Игра по-взрослому...

— "Бьякуя-сан".

От жесткого тона, которым была сделана эта "поправка", Куросаки аж вздрогнул.

— Но... почему ты здесь? — разродился рыжий очередным идиотским вопросом.

— А где же мне еще быть? — вернулся к шахматной партии бывший глава великого дома.

— Все, что от него осталось, сейчас у меня, — я растянула губы в кривой улыбке и наградила Ичиго не менее презрительным взглядом, чем покойный капитан шестого отряда. — А, значит, и у тебя внутри. Или запамятовал уже?

Куросаки в ответ лишь грозно сдвинул брови в этой своей неподражаемой манере и чуть не прожег во мне дырку пылающим гневным взором.

— Это низко, Цуруги, использовать их подобным образом, ведь все-таки они...

— Ааарх! — издав протяжный стон, я отвернулась от Куросаки. — Чтоб я еще хоть раз тебя послушала и пустила его сюда!

Несмотря на по-прежнему непробиваемую физиономию от Бьякуи отчетливо потянуло эмоциями подленького такого удовлетворения.

— Ичи-кун, если ты только за этим пришел то, можешь смело проваливать на хер.

— Нет, — набычился Куросаки. — Я не за этим сюда пришел. Я вообще об этом не знал. Или ты запамятовала уже, Цуру-тян? — передразнил в конце мои собственные интонации этот гаденыш. — Объясни-ка мне лучше, какого морского дьявола я не смог вчера вызвать даже шикай в бою?!

— Может быть, ты не ладишь со своей занпакто? — откровенно потешаясь, предположила я в качестве ответа.

— Прекрати издеваться! — Ичиго шагнул в беседку и двинулся в мою сторону. — Я еще, в конце концов, твой шинигами, и ты обязана мне подчи...

Не думаю, что Куросаки решился бы распустить руки или что-то такое. В конце концов, эмоции ему в голову еще не ударили настолько сильно, а кое-какие моральные принципы, за которые паренек цеплялся, у него еще оставались. Но у меня-то таких проблем никогда не бывало, так что сыграть резко и жестко "на упреждение" мне ничто не мешало. Тем более что развитие беседы в подобном русле мне жутко не нравилось. А на последнюю фразу явно стоило выработать у Ичи условный и очень болезненный рефлекс.

Куросаки был еще в паре шагов от стола, когда я резко из сидячего положения сделала шаг-разворот назад, едва приподняв свою пятую точку с сидения. Спинка резного стула из красного дерева оказалась у меня в руках. А в следующую секунду упомянутый предмет интерьера по широкой дуге стремительно врезался Ичиго сверху по голове. Инстинкты не подвели Куросаки. Вскинув руки, он успел перехватить стул, остановив удар в самом конце. После чего и получил от меня подошвой левого сапога в живот. Сила подачи была достаточной, чтобы рыжий шинигами вылетел из беседки, как пробка из этого дурацкого шипучего вина, название которого я никак не могу запомнить, и покатился по брусчатке, звеня потерянным по дороге мечом.

Поставив стул на прежнее место, я уселась обратно напротив Бьякуи. Покойный капитан меланхолично взирал на все, что здесь только что случилось, не проявляя никак иных эмоций, кроме легко нетерпения из-за моего затянувшегося хода.

— Жену себе заведи, и ее уже строй, как тебе вздумается, — передвинув "слона", с мрачной угрозой бросила я в сторону уже поднимавшегося на ноги Куросаки. — А кому и чем я обязана — я сама разберусь. Без сопливых рыжих дегенератов.

Лицо Ичи-куна перекосилось от гнева, отчего свежая ссадина на щеке налилась темно-багровым цветом. Но, надо отдать парню должное, успокоился и взял себя в руки он после моей резкой выходки на удивление быстро. Привык что ли? Это было бы нежелательно, ему так, чего доброго, дальше еще и нравиться мое рукоприкладство начнет.

— Цуруги, — подобрав цзянь и, продолжая держать ножны с мечом в руках, обратился ко мне Ичиго, вновь неторопливо приближаясь к беседке. — Ты ведь понимаешь прекрасно, без какого-либо вразумительного ответа я не уйду.

— Да, ты у нас баран известный своей упертостью, — глядя на задумавшегося Бьякую, я пыталась предугадать новый ход капитана, одновременно следя краем глаза за Куросаки так, чтобы успеть среагировать на малейшее движение временного шинигами.

— И? — с нажимом рыкнул Ичиго.

— Пф, — ответить-то мне, по большому счету, было нетрудно. — Если хочешь, то можешь считать вчерашнее происшествие маленькой платой и предупреждением. За тот короткий разговор, что вы с Ренджи-куном вели украдкой во время последней встречи. Кстати, передай ему в следующий раз, что на мой вкус капитанское хаори ему очень к лицу. А заодно учитывай, если хочешь и дальше строить планы по устройству большой зачистки в Уэко Мундо, что против этой идеи выступает не только новый Совет Сорока Шести, но и кое-кто, кто сидит у тебя в голове. Смекаешь?

На последних словах я продемонстрировала парню свою любимую безумную улыбку, заставив его снова вздрогнуть от мигом нахлынувших воспоминаний.

— Бьяки-тян, ты, кстати как? Не хочешь привет передать своему бывшему, но по-прежнему любимому лейтенанту, раз уж представилась такая возможность? — само собой вырвалось у меня с легкой издевкой.

— Ха. Ха. Ха, — тихо и раздельно произнес Кучики, передвинув свою крайнюю пешку.

— Ну, твое дело, личное...

— Значит, тебе все известно, — протянул сквозь зубы Ичиго, снова хмурясь и сжимая ножны так сильно, что побелели костяшки на левой руке.

— Ичи-бой, иногда мне начинает казаться, что ты вполне адекватный и сообразительный парень, — почти непритворно вздохнула я. — Но ты всегда очень быстро развеиваешь это мое заблуждение. И спасибо тебе за это.

— Опять издеваешься, Цуру-тян? Не надоело?

— Не умничай, Ичи, дебилом тебе как-то больше идет, — огрызнулась я. — Жизненней и привычней, что ли? Кстати, если забыл, напоминаю, я все-таки твоя занпакто. И пока мы вместе, то я могу узнать все, что ты видишь и слышишь. Я даже твои потаенные мысли могу расслышать, если мне вдруг захочется...

Лицо Куросаки перекосилось уже в третий раз за эту короткую встречу, причем в каждом случае у него получалось создать индивидуальную и неповторимую физиономию.

— Вот, например, сейчас, ты думаешь о том, что это очень паршиво — то, что это я слышу твои размышлизмы. Но как было бы хорошо, если бы было наоборот!

Рыжий шинигами громко и цветисто выругался, мешая пунхуанскую площадную брань с ниппонскими "присказками" из городских подворотен двадцать первого века. Я же, не спуская взгляда с мальчишки, довольно расхохоталась. На самом деле, я чутка приврала, конечно. Мыслей Ичиго, если только он не обращался ко мне, я не слышала. Только в форме банкая, и то, там это был обмен боевыми командами для единого взаимодействия. Но вот эмоции и общее настроение ощущать всегда получалось. К тому же, догадаться, о чем именно подумает Куросаки после моего заявления, было нетрудно. А значит, почему бы немного и не покуражиться, раз представилась такая возможность?

— В общем, надеюсь, ты понял намек. Полезешь к кому-то из Черной Пагоды — и готовься к тому, что драться придется лишь тем, что у тебя реально есть своего...

— Иногда забываю, какая ты все-таки мразь! Но спасибо, что всегда напоминаешь об этом!

Да, сегодня Ичи был явно не в форме. На что-то большее, чем на передразнивание, его в перепалке так, по-прежнему, и не хватало.

— Спасибо за комплимент, Ичи-бой.

Поскольку, с моей точки зрения беседа была окончена, я снова полностью вернулась к партии в "шах-мат". Но Куросаки продолжил стоять на прежнем месте у входа, явно формулируя еще какую-то мысль.

— Я понял твои слова, Цуру-тян, и буду учитывать их, — эдак с легкой угрозцей процедил, наконец, юный потомок клана Шиба. — Но что насчет сражений с обычными пустыми?

— А что с ними не так?

— В последнее время ты вообще перестала мне помогать...

О, все понятно теперь. Что, тяжело тебе балбесу малолетнему делать все самому? Даже без советов умной и опытной сволочи-шизофрении у себя в черепушке. Без меня и моих складов цена тебе, Ичи, невелика. И ты это сам прекрасно знаешь. Иначе не бегал бы и не прятался от Зараки при каждом своем визите в Сообщество Душ. А все почему? Да потому, что Кен-чан нынешнего тебя со всеми твоими новыми способностями, навыками и прочей магией, сожрет за десять минут и не подавиться. Это будет тебе не то, что в тот первый раз, или даже тогда во второй. Это для всех вокруг ты — крутой победитель ужасного Айзена, но мы-то тут все свои, и всё друг о друге знаем...

— Ладно, не хнычь, буду тебе ассистировать. Стоило, конечно, потребовать от тебя встать на колени и попросить более слезно...

— Но ты, как порядочная занпакто, вовремя вспомнила свое место, — резко перебил мои велеречивые разглагольствования Куросаки и, довольно улыбаясь, растаял в воздухе.

— От же сученок мелкий, — буркнула я. — Воспитала скота себе на погибель.

Добился своего, вымутил, что хотел, и сразу свалил, паскудник. Не дожидаясь каких-нибудь дополнительных условий, выставленных с моей стороны. Я, конечно, своему слову хозяйка, захочу — дам, захочу — заберу, но в этот раз можно не дергаться. Все равно сидеть здесь скучно, а маленькие испытания, которые я устроила своему творению, и ради которых, собственно, и заперла ненадолго "вход" от Куросаки, уже успешно завершены.

А все-таки хорошо, что Ичиго такой болван. Сколько ему не объясняли все, что в своем внутреннем мире он — император и бог, ничего этот кретин так и не усвоил. Хотя, было там, среди объяснений папаши Ишшина, что-то о "силе воли", которая якобы играет не последнюю роль. Ну, так этой штуки у меня всю жизнь было с навалом. Может быть, значит, именно из-за этого я до сих пор и держусь в этой клетке, так и не превратившись в послушную девочку на побегушках.

— Твой ход, Бьяки-тян!

Кисть покойного шинигами скользнула над доской, переставляя "визиря".

— Мат, — с легкой толикой удовлетворения сообщил Кучики, не поднимая глаз.

Громко выдохнув сквозь сжатые зубы, я откинулась на спинку стула и посмотрела на вновь неподвижно замершего экс-капитана. И как у него только это получается? Нет, я и у Лоренцо никогда не выигрывала, но этот гадяй... Радует только одно, в тот самый один-единственный важный и решительный раз, я все-таки сделала эту чванливую рожу!

— Пшел вон!

— С нескрываемым удовольствием, — мгновенно откликнулся Бьякуя и, дернув уголком губ в подобии улыбки, рассыпался ворохом розовых лепестков.

Вылетев из беседки, вращающаяся круговерть из тысяч шелестящих лезвий стремительно рассыпалась над землей и исчезла в стыках между камней брусчатки.

Закинув руки за голову, я уставилась невидящим взором в перекрытие над собой. Кишки Ганеша! Неужели уже прошел почти целый год с того момента, как я вдруг снова здесь оказалась? И что уж точно нельзя сказать, так это то, что это был маленький и незаметный срок. Он был просто огромным, если сравнивать его с предыдущим моим заключением в теле рыжего шинигами, растянувшимся всего на три дня. И казался ничтожной песчинкой на фоне тех семи сотен лет в бескрайней бездне на пороге распахнутых адских створов...

Но проклятие Кали и прах Яньло-вана на все это сразу и по частям! Плевать, сколько еще займет это времени, но я обязательно вырвусь отсюда! Пускай, я не могу точно узнать обо всем, что происходит снаружи. Пускай, я не могу отслеживать копошения этого умника Урахары и других не менее специфических личностей. Пускай, те, ради кого я когда-то переступила через себя и рисковала собственной жизнью, не ищут планов моего спасения и способов, что помогут мне обрести свободу. Пускай, они все давно уже прокляли меня и забыли! Да, я слишком долго прожила на свете еще до своей первой смерти, чтобы не учитывать такой вариант развития событий. Всё равно! Я не для того цеплялась зубами и ногтями за свое бытие у подножия проклятых врат! Не для того мне пришлось победить нерожденного бога! Я вырвусь отсюда, чего бы мне это ни стоило! Не из справедливости или правды, а просто лишь потому, что я так хочу!!!

Серебристое сияние вокруг моей правой кисти превратилось в облачко невесомых искр и медленно закружилось, сплетаясь в подобие крохотной сферы. Глядя на это зрелище, я почувствовала, как мое лицо само собой расползается в зловещей гримасе радости и предвкушения. Совсем как когда в ветряную погоду вдруг где-то близко замелькает на солнце треугольный позолоченный вымпел большого торгового корабля из Малакки.

Да, я выберусь отсюда, и ни малыш Ичи, ни кто-то еще меня не остановит. Уже скоро... Совсем уже скоро... Главное — потерпеть лишь еще немного, всего чуть-чуть...

* * *

Глава 2

Два чуть изогнутых лезвия несколько раз столкнулись с мелодичным звоном, отчетливо прокатившимся по тренировочной площадке пустынного додзё. Каждая последующая атака была значительно сильнее предыдущей, и уже на пятой оборонявшемуся пришлось разорвать дистанцию, отскочив резко назад. Впрочем, его противника такой шаг ничуть не смутил. Меч нападавшего описал в воздухе полукруг, и с заиндевевшего лезвия тут же сорвалась целая гроздь мелких, но очень острых сосулек. Темноволосый шинигами, оказавшийся на пути облака из ледяных снарядов, сориентировался мгновенно. Уйдя в короткое сюмпо, парень оказался с краю от основной массы ледышек и одним точным ударом своего занпакто сбил те две, что еще могли его зацепить.

В этот момент капитан десятого отряда Хицугая Тоширо возник у противника прямо над головой, нанося размашистый вертикальный удар с обеих рук. Брюнет, действуя с поражающей точностью и быстротой, опустился на одно колено, одновременно вскидывая вверх катану, чтобы блокировать нападение старшего офицера. И этот трюк у него вполне получился, вот только удар капитана Хицугаи был напитан такой чудовищной мощью, что лакированные доски под ногами у его оппонента разлетелись, буквально, в мелкую щепу. Защищавшийся шинигами просел в образовавшийся пролом на добрую четверть фута, но его рука так и не дрогнула. Более того, левая кисть брюнета, остававшаяся свободной, взметнулась вперед, нацеливаясь в грудь Тоширо горстью из сложенных пальцев.

— Хадо номер четыре. Бьякурай, — необычайно спокойный и уверенный голос проводника душ удивительно странно не сочетался с той немалой духовной силой, что выплеснулась наружу, обличенной в форму ветвистой молнии, пробившей насквозь черепичную крышу.

Как оказалось, командир десятого отряда был готов к чему-то подобному, увернувшись от атаки хадо исключительно за счет собственной ловкости. Уйдя влево, он перевернулся через себя, прежде чем приземлился на пол, и сразу же атаковал снова, только теперь уже в горизонтальной плоскости. Противник опять успел заблокировать этот удар, чуть развернув свой корпус и опустив клинок обратно острием вниз. Тем не менее, мощность выпадов Тоширо никуда не пропала, и брюнета вышвырнуло из недавно образовавшейся "воронки", отбросив на пару десятков шагов к самой стене. Умудрившись в ходе этого полета вновь оказаться на ногах, противник Хицугаи проехал еще где-то полметра по полу и замер в ожидании, оказавшимся очень недолгим.

"Вдогонку" за брюнетом уже устремился плоский стальной полумесяц, позади которого разматывалась тонкая цепочка из мелких звеньев. Второй конец цепи был прикреплен к торцу капитанского занпакто. Целью этой дистанционной атаки было запутать лезвие чужого меча и вырвать его из рук оппонента. Но, похоже, что зеленоглазый противник Тоширо предвидел и такое развитие событий. В тот момент, когда стальная "петля" почти что сжала в своих объятьях вражеский клинок, шинигами сделал резкое, но выверенное движение, выдернув катану из несостоявшегося захвата. После чего, не дожидаясь, когда капитан вернет к себе обратно цепь и полумесяц, парень сам ринулся в бой. Хицугая на это ответил еще несколькими широкими взмахами меча и целой тучей прозрачных шипов.