глубокой жопе, крепли с каждой минутой.
— Совсем хреново дело — выключил радио, врубил рацию, просканировал все доступные частоты, со вздохом вернулся на наш канал. — Коля, ты меня слышишь? Прием!
— Да, слышу хорошо — четко раздалось из динамика.
Все ясно, ситуация тухлая, радиосвязь работает, но никого кроме нас в эфире не слышно. Это где мы очутились, в какой-такой черной дыре, нет ни одной здравой мысли. Все ясно, что ни хрена не понятно. Выключил рацию, выпрыгнул из кабины. Николай тоже выбрался из своей. Вместе подошли к остальным. Лица у людей были понурые.
— Радиосвязь установлена с автобусом, эфир совершенно чист — доложил нерадостную весть Васильичу.
Тот лишь кивнул, задумчиво вглядываясь в степь. Подошедшая Ирма о чем-то горячо поведала присутствующим. Татьяна сразу перевела.
— Электроэнергии нет, автоматически включился инвертор, это произошло около трех часов назад. Т.В. не показывает на всех каналах.
Старшая хозяйка что-то сказала ворчливым тоном и вернулась в здание.
— Что будем делать, Евгений Васильевич? — поинтересовался Коля, с надеждой заглядывая в лицо тренера.
— Ждать! — решительно заявил тот. — Всем внимание! Прошу далеко от здания не удаляться. Возможно мы вернемся назад, на свой кусок местности.
Я почесал затылок, мысли в голове роились словно пчелы в улье, все мои думки были бредовей одна другой. И с удивлением уставился на запястье. Рука покрылась мелкими красными точками, непонятная сыпь , откуда она взялась? Задрал рукав на футболке — то же самое, заголил живот — результат такой же.
— Татьяна Геннадьевна, что это такое? — задал вопрос доктору. Реймер удивленно разглядывала мои руки, затем подняла футболку на спине.
— То же самое — с неудовольствием констатировала она очевидное.
— Ой, у меня тоже! — жалобно заявила одна из девочек-близняшек.
— И у меня! И у меня! — послышалось кругом.
Все стали осматривать себя и друг друга. Спустя некоторое время доктор, обследовав всех на наличие непонятной напасти, подвела промежуточный итог. Зловредная красная сыпь выступила у всех, кроме Николая, хозяина гостиницы Пауля Гольца, его жены Магды, Васильича и детей Ирмы, мальчишек-близнецов, Отто и Курта, 4,5 лет от роду. Они единственные из присутствующих не понимали с какой проблемой мы столкнулись и носились вокруг словно наскипидаренные, играли, стреляя друг в друга из игрушечных пистолетов.
— Аллергия? — задумчиво, себе под нос бормотала докторша — на воду, на воздух?
Она вернулась и снова принялась разглядывать мои руки.
— Мне кажется или нет, но у тебя сыпь крупнее чем у остальных? Как самочувствие? — стандартно поинтересовалась она.
— Меня вроде знобит — заявил я, чувствуя легкий дискомфорт.
— Так, все по номерам — распорядилась врачиха, почувствовав себя в родной стихии — я соберусь, проведу осмотр и померяю всем температуру!
— Вначале надо пожрать — решительно заявил Коля.
— Да — поддержал его я — надо подкрепиться, болеть лучше сытым.
Татьяна неприязненно посмотрела на нас, но промолчала. Она задала несколько вопросов Паулю, он о чем-то переспросил, затем согласно покивал и вместе с дочерью отправился в здание.
— Завтрак будет примерно через полчаса, подходите в кафе — объявила она — а сейчас расходимся по комнатам!
Все разбрелись по номерам, на ходу обсуждая возникшую ситуацию. Заправив кровати и завалившись поверх прямо в одежде, болтали с Колей о делах наших скорбных.
— Что-то мне не верится, что вернемся назад — с тоской заявил он — а у меня дома жена и двое девочек, 9 и 5 лет. Как они там без меня будут жить, и как я здесь без них?
— А тебе сколько лет? — полюбопытствовал я, застыдившись того, что так мало знаю о своем коллеге.
— 36 мне, исполнилось две недели назад — невесело ответил мой напарник. И окончательно замолчал.
Примерно на столько он и выглядел. Дальше молчали оба, думая каждый о своем. Я о матери и сестре, мне тоже не верилось что все вернется на круги своя. Невеликий жизненный опыт утверждал, что если что-то плохое может случиться, то оно обязательно сбудется. И назад эту гадость хрен отыграешь. С другой стороны, все не так уж плохо, чего горевать, все живы-здоровы, есть крыша над головой, транспорт. В кафе наверняка есть продукты, а в кранах вода, у девчонок есть оружие и они умеют им пользоваться. Я тоже могу пострелять если что. Несколько дней, а то и недель продержимся, а там разберемся с ситуацией. Так что отчаиваться не стоит. Поворачиваюсь к Коле.
— Ты в армии служил?
— Да — удивленно отвечает он — в мотострелках.
— Стрелять умеешь?
— Из АКМа стреляли, я механиком-водителем на БТРе был. А ты?
— Погранцом был, настрелялся во как — чиркнул себе по шее ребром ладони.
Николай недолго помолчал а затем спросил.
— А Васильич не знаешь, служил?
— Знаю — усмехнулся я — служил в стройбате.
— В стройбате? Васильич? — не поверил в такую несуразицу Коля. Он помотал головой, словно отгоняя видение, где наш лощеный тренер представился в замызганном бушлате, в нечищенных кирзачах и с лопатой в руках. — А ты откуда знаешь?
— Знаю — веско ответил я — он мне дядька родной, я его службу лучше своей понял. В свое время он мне все уши прожужжал, как там оно, и что почем. Про "духов", "черпаков", "дембелей", все рассказал подробно а также о "чуханах" и "стояках".
Коля улыбнулся, наверное представив Прокопенко в окружении "неруссковатых" ребят, составляющих по всеобщему убеждению, основной контингент Военно-Строительных Отрядов.
— Всех зовут завтракать!
В коридоре раздался голос Татьяны, мы дружно подались на выход, смешались с кучкой спортсменок. Девчонки были явно не в себе, нарочно громко переговаривались и не смешно шутили. Нас обогнала курносая блондинка Маша, обернулась, лихо подмигнула и выдала.
— Опоздавший моет посуду!
Засмеялась и понеслась вниз по лестнице, как дикая коза, прыгая за раз через несколько ступенек. По всему видать, собралась прийти к финишу первой.
Молодые девчонки не умеют долго грустить, отстраненно решил про себя, или они еще не поняли, в какую жопу попали? Себя я причислял к людям среднего возраста, примерно посередине между совсем уж зелеными салагами и бывалыми мужиками...
Утренний перекус прошел в полном молчании, лишь ребятишки шумели и капризничали. После завтрака разошлись по комнатам, настроение было так себе. А если сказать откровенно, то вовсе говенное. Вскоре пришла Татьяна в белом медицинском халате, на плече сумка с красным крестом. С серьезным видом померила температуру, посмотрела язык, горло.
— Да температура повышена, 37,7.
Затем заставила проглотить пару таблеток.
— Ощущаешь зуд, жжение на коже, желание почесаться?
— Да вроде нет — удивленно ответил, прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Примерно у всех одинаково — поделилась она — у кого сыпь выступила. У тебя сильнее всех симптомы проявились!
— Симптомы чего? — с опаской уточнил я.
— Черт его знает, что это такое, ничего не могу понять — с досадой произнесла медичка. — Ладно бы только у наших, еще можно как-то объяснить. Но Ирма такая же стала, в крапинку — она нервно хихикнула.
— А мы с ней вчера толком не контактировали.
— Доктор — подал голос Коля — это не заразно?
Татьяна невесело отвечала. — Ты с ним всю ночь в одной комнате провел, было бы заразно, таким же пятнистым стал! Лежи, выздоравливай Андрей. А ты Николай можешь делать что хочешь.
— Я тогда в техничку пойду, в инструментах порядок наведу — обрадовался напарник и слинял, оставив меня одного.
Так и лежал, изнывая от бездействия, глядя в потолок, размышлял о смысле жизни. Смысл жизни становился все более неопределенным, в связи с неясной обстановкой вокруг. В окне простиралась бесконечная степь, без малейших признаков цивилизации и любого движения. Солнце светило, ветерок слегка поддувал, трава зеленела. Обычный пейзаж южной земли, все как всегда. Но какого черта мы здесь делаем и самое главное, как тут очутились? И где именно, здесь? Что это за место в котором мы оказались? Непонятно. Одни вопросы и ни одного внятного ответа. После таких событий воистину уверуешь в бога или в волшебство. Или в любую мало научную белиберду. А как иначе объяснить наше появление в этом месте? Или это пресловутые инопланетяне развлекаются, устраивая непонятные эксперименты? Отправляя живых людей и материальные объекты в хрен знает какие ебеня...
К обеду пришла Реймер, снова осмотрела всего, померила температуру.
— Ничего не понимаю — виноватым голосом сказала она и потерла лоб — у всех совершенно одинаковые симптомы. Сыпь уменьшается, температура падает. Ураганная и странная напасть, как появилась так и исчезает — и ушла в глубоких раздумьях...
К вечеру все признаки странной болезни исчезли, и температура, и эта пугающая краснота. Вот и хорошо, что все хорошо закончилось, болеть в такой непонятной ситуации — последнее дело. Да и скучно весь день валяться на постеле в номере. Все присутствующие выглядели здоровыми и бодрыми.
— Если ночью не вернемся назад, надо будет что-то делать — подвел итог дня Евгений Васильевич.
Глубокомысленное замечание, вполне согласен с ним, определенно надо что-то делать. Сидеть на попе ровно не стоит. Пора производить шевеления. Ужинали молча, девочки по мере сил помогали по хозяйству семейству Гольцев. Дел никаких нет, ну да, от скуки помереть можно. Радио, Т.В. и Интернет не работают, заняться особо нечем. От гостиницы никто не отходит, вдруг сбудется самый оптимистичный прогноз и мы снова окажемся в зимней Германии 21 века?
Ночью ничего особенного не произошло, небо было затянуто темными тучами, ни звезд, ни Луны не видно. Все осталось по прежнему. Где мы находимся и что такое случилось с нами, этот вопрос задавал себе каждый. Напрасно, внятного объяснения на него не найти. На душе было муторно и тоскливо. Хотелось дать кому-нибудь в бубен со всей силы, и непременно чтобы пошла юшка. И желательно организатору этого безобразия. Но где его найти, этого гада?... На наших глазах рушился привычный мир, с ясными, понятными правилами и нормами жизни.
Разведка.
На разведку собирались очень серьезно. Рано утром, лишь только стало светать, сборище авторитетных людей, куда вошли супруги Гольц, Татьяна, Васильич, Коля, ну и я разумеется, собралось в холле на совет. Девушек-спортсменок, пожелавших присутствовать, не удалили. Мы долго обсуждали, какие задачи должна решить наша экспедиция и каким составом эти задачи выполнять. Наше общение несколько усложнило незнание немцами русского языка, за исключением банальностей типа " водка", "балалайка", "Кремль", "Путин" и некоторых непарламентских выражений, которые знают все.
С нашей стороны было примерно так же. Я хоть и изучал немецкий язык в школе, особых знаний не приобрел, по причине отсутствия ясных перспектив по его применению и общей живости характера. По простому — я задавал себе вопрос.
— А на хрена мне нужен немецкий язык?
Немного поразмыслив, отвечал себе честно и откровенно. Нахрен не нужен! Также, мне не нужны были химия, физика, математика и другие предметы школьной программы. Единственно, что я искренно и беззаветно любил — это физкультура. Она отвечала мне тем же. Еще уважал литературу, так как с детства любил читать, терпел историю с географией, понимая полезность сих учений.
Хорошо по немецки понимала и говорила медичка Татьяна. Судя по фамилии, у нее в роду были немцы. Все девочки-спортсменки прилично знали английский и в разной степени свободы могли поговорить на тему: — Бежала — стреляла — попала, не попала — шла своим темпом, ушла на штрафной круг. — Ну не смогла я, не смогла! ( как в известном анекдоте про лошадь ).
Это, конечно же, я так юморю про себя, ни в коем случае не вслух. В реальности, они все обалденные трудяги, терпеливые, выносливые, упорные. Вытягивают немыслимые для простого человека объемы физических нагрузок, на гонках, когда заканчиваются все силы, бегут на морально-волевых, выжимая себя досуха, падая на финише мало-мало не замертво...
Но что-то я снова отвлекся. Семья немцев по английски понимала и говорила прилично ( все таки отельеры), но вот двойной перевод мог серьезно исказить концепцию нашего предстоящего рейда. Поэтому толмачила Татьяна Геннадьевна.
В итоге решили следующее. Главой маленького отряда пошел я, как самый молодой мужчина, обладающий нужными навыками и физическими кондициями. Вторым номером определили Елену Егошину, она самая высокая, крупная девушка из команды. Черные волосы чуть ниже плеч, серые глаза, серьезное лицо. Она старше всех остальных девчонок. Ей 21 год. Это ее последний сезон в юниорской сборной, через месяц ей исполнится 22 и на следующий год Лене надо переходить во "взрослую" сборную. Отберется она туда или нет, это вопрос на миллион, конкуренция там огромная. Только наверное это уже неактуально, что-то мне не верится, что мы вернемся туда, откуда провалились в это странное место.
На Лене цветные, яркие кроссовки ( других нет), синие джинсы в обтяжку, зеленая футболка с неярким принтом на груди, серая толстовка. На голове черный платок-бандана в белый горошек. Присмотрелся, это черепа с костями. Креативненько, образ — охотница за скальпами. На спине у ней биатлонная винтовка " Аншютс", производства Германии. Дорогая вещь, их в команде всего 2 штуки, вторая у Маши Марининой. Остальные девочки гоняют с отечественными БИ-7-4, производства ижевского завода. Немецкая в два раза дороже нашей, я пытался выяснить, что и лучше нашей?
Нет не так. Категорично, никто ничего не утверждает. Говорят что все дело в привычке и в личных пристрастиях. Темнят в общем. Васильич мне выдал на время запасную, ложе и приклад светло-деревянного цвета, девственно-чистую. По сравнению с лениной — дрова дровами. У Лены теперь тоже без наклеек спонсоров и прочей рекламы, я попросил снять, чтобы не было демаскировки.
