Космофауна. Контрабанда

Помню, именно во время одного такого торжества я и увидел в первый раз жука. Случилось это в аккурат после того, как мне удалось накопить в браслете первые пятьсот трудочасов — в основном, от щедрых подарков многочисленных бабушек.

Возраст: 6 лет.

Должность по категориям МТП: Кандидат в младшие помощники техника-колхозника

Категория флота: Планетные войска

Подразделение: Экваториальный Аграрный Районный Союз, Микрорайон им.Котельникова, 11567 квартал, общинное фермерское хозяйство Куцевичей-5.

Членство в профсоюзе: Отсутствует

Заработано трудочасов (всего): 172,5

Накоплено трудочасов: 572,3

Потребность во сне: Низкая (4 часа бодрствования)

Потребность в еде: Низкая (2 часа)

Текущее поручение: ПУСМВ-004: Изучение алфавита и навыков творчества

— Батя, что это?

— Жучара...

Мне было лет пять, а его везли в большой сетчатой клетке на платформе, головогрудь и туловище его облепляли провода и какие-то хитрые светящиеся штуки. Подобная аппаратура были на шапочках коренастых темнокожих девушек, стоявших на платформе и машущих флажками.

— ...Процессию продолжает демонстрация достижений в области одомашивания жуков-дерунов Двадцать Третьего МуЭПКД — Муниципального Экспериментального Предприятия Ксеноинсектовой Доместикации Пальмового Микрорайона...

Позже я узнаю, что привычка называть любую непонятную костлявую форму жизни 'жуками' или 'инсектами' есть практически во всех державах Сектора, которым повезло колонизировать планеты с уже имеющейся атмосферой. Наши, челябинские жуки были четырёхногие, причём две задних лапы располагались несимметрично, на расстоянии друг от друга. Три пары глаз, большая выдвижная челюсть с зазубринами. Вроде бы — страшно, неестественно, но чем больше я смотрел на жука, тем больше он мне казался каким-то испуганным и тем менее — страшным.

— Ничего себе вымахал, скотина! — проворчал батя.

— Как это — вымахал?

— Они же сначала мелкие были, когда тут кислорода не было. Четыре века назад. Потом уровень кислорода подняли, они и увеличились до полутора метров. Побочка у терраформирования.

— Жалко его... — сказал я, и в этот же самый миг жучара со всей дури шарахнулся о стенку клетки, обращённой к нам с отцом. В его груди треснули хитиновые пластины, и я услышал запах — что-то кислое, похожее на лимон, в глазах защипало. По ряду приветствовавших демонстрацию прокатились крики и возгласы возмущения. Я ойкнул и спрятался за папашиной штаниной.

— Ты чего делаешь, дефлюцинат! — выругался папаша, но, правда, тут же осёкся. — Или он сам? А?

У него так часто случалось — если что-то вокруг случалось, то первым делом он рефлекторно ругал меня, а потом начинал разбираться в причинах происходящего. Иногда извинялся. После того случая он сделал достаточно странный вывод о том, что я умею ладить с животным миром. 'Есть контакт', — загадочно сказал он. А раз есть контакт с фауной планетарной, то и подавно будет и контакт с космофауной. Сомнительное утверждение, но не без доли правды.

Я ещё не знал, как многое это значит для меня. Эпоха приручения космических сущностей — коньков, волчков и прочих полупрозрачных четырёхмерников — разделила всё человечество на 'слышащих' и 'глухих'. Тех, кто способен мысленно общаться с космофауной, отдавать им приказы и самостоятельно пилотировать корабли в космосе и подпространстве. И тех, кто навсегда обречён быть пассажиром, а то и вовсе никогда не покинуть родную планету. В каких-то народах и державах первых было больше, в каких-то — меньше, у нас же — примерно поровну.

Мне повезло с рождения попасть в первую категорию. Космос для меня оказался открыт.

* * *

Это было давно — и я в свои шестнадцать ощущал себя достаточно старым и опытным, особенно после первой успешно выполненной миссии. Съев картофан, приготовленный Арсеном, я благополучно уснул — не заходя в свою импровизированную каюту, на один из матрасов, кинутых на пол около буржуйки, на всякий случай цепанувшись ремнём торчащей из пола скобе.

Как оказалось — не зря. Проснулся я от резкого толчка, от которого меня подбросило вверх. Браслет пискнул, сверкнув строчками голограммы:

Возраст: 17 лет

Получен оклад: 24 трудочаса (коэффциент — 3)

Накоплено трудочасов: 140,35

Потребность во сне: Нулевая (0 часа бодрствования)

Сообщение: экстренное погружение

Сообщение: разрешён режим табуированной лексики (по ГОСТ 2698-988ГЯ)

— Гага, беги в псарню, волчок разбушевался! — крикнул Арсен, бегая по залу от одного туннелизатора до другого.

— А? Что? Где?

— Арсен, дурья бошка, — послышался голос бати с мостика. — Хрен с ним, с волчком, пущай он к левому туннелизатору встанет! Волчок сам успокоится!

Только тут я понял, что на потолке горят лампочки Ильича и привычно гудит штатная вентиляция. Это могло означать только одно.

— Что, спалили нас?!

— Твою мать, да ты, что ли! Совсем!..

Я подорвался и побежал к просмотровому окну туннелизатора.

Глава 3. Режим табуированной лексики (по ГОСТ 2698-988ГЯ)

— Кто хоть?

— Корпораты какие-то, два катера! Или сектанты! Такие только на частных верфях делают!

Я оглянулся — с моего ракурса их было не видно, но услужливый 'Ильич' вывел по центру палубы, совсем рядом с буржуйкой схему двух кораблей. Они были не больше тридцати метров в длину — второй класс размерности. Маленькие, юркие, треугольные, с мощными маневровыми и не менее чем с двумя волчками под брюхом у каждого. И, наверняка с какими-нибудь хитрыми штуками в арсенале. Такие упряжки мгновенно догонят нашу колымагу, если только не нырнуть.

В общем, я, чуть пошатываясь и запинаясь, упёрся в просмотровое окно и схватился за ручку транспортира. Не чертёжного, конечно, а специального — манипулятора, которым указывают вектор нырка ведущему коньку.

В учебниках написано, что гипототемы большинства пород выглядят снаружи как светящиеся силуэты маленьких морских коньков. В других учебниках, например, по языку Московского Сектора, эта фраза часто приводится как пример наиболее устаревшего и потому бессмысленного пояснения: на большинстве планет никто слыхом не слыхивал ни о каких морских коньках. А часто — и об обычных, сухопутных конях.

Гипототэмы уже начали выныривать из подпространства, высовывая свой исполинский хвост, распределились по разным краям камеры. Как часто с ними бывает, красный агрессивно махал искристыми плавниками и щелкал маленькими челюстями, синий, опустив хвост, нервно плавал взад-вперёд, а желтый ярко искрился, медленно кружась на месте, как проблесковый маячок. В центре туннелизатора остался лишь главный гипототэм, чей цвет бесконечно менялся, он неподвижно висел и покорно ожидал команды хозяина. Всё, как полагается.

Я подвёл транспортир к синему и начал подталкивать его к центральному, ведущему гипототему, который уже начинал закручиваться. В крупных, да и в малых судах империи, особенно курсирующих по самым популярным транспортным коридорам, уже вовсю вернулись к старинной, и в то же время удобным способам туннелирования — при помощи автоматики, промышленных роботов. Роботы человекообразные запрещены для использования — а такие нет. Те, что были побогаче — строили ЭВМ для управления туннелизаторами на реле или на лампах, чтобы не ломались в случае атаки. На 'Молотове' по этой же причине не было почти никаких сложных приборов, кроме браслетов. И в туннелизаторах — только манипуляторы, пружины, тяги и человеческая ладонь на рычагах.

— Выполняю слияние! Батя, когда робота-транспортира купим? — в очередной раз проревел я, пытаясь подманить синего, но тот всё время уворачивался.

— Вот когда электронные бомбы взад переизобретут, чтобы их не было — тогда и будем! Сейчас эти по нам пульнут, и не то — что транспортиру твоему, Ильичу придётся опять мозги перепрошивать! А он когда на кремень записывался последний раз?

— Три недели назад, — прогундосил робот.

— Ну вот!

— Главное, чтобы противотуннельные ракеты не пустили... — сумничал я.

— Синий опять чудит! — рявкнул Арсен. — Цвет меняет!

— У меня тоже! — отозвался я. — Не хочет!

— Поговори с ним! Успокой! Вай, красивый какой, хороший гипототемчик!

Зараза, давно синих менять надо, они самые старые. Но подумал об этом вскользь, прямо заявлять, тем более вслух, тем более перед самым погружением — опасно. они всё слышат. Напротив, напрягся, попытался дотянуться разумом до космической коняги, представил, что он ростом с меня, похожий на обычную, земную лошадь, а я глажу его по морде и даю кусочек сахара.

Это сработало — конёк послушно примагнитился к стрелке транспортира и попёр в сторону к центральному. Пылающий плазменный хвост стал больше, корабль на миг повело, но умный волчок быстро выровнял ситуацию. Хвост потихоньку высовывался, корабль вело в сторону. Центральный гипототем, он же коренник, не является отдельной сущностью — он образуется сам в тройных упряжках. По сути, он и разумом отдельным не обладает, просто слушает команды, как особый интерфейс для управления.

— Получилось! Тупит только. Что они? Близко?

— Девяносто километров, б..! — сругался батя. — Они уже ракеты пустили! Через минуту будет двадцать! Вы скоро там?!

— Скоро! — сказал Арсен.

— Минуты три ещё. Что там по координатам?

— Ильич, скинь на браслеты, — пробормотал Батя, возясь на пульте. — Сейчас я им устрою напоследок!

Что-то прямо над головой, за потолком треснуло, ухнуло и зашипело об обшивку. Я уже догадался, что это — какая-нибудь очередная хитрая противоторпеда, незаметно прикрученная в ближайшем порту.

Браслет пискнул.

Получены координаты, вывести?

Голограмма распахнулась перед лицом, наложившись на вид в просмотровое окно. Совместил перекрестие с центральным гипототемом, и вектор прочертился в сторону от моего плеча. Красный гипототем, несмотря на пылкий нрав, вполне покорно подплыл к кореннику и соединил хвосты.

— Жёлтый остался! Арсен, чё-кого?

— Да, давай! На счёт раз... два... три!

Жёлтый слился с центральным, тройка закрутилась в вихре турбулентности, пылающий хвост вылез по каналу туннелизатора, охватив сиянием подпространственного пузыря весь корабль. Тряхнуло, моргнул свет, пискнул перезагрузившийся браслет и засвистели где-то за углом кулеры 'Завета Ильича', чей квантовый мозг тоже перезагрузился.

Нырнули. Можно на время отойти от туннелизатора, пока лошадки набирают глубину.

Получена премия: 50,5 трудочасов (Экстренное погружение во время к-бандного поручения).

Накоплено трудочасов: 190,85

Режим табуированной лексики (по ГОСТ 2698-988ГЯ) отключен.

Партия слушает нас всегда — через браслеты. Иногда хвалит и премирует, иногда — ругает и штрафует. Внутри каждого браслета — абсолютно автономный искусственный интеллект, который принимает решения и собирает о нас все данные, а потом по возвращению домой — передаёт Куратору. Была бы возможность отправлять их через подпространство непрерывно — партия наверняка сделала бы и это. Я быстро привык к браслету и понял, что лишним контроль никогда не бывает, к тому же, приятные бонусы вроде кошелька, системы социалистического соревнования, личного фотоальбома и радиосвязи никогда не могут быть лишними.

У каждого челябинца есть свой Куратор, примерно один на пару-тройку тысяч человек. Кто именно наш Куратор в профсоюзе контрабандистов — не знал тогда, наверное, даже батя. Хотя мы догадывались, что он — достаточно высокопоставленный безопасник, который следит за соблюдением всех законов и положений в таком непростом подразделении, как наше.

— Каков план? Где выныривать будем? — наконец, спросил я отца, который отбежал от пультов и спешно накидывал в рот оставшуюся в сквородке на печке и уже изрядно подостывшую картошку.

— Погоди выныривать, — пробурчал он с набитым ртом. — Нам до родных рубежей ещё два погружения, нейтралка. Догнать могут. Эти капиталистические товарищи не дураки, прекрасно знают, куда мы направились.

Как вы уже поняли, мы мчались из волжского кластера Империи Суздаль в родные просторы Челябинска. Края здесь были безлюдные, с красными и бурыми карликами. Все планеты были совершенно непригодны для обитания и отданы в аренду разным строительным и космофаумным корпорациям, а также разным безумным сектантам, вроде любителей объявлять себя 'микрогосударством', владея одной крохотной орбиталкой и одним катерком. Последние, кстати, очень часто бывали прямыми конкурентами нашего профсоюза и методов работы придерживались отнюдь не коммунистических. 'Большак' — основной коридор подпространственных погружений, ведущей от планеты-океана Кама — проходил правее, в трёх-четырёх звёздах от этих мест. Из постоянных поселений — пара купольников разных религиозных малых народов, отшельников и Ордена Правопорядка Инспекции Протокола, которые, впрочем, редко высовывались дальше зоны обитаемости звезд.

Инспекция — это штука надгосударственная, по факту, все державы Сектора находятся под её крылом. Даже суздальский флот, флот самой крупнейшей державы сектора не может потягаться с инспекторским флотом. Но чем дальше от пяти Древних Планет, которые принадлежат орденам Инспекции — тем меньше её влияние и тем реже натыканы их постовые базы. А на Дальнем Востоке и во Внешней Монголии оно и вовсе ничтожно, растворяясь оставляя простор для действий только отъявленным романтикам и негодяям.

Челябинск расположен ровно на стыке границ, на полпути от Древних планет до Дальнего Востока.

Впереди была демилитаризованная зона, упирающаяся в бок двум спорным территориям, которые контролировались исключительно флотом Инспекции. Тянуть контрабанду через эти края одновременно казалось и самоубийством, и достаточно прагматичным ходом. Вероятность, что можно напороться на имперский гвардейский флота примерно равна вероятности, что тобой заинтересуется инспекторский орден Правопорядка. Первые редко суются в места, где много доблестных рыцарей Инспекции, а вторые — редко интересуются контрабандой камушков.

Частный флот корпоратов — игрок, с которым встречаешься не слишком часто. Батя говорил, что, как правило, это бывшие пиратские команды из северных рубежей, отсидевшие пару лет на каторгах и ушедшие в условно-легальный бизнес. Ожидать от них можно чего угодно, когда особенно непонятно, кто их 'крышует'.

Следующая звезда была двойная. Тусклый свет двух тонких усечённых конусов уже можно было различить в преломлениях прямо по курсу нашего пузыря.

— Может, вынырнем поближе к Озёрску-сем? — Предложил Арсен. — Он у второй звезды отсюда. К базе Инспекции? Там база большая, седьмой размерности, почти посёлок. Эти-то, которые там — точно не сунутся!

— Отставить седьмой, далеко слишком, — буркнул батя. — Конькам нужно отдохнуть. Старые, и запасных у нас нет, как знаешь. Проверь, кстати, курс — точно ли ровно летят.

— Хорошо, — Арсен выглядел расстроенным — видимо, Озёрск-7 больше интересовал его местными увеселительными учреждениями.. — Эй, Ильич, стальная башка, как ты?

— Показатели в норме, — отозвался робот. — Перезагрузка после погружения успешно завершена.