Клининг для особых случаев. Часть 1.

— Агата, счастье мое драгоценное... — Белокурый красавец-бариста с манящей улыбкой заглядывает мне в лицо, аккуратно сгружает содержимое подноса на стол.

— Спасибо, Марк, — я счастливо вздыхаю и накрепко вцепляюсь в чашку со сбитнем. Наконец-то! Наверное, в прошлой жизни я была медведицей, иначе отчего бы мне ТАК любить мёд в любых его видах?

— Нет, ну это несерьезно! Я тут стараюсь, понимаешь ли, время выкраиваю, чтобы к ней хоть на минуточку подойти... Сашка, твою сестру надо обвенчать с каким-нибудь пасечником, она с ума от радости сойдет! — сдувая со лба челку, притворно возмущается Марк, ища поддержки у брата. Тот с усмешкой поддерживает балаган — сурово хмурит брови, грозит мне пальцем.

— Вам не понять, — лениво отмахиваюсь, мелкими глоточками цедя волшебный напиток. — Хотя идея с пасечником достойна внимания. У нас никого на примете нет? А, ребят?

Марк недовольно фыркает, Сашка откровенно гогочет, привлекая внимание.

— Вечно с тобой так, Агатка. Я к ней со всей душой, лучшие специи у шефа выпрашиваю, мёд выбираю такой, чтобы с нотками жимолости обязательно...

Нежная жимолость действительно чувствуется в общем букете. Нечасто встретишь, уж больно рано она цветет в наших краях. Марк и правда старался, а я... Становится стыдно.

— Благодарю тебя за заботу, целитель.

— Сиди уж, ведьма. Наслаждайся. — Протяжно вздохнув, отмахивается парень и уходит обратно на кухню. Готовить чудесные напитки для других посетителей. А где иначе, кроме как за чашкой исходящего паром кофе, вытянуть из утомленного суетой и вечным цейтнотом горожанина всякую дрянь, мешающую тому жить долго и счастливо?

— Обидела. — Брат укоризненно смотрит куда-то в район переносицы. Ощущение, будто взгляд прошивает насквозь. Излюбленный прием папаши, когда он читает нотации. У Сашки выходит не так внушительно, однако приятного тоже мало. — Ведь знаешь же, что...

— Не начинай. Марк — парень хороший. Не надо ему моих проблем. Поехали давай, нас клиент ждет.

В машине братец снова затеял разговор о моем зеленоглазом воздыхателе.

— И все-таки, чем тебе он не нравится? — напирает Сашка, облокотившись о спинку моего сиденья и закрывая половину обзора в зеркале заднего вида. — Парень в теме, врать и изворачиваться, как отцу перед Ирэной, не придется. Природа вроде ни умом, ни внешностью не обидела, твои причуды воспринимает спокойно. А смотритесь как вместе — картинка!

Ирэна — это моя мама. Звать ее мамой, равно как и мачехой, у брата язык не поворачивается. По имени-отчеству она сама не разрешает — мол, семья все-таки. Потому прижилось обращение по имени.

— То есть ты считаешь, что отношения нужны ради картинки? — едко отзываюсь я и спихиваю его лапищу. — Саш, сядь нормально, мешаешь.

— Я задал вопрос. — Недовольно бурчит, но не возражает.

— Вот пристал! — От раздражения переключая передачу раньше времени, Гетц протестующе стучит. — Сашка, на кой ляд мне сейчас новые отношения, а? Дайте пожить спокойно! В конце концов, я только пару месяцев в разводе! Не лезь хотя бы ты!

— Извини, Гата, — пристыженно опускает глаза мой родственничек-богатырь. После чего добавляет непреклонным тоном. — Один встреченный придурок — это не повод ставить на личной жизни крест.

— Хоссспади... — Закатываю глаза и еле успеваю притормозить — на перекрестке опять перенастроили светофоры. — Саша. Никто не ставит крест. Просто я НЕ ХОЧУ пока никаких отношений. Дайте пожить спокойно! Или я в качестве мести напомню матери о твоем обещании с невестой познакомить!

— Усёк, заткнулся, — сглотнув от мелькнувшей в голове картинки, брат обезоруживающе улыбается и поднимает руки вверх. — Ты пойми, я же о тебе беспокоюсь.

— Я так и поняла. Спасибо. Но это последний раз, когда ты так легко отделался. В следующий жди возмездия.

— Во имя Луны! — дурачась, Сашка изображает заковыристую комбинацию — нечто среднее между панковской "козой" и жестом "говорю по телефону"

С заднего сиденья доносится заливистый хохот — это мы Майке показали пару серий анимэ про Сейлормун. Причины последовавшей за просмотром истерики — иначе неостановимый гогот домовушки не назвать — она пояснять отказалась. А через неделю вручила мне на день рождения зажигалку. В форме круглой "пудреницы" с рисунком из металлических позолоченных лент и крупным красным камешком в центре. Если бы не скрытый внутри этого безобразия механизм от технарей Кларитэ, позволяющий высекать живой огонь, так необходимый мне во время работы...

— Все, выгружаемся. — Под сдавленные смешки из "сумки с инструментами" мы вываливаемся из машины, пересекаем парковку и ввинчиваемся в толпу спешащих на работу с обеденного перерыва жителей.

Пожилой консьерж, окинув нас суровым взглядом, вызывает по телефону кого-то из нужного нам офиса. По ступенькам взбегает "модный" мальчонка — рубашка в клеточку, джинсы узкие, кеды-конверсы, стрижка аккуратная, челочка косая, очки в прямоугольной черной оправе — машет нам рукой и несется обратно. Спускаемся следом, по пути уворачиваясь от свисающей "паутинки". Хорош-ш-шенькое место, ничего не скажешь. Что живет внутри офиса, если щупальца расползлись далеко по этажу? А ведь в бланке стоит всего-то второй уровень сложности. Болконская, что ли, опять принимала?

— Сколько вам понадобится времени? — учтиво обратился к нам юноша и, выслушав ответ, звучно хлопнул в ладоши. — Ребята, все на выход! К возвращению шефа тут должен быт идеальный порядок, так что не тормозим, собираемся!

— А как же квартальный отчет? — тоненько пищит кто-то из угла, где стоит самый заваленный бумагами стол.

— Анна Андреевна, перерыв на час отчету пойдет только на пользу! Будучи в голодном обмороке, вы его все равно не закончите. — Ехидствует наш провожатый, зорко контролируя потянувшихся к выходу сотрудников. Через десять минут помещение пустеет, парень довольно хмыкает и, обернувшись к нам, заявляет, — Я вас снаружи закрою, ладно? Иначе эти обормоты раньше времени вернутся, а платить штраф по вашему договору из своего кармана мне не хочется. Вот карта офиса, я отметила, где нужно убирать, а где просто можно ограничиться протиранием пыли.

И убежал...убежала, оставив меня в растерянности, а братца в глубокой задумчивости.

— Вы что, всерьез ее за парня приняли? — недоумевая над нашей реакцией, Майка между делом осматривалась. — ладно, Сашка мог ошибиться, но ты-то, Гаша? Ты же девочка, как можно соперницу не признать?

— Какую...соперницу? — Я подозрительно уставилась на домовушку. Егоза тут же сделала вид, что ничего не говорила и, схватив щетку, унеслась в дальний конец офиса. Следом порскнули две ее товарки. — Саша?

— Я ничего не понял, не спрашивай, — выплыл из транса брат и пожал плечами. — Ну, подумаешь, девчонку за парня посчитали. Беда какая... Сейчас вообще не поймешь, где кто. Только наощупь.

Я фыркнула и, не удержавшись, рассмеялась. Был у нас такой опыт, да... Решили не так давно сходить с братом в клуб на какую-то популярную тусовку — потанцевать, отдохнуть, душой расслабиться. А там аудитория такая — все под стать нашей сегодняшней "ошибке". В итоге мы настолько расслабились, что определить пол извивающегося вокруг него в жарком танце партнера брат смог лишь после ощупывания. Не нашел причитающегося женскому полу на груди "томной красавицы", сбледнул немного — дело-то уже к поцелуям шло — и... сбежал, едва не потеряв ботинок на лестнице. Золушк мой великовозрастный.

Час пролетел незаметно. Офис, состоящий из трех комнат — опэн-спейс для сотрудников, кабинет директора и кухня-курилка с вытяжкой — неожиданно порадовал низким уровнем "загрязнения". Здесь действительно работали, и работали хорошо — с удовольствием, энтузиазмом, "огоньком", как говорится. Вот домовушкам, воюющим с пылью, следами чернил, прилепленными под столешницами жвачками и прочей физической грязью, пришлось повозиться. А мы, быстро разобравшись с плесневелыми пятнами в курилке и тонкой, оборванной местами паутинкой в большом зале, двинулись к кабинету, сделав крюк, чтобы сжечь зародившуюся сущность на лестничной клетке — времени хватало, а оставлять такую дрянь в жилом доме себе дороже.

Судя по карте загрязнения в кабинете местного начальства, нервных и противных посетителей директор брал на себя. Границу между личной и гостевой частями кабинета словно по линейке провели. Насколько чистой — пара пятнышек на потолке не в счет — была часть со стороны руководителя, настолько же загаженной оказалась ее вторая половина. Мягкое кресло для посетителей, кофейные столик с подборкой журналов, макеты каких-то неведомых мне металлических изделий — все было сплошь оплетено густой, постоянно шевелящейся массой грязно-желтого цвета. Даже устойчивая ко всему драцена в горшке — и та повяла.

— Завидуют их шефу, причем сильно, — покачал головой Сашка, оценив фронт работ. — Ну что, поехали, сестренка. Как обычно?

Я кивнула, брезгливо морщась. Следов НАСТОЛЬКО сильной зависти я еще не встречала. Даже пожалела в кои-то веки, что перчатки у меня с открытыми пальцами. Прикасаться к визжащей на грани слышимости мерзости не хотелось совершенно. Но...заказ есть заказ.

Мы уже складывали рабочий инвентарь в сумку, когда дверь кабинета вдруг открылась, впуская нежданных посетителей. Подтянутого мужчину лет сорока на вид в толстовке с логотипом "заказавшей" нас компании — очевидно, директора. И... моего бывшего мужа, изумленно застывшего в дверях за его спиной. Заметил. Больше того — еще и узнал, зараза.

— О, как хорошо, что вы подошли! — Сашка-умничка, быстро сориентировался в ситуации и включил "болтуна". Одной рукой вынимая из кармана так и не снятого фартука свернуты трубочкой договор, другой он цепко ухватил под локоть директора и не хуже бульдозера потащил в опен-спейс, вынуждая моего бывшего шагнуть назад, освобождая проход. — Распишитесь, пожалуйста, вот здесь, здесь и здесь, если вас устраивает наша работа. Смотрите внимательно, если что-то не так — говорите. Да, ваша помощница оставила карту офиса, уборка осуществлялась в соответствии с указанными на ней зонами...

Я мышью проскочила следом за ними, стремясь поскорее покинуть помещение. Кажется, Виталик что-то крикнул мне вслед, но останавливаться и уточнять я не стала. Ни к чему это. Лишь бы он не додумался к Сашке с расспросами лезть. Брат может и не сдержаться, потом придется перед начальством оправдываться, почему драку на глазах у клиента устроили...

— Все, гони! — Брат плюхнулся на сиденье и оскалился в недоброй улыбке, глядя в боковое зеркало. — Или хочешь поговорить?

— Да ну тебя, — я невесело усмехнулась и надавила на газ. В зеркало заднего вида старалась не смотреть, пока не вырулила на шоссе. И так знаю, кто там стоял и смотрел вслед нашему Гетцу.

Глава 3. О бывших мужьях и любящих родителях

— Агата, не веди себя, как ребенок. Если все так плохо, обратилась бы ко мне! Что я, денег бы не дал? Так нет же, мы упрямые! Мы лучше будем туалеты от чужого дерьма чистить, чем обратимся к...

— К кому? Ну, договаривай? К кому обратиться? К бывшему мужу? Так вроде чужие люди уже, ничем друг другу не обязанные.

— Грубо, Агат. — Виталик с укоризной посмотрел и отвлекся на меню.

— Извини, но это факт.

Кто мог подумать, что этот упрямец позвонит моей матери? Ну кто?! Точно не я, ибо при мне эти двое общий язык не нашли ни разу. А тут маман радостно сдала мое любимое место отдыха, куда Виталик бодрым козликом прискакал аккурат к завершению смены. И Сашки-то, как назло, рядом нет...

Телефон в кармане пискнул один раз и затих. Марк интересуется, не нужна ли его помощь. Странно, я думала, он свое уже отработал сегодня. На предложение, как бы ни хотелось им воспользоваться, отвечаю отказом.

— Конечно, официально ты от раздела имущества отказалась, но...

— Даже не вздумай!

— А что я должен думать?! — рычит Виталик. — Моя жена...

— Бывшая жена!

— Да к черту! Моя бывшая жена работает уборщицей по найму! Куда это годится?

— Что люди скажут, да? Как всегда, Виталь, как всегда. — Остается только вздыхать и надеяться, что скоро на его горизонте нарисуется какая-нибудь фифа и приберет парня в свои ручонки. — Ты же знаешь, что мне плевать.

Молчит, пыхтит. Ну да, он же помнит, что именно из-за этой его черты — вечная оглядка на чужое мнение — мы, в общем-то, и разошлись. Не выдержала душа поэта, как говорится. Когда Виталик заявил, что нам срочно нужно родить ребенка — потому что люди уже шепчутся, мол, в наши-то годы, да при нашем-то "стаже" семейной жизни (подумаешь, четыре года) не иметь детей сродни признанию в... Чего там только не было — и в бесплодии, и в нелюбви друг к другу, и в наличии любовницы, и в нетрадиционной ориентации. Многое было сказано, только вот одно не прозвучало. "Милая, давай родим сына?" Или хотя бы "Дорогая, я хочу от тебя детей". Я, Виталий Скворцов, а не тридцать три левых человека из числа его коллег, родственников и подчиненных. Объяснять, что ребенок, вообще-то, не статусная игрушка вроде дорогих часов или новенького гелленвагена, я не стала. Просто собрала вещи, уехала к брату, а утром подала на развод. Надоело мне быть модным приложением к председателю Общественной палаты города, понимаете? Так что да, мне двадцать четыре года — и я уже разведенная женщина.

— Агата, я тебе добра желаю. Ну, хочешь, в долг возьми. Какая сумма тебе нужна? Зачем ты вообще вышла на работу? — допытывался бывший супруг, машинально выстукивая ритм на картонке меню.

— Мне там нравится работать. Тем более я в одной бригаде с братом. Ты же не считаешь, что Сашка в клининг по нужде великой подался?

— Ах, вот оно что, — удовлетворенно сверкает очами Виталий и широко улыбается. — Развели секретность, меня чуть инфаркт не хватил! Так бы и сказала, что Дмитрий Васильевич вас по делу туда отрядил.

— Ты еще громче покричи, тут половина гостей — мои коллеги! — шикнула, грозно сдвинув брови.

В конце концов, он сам пришел к таким выводам. Оно и к лучшему, наверное. Тем более, что не так уж они и ошибочны. В Кларитэ нас действительно отец отправил, резерв внутренний развивать. Папа любит многоходовки, в отличие от мамы. Маман особыми способностями не обладает, наш с Сашкой дар исключительно по папиной линии идет. По правилам ведьмаческой генетики (или как это так называется), до меня он вообще дойти не должен был, но... Род Перовых в принципе уникален, так что никто особенно и не удивился, когда выяснилось, что младшая дочь Великого и Ужасного тоже с "огоньком" родилась. Маман меня по психологам и психиатрам затаскала в детстве, скрывая от папы, что я вижу сущности. Ей казалось, что фантазия у ребенка слишком уж...живая. Жуткое времечко было, даже сейчас вспоминать неприятно. "Сдал" её, как ни странно, братец. Просто увидел, как я с окна в палате "паутину" счищаю голыми руками. Невидимую, в общем-то. Так и открылось все.

— Ладно, Виталик, раз ты все для себя прояснил и успокоился — до свидания. Я устала, а еще к отцу ехать.

— Могу подбросить, — услужливо предложил мне этот надоеда.