Охота

Безликий сосед в секунды сожрал меня взглядом, после чего приблизился вплотную. Ого, как он, оказывается, может!.. Не ожидала от него такого... Как только что в спортивном зале я, так и он обнял мои бёдра широченными ладонями и медленно, пальцами вниз — и глаза в глаза, проехался к коленям, одновременно опускаясь передо мной на корточки. Разница с моим недавним представлением-приманиванием только в том, что таким образом он одновременно мягко стянул с меня шорты. От этого длинного тягучего движения меня пронизала сладкая судорога, заставив чувственно, с еле слышным стоном изогнуться. Он, глядя на меня снизу вверх помутнелыми от желания глазами, поднял ладони, медленно ведя ими по коже, но уже сзади, постепенно обнимая меня.

Понять, что последует далее, нетрудно. Сейчас он поднимет меня, прижмёт к стене и насадит... Но, даже предугадывая последовательность его примитивных действий, я уже ничего не могла с собой сделать. Я хотела! Хотела вот это тело, вонючее от будоражащего пота, эти упругие мышцы, возбуждающие одним видом своего движения!..

И он в самом деле легко поднял меня. Я, опершись о его широченные плечи, нетерпеливо застонала: быстрей же!

В следующий миг я завизжала от ужаса, падая пусть и с небольшой высоты, да ещё слегка развернувшись, потому что мой сосед по тренажёрам куда-то исчез, в последний миг всё ещё пытаясь хвататься за мои бёдра. А спустя секунды раздался грохот врезавшегося в пластик тяжёлого тела. А низкий голос моего телохранителя, подхватившего меня подмышки, не давая упасть полностью, и одним рывком дёрнувшего мои шорты на место, профессионально-заботливо проговорил:

— Леди Ингрид, с вами всё в порядке? Этот (кивок в сторону) вам ничего не успел сделать?

В душе озверело рыча матом-перематом, я, сохраняя лицо — перед наёмным прислугой, чёрт бы его! — невозмутимо сказала:

— Всё нормально.

— Я провожу вас к вашему шкафчику, — сказал телохранитель и угрожающе покосился в сторону, на ворочающегося соседа, который всё никак не мог встать. И — о чёрт! — заботливо подтянул мои шорты повыше! Стыдливо закрыв меня при этом от соседа! Хотя тот и так не то что посмотреть в мою сторону — подняться не мог, оглушённый ударом о стену!

Страх, пронзивший тело и мгновенно прошедший, сразу стёр всё желание, оставив лишь внутреннюю ярость. Одеваясь, я, конкретно злая, думала только об одном: если этот медведь изображает такое служебное рвение, может, стоит ему просто-напросто указать на определённые обязанности по отношению ко мне? Или... Кстати, неплохая идейка. Я замерла. Точно. Чего я стесняюсь? Сказать ему откровенно, к какой он попал хозяйке и чего она хочет. И — нет проблем.

Скандал из-за телохранителя удалось замять быстро — прямо в раздевалке. "Обидчик", не меняя бессмысленного выражения туповатого лица, затребовал за потенциальный ущерб здоровью и жизни немаленькую сумму. Едва он заткнулся, я сухо заметила:

— Обойдёшься тем, что не буду подавать на тебя в суд за попытку изнасилования при свидетеле.

Он, наверное, с минуту переваривал мои слова, пытаясь осознать их смысл. Наконец тяжкий мыслительный процесс привёл к тому, что он пожал плечами и удалился.

Мы же поднялись в апартаменты отеля. Здесь я выждала, пока телохранитель методично обшарит все комнаты, прежде чем удалиться в собственную спецкомнатушку. Этот в столовых комнатах отелей не торчал, рассиживая в баре.

— Кирилл, — бесстрастно сказала я. — Через полчаса жду тебя в гостиной.

Одно из немногих достоинств моего телохранителя (в моих глазах, конечно): он повинуется мне скрупулёзно, словно большой лохматый пёс. Или лохматый медведь. Не знаю, почему я вижу его лохматым. У него тёмные, коротко стриженные волосы, о чём я забываю, едва отвернувшись от него. Может, он кажется лохматым из-за мешковатой, хоть и отнюдь не громоздкой фигуры?

Затянутая в джинсовый брючный комплект, я сидела в кресле, лениво изучая финансовые документы на вирт-связи, когда на пороге показался телохранитель.

— Садись, — кивнула я ему на кресло напротив.

Он огляделся и, упрямец, сделал по-своему: оттащил от письменного стола стук с высокой спинкой, на который и уселся. Скрупулёзен? Если только в служебном плане. Имечко ещё у него... Жаль, я не видела его до той катастрофы, которая так изуродовала его лицо. Неужели славянского происхождения? Впрочем, при нынешнем смешении рас от чисто славянских корней мало что осталось. Ведь даже во мне скандинавские корни мало кто разглядит... Между прочим, он прав. В кресле, так официально выпрямившись, не посидишь. Чёрт, чёрт... Он специально держит меня на расстоянии?

А вот интересно, как он будет выглядеть сидящим в кресле? Такая гора — с жёстким, почти непроницаемым лицом? С карими глазами, странно ледяными, словно припорошёнными пылью. И что при этом чувствует женщина, которая ему нравится? Хм... Пока ни одна ничего не чувствует и не почувствует. Он у меня на службе. Да и вряд ли он будет выглядеть симпатичным, учитывая его фактурность, мягко говоря. Слишком рыхл и мешковат.

— Кирилл, сегодняшний разговор коснётся личного, — жёстко и беспрекословно заявила я. — Тебе не повезло: ты попал на службу к хозяйке, которой нравится развлекаться по-своему. Я не нимфоманка, хотя кто-то меня так и назовёт. Но, если я хочу мужчину, я его получу. И никто не смеет мне в этом что-то указывать. Сегодняшний инцидент я замолчу. Ты меня понял?

— Понял, леди Ингрид, — тоже бесстрастно отозвался он.

— Прекрасно. Сегодня вечером мы едем в клуб известного пошиба. И после представления ты останешься у двери того номера, куда я войду. Ты не зайдёшь туда, пока я не позволю. Ты понял?

— Э... Леди Ингрид, а обыскать номер до вашего входа туда?

— Нет. Я зайду и выйду. Ещё раз: ты меня понял?

— Понял, леди Ингрид.

В лице ничего не дрогнуло. Припорошённо пыльно-карие глаза не изменились. Как я пристально ни вглядывалась в них.

— Можешь идти.

Он встал, кивнул и вышел из гостиной.

А вечером такси от отеля помчало нас обоих в пригородный, не совсем клуб, где можно полюбоваться не только женским стриптизом. Телохранитель молчал, пока сидел со мной за столиком. Молчал, когда к нам присоединился тот парень, которого я пригласила к нам после его номера. Молчал, когда я оглянулась от двери посмотреть на него, не полезет ли он в тесную артистическую уборную этого парня. Взглянула настороже. Но Кирилл уже встал спиной к стене, цепко оглядывая коридор в обе стороны.

Странно... Но почему-то мне показалось... Нет. Это промелькнула моя собственная мысль: ревнует ли он, после моих слов понимая, что именно сейчас произойдёт за этой хлипкой дверью, всего в нескольких метрах от него?

Или я для него всего лишь дорогой, оплативший его услуги предмет?

Несколько озадаченная, я уже вошла к симпатяге, который ожидал меня.

Он оказался не только симпатичным. Тело у него, явно старательно поддерживаемое для непыльной, но неплохо оплачиваемоей работёнки, оказалось шикарным не только при взгляде из зрительного зала. Он меня умело довёл до самого пика, осторожно уложил на кушетку посреди комнатки, перенеся меня на неё ласково и бережно... И чёрт бы всё на свете подрал, если я при этом не напряглась, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью! То есть не собирается ли мой сторож ворваться... Но... Тёплый, влажный язык медленно прошёлся по внутренней, чувствительной стороне моего бедра, заставляя всё-таки забыться и не удержать стонущего вздоха... О, как парень работал!.. Пока только ласки, но ка-акие...

Он замер надо мной, как замерла и я — в предвкушении...

Чьи-то жёсткие ладони крепко вцепились мне в подмышки и сдёрнули с кушетки. Мой крик быстро пришлёпнули ладонью.

— Леди Ингрид! Уходим быстро! Кто-то вызвал полицию нравов!

Телохранитель стремительно замотал меня в какую-то тряпку, подхватил на руки и оглянулся на совершенно перепуганного, всё ещё голого симпатягу:

— Парень, у тебя лицензия на выступления есть? Так чего? Собирайся живо!

Приглушённо за дверью завывали полицейские сирены и доносился шум встревоженных голосов и беготни.

2.

Теперь молчала я. Пока он добежал со мной на руках к машине — телохранителя, оказывается, предупредил водитель нашего отеля, сразу после появления полиции удравший подальше от клуба, но дождавшийся нас — всё-таки элитная клиентка. Пока я в машине одевалась в ту кучу барахла, которую телохранитель забрал от симпатяги, успевшего прихватить мои вещички и поневоле теперь приглашённого в нашу машину. Пока симпатягу (я ему всё-таки заплатила немного — за беспокойство, хотя было и мелькнула мысль — привезти его с собой в отель, но её перебила другая, более кардинальная) оставляли по дороге в его район. Молчала, сдерживая злобу.

Но в номер я поднялась уже абсолютно спокойная и всё решившая.

В одном вопросе я пришла с собой к согласию. И никто бы меня не остановил.

— Кирилл, — спокойно сказала я уже в гостиной — сразу от порога. На этот раз я не приглашала его сесть. И стояла сама. — То, что сейчас произошло, случайность. Но у меня нет другого выхода. Мне нужна компенсация.

— Да, леди Ингрид? — бесстрастно сказал телохранитель, поняв, что пауза затягивается.

— Мне нужен ты.

— ... В моих обязанностях... — после паузы начал телохранитель.

Он допустил ошибку, подпустив меня слишком близко к себе.

В моих руках, словно судорожно прижатых к груди, была всего лишь сумочка. Пальцы разжались. Сумочка ещё летела к полу, когда ребром ладони я ударила его по лицу, по заранее намеченной комбинации четырёх точек. Не с силой, но хлёстко. Удар короткий, чтобы он не успел среагировать на летящую к его лицу руку. Он рухнул. Набок. Я оглядела тело, лежащее у моих ног. Ничего страшного. Ковры здесь толстые и мягкие. А пока телохранитель без сознания, займёмся делом.

Ха! Сколько интересных ощущений можно испытать, раздевая донага мужчину, который сопротивляется твоим желаниям! Раздевать телохранителя, довольно тяжёлого, оказалось трудно, но зато сколько открытий мне это принесло! Под его специальным костюмом для выхода в свет с хозяйкой оказался ещё и жилет! Со стёганым подкладом из искусственного наполнителя! Почти ватник! Толстый, как раз и делающий его фигуру мешковатой! Пришлось некоторое время посидеть перед ним на коленях, чтобы убедиться, что он... маскируется? От меня? Но на тех фото, представленных его агентством, он тоже мешковат. Боже, как интересно!

И не жарко ему в этом ватнике? Впрочем, Кирилл и в самом деле худощав, судя по тому, что постепенно открывалось мне. Наверное, терпит спокойно. Хотя — перегрев... Ну ладно. На его совести.

А когда я сняла с него всё и оглядела до сих пор от меня спрятанное... Смуглое тело, несмотря на внешнюю худощавость — чувствительно тяжеленное, с несколькими шрамами от пуль и парой, кажется, от ножа, привело меня в восторг! Это не культивированные в тренажёрных залах мышцы под идеальной кожей, нежно лелеемой искусственным загаром и маслами! Это мышцы, накачанные самой жизнью! И вот это богатство было спрятано от меня в течение месяца?! А я-то ещё пыталась проникнуться к нему симпатией и злилась, что в нём ничего привлекательного?!

Так. Скоро он очнётся. Надо бы побыстрей сделать кое-что, чтобы сразу не сбежал.

Я взяла вирт и быстро сфотографировала лежащее тело, заранее подложив Кириллу подушку так, словно он её обнимал. Пара снимков ню и пара — с еле прикрытым торсом. Потом настроила вирт сверху и, нагая, легла рядом с телохранителем... нет — с Кириллом! — так, чтобы его рука обнимала меня, прижимая к себе. Я даже уткнулась носом в его шею. Теперь ещё один снимок — я и он спим после горячего времяпрепровождения, усталые. Готово. Пусть только порыпается потом!

Кирилл всё не приходил в себя. Прикинув, насколько сильно я ему врезала, я спокойно занялась его официальным костюмом. Что в первую очередь? Оружие — в сейф номера. Туда же шмотьё, кроме рубашки, чтоб уж слишком сильно не смущался, придя в себя. Зато без одёжки теперь ему бежать некуда... Ведь ключ от его персональной комнатки теперь тоже в сейфе.

А затем? Конечно, вирт-связь.

Чувствуя себя шпионом на задании, я взломала пароль — проникнув вовнутрь, в кладезь всех паролей вирта, для чего присоединила его к своему вирту. У Кирилла-то аппарат старенький. Мой такие на раз взламывает.

Та-ак. Что тут у нас? Хм. Интересно. Зачем ему нужны скачанные с каких-то сайтов правила для телохранителей? Он же и так должен их знать. А это... Юридические вопрос-ответы для телохранителей. Тоже скачанные. Интересно-интересно. Он что же — не телохранитель? Или начинающий?

Так, а это что за папка? Снимки какого-то мальчишки. Э... Мой (мой!) Кирилл, случаем, не из этих? Которые нетрадиционные? Выдохнула с облегчением. Снимки мальчишки перемежались с его же снимками в более раннем возрасте. Сын? Потратила время на поиск папки с фото жены. Не нашла. Зато обнаружила адрес в одной из папок с юридическими документами. Адрес указывал на соседнюю планету. Пораскинув мозгами, я сообразила, что, наверное, это адрес проживания мальчишки. Кирилл разведён? Живёт раздельно с женой? Поэтому записал адрес, чтобы не забыть? Маловато документов, из которых можно узнать о моём Кирилле побольше.

Я села, скрестив ноги и набросив на плечи его пиджак, рядом и уставилась на неподвижное тело... Думаем.

... Думать я умела. Родилась в семейке той ещё. Отец на данный момент, переняв из рук своего отца бразды правления, возглавлял бизнес-империю, раскинувшую сеть отелей по всем уголкам-планетам Содружества разумных. Появилась я как-то неожиданно для него и для матери, поскольку родители уже успели обзавестись сыном, и появление дочери в их планы не входило. Но родилась, так родилась. Пришлось меня растить. Родители с младенчества меня окружили няньками и воспитательницами и, в сущности, забыли обо мне, а потом, в один прекрасный день, обнаружили: я подросла, и мне нужна не только учёба, но и жёсткое перевоспитание. Выяснилась такая неудобная вещь, как мой почти установившийся характер, мало того что не подходящий для будущей дамы из общества, так ещё и отчётливо не ангельский. Росшая без привязанностей родных (да и видела ли я их чаще, чем в собственный, жутко официальный день рождения?), я чихать хотела на запреты почти незнакомых людей, которые называли себя моими папой и мамой и которые с чего-то вдруг начали от меня требовать соблюдения каких-то правил.

Отчего стала неудобной для родного семейства.

Сначала меня поместили в один очень строгий пансионат для девочек. Пансионат выдержал три месяца, после чего его руководство взмолилось к родителям убрать из его благоприличных владений это невоспитуемое существо, которое об этике и этикетах имело слабое представление. Опозоренные родители забрали меня в своё поместье. Но ненадолго. После пребывания в пансионате я, утомлённая его странными правилами, решила оторваться по полной, чтобы забыть место трёхмесячного заключения. Сначала меня нашли в пригороде родной столицы, среди такого отребья, что даже отцу, многое неафишируемо повидавшему на своём веку, стало плохо. Потом выяснилось, что у меня имеются задатки лидера и, кажется, я тихой сапой, но совершенно уверенно прибираю к рукам одну из здешних мотогруппировок, успешно соревнуясь с ними, кто больше наберёт правонарушений на дороге: такие правила были в той мотобанде.