Честь твоего врага. 5. Отрывки

Из всех возможных причин столь поспешной атаки он выбрал десяток, которые имели для него практическую ценность. Из этого десятка, только одну, согласно которой будут построены его ответные действия. И это причина, вернее, предположение о том, что могло подтолкнуть соперников к подобному шагу, было, вполне возможно, очень далеко от реальности. Но с него можно было начать. А'Натрет начал действовать, исходя из того, что его противники просто проверяют его реакцию на нестандартные ситуации. Хотят узнать, что он будет делать, если их бой пойдет "не по учебникам".

Удар был слабый и заранее обреченный на неудачу. Устроить небольшое землетрясение под крепостью, стоящей на скальном основании, стоящей у самого берега моря — само по себе это могло бы быть неплохой идеей. Но только при ряде дополнительных условий. Сила заклинания, которое могло бы реально встряхнуть землю, должна была быть на порядок больше. Даже без учета вшитых в скальную породу защит, эта атака могла бы в лучшем случае чуть-чуть встряхнуть стены крепости, настолько слабо, что большинство людей даже не заметили бы ничего необычного.

Вторым условием успешности магии земли в такой близости от моря, в идеале, должно было быть вплетение в заклинание элементов магии воды. В любых комбинациях. При успешно подобранной пропорции опытный маг мог во много раз увеличить эффект от заклинания, даже не очень сильного. В теории. На практике в Клевере и в его окрестностях на повышенную результативность заклинаний, комбинирующих силы стихий, мог рассчитывать только сам A'Натрэт. Маг крепости, уже десятилетиями подбирающий идеальные пропорции между стихиями, имеющий возможность не просто использовать знания местности, но в нужный момент ударить по строго определенному месту за стенами крепости с максимальным эффектом.

Третьим фактором была неосторожность. Удар был неподготовлен, а за пассивной защитой от магии земли могли скрываться ловушки. Они и скрывались, но в ходе многолетнего создания узора магической защиты крепости А'Натрэт не позаботился поставить ловушку на подобное, абсолютно бесполезное по своей сути, нападение. Хотя подобная "брешь", обнаруживающаяся в реальной магической схватке при осаде крепости, как раз редкостью не была. Учесть все было невозможно, слишком много возможных вариантов атак, конфигураций сил могло вступить в игру в каждом отдельном случае.

Последнее, кстати, еще раз убеждало старика, что против него выступают не такие уж новички. В этой части расчет был верным — риск попасться в ловушку при подобном ударе был действительно минимален.

Маг Клевера прикрыл глаза, еще раз проверяя логичность и стройность своих рассуждений. В теории, у него был богатый выбор из возможных ответных шагов. На практике, использовать он мог только несколько. Он мог не делать ничего, и это было наиболее логичным и самоочевидным решением. Сама по себе атака прямой угрозы не несла, и ее можно было пропустить. Вторым по логичности возможным ответом была бы пробная встречная атака осаждающей крепость армии.

Но А'Натрэту не нравилась самоочевидность этих шагов. Поколебавшись, он все же выбрал третий вариант — тоже достаточно безопасный и простой, но уже менее ожидаемый. В тот момент, когда заклинание должно было удариться о защиту от магии земли, сама защита изменилась.

Вместо того, чтобы погасить силу заклинания, нивелировать его эффект, защита слегка "спружинила" и развернула удар в обратную сторону. Маг не стал сильно увеличивать силу возвращаемого заклинания. Вместо этого он произнес несколько слов и сделал замысловатое движение рукой. А'Натрэту всегда нравились красивые замысловатые движения, и многие простые заклинания из его богатого арсенала были подвешены на именно такие изысканные движения руками. Заклинание вплело в отражаемый удар именно то, чего ему не хватало изначально — магию воды.

Закончив, маг встал с кресла и потянулся за колокольчиком, чтобы вызвать слугу. У него появилось с десяток минут, чтобы передохнуть и выпить чего-нибудь освежающего. Он ни на мгновение не сомневался, что и его ответная атака будет отбита. Вопрос заключался только в том, как именно это будет сделано. Как именно и какими силами.

За окном начинало быстро светать, и маг подумал, что надо будет попросить своего слугу потушить огонь в камине.

...

*

...

В тихих лесных озерах рыба обычно непуганая, и заглатывает наживку сразу. Но, если такое озеро находится неподалеку от людских поселений, то крестьяне часто наведываются к нему с удочками, а нередко и с небольшими самодельными сетями. Пошарив у воды, где-нибудь в самых густых зарослях, можно найти легкую берестовую лодку, сработанную прямо на месте, а то и рыболовные снасти, оставленные беззаботным рыбаком, чтобы не носить их туда-обратно.

Для простого люда это хорошее развлечение, которым больше всего увлекаются мальчишки. Для них рыбалка становится возможностью сбежать от множества поручений, которыми в ином случае завалили бы их родители, посидеть тихо на берегу, порезвиться с товарищами. Вряд ли в столь юном возрасте они могут оценить красоту ровной, неподвижной глади воды; прелесть ив, склоняющихся над зеленоватым зеркалом; тишину окружающего леса, поутру допускающего до озера молочно-белый туман. Лес и туман скрывают озеро от окружающего, возможно враждебного, мира, стараясь сохранить свою драгоценность от лишних глаз.

Нет, для мальчишек все проще. В случае удачи они притащат домой неплохую добавку к обеденному столу, а за это родители сквозь пальцы посмотрят на их отсутствие в горячую летнюю пору.

Так вот в таких озерах рыба становится осторожней. Не потому, что она умнеет и чему-то учится. Все банальней — неосторожную рыбу в таких озерах вылавливают в первую очередь. И на целый год, пока снующие между озерами птицы не принесут на своих лапах икру, пока беззаботные мальки не вырастут в больших и глупых рыб, бездумно хватающих самую бесхитростную наживку, на весь этот год рыбакам приходится вспоминать все тонкости рыбной ловли.

Сейчас А'Натрэт чувствовал себя рыбаком, до мелочей освоившим секреты своего увлечения. Однако это не спасало его от той ситуации, когда раз за разом стайки легко пугающихся мальков понемногу объедают наживку, постепенно оголяя крючок, заставляя вытаскивать его из воды и насаживать новую.

Вражеские маги были искусны, это он уже понял. Ни одной серьезной ошибки, величайшая осторожность при проверке всех защит крепости. Они были как стая мальков, мгновенно исчезающих на глубине при первом признаке опасности, оставляющих за собой только серебристые проблески чешуи.

Четыре мага это было много. А'Натрэт пока не опасался их объединенной мощи — он был на своей территории, с башней, готовой отдать ему всю накопленную за годы энергию, на земле, насквозь пронизанной защитами и ловушками, создаваемыми и поддерживаемыми им десятилетиями.

Значительно больше волшебник боялся другого — не поспеть за четырьмя врагами, если они решат разделиться и нападать по отдельности. Четыре разных мага, каждый из которых наверняка работает в своем собственном уникальном стиле, имеет в запасе свои приемы и хитрости. А'Натрэт мог просто не успеть проследить за заклинаниями, творимыми каждым из них. В отличие от орочьих шаманов человеческие маги предпочитали работать в одиночку, и это могло самым неприятным образом пошатнуть защиту крепости, которую оборонял единственный маг.

В человеческой магии существовала еще одна неприятная особенность, которая сейчас могла сыграть защитнику Клевера плохую службу — не видя, как маг творит заклинание, практически нельзя было догадаться, каким будет его эффект. Орочья магия предсказуема — еще в тот момент, когда шаман начинает плести заклинание, опытный волшебник уже может сказать, на что нацелена творимая магия. Понять это, анализируя изменения в окружающем мире, легкие колебания эфира, приводящие в момент завершения заклинания к сокрушительным результатам. Магия людей практически незаметна, противник может только сказать, что заклинание готовится, примерно определить, когда оно будет завершено, но не его результаты.

Так или иначе, основные надежды А'Натрэт возлагал на установленные защиты, которые должны были создать необходимый ему временной буфер и позволить магу отражать любые удары.

— Пора, — вслух сказал старик самому себе и, закряхтев, начал подниматься из кресла.

Временное затишье в активности его противников могло означать только одно — они готовились к следующей фазе магической осады. По издревле принятым и сотни раз апробированным правилам нападения на хорошо укрепленные на уровне магии города существовало два стиля исполнения этой фазы. Первый — длительное и изнурительное для обеих сторон давление на большую часть защит крепости, совмещаемое с регулярными попытками найти бреши в этих защитах, обойти их и нанести удар исподтишка, в самом неожиданном месте.

Однако, учитывая количество нападающих и множество других факторов — таких, например, как банальная нехватка съестного у осаждающий армии — А'Натрэт предполагал, что противостоящие ему маги изберут более агрессивный стиль. Начнут прямую лобовую атаку, в расчете на то, что он просто не будет успевать ставить защиты на множество ударов, которые могли быть нанесены с совершенно разных сторон.

Так что теперь ему пришлось оставить свое любимое кресло, выбраться из успокаивающего тепла медвежьего меха и отправляться на крышу своей башни, туда, где он мог наблюдать за нападением воочию и своевременно предпринимать защитные меры.

Выше комнаты с камином, которую он сейчас с сожалением покидал, была только крыша. Крохотный пятачок, со всех сторон открытый ветрам, на котором не уместилось бы и двое человек. Абсолютно незащищенный ни от дождя, ни от грозы, ни от магических атак со стороны противников. Единственное место в Клевере, которое сознательно было оставлено А'Натрэтом открытым для вражеской магии. Всегда существовала небольшая вероятность того, что неопытный или рассерженный враг решит напасть на него напрямую. А'Натрэт тем самым вызывал вражеских магов на прямой поединок, вызывал их огонь на себя. Однако вероятность, что на эту уловку попадутся те, кто противостоял ему сейчас, была ничтожна. Четверка его противников была достаточно опытна, чтобы всерьез рассчитывать на успех прямого нападения на одного из сильнейших и опытнейших магов, тем более находящегося на вершине своей собственной башни.

Сорок три. Сорок три ступени каменной винтовой лестницы отделяли комнату от вершины башни. В последние годы старик начал почти ненавидеть эти ступени, эту лестницу и это число. Все-таки он прожил уже слишком долго, и эти ступени невольно напоминали ему об этом. Если раньше он проскакивал, почти пробегал по винтовой лестнице, даже не замечая ее, то сейчас он ступал по ней медленно, тяжело поднимая ноги, стараясь не задирать колени слишком высоко, чтобы не тратить лишних сил. Но даже эти смехотворные уловки не помогали, и через каждые четыре ступени он останавливался и делал несколько глубоких вдохов-выдохов, прежде чем продолжить путь. Сорок три ступени, десять остановок и короткий рывок длиной в три ступени в конце. Последние десять лет он преодолевал эту лестницу только в этом порядке.

Сейчас порядок был нарушен, что пагубным образом сказалось на дыхании волшебника. Выйдя на крышу, он долго пытался отдышаться, повернув лицо к ветру, дующему в сторону моря. Физическая немощь сильнейшего мага, десятилетия защищавшего Клевер, едва не стала причиной поражения крепости.

Скалы вздыбились вдалеке, как будто земляной червь пополз под их поверхностью. Выбрасывая на десятки шагов вверх небольшие булыжники и раздвигая камни покрупнее, взламывая скальную породу и оставляя за собой вал искореженных, перекрученных камней, "червь" двинулся в сторону восточной крепостной стены.

Заклинание было сработано грубо, но было при этом достаточно мощным и совершенно неожиданным для мага-защитника. Старик ожидал, что вражеский маг выпустит волшебную силу несколько позже, а также рассчитывал на что-то более хитроумное, вроде камнепада. Но сидя в своем кресле, он смог определить только то, что в дело будет пущена магия земли, сейчас же воочию убедился, что эту стихию можно использовать совершенно по-разному.

"Червь" ударился в скалы, защищенные магией, и резко замедлил ход. Замедлил, но не остановился. Защита была неспособна остановить силу заклинания, локализованного на узком участке. Защита трещала, сдерживая "червя", но ему понадобилось бы всего несколько минут, чтобы преодолеть пару сотен шагов, остающихся до крепостной стены.

Неожиданное нападение подстегнуло фантазию А'Натрэта, и его ответ был весьма неожидан даже для него самого.

За слишком короткое время, которое у него было, он не успел бы сотворить серьезное контрзаклинание, зато он вполне успевал воспользоваться уже существующими защитами. Бережно поправляя структуру вшитой в скалы магии, через полторы минуты он добился того эффекта, на который надеялся.

Изрядно ослабевший "червь", которому оставалось не больше полусотни шагов до стены, неожиданно начал все больше забирать вправо, пока на изменил направление своего движения на противоположное. Двигаться прочь от стены и города для него оказалось значительно легче, и вся оставшаяся мощь заклинания оказалась направленной на лагерь хутов.

Для достижения подобного эффекта А'Натрэту пришлось сделать самую малость — аккуратно, слегка ослабить защиту в нужных местах, чтобы "червь" как бы скатывался в нужную ему сторону из-за неравномерности магического сопротивления в скалах. И отпустить его на волю, как только он оказался повернутым в нужную сторону.

Лагеря хутов "червь" все же не достиг, своевременно уничтоженный его создателем. Но по дороге, перед самым исчезновением, успел зацепить патруль из полудюжины мечников, бредущих в отдалении от лагеря. Пятеро из них мгновенно превратились в изломанные куски мяса вперемежку с осколками костей, шестому повезло не намного больше — он оказался выброшенным вверх вместе с небольшими камнями, и его тело осталось практически целым. Можно предположить, что ему это было уже все равно — его дух отправился за пятеркой приятелей в долгую дорогу к лодочнику несколькими мгновениями позже.

Всего этого А'Натрэт не видел, глядя совсем в другую сторону, где очень скоро ожидал завершения еще одного вражеского заклинания. Насколько он мог судить, на этот раз в ход шла стихия огня.

Заклинание было выпущено, но старик не увидел его результатов до того момента, как воины на северной стене крепости не начали махать руками, судорожными движениями хвататься за горло и пытаться прикрыть лицо. На небольшом участке стены, протяженностью всего в полсотни шагов, становилось жарко, как в пекле. И А'Натрэт знал, что если бы не установленная общая защита от магии, использующей огонь, то полтора десятка людей, попавших под действия заклинания, сгорели бы заживо.

Впрочем, это было слабое успокоение, — воинам и сейчас приходилось несладко. Один из них, видимо окончательно одуревший от невыносимо горячего воздуха, потерял сознание, грузно перевалился через ограждение и полетел вниз со стены. Стена была, возможно, недостаточно высокой для серьезной обороны, но и этой высоты хватало с запасом, чтобы маг не сомневался в участи упавшего.