| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ты хоть понимаешь, что сейчас он(!) начнёт "суетиться"? Что ты эту неделю под подпиской не проходишь? А если окажешься в "допре" — тебе крышка?
— А если я "встану на лыжи"?
Прикусывает губу:
— Тогда, крышка мне...
Я вполне отдаю себе отчёт, что после моего сегодняшнего хода — последует контр-ход от Погребинского. И вполне возможно, это будет как во второй по популярности настольной игре:
Шах и мат!
Первой, напомню — в "новой реальности" является моя "Мировая революция", на которой просто сказочно обогатились ульяновские кустари.
Интересуюсь, на всякий случай:
— А ты, вообще-то, Абрам Израилевич, за кого: за меня — или за этого...?
Прячет глаза и молчит.
Ну, что ж... Будем считать, что товарищ Кац за того, кто побеждает. Поэтому решение приходит само собой: кто нам мешает — тот нам и поможет.
Не просто по наитию — но и тщательно анализируя кое-какие имеющиеся факты, я сразу понял: Кац — был завербован Погребинском, при первом же посещении последним Ульяновска.
Обвинять Каца в предательстве нельзя: он мне не друг, не родственник и даже не единомышленник — чтоб предать. За ним водится вполне конкретный "бзик" — мечтает забраться куда повыше по служебной лестнице, вот он и воспользовался шанцем — предоставленным ему Погребинским.
Какие претензии?
Обижаться на него и бычиться — глупо и непродуктивно. Более умным будет, по примеру Погребинского использовать эту его слабость в своих бескорыстных интересах.
Скептически-насмешливо на него глядучи:
— Заместитель Погребинского, это конечно — неимоверная круть... Но об этом ли ты мечтал с семнадцатого года, сидя в нашей дыре, Абрам Израилевич?
Тот, поднимает на меня умный, всё понимающий взгляд:
— Ты хочешь предложить мне нечто большее?
Слегка приподнявшись, полушёпотом спрашиваю:
— Газеты читаешь?
— Ну, допустим... Читаю!
— Знаешь, что в мире и стране творится и, понимаешь — чем это всё может закончиться?
Настороженно:
— Могу только догадываться.
— Ты "можешь догадываться", а я точно знаю — в Москве кое с кем общался: вот-вот в ОГПУ начнутся большие чистки — которые затронут и Погребинского... Это я ему железно обещаю!
Вижу — заглатывает наживку, и:
— Ты, Абрам Израилевич — можешь просто сидеть на попе ровно и, тогда тебе возможно достанется кресло — из-под его забронзовейшей как бюст Маркса, жоппы...
Откидываюсь на спинку стула и прямым текстом:
— ...А можешь раскрыть контрреволюционный заговор возглавляемый Погребинским и, тогда (при известной удаче и собственной ловкости, конечно) — ты переедешь в кабинет на Лубянке.
Вижу полное обалдевание и, продолжаю максимально "грузить":
— Другой вариант: я прямо отсюда иду в Губернское управление ГПУ и, тогда — контрреволюционный заговор раскрывают там. Ну тогда извини, Абрам Израилевич: как выдвиженцу Погребинского — место твоё будет тоже на Лубянке... Но вот только, уже не в кабинете за столом — а в подвальной камере. А там, уж как договоришься: на нарах у окна — или под нарами возле параши.
Исходя парами от бурления в нём кипящих говн:
— Угрожаешь?
Вытаращив на хозяина невинно-наивные глазки:
— "Угрожаю"?! Да, упаси меня Маркс — предупреждаю и предлагаю.
Товарищ Кац, трясущимися руками сломав две папиросы и изведя полкоробка спичек, наконец закурил. Потом после первой же затяжки, сунув в рот не тем концом и обжегшись, выматерившись в адрес непосредственного руководства и проплевавшись прямо на пол, прошепелявил:
— А если он раскроет контрреволюционный заговор — возглавляемый тобой?
Тычу большим пальцем за спину, где из окна продолжало шуметь и, даже слышались отдельные выкрики:
— У Погребинского нет и, никогда не будет такой "группы подтанцовки" — поэтому ему это сделать сложнее.
Как будто в подтверждении, на улице кто-то истошно завопил:
— СВОБОДУ СЕРАФИМУ!!!
Кац, ликом взбледнев аки Иуда на осине, пробормотал:
— Счас стёкла будут бить...
За этим отчётливо слышалось: "...А потом — меня".
Подошёл к окну и посмотрел вниз на собравшуюся толпу, еле-еле сдерживаемую растянутой цепью милиционеров. Их здесь собралось тоже прилично, но все их действия выглядели суматошно-бестолковыми — как муравейник с всунутой в него головнёй.
Двадцатые годы, это вам не хрущёвская "оттепель" и, в демонстрации — стрелять было ещё не принято. По всему было видно, что поднажми толпа — правоохранители просто-напросто разбегутся как запечные тараканы от света лучины, позабыв про свои "наганы" и "винторезы".
— Думай-соображай быстрее, Абрам Израилевич, пока всю вашу контору по кирпичику не разнесли!
В приоткрывшейся без стука двери, показалась голова секретарши и панически вопрошает:
— Товарищ Кац! Из "губернии" звонили — почему Вы арестовали Свешникова? Что ответить?
Подскочив ужом на сковородке, чернильницей на неё замахиваясь, Кац:
— ЗАКРОЙ ДВЕРЬ, ДУРА!!!
Нехарактерно для него — обычно Абрам Израилевич с женщинами по-еврейски тактичен и обходителен.
Тяжело дыша, как загнанный через камыши в трясину кабан — под дула охотничьих двустволок, уставившись на меня налившимися кровью глазами:
— У тебя ровно сутки, Свешников! Чтоб, завтра вечером — улики на Погребинского были у меня на столе!
Недоумённо пялясь:
— А свидетелей куда прикажите, товарищ начальник? Вам под стол...?!
Тараща глаза:
— У тебя и свидетели есть?!
— А ты фули думал, Изральич? С терпилой связался — в майке, в шлёпках, да в выцветших на коленях тренниках?!
Тот, обессилено падая в кресло:
— Всё, иди! И успокой толпу, пока до Москвы не дошло про твой "арест".
Выхожу на крыльцо управления НКВД и, подняв руку:
— Всё нормально, товарищи: никакого ареста — всего лишь лекция об условиях...
Меня не дослушав, народ грянул:
— УРА!!!
Толпа комсомольцев, членов партии и беспартийных, стащили меня с крыльца и, буквально на себе донесла меня до "Форда" — с которого я как Ленин с броневика, толкнул коротенькую речь...
О чём речь, спросите?
Да всё о том же — о строительстве Детской железной дороги, о чём же ещё. На штурм Нижегородского белокаменного Кремля и бывшего Дворца губернатора в нём, я не звал...
Не время ещё!
После моей речи народ потихоньку начал рассасываться "по пещерам", а я с тремя немцами-телохранителями поехал...
Правильно: к Ксаверу.
* * *
На уже давненько знакомом подворье встретили меня более чем сердечно — сразу же за стол, даже моих немцев не побрезговали усадить рядом и накормить "от пуза". Затем, поднялись в кабинет, где я вручил подарки: оправившемуся от ран Саулу — по случаю купленную эксклюзивно сработанную немецкую трёхсекционную стальную кирасу "скрытого ношении", Упырю — наваху, испанский нож-складень. Основному партнёру по "монетизации" знаний из будущего, я подарил купленную в Париже закопчённую старообрядческую икону — от вида которой, он чуть кипятком не описцался:
— Вот это уважил, так уважил...
Поставил её в "красный угол", подвинув уже имеющиеся и с полчаса молился — то и дело двуперстно осеняя.
Сразу скажу, что икона обошлось мне совсем недорого: видимо русские иконы — ещё не в особом тренде "за бугром". Или же, что скорее всего: в связи с известными событиями в стране-производителе — предложение превысило спрос и произошло элементарное затоваривание рынка предметами культа.
Вволю помолившись, я аж кемарнуть успел, Ксавер выжидающе уставился на меня:
— А новой "инфы" пока нет?
Включаю ему "стоп-сигнал":
— А не до хрена ли зараз подарков зараз будет, Партнёр?
К сожалению, в связи с моей бурной деятельностью этим летом, у казалось бы неисчерпаемого "колодца" с "послезнанием" — показалось песчаное "дно", на котором жалобно квакали печальные личные "жабы" — превратившиеся в обычных лягушек.
— Не лайся перед святыми ликами, — вновь повернувшись к иконам, перекрестил лоб, — а если серьёзно?
Озабочено-озадаченно, отвечаю:
— К сожалению, с "инфой" конкретная напряжёнка — видишь, что в мире и в московских верхах творится? Единственное, что могу посоветовать словами великого Кормчего: запасай зерно, копай окопы.
— Какие "окопы"? Война будет?
— С хлебом этой зимой будет плохо, говорю. Очень плохо!
Отмахивается:
— Да, это я без тебя знаю — когда с ним "хорошо" было... Спрашиваю: война будет?
— Насчёт же войны, — подражая ему, крещусь на иконы, — уверен, что всё обойдётся демонстрацией величины писюков центровых пацанов на этом "Шарике".
— Ох, что за язык у тебя, Серафим... Когда-нибудь, коль сам не отсохнет — велю Упырю его у тебя вырезать. Писать же умеешь?
— Азбуку Морзе знаю — буду стучать тебе по лбу "точкой-тире", Ксавер.
Ржём всем квартетом...
Почему я так уверен что большой войны не будет, после того — как такого натворил?
Большие войны просто так не возникают!
К примеру, в 1918 году, чекистами в Москве был раскрыт "Заговор послов" — иначе, известного под названием "Заговор Локкарта". При ликвидации последнего, чекистами был произведён налёт на британское посольство и убит один из его сотрудников, не считая арестованных.
Объявило Соединённое королевство войну Советской России?
Нет!
Весной 1920 года корабли Волжско-Каспийской флотилии под командованием Федора Раскольникова, подошли к берегам Ирана у порта Энзели, открыли по берегу огонь, а затем высадили десант, захвативший плацдарм на берегу.
Находившимся в городе британским войскам было приказано убираться на хер, что они и незамедлительно проделали.
И опять же: никакой войны Советской России, объявлено не было. "Владычица морей" утёрлась и, сделала вид, что так оно и надо.
Ксавер, ёрзая от нетерпения:
— Ещё, есть что-нибудь?
Слегка небрежно и не особо торопясь:
— Да есть тут в заначке кое-что. Но не знаю — сумеешь ли ты срубить с этого бабло или наоборот.
У того задёргалось веко:
— Да, говори уже, не люби мне мозги...?
Кстати: хит этого сезона — очередной шедевр от поэта Юры Шатунова, на музыку Веры Ивановны Головановой, где есть такой припев:
"А ты сердце моё не разбивай на куски
А ты люби меня, а не люби мне мозги...".
Неплохие, кстати денежки, "капают" мне за мою литературную... Нет, не за мою: все эти ещё ненаписанные тесты и мелодии — я бессовестно ворую, у чаще всего — даже ещё не родившихся авторов.
Но денежки то, всё равно — "капают"!
Вот, народ потихоньку и перенимает мои иновремённые словечки и выражения.
— Скажи, Ксавер: а какие отношения у тебя с криминалом? Не с "деловыми" — вроде тебя, а вот именно с криминалом — бандиты там, домушники и прочие налётчики.
Возможно, я ошибаюсь из-за недостатка информации, но сдаётся мне — мой "напарник", служит вяжущим звеном между "деловыми" и "блатными".
Вытаращив на меня глаза:
— А тебе на что?
— Да, есть информация по их части.
Помолчав, спрашивает:
— Ну и какая же?
— Ты Погребинского знаешь?
— Лично нет. А, что?
— А такие личности, как Шелухин по кличке "Гуливан", "Колька-мясо" и "Карахан", тебе известны?
Ксавер, видно — вовсе не обязанный знать каждую уголовную шелупонь, переводит вопросительный взгляд на Упыря. Тот, максимально осторожно:
— Слышал про таких блатных... А, что?
— Так, вот: эти трое — знают Матвея Самойловича Погребинского "лично", ибо работают на него.
Упырь, хищно прищуривается:
— Отвечаешь за свои слова?
Креща лоб на святой лик:
— Готов на любом толковище под ними подписаться.
Отводит глаза в сторону и, долго молчит. Наконец:
— Ну смотри, Серафим — если соврал...
— Тю... А, мне что "смотреть", то?! У меня, никаких с ними дел нет! Это вы смотрите, чтоб они вас под цугундер не подвели.
Ксавер, багровея шеей, обращается к своим:
— А вы что скажите?
Саул, он которого за всю историю нашего знакомства — я слышал не более десятка слов, проскрежетал ворочая желваками:
— Этим троим, я никогда не верил — гнилые они по жизни. В "общак" не вкладываются — "фарту", говорят нет. А сами — "прикинуты" как на картинке, всегда при файфовых шмарах и из кабаков — их за уши не вытащишь.
Упырь, поигрывая подарком:
— А что раньше молчал?
— А ты разве спрашивал? С виду то, всё пристойно, а на что гуляют — среди людей спрашивать не принято.
Ксавер, зло щетиня свои "великопетровские", жёсткие усики:
— Продались, сцуки! Знаешь, где они кантуются?
— Поспрошать у людей надо.
— С утра выловить всех троих и ко мне "на разговор".
Свиньи в сарае плотоядно захрюкали — как будто почуяв свеженину и, меня тут же морозным холодком по загривку — посетила давешняя "попаболь".
Упырь, щелчком выбросил лезвие из толледской стали:
— Заодно и подарок опробуем-обновим! Как там его, говоришь? "Колумбийский галстук"?
— Э, нет, — возмутился-запротестовал я, — такая казнь только для "особо важных" персон — а не для всякой пупырёвой мразоты, вроде этих кумовок. Да и не их бесславная кончина мне нужна, а наоборот — бесславная жизнь... Хотя бы до суда.
Все трое в диком ахуе:
— Объясни, почему их нельзя просто зарезать — коль признаются?
— Признаться то, они признаются — у меня есть на них письменные показания Васьки Кота...
Судя по реакции, отдельным присутствующим хорошо был известен и этот трубейный персонаж — весной свершивший побег из Ульяновской школы милиции и ныне находящийся неизвестно где.
— ...Но мне нужно, чтоб они пришли с повинной к ментам и вложили Погребинского, как организатора и идейного вдохновителя банды. Завтра, не позднее, чем в двадцать часов по московскому времени.
Недоумённо переглядываются и, Ксавер задаёт вполне логичный вопрос:
— А, нам это на хрена надо, скажи-поведай?
Глядя на наручные часы, сожалеючи:
— "На хрена" — это слишком долго рассказывать, Партнёр, а времени у меня уже нет. Но могу коротко поведать "зачем".
— Зачем?
— Затем, Ксавер, что если удастся утопить Начальника ГубНКВД — я расскажу тебе самую(!) важную с момента нашего знакомства информацию. А если не удастся...
Театральная пауза — прямо по Немировичу-Данченко и, затем:
— ...Тогда ты её узнаешь сам. Но, возможно — уже сидучи на нарах в бараке таёжных лесорубов.
Произведя ни с чем не сравнимый эффект, поднимаюсь и, ещё раз глянув на свой старенький "Swiss" — на котором почти полночь, прощаюсь:
— Итак, до завтра! Если вопросов больше нет, предлагаю джентльменам сверить часы...
* * *
Далеко за полночь, мы выдвинулись из Нижнего Новгорода целой автоколонной.
Спереди, на "Renault 40CV Type DT" дозором мчались наши комсомольцы во главе с Ефимом, за ними — я на новеньком "Форде-Т" с тремя немцами, за мной — "Татра"-грузовичок с "вагнеровцами", следом четыре оставшихся "Мак-бульдога" — битком набитых бойцами "Ударных комсомольских отрядов по борьбе с хулиганством" (УКО)...
Как был уговор в инструкции Краснощёкову: Ванька да Санька со своими "футбольными командами" — встретят нас уже на месте, предварительно "зачистив" местность.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
