| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Надо было сначала проникнуться жалостью, — корил я себя за ошибку. — Вот тогда может быть...
И в этот момент увесистая рыжая сбруя с размаху упала в мою ладонь и стала стекать вниз, на истоптанный кафель. Я машинально подхватил её на лету.
В коридоре никто уже не орал. Дверь коллекторского агентства была снята с петель и приставлена к стенке. Истерзанный хомячок, вооружившись шуруповёртом, перекручивал цифры 443 на другую, ничем ещё не запятнанную сторону.
Я двигался прогулочным шагом, стараясь не очень отсвечивать и ни к кому не поворачиваться лицом. Но не сдержался, интересно ведь, посмотреть на разбитый вражеский лагерь.
Ничего, чистенько так... вдоль стен вереницы столов, а на них ровною линией мониторы, стопки бумаг, справочники, клавиатуры да мыши. Системные блоки хоть и спущены на пол, каждый стоит на своём месте, рядом с правой ножкой стола.
В глубине комнаты у окна — кресло руководителя. Поня уже не кашляет, потому что вкушает "успокоительное" — английскую водку благородного чёрного цвета.
От гостиницы до нашего дома десять минут пешком. Ветер не унимался, крепчал, поджаривал щёки. Даже людей с улицы вымел. Поэтому, никого не стесняясь, я в голос орал нашу ротную песню и старался идти строевым, усердно чеканя шаги: "Раз! Раз! Раз, два, три! А пони — тоже кони, об этом помнит пони, ему б в лихой погоне кого-нибудь спасти..."
* * *
Никиту Хамкадзе я повстречал на улице, когда возвращался из булочной. Мамкины пироги закончились ночью вместе с остатками "вчерашнего" супа и половиной кастрюли "сегодняшних" щей. А хлеба в квартире не было. Мамка не успела купить.
В Питере я настолько оголодал, что мог теперь есть лёжа, стоя и даже с колена. Несколько раз просыпался — кинуть чего-нибудь в топку и снова упасть...
— Добрый вечер!
Педагоги — особая каста. Глянешь со стороны, как они просто здороваются с людьми, и чувствуешь себя в чём-то ущербным. Не со спины: "Здорово брателло!", не издали в лоб: "Серёга! Кого я вижу!", а сдержанно так, интеллигентно, немного устало: "Добрый вечер! Вы мне звонили", — в конце фразы не точка, не многоточие, не вопросительный знак, а что-то среднее. И где их такому учили? Видно, что человек и себя уважает и того, к кому обращается.
— Да, — говорю, — Никита... извиняйте, подзабыл отчество, а вернее, не знал никогда. Есть небольшой разговор.
— Что-нибудь срочное?
— Нет.
— Тогда я переоденусь, поужинаю, потом уже к вам зайду.
Вот человек! Тянет свою лямку за семнадцать штук в месяц, и нет у него ни роста, ни перспектив, как не было никогда. Срочную отбомбил только влёт, военкомат носом не воротил, а послужить по контракту — это нет, рылом не вышел. Поступил в юридический институт. И опять без проблем, только плати. А вот когда закончил и получил красный диплом, опять начались нестыковки: полиции, прокуратуре, ГАИ и прочим силовым ведомствам, такие как он не нужны. А всё из-за грузинской фамилии. Нет, так прямо не говорят, всё как у всех: медосмотры, тестирование, и только в самом конце: "Извините, вы нам не подходите". Уже и Анна Петровна ему не раз говорила: "Сыночек, ты бы сходил в ЗАГС, да переписался на мою девичью фамилию". А он: "Нет, мама, я память об отце не предам".
С другой стороны, руководство силовиков тоже понять можно. Ну, как позвонят из вышестоящих кадров и спросят: "Откуда у вас сотрудник с фамилией недружественного нам государства? Это ж объяснять нужно, что ещё в прошлом веке осел в царской России грузин Хамкадзе, что с тех пор его дети и внуки женились только на русских, никогда за границу не выезжали, кроме как на танке в Берлин, или самолётом в Афганистан. Что, наконец, сам сотрудник белобрыс, голубоглаз, конопат, грузинский язык не понимает. А это долго. Проще сразу сказать: "Извините, вы нам не подходите".
Ничего, исподволь думал я, взглянув на ходу в жёлто-зелёный глаз безмолвного камня, когда-нибудь я освою эту байду, научусь помогать таким как Никита и доводить до инфаркта оборзевших коней. А пока... всё у меня их рук вон. Поня лишился сбруи — так даже не почесался, будто стакан водки случайно разлил. А должен был встать на дыбы, как дикий собрат, впервые почуявший удила. Полицию вызвать и поставить на уши всех, кто стоял в коридоре. Ни фига себе! Это ж почти треть килограмма золота 750-й пробы! Домик в деревне можно купить! Охота же людям тратиться на такое говно...
Никита позвонил неожиданно, когда я на пружинном безмене взвешивал цепь. В джинсах и грубошёрстном свитере он выглядел старшеклассником, хоть было ему, по моим прикидкам, не меньше тридцатника. Не с порога, как это бывает у всех, а только пройдя в прихожую, он протянул мне миску, накрытую глубокой тарелкой:
— Это называется оджахури, мама передала. Сказала ещё взять у вас алюминиевую кастрюлю, чтобы приготовить харчо. Пока вы один, берём шефство.
Вот тебе и не грузин! Только у них вечное слово мама главное в любом предложении и произносится с придыханием. Разбавляй эту кровь, не разбавляй — работают гены.
Ввиду отсутствия личного кабинета, я принимал гостя на кухне и очень стеснялся, что крепче пустого чая на столе у меня ничего. Никита, наоборот, усиленно делал вид, что доволен таким приёмом. И вообще, интеллигентные люди с большим прибабахом. Нет бы, спросить: "Что надо?" — и все дела: обсосали вопрос, жопа к жопе и кто дальше прыгнет. А этот сначала вспомнил про детство. Как я не побоялся на дерево лезть, чтобы маленького грачонка вернуть в родительское гнездо. Пришлось самому править беседу. Медленно, вопрос за вопросом, загонять её в нужное русло: детство — школа — выпускной вечер.
Судя по фразе "этого я и боялся", Никита давно понял, кто из его одноклассников меня конкретно интересует. Пришлось уверять, что здоровью искомого существа ничего страшного не грозит, что Поня мне нужен по вопросу реструктуризации долга, что бить я его не буду, в экстренном случае, затрясу, что, наконец, предмет моего изучения не быт этого человека, не адрес его прописки, а психотип плюс имя с фамилией.
— Аркашка Заикин, — неохотно сказал гость.
— А почему Поня?
— Пухленьким был, розовощёким. Сначала назвали Пончиком, потом прозвище сократили. Как я сейчас понимаю с позиции своего педагогического опыта, можно было вырастить из него достойного человека, если бы семья помогла. Упрямый мальчишка, но тихий и безответный. Набросимся на него кучей-малой: "Дави сало!", а он пыхтит себе, да ползёт из-под низу...
То ли тарелка где-то дала течь, то ли запах у этого оджахури такой, что пофиг ему фарфор, только я очень жалел, что дожидаясь Никиту, успел дважды поужинать. И надо бы убрать в холодильник это волшебное блюдо, а неудобно.
— Ни на кого не жаловался, если и были на то причины, — тем временем, рассказывал гость. — Если ругали, отмалчивался, если хвалили, краснел. Перед отличниками не лебезил, хоть и учился на трояки, а вот когда в девяносто седьмом, отец с матерью развелись, поменял он одним махом и фамилию, и характер. Стал Королём во всех смыслах этого слова. Взял фамилию матери, а жил у отца. Ну, вы знаете, Станислав Викторович Заикин, у него ещё служит ваш крёстный...
Этого я не знал, но не подал виду. Даже не вздрогнул. Чтобы скрыть замешательство, переспросил:
— Значит, он теперь Аркадий Станиславович Королёв?
— Нет, просто Король. По паспорту Король. У входа на рынок стоял в субботние и воскресные дни. Предприниматель на дамском велосипеде. Валюту скупал, золото, ваучеры, когда ещё они были. В школе заносчивым стал, великовозрастные защитники появились, зелёные деньги, жёлтая цепь, красный пиджак... Стоп, вру. Цепь он повесил на шею через месяц после дефолта. А буквально за день до того, повстречалась ему удача в лице военного человека. То ли он избавлялся от краденого, то ли деньги были нужны позарез, только
продал солдат нашему Королю чуть ли ни полкилограмма золота за половину цены. "Давай, — сказал, — сколько у тебя есть". А было у Пони девятьсот пятьдесят долларов и рублями тысячи три. Он о
том случае рассказывает в подробностях, когда лишнего переберёт, и считает его признаком своей избранности...
Остальное я слушал в пол уха. В голове созревал простой, но эффектный план. Зачем Поню гнобить, доводить до инфаркта? Не проще ли поставить его на бабки? Если "голду" придётся в любом случае возвращать, а поступить по-другому перстень не разрешит, почему бы это не сделать с выгодой для себя?
К чести Никиты, он быстро понял, что мой интерес ослаб и нашёл благовидный предлог, чтобы я это подтвердил. Спросил у меня насчёт нашего с мамкой ноутбука, нести его или нет. Она, мол, его оставила у подруги недели на три. Боялась, что последнее вынесут.
Надо же, какая удача! Я думал, моего старичка изъяли во время недавнего обыска. Жив значит, курилка! Нет, если человеку везёт, то везёт целый день. Хамкадзе для меня оказался тем безымянным солдатом, который когда-то спас Поню от банкротства и долговой ямы. Ведь столько людей разорил тот чёрный понедельник! А пока не закончилась пруха, попросил у Никиты все серии "Властелина колец". Опять угадал, и это для него "без проблем":
— Скачаю из интернета, и скину на вашу флэшку. Это намного быстрей, чем приготовить харчо...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
