Аврора-13

Добравшись до неё, она с досадой сжала кулаки: окна-то закрыты для неё, будучи пластиковыми! Выбить? Мысль интересная для той Авроры, которая недавно шарахалась даже от мысли о том, чтобы надеть джинсы в качестве повседневной одежды... Ну так? Аврора покачала головой, ухмыльнувшись самой себе.

И побрела вдоль коттеджа, с надеждой (глупой — и это понятно!) разглядывая, не оставил ли кто и где окно открытым.

В конце концов, пожала плечами и просто-напросто последовала на свой опытный участок. Здесь она уселась на цветниковый бордюр и принялась усердно глубоко дышать, чтобы успокоить частивший пульс. А что? Имеет она право бродить по своему саду? Поработать в охотку, например, помогая Никите? Даже появилась хитроумная идея — взять садовую корзинку, наложить в неё садовый мусор и выйти к охране, как ни в чём не бывало, чтобы они долго не бегали в её поисках.

Только поднялась с края цветника, как вновь услышала тот же беспорядочный топот, только уже не такой твёрдый, как в городе, а глуховатый: бегущие мчались по садовой земле. Только обернулась в сторону коттеджа, как из-за угла показался Михаил.

Что?! Это он бежал к ней в городе?! Но почему?!

Машинальный взгляд на руки — и Аврора застонала про себя: она забыла снять браслет, по которому Михаил отслеживал её!

Он подбежал к ней и вцепился в рукава её джинсовой рубашки, а потом и в сами руки, чтобы с силой затрясти её.

— Где?! Где ты была?! Почему ты вышла без сопровождения в город?!

А из-за угла появлялись всё новые члены его команды.

Аврора прикусила губу, а потом резко разжала зубы: её трясли так, что она по-настоящему, до крови, прокусить себе губу. Пока только один вопрос беспокоил её больше ярости взбешённого Михаила: почему он не услышал её тогда, когда она была в городе вместе с Еленой?!

— П-почему ты думаешь, что я вышла...

— Бутыли и твой магический след! — рявкнул он.

Что ж... Лучшая защита — нападение!

— Я просила тебя взять меня с собой! — рявкнула она в ответ так жёстко, что от неожиданности (кажется, он и правда ждал, что она будет оправдываться?) муж отпустил её руки. — Думаешь, приятно чувствовать себя идиоткой, которую заключили в клетку?

Она сама не понимал, что выпалит в следующий момент, но слова выскакивали чуть ли не самостоятельно — и все такие, что она решила: да, это правильно!

— Но я тебе объяснял!..

— Будешь ругаться при всех?! — перебила она, глядя ему в глаза. И сухо добавила: — Идём в дом! Быстро!

И, взявшись за его руку, сама повела его, ошеломлённого её непривычным для него напором, в коттедж.

Мимо команды, члены которой растерянно расступались перед ними. Мимо Елены, машинальный взгляд на которую — и Аврора поймала миг, когда подруга подмигнула ей.

Они вошли в дверь, выводящую в сад. Закрывая её, Аврора невольно оглянулась: маги уходили из их сада.

Они молча прошли помещения коттеджа, прежде чем очутились в общей спальне. Здесь Аврора отпустила руку мужа и отошла от него сесть в кресло. "Сядет рядом — не сядет?" — спокойно подумала она, наблюдая за тем, как Михаил стоит на месте, не решаясь на какое-либо действие. Но опустил плечи и сел напротив, в соседнее кресло.

— Так зачем ты выходила в город?

— Мне было интересно, — насторожённо ответила она, наблюдая за ним, который не желал смотреть на неё, уставившись на пол между ними. Наверное, глядя на неё, боялся разозлиться ещё больше.

— Город опасен.

— Знаю.

— Тогда почему вышла?

"Мы как-то не о том говорим", — поёжилась Аврора, но ответила:

— Потому что мне интересно.

Она ожидала, что Михаил взорвётся и начнёт орать. Но он как-то скучно, даже бесстрастно, сказал, словно втолковывая ребёнку-несмышлёнышу:

— Ты можешь выходить в город сколько угодно, но при этом бери с собой охрану! Тогда нам не придётся бояться за тебя!

Вот теперь взбесилась Аврора. "Нам"?! "Нам"?! Он отделяет себя с командой от неё?! Они вместе — и она одна? Противопоставил?!

— Я хочу развестись с тобой! — процедила она сквозь зубы.

— Что?! Ты же!..

— Мне надоело! — отчаянно закричала она. — Я устала от одиночества! Мне плевать уже на всё! На то, что ты ведёшь себя, как посторонний мне мужчина! Что я чужая в этом коттедже! Я, как та курица с птицефабрики, которая знает только расписание, по которому её кормят, по которому с неё берут яйца — то бишь силу! Безмозглая курица, которая тупо следует заведённому порядку! Я устала быть курицей!

— Но чего ты хочешь? Мы в последнее время... — начал он.

Она снова бесцеремонно перебила его:

— Иди ты к чёрту со своим последним временем! — И резко встала с кресла. — Ты всё равно не сможешь дать мне того, что мне нужно. Так что оставь меня в покое — и давай разведёмся.

Михаил открыл рот — ответить. Но дожидаться ответа она не стала. Ушла в свою личную, как она когда-то думала, спальню, с ненавистью взглянула на кровать, которую ему поменял. Эта кровать для неё была символом, что он станет ей мужем. И она ждала — день за днём. Да плевать ей на секс! Секс — всегда лишь знак, тот же символ, что у них отношения. Что у них семья, в которой она, Аврора, равноправный участник всего, что ни происходит между ними двумя. А она опять осталась в стороне.

Закрывшись в ванной комнате, она присела на край ванны и заплакала. Она так любила его... Но любовь без подпитки, без ежедневного подтверждения, что она и правда существует между ними двумя, увядала, как забытый цветок без полива...

Ещё утром Аврора на что-то надеялась. Ещё утром была уверена, что любит... Какое там — утром. Она была уверена до минуты, как появился Михаил. Но достаточно было заглянуть в его глаза... Плевать... Как наплевал он на её чувства...

Вспомнив, что плакать нельзя, как нельзя и думать о плохом — пострадают люди и сады, она встала с края ванны, вытерла слёзы. Решение приняла быстро. Как только глаза перестали слезиться, она высушила лицо и вышла из ванной комнаты. Михаил уже был в её спальне, стоял у порога. Она подошла так, чтобы он видел её лицо.

— Я подожду полгода, пока ты не закончишь работать с городом. И тогда мы разведёмся.

И развернулась от него к кровати. Сграбастала одеяло с подушкой, добавила к ним покрывало и потащила в ванную комнату.

— Теперь у меня будет третья спальня. Хоть высплюсь, — бросила она мужу и ногой толкнула открытую дверь ванной комнаты, чтобы треск двери о косяк заставил Михаила хотя бы поморщиться.

Она впихнулась в небольшой проём, слишком неудобный для её громоздкой поклажи. И принялась за работу, выполняя свою угрозу: выстелила дно ванны покрывалом, потом бросила туда же подушку и одеяло. Подумала-подумала и закрыла дверь перед носом подошедшего Михаила. И — снова нервный смех на грани с истерическими слезами, который она приглушила, бросившись к ванне и вытащив из неё краешек одеяла: "Ой, мама моя! Кажется, у нас первая семейная ссора?! Только не плачь, Аврора! Только не плачь..."

Стук в дверь заставил поднять голову.

— Аврора, — приглушённо из-за двери позвал муж. — Может, нам лучше поговорить об этом, как ты сначала и хотела?

Так стремительно она ещё никогда не переходила из одного состояния в другое.

— Если я начну с тобой говорить, я буду реветь и вопить, ты понимаешь?! — крикнула она, сжимая изо всех сил кончик одеяла и сваливаясь рядом с ножками ванны. Судорогой плача рот перекосило так, чтобы она с трудом выговаривала слова. — Я уже не могу! Не могу с тобой говорить!

Небольшая тишина — и Михаил предложил:

— Хочешь — я позову Елену?

— Если ты скажешь ещё хоть слово, я подожгу дом! — вскрикнула она. — Я начну бить всё, что бьётся! Ненавижу тебя! Ненавижу! Уходи! Оставь меня в покое!

Она сидела на полу, вздрагивала от позывов плакать и мечтала, чтобы он ушёл, потому что в ней вдруг проснулись такие странные желания, как бить ногами в дверь, швырять в неё всем мелким, что найдётся в ванной комнате.

За дверью тишина. Она ползком переместилась к ней, чтобы услышать, как он уходит. И чуть не шарахнулась в сторону, когда его кулак с грохотом проломил дыру в деревянной двери над её головой. Рука Михаила нащупала крючок и открыла дверь. Он чуть не ударил по ней ногой, не сразу разглядев, что она полулежит на полу. Но отдёрнул ногу и склонился к ней, чтобы поднять её на ноги и, крепко прижав к себе, вытащил её из ванной комнаты, а потом и из её личной спальни. Ошеломлённая, она даже не сопротивлялась, когда он вместе с ней сел в то же своё кресло и спокойно сказал:

— Вот теперь поговорим.

Следующая глава во вторник.

Выкладка ближе к девяти вечера.

Если проды не будет, в комментариях будет предупреждение.