Голова белого волка - часть 12

Одной рукой он все еще удерживал Варлаша на коленях, а с другой шустро стянул перчатку и попытался добраться до чего-нибудь теплого и чувствительного под незастегнутой верхней одеждой Варлаша.

— Все-таки мне кажется, ты еще не до конца согрелся, — Дерек подмигнул и нагло полез целоваться.

Варлаш чувствовал себя неуверенно — полуголый, без штанов, в лесу, да еще и на коленях у мужчины, который тискал его, как девчонку. А оттого ему было, мягко говоря, неуютно и неловко. А этот озабоченный мало того, что целоваться полез, так уже шарил рукой под дубленкой. Варлаш искренне надеялся, что у Дерека хватит... гм... ну чего-нибудь разумного не пытаться завалить его прямо здесь на снегу.

— Дерек, ну что ты творишь?! Нашел время! — он попытался отпихнуть охотника. В голову начало приходить понимание о цели лекции о том, что крестьяне здесь по лесу просто так не шляются.

— Да времени-то нам хватит, — беззаботно заверил охотник, не теряя надежды все-таки перейти к ласкам, несмотря на активное сопротивление со стороны предполагаемого объекта этих самых ласк. — Может, как маг я и не очень силен, но я зато знаю другой способ уж наверняка согреть тебя.

Рука его тем временем достигла цели в виде твердого соска и сдавать позиции не собиралась, не позволяя Варлашу препятствовать доставлению ему удовольствия. Перекатывая сосок большим пальцем, Дерек зарылся лицом в пушистый воротник, обдавая шею оборотня горячим дыханием и бормоча что-то невразумительное о том, как давно уже они ничего такого не делали, и как изголодался несчастный охотник по прелестям одного несговорчивого блондина.

— Утром обругал ни за что, ни про что, — полушутя жалобил Дерек, отвлекая внимание Варлаша от необходимости брыкаться и отпихивать. — И оставил ни с чем... У меня, конечно, ангельское терпение, но и оно не бесконечно, сколько можно дразнить, потом обламывать?.. Может, у нас и возможности-то больше такой не будет...

Увещевая Варлаша таким образом, Дерек увлеченно гладил, целовал, сжимал, покусывал и вообще предельно красноречиво демонстрируя свое нетерпение.

— Давно?! — возмущенно вопросил Варлаш, и даже брыкаться от такой наглости временно перестал, — Дерек, у меня задница не болит после вчерашнего только потому, что у оборотней регенерация быстрая! Ай, Дерек, да прекрати ты, я в снег голым задом не хочу! Отстань! Ангельское терпение у него! Поверить не могу! Дерек!!!! — оборотень продолжал возиться, пихаясь в полсилы, а вернее дай бог в четверть, так как сам не знал, хочется ему на это все разозлиться или рассмеяться.

— Как удачно, что ты оборотень, Варлаш, потому что я как раз уже очень хочу и именно твою быстрорегенерирующую задницу, — и с новой силой принялся зацеловывать возражения, ловя губы отбивающегося Варлаша, попутно тиская его телеса.

— Так тебе выходит не понравилось вчера? — как всегда с запозданием дошел до охотник менее удобный ему смысл высказывания. — Я был... слишком настойчив? — уже гораздо тише уточнил Дерек, заметно сбавляя обороты. — И утром ты был недоволен... Кажется, я все время что-то делаю не так, — заключил он обреченно, покрепче сжимая Варлаша, действительно завернутого в меха как малое дитя, и пряча лицо в изгибе шеи, там, где вкусно пахло чем-то уже очень знакомым и дорогим.

И как-то сразу пропало все игривое настроение, только по-прежнему не хотелось никуда отпускать пушистое чудо, куда-то постоянно старающееся от него ускользнуть. Дерек печально вздохнул:

— Ничего не могу с собой поделать, Варлаш, тебя мне всегда мало, — он поднял на оборотня чуть виноватые глаза, чмокнул в губы и уточнил вкрадчиво, — Значит одеваться?..

Растрепанный оборотень вздохнул, он как-то уже и не ожидал, что Дерек остановится, да еще и почувствует себя виноватым.

— Дубленка, между прочим короткая, — буркнул он, сверкая изумрудным из-под побелевших ресниц. — Если ты мне сейчас сапоги не дашь, я тебя покусаю, честное слово!

— Как скажешь, — с готовностью согласился Дерек и пододвинул к ним рюкзак с одеждой.

Перспектива быть покусанным Варлашем, разумеется, Дерека нисколечко не пугала, но холодный снег и правда слабо подходил для немедленного удовлетворения вспыхнувшего желания. Сдаваясь необходимости, охотник опустил руки, позволяя Варлашу одеться.

Оборотень поднялся на ноги, отмечая, что кое-что в паху довольно сильно мешает.

— Уй, черт! Холодно-то как! — и без того закоченевшие ступни не обрадовались окунанию в снег.

Прыгая то на одной ноге, то на другой, Варлаш кое-как натянул ботфорты, решив сначала спасти конечности от отмерзания, а потом уже нормально одеться. Когда снег перестал жечь незащищенную кожу, Варлаш перевел дух и принялся рыться в рюкзаке уже более осознанно.

Дерек напряженно следил за тем, как Варлаш копается с одеждой, понимая, что сдерживается из последних сил: ровно там, где заканчивалась дубленка, начинались высокие ботфорты из дорогого материала, над которыми однако же виднелась узкая полоска светлой кожи. Воображение охотника живо рисовало остальное, заставляя сгладывать слюну. Оборотень наклонился, выискивая что-то в глубине рюкзака, и рот Дерека самопроизвольно открылся от вида мелькнувшего перед глазами голого зада. Мысль о том, что и сапоги и дубленка надеты на абсолютно голове тело Варлаша, сводила к нулю любые попытки самоконтроля, охотник вернул на место отпавшую челюсть и, стараясь двигаться бесшумно, подобрался к оборотню сзади. Похоже, торопясь одеться, Варлаш утратил бдительность, потому что Дереку запросто удалось сгрести его в охапку и притиснуть к стволу дерева, без промедления забираясь под одежду руками. Задранная шубка тут же оголила соблазнительные округлости, в которые немедленно уперся каменный член охотника, да и Варлаш под ласками Дерека быстро приходил в нужное настроение. Охотник ненадолго отвлекся от оборотня, чтобы расстегнуть штаны, и с наслаждением вжался в холодные ягодицы Варлаша горячей плотью, пульсирующей и предельно готовой.

Варлаш прекрасно понимал, насколько развратно выглядит в одних высоких сапогах и пушистой дубленке, поэтому все последующие действия Дерека его ничуть не удивили. Лес, шероховатая поверхность дерева, мех, щекочущий кожу, скользнувший по бедрам вверх. Бесцеремонные руки, не дающие вырваться, жадно шарящие под одеждой. Смешавшиеся в дикий коктейль зимний холод и жар двух тел. Всерьез сопротивляться не было никаких сил, его словно огнем обдало желание и мороз вместе с прочими условностями перестали существовать, оборотень царапал отросшими когтями ствол дерева и тихо рычал. От ощущения напряженной плоти у своих ягодиц, Варлаш непроизвольно выгнулся навстречу, оставляя на коре длинные полоски царапин.

Шикарное тело Варлаша послушно следовало велениям пылающих инстинктов рычащего от нетерпения зверя и желаниям самого Дерека — оборотень призывно изгибался в его руках и прижимался к стволу, безоговорочно отдаваясь на милость охваченного похотью мужчины. Это ответное желание, столь явное и неприкрытое, вскружило и так не слишком ясную голову охотника, побуждая действовать куда грубее, чем он даже сам мог бы от себя ожидать: ткнувшись головкой в бесстыдно подставленный зад, он дернулся вперед, крепко ухватившись за бедра Варлаша, преодолевая сопротивление неподготовленных мышц, и замер, вслушиваясь в рычание оборотня. Кровь пульсировала в туго обхваченном члене и стучала в висках, у Дерека даже спина взмокла от охватившего его возбуждения, граничащего с агрессией, но устоять перед таким соблазном он не мог и уповал лишь на хваленую быструю регенерацию организма оборотней. Он обхватил Варлаша за талию и дотянулся до его паха, рассчитывая вскоре услышать и стоны удовольствия тоже.

Вместе с обжигающей волной желания, оборотня пронзила не менее жгучая боль. Варлаш, не ожидавший такого вероломства, коротко взвыл. Из-под когтей полетели щепки. Он впился в губу зубами, и по подбородку потекла струйка крови.

— Дерек, твою мать! — прорычал он, когда смог выдавить из себя хоть что-то членораздельное, — Я не знаю, что я сейчас с тобой за это сделаю!!!

Он было дернулся из рук охотника, но большая ладонь накрыла его возбужденную плоть, и приходилось признать, что грубость в какой-то мере подхлестывала желание, хотя связанная с этим боль Варлашу не нравилась. Оборотень прикрыл глаза, тяжело прерывисто дыша и ломая в щепки ни в чем не повинное дерево, под веками отчего-то неприятно покалывало. Ладно, сам виноват, глупо строить из себя оскорбленную невинность! Боль постепенно отступала, делая более приятные ощущения намного острее.

Возмущенные угрозы Варлаша пробивались в сознание Дерека как сквозь туман, он напрягся, смутно догадываясь, что на этот раз в самом деле перешел некие границы, слишком полагаясь на выносливость оборотня. С другой стороны тело Варлаша требовало продолжения не меньше, чем его собственное. А обрывать процесс сейчас, после грубого вторжения, за которое его еще наверняка как следует "отблагодарят", было бы неосмотрительно. У Дерека еще был шанс смягчить доставленные болезненные ощущения удовольствием, а прервись он немедленно для извинений и его обязательно покусают, после чего гордо удалятся. Дерек почувствовал себя загнанным в ловушку, причем своими собственными силами, дороги назад не было, да и не хотелось. Он постарался уловить те ритм и направление, которые бы доставляли максимум удовольствия Варлашу и продолжил, сжимая узкую талию оборотня обеими руками.

Варлаш снова непроизвольно выгнулся. Удовольствие, приправленное болью — он не мог бы однозначно сказать нравится ему это или нет, но это приносило ощущение беспомощности, потому что он это позволял и терпел... Оборотень плотно обхватил руками дерево и зажмурился, прижавшись щекой к шершавой коре, истерзанной когтями. Из горла вырывался болезненный полурык-полустон, он перевел его в хриплое рычание, боясь, что сейчас сорвется и заскулит. Волны удовольствия с перчинкой боли — так унизительно и так сладко, и нет никаких сил отпустить это чертово дерево, и колени подгибаются, а по напряженной спине прокатывается дрожь, заставляющая выгибаться еще сильнее.

Варлаш хрипел и цеплялся за дерево как-то бессильно, трудно было сказать наверняка, что это — удовольствие или вынужденное подчинение. Дерек никак не мог привыкнуть к тому, что на время приобретает такую власть над существом, не только не уступающим ему в силе, но и отчасти превосходящим его. Это ощущение потенциально опасного обладания будоражило кровь, он видел, как его темные паховые волосы вжимаются в белоснежную кожу, как содрогается каждый раз в ответ совершенное тело Варлаша, и ускорялся все больше в тщетной попытке сделать волшебное создание хотя бы на время только своим и ничьим больше. Он дернулся в последний раз и сжал Варлаша в объятиях, переводя дух. Какое-то мгновение он ловил трепет и дрожь, пульсацию там, где все еще соединялись их тела, и сбитое дыхание, затем выскользнул и толкнул Варлаша спиной к дереву, сразу же опускаясь на снег между разведенных ног в высоких ботфортах. Поддерживая Варлаша за бедра, он принялся ласкать его пах языком и губами, впуская член оборотня почти на всю длину.

От быстрых резких толчков боль вспыхивала красными пятнами под плотно сомкнутыми веками, соревнуясь с возбуждением и удовольствием, становившемся все более сомнительным. Оборотень истерзал клыками губы так, что под ними уже запекались корочкой бурые ручейки. Он не мог себе объяснить, какого черта он это терпит, зачем позволяет затапливать душу каким-то странным темным чувствам. Дерек о нем сегодня ни капельки не позаботился, но Варлаш все равно получал от процесса извращенное удовольствие, поэтому, когда охотник кончил, оборотень недовольно зарычал — мало того, что у него задница болит, так он еще и неудовлетворенным остался. Но тут его все с той же бесцеремонностью и властностью развернули, и его член оказался в глубине умелого и старательного рта. Варлаш застонал, если бы не дерево и не руки Дерека, он бы точно на ногах не устоял. Он только сейчас понял, насколько возбужден, как все внизу живота уже мучительно пульсирует и жаждет разрядки. Пальцы зарылись в растрепавшиеся волосы Дерека, резче вжимая его голову себе в пах, подчиняя его губы рваному ритму, бьющегося на грани оргазма тела. Из горла оборотня вырывались рычащие стоны, пока у него не перехватило дыхание от последней сладкой судороги. Он запрокинул голову, вжимаясь затылком в дерево и ловя ртом вдруг ставший разряженным воздух, руки медленно, обессилено соскользнули с головы Дерека.

Варлаш настойчиво притянул его голову, вынуждая заглатывать напряженный член еще глубже и именно так, как ему хотелось, и Дерек с готовностью подчинился, стараясь угодить желаниям любовника. Вскоре на язык ему брызнула горячая струя и сразу за этим Варлаш обмяк, уронив руки вдоль тела, едва держась на подгибающихся ногах. Дерек облизал по-прежнему твердый член и поднес к лицу безвольные ладони Варлаша, чтобы поцеловать каждую из них, вкладывая в эти прикосновения те чувства, которые почему-то не удосужился выразить чуть раньше, когда без подготовки вламывался в тело оборотня, в который раз напрасно доверившегося человеку.

Он медленно поднялся, попутно касаясь мягкими губами живота и груди, и, поравнявшись с лицом Варлаша, уткнулся ему в шею, не рассчитывая услышать ничего лестного в свой адрес. Это было похоже на наваждение: стоило ему прикоснуться к Варлашу и он совершенно терял голову, в этот раз так и вовсе повел себя не лучше какого-нибудь насильника. Временами Дереку казалось, что Варлаш далеко не против грубого напора, но вряд ли ему хотелось терпеть боль только потому, что ему достался настолько бестолковый и нетерпеливый любовник. Раздумывая над тем, хватит ли у оборотня сил одеться, он поддерживал его за талию, прижимая к себе, все еще пряча лицо в пушистом воротнике.

Варлаш глубоко дышал, глядя куда-то вверх сквозь ресницы. Теперь, когда возбуждение ушло, нутро просто огнем горело. Хорошо, что он оборотень, Варлаш даже думать не хотел, какая бы его ждала неделька, если бы не волшебная регенерация. Хорошо, что он побегал сегодня волком, успел восполнить энергию. Даже в этой ипостаси заживет меньше, чем за час. Вот человек и решил попользовать сверхъестественные способности нечести на полную, знал, что все равно быстро восстановится, да еще и сам зад подставляет, так почему бы и не... А теперь зацеловывал грубость. В душе оборотня царило какое-то усталое опустошение. Варлаш вздохнул и облизал пересохшие губы, ощутив языком уже подживающую корочку. Он поморщился и отлепился от дерева, мягко отпихивая от себя Дерека.

— Пусти, мне нужно отойти ненадолго, — голос звучал так хрипло, что оборотень даже откашлялся.

Уж лучше бы Варлаш ему горло разодрал в клочья или наорал как следует, чем вот так — без единого упрека... От этого Дерек чувствовал себя последней скотиной, он даже не мог понять, мучается ли Варлаш от боли или все на самом деле не так уж и страшно, хотя один взгляд на искусанные губы в запекшейся крови отгонял последние сомнения. Если бы только Варлаш сказал вслух все, что он думает о вероломстве охотника, было бы гораздо легче — Дерек бы постарался переубедить оборотня, но увы его собственные действия были куда красноречивее любых слов и видимо дополнительных объяснений не требовали. Оставалось только в очередной раз признать, что повел он себя по-свински, и продемонстрировать уважение к желаниям Варлаша хотя бы теперь: