Саб

— Держи, — я поставила на стол чашку с золотисто-коричневым напитком, в котором плавали отдельные цветочные лепестки. С какого-то перепугу заварила свой любимый китайский чай, с жёлтыми хризантемами.

— Спасибо, — подкидыш, наконец-то, решился сесть.

Я упорно старалась не смотреть прямо на него, поэтому сначала услышала шорох и характерный звук пододвигаемой табуретки. Потом чашку осторожно обхватили мужские руки. Тонкие, красивые, с длинными нервными пальцами. Мне захотелось взвыть, — ну хоть бы один недостаток, просто для поддержания моего морального духа! Какого чёрта мне подсовывают абсолютно недоступное совершенство и ждут, что я буду спокойна, как танк?! Нечестно!..

— Бутерброд хочешь? У меня колбаса есть. И сыр... кажется.

— Да, если можно. Я был бы вам очень благодарен.

Вот, блин, какой вежливый мальчик, просто до одури. Моей.

Я вытащила продукты, поборола желание нашинковать всё прозрачными лепестками, сервировать на фарфоровой тарелке (одна такая у меня была, Ломоносовского завода, тонкая, лёгкая и прозрачная на просвет), и подать с накрахмаленной салфеткой. Мне казалось, что такое чудо должно было питаться именно так: всё-таки, принц... Вместо этого нарезала увесистые бутерброды и поставила их прямо на разделочной доске. Какого дьявола! Этот мальчик — законченный гей, и какая ему, нафиг, разница, на чём я поднесу ему хлеб с колбасой, если я его в принципе не интересую...

Горечь от понимания своей невезучести была такой явственной, что захотелось её чем-нибудь запить, как таблетку анальгина. Я налила себе чаю и тоже села за стол.

Так, нам же нужно было поговорить? Отлично, начнём-с...

— Меня, кстати, Инной зовут. И можно на 'ты'. А тебя?

— Очень приятно. Я — Вик. На самом деле — Виктор, но уменьшительные — Витя, Витёк, — мне не нравятся. — И собеседник искоса бросил на меня довольно длинный для него взгляд: секунды так на полторы.

— Понятно. Ты откуда приехал? — вполне по-деловому спросила я, стараясь сосредоточиться на размешивании сахара, а не на том, как обалденно сексапильно выглядит мой визави с упавшими на глаза прядями, когда наклоняется над чашкой.

— Из Нижнего Новгорода.

— Так ты там жил? С кем?

— С дядей.

— Погоди, а Юля сказала, что с Топом...

— Всё правильно. Дядя у меня — Топ. Только не мой, конечно. У меня была своя госпожа.

— Тааак... — это известие меня слегка прибило и тут же реанимировало. Так он не гей? Слава всему пантеону богов!!! Уже люблю их, не описать, как!! — Значит, у дяди ты просто жил?

— Да.

— А твои родители?

— Погибли в аварии.

— Сочувствую. Давно?

— Когда мне было десять лет.

Хм. По-любому, давно.

— И больше родственников у тебя нет?

— Нет.

— Понятно, — резюмировала я. — И что случилось? Почему ты оказался здесь, один?

— Дядя нашёл себе нижнего в Германии, продал дом, бизнес, — у него был салон красоты, — и уехал.

— А ты?

— А я остался.

— Почему?

— Не захотел уезжать.

Не захотел... Скорее уж, на кого-то надеялся. Нетрудно догадаться, на кого...

— А почему ты не стал жить со своей госпожой?

— Она не приглашала.

— А снимать или купить что-то?

— У меня нет денег.

— Совсем?!

— Совсем.

— Ты учишься?

— Нет, я работал.

— Где?

— В салоне у дяди.

Блин, компот. И тут дядя!

— А теперь что, никуда не можешь устроиться?

— Не знаю, могу, наверное. Но сначала надо найти работу.

— Кем работал-то?

— Массажистом.

Я чуть не поперхнулась чаем. Дааа... Самая работка для принца! Боюсь даже спросить, не делал ли он ещё чего, кроме массажа...

— Угу. И что? Больше некуда было устроиться массажистом в Нижнем Новгороде?

— Можно, но чтобы с жильём — негде.

— А что же дядя? Как он оставил тебя — одного, без денег, без работы?

— Он оставил мне денег на квартиру, когда уезжал, но госпожа их забрала.

Я впала в ступор. Забрала?..

— Как это?

— Сказала, что ей срочно нужны деньги, и забрала.

— И что? Ты просто ей их отдал?!

— Да.

— Вот так вот взял и отдал?! — я всё пыталась найти какую-то понятную логику в его словах. Ко мне придёт какой-то 'господин', и я что, — спокойно ему отдам всё, что у меня есть?! Мрак...

Однако, это только мне казалось, что такое развитие событий — неправильное.

— Отдал. Она — госпожа, — он заявил это так, словно более вескую причину и придумать было нельзя. — А потом она сказала, что я больше ей не нужен.

Ну, да, конечно. Это же так естественно, — забрать деньги и послать ограбленного пацана куда подальше с глаз.

— И что было потом?

— Я смог позвонить дяде, он сказал, куда мне ехать. Перевёл денег на билет. На карточку.

— Эээээ... А если бы эта... госпожа приказала тебе прыгнуть в люк?

— Раньше — прыгнул бы, — Вик выдавил улыбку, но синие глаза оставались грустными.

— А теперь?

— Теперь... нет. Незачем. Я не нужен ей. Ей нужны были деньги... она их получила. И на этом всё.

Я нахмурилась. Стало быть, благородно оставил всё даме и уехал в неизвестность налегке? Ну, аплодировать как-то не тянет... Саб? По-моему, — просто малолетний идиот.

— Так. А сколько тебе лет?

— Двадцать.

Я сделала очередную попытку подавиться чаем. Нифига ж себе! Мальчик-то всего на два года младше меня! А выглядит — на все пять. Я б ему больше восемнадцати и не дала...

— Ну и? Как ты собираешься теперь жить дальше?

— Буду искать новую госпожу.

— На кой?! Тебе старой мало было?

— Нет, не мало. Я просто вообще один жить не могу. Мне очень нужно, чтобы кто-то... был.

И новый длинный взгляд. Эх, если б ещё понять, чего он смотрит...

Я передёрнула плечами. Однако, парень точно идиот, — радовался бы, что избавился от ярма, а он обратно хочет. Ну, скорее всего, быстро найдёт, — с такими-то глазами и с такой-то готовностью подчиняться... Почему-то эта мысль вызвала в душе боль. Вот, как если б я увидела что-то прекрасное, но покалеченное. Брррр... Отмахнувшись от непрошенных эмоций, встала, чтобы налить принцу суп.

Стоило подняться с табуретки, как парень тоже подскочил. Тьфу ты, напугал... Я и забыла, что у сабов есть такая милая привычка: стоять, пока Топ стоит. Хотя странно, — я не его хозяйка, а он всё равно подскакивает. Реально, 'правильно' воспитанный мальчик.

Обеспечив принца пропитанием, ретировалась в свою комнату, чтоб не стеснять его. У меня ещё и дел было полно, — Марк готовился написать очередную судьбосносную статью, и мне как раз надо было изложить полученные сведения о больницах нашего города, предварительно рассортировав их по строчкам в таблице. Работалось плохо, — я прямо-таки физически ощущала присутствие своего гостя за стеной, а ещё оттуда доносились стуки и позвякивания. Что он мог там делать, я не представляла, но идти выяснять было неудобно.

Промучившись с таблицами пару часов, решила, что результат меня уже не опозорит, а всего лишь охарактеризует, как невнимательную особу. Что я работала, Марк увидит, стало быть, убить — не убьёт, только обматерит и пришлёт материал на исправление. Закончив с работой, решила переключиться на домашние проблемы, и главную из них: пришлеца.

Когда я снова вышла на кухню, то на некоторое время подвисла в полной прострации: там было идеально чисто. Просто вылизано! Плита, холодильник, стол, мойка... Про посуду и говорить нечего! В первый момент мне показалось, что какая-то шизанутая фея-крёстная случайно перепутала меня с Золушкой. Вообще-то, до сих пор я считала, что у меня в квартире чисто. Но чтоб так... Хотелось одеть стерильный халат и маску с перчатками, чтоб соответствовать!

Виновник моего очередного культурологического шока возник позади и тихо спросил:

— Ты не против, что я немного убрался? Прости, что не спросил разрешения, — не хотел тебе мешать.

— Ээээ... — глубокомысленно ответила я, стремительно краснея. — Спасибо, конечно, но... Больше не надо, ладно?

— Я что-то сделал не так?

— Да нет, не в этом дело, но... ты же не посудомойка, и не уборщик, и не обязан... Короче, — не надо больше ничего мыть, хорошо?

— Хорошо, — ответил он ровным голосом, опустив глаза, так что разглядеть их выражение мне не удалось.

Вроде, я всё объяснила и обидного ничего не сказала, но чувствовала себя всё равно препогано. Обратно в комнату вернулась с ощущением, что принцев выращивают где-то очень далеко, причём на негуманоидных планетах. А иначе откуда у меня эта уверенность, что я говорила с инопланетянином?!

Даааа... Вот тебе и чудо.

Глава вторая

Так началось наше совместное сосуществование. Я с самого утра погружалась в учёбу, сбегая из дома до того, как мой постоялец подавал признаки жизни. А, приходя, старалась потише прокрасться на кухню, схватить что-нибудь из холодильника и удрать к себе. Вик тоже большую часть времени сидел за закрытой дверью и общаться, видимо, не рвался, потому что на случайные шумы и стуки, производимые мною, не реагировал.

Так что, мы почти не виделись, но это не мешало мне мысленно вести с ним каждый день пространные беседы, хотя в действительности максимум, что я слышала от принца, — это 'доброе утро' или 'добрый вечер', в зависимости от времени суток, в которое мы случайно сталкивались. И всё.

Вопреки здравому смыслу и собственным действиям, я старательно делала себе замысловатые причёски и макияж каждый день, с самого утра, — чтоб в итоге дождаться пары быстрых взглядов. И всё равно продолжала заниматься мазохизмом! Надежда, как известно, стремится всех пережить...

К концу третьего дня я поняла, что он собирается просидеть тихо, как мышь, в своей комнате, до того самого момента, когда явится Юлька с радостным известием, что нашла ему новую хозяйку. И что при таком раскладе нужно было делать мне?!

Как только я задавала себе этот вопрос, одна моя половина начинала ныть, что так нельзя, что надо шевелиться, хотя бы для того, чтобы потом не ломать голову — 'а был ли мальчик', а вторая половина впадала в прострацию от одной мысли, что его надо как-то заинтересовывать. Как это сделать — я себе не представляла, потому что не видела для себя никаких шансов. Не красавица, не богачка, а главное, — не госпожа! Короче, к концу третьего дня, когда, наконец, позвонила Юлька, я дошла до предпоследней степени отчаяния и озверения одновременно.

Приятельница, виновато-смущенно таращившаяся на меня с экрана ноута, самую чуточку преувеличенно с восхищением рассказывала, как там, в Португалии, хорошо, какой замечательный дом, какой сад, и бассейн, и вообще... А как там мальчик? Не мешает?

Честно ответила, что не мешает. Что я его вообще не вижу, потому что он сидит безвылазно в комнате.

Вообще-то, я надеялась таким образом подтолкнуть Юльку к дальнейшим расспросам, и хотела в ответ задать ей воз своих, но ничего не вышло. Она только кивнула, словно это было самым обычным делом, — двадцатилетнему парню изображать из себя мышь домовую.

Зато Юлька повинилась, что пока не нашла желающих забрать к себе Вика, поэтому не могла бы я оставить его у себя ещё... ну, дней на десять?

В ответ очень захотелось выругаться, потому что я и за эти-то три дня чуть не свихнулась, пытаясь понять, что с ним делать, и перспектива прожить на одной площади ещё десять дней меня не радовала. Вот, то-есть, совсем. Если б он хотя бы разговаривал...

— Инн, ты не беспокойся, я продолжаю искать, правда-правда! — заверила меня Юлька. — Но это не просто, — найти такого Топа, как надо Вику. Особенно, когда все разъехались. Я ж понимаю, что ты одиночка, и тебе не нравится, когда в доме есть кто-то чужой...

— Да не в этом дело, — поморщившись, возразила я. — Тут не знаешь даже, о чём с ним говорить...

Юлька явно удивилась.

— Да говори, о чём хочешь! В чём проблема-то? О, кстати! Попроси его почитать тебе вслух. Я слышала, что он отличный чтец. И не ломай голову, Инн! Хочешь с ним говорить, — говори, не хочешь, — не говори.

Я проглотила все слова, застрявшие в горле, и просто кивнула, надеясь, что Юлька не обратит внимания на мои гримасы.

— Ладно, мне пора, потом ещё позвоню, — спохватилась моя собеседница. — Мы тут купаться собирались... Пока, Инн! И спасибо тебе ещё раз!

Я опять покивала, чувствуя себя китайским болванчиком.

Выключила скайп и зажмурилась. Ещё десять дней... Блин! Ладно, буду надеяться, что мне удастся таки выжить, вопреки собственным прогнозам. А для начала, вот прямо сейчас пойду и поужинаю. На кухне. А что такого? Кухня моя? Моя. Значит, имею право...

Несмотря на все попытки храбриться, к холодильнику я прокралась на цыпочках, как вор, и зависла, глядя в его недра. За три истёкших дня полуфабрикаты закончились, а бутерброды надоели. Я прикидывала, из чего бы сварить очередной суп, когда за спиной прозвучало:

— Добрый вечер. Не помешаю?..

Я подпрыгнула от неожиданности и выронила упаковку майонеза, которую держала в руке. Подкравшийся принц тут же метнулся его поднять, я наклонилась за тем же, — и, в результате, мы столкнулись головами. Получив макушкой в подбородок, я звучно лязгнула зубами и протестующе хрюкнула. В глазах отпрянувшего Вика отразился страх. Настолько настоящий, что я всерьёз испугалась, что, может, не заметила какой-нибудь смертельно опасной травмы... Ощупав физиономию и убедившись, что ничего более серьёзного, чем синяк, мне не грозит, вновь перенесла внимание на принца.

— Ты чего? — спросила я, преодолевая некоторый дискомфорт при движении челюсти.

— Прости... — проговорил он. — Это случайно вышло...

— Догадываюсь, — поморщившись, проворчала я. Всё-таки больно...

— Сейчас... — Тут принц дематериализовался из кухни, но ненадолго, вернувшись с каким-то тюбиком в руках.

— Разрешишь?..

Я не поняла, о чём он просил, но кивнула. Меня тут же, практически, перенесли от холодильника, осторожно усадили на табуретку и принялись рассматривать мою многострадальную челюсть с таким видом, словно там был, по меньшей мере, открытый перелом. Слегка обалдевшая от такого обилия внимания после трёх дней игнора, я затихла, чтобы не спугнуть принца.

Вся нижняя часть моего лица была осторожно ощупана, проверена подвижность челюстных суставов, обнаружено место, пострадавшее от столкновения, и тут же намазано каким-то прозрачным жёлтым гелем из принесённого тюбика. Предоставив своё лицо его умелым пальцам, я тихо таяла. О, боги! Как он умел прикасаться! Фантастика, а не руки! Поневоле поверишь, как в старину, что истинный король должен был уметь исцелять прикосновением. Вик явно был из настоящего королевского рода, — он бы справился с этим одной левой!

Воспользовавшись покаянным настроением подкидыша, я завязала разговор, который он охотно поддержал, принимаясь периодически снова извиняться. Это было мило, забавно и... грело, как солнечные лучи! Если последствия его неаккуратности были такими приятными, честное слово, я бы согласилась сталкиваться с ним хоть каждый день!

Постепенно разговор перетёк с меня на общие темы, а потом на Вика, и тут выяснилось, что он все эти три дня просто тупо скучал! Не читал, потому что в той комнате не было книг, не смотрел телевизор, потому что его там тоже не было (единственный зомбоящик стоял в гостиной), и вообще не было ничего. Так что, парень просто тупо пропялился в окно три дня кряду!