по принципу подлости

-А ты что, хочешь пойти меня отговаривать? — язвительно поднимает он брови, — или у тебя есть столько золота, чтобы я продался в рабство? Ведь не силой же ты собираешься меня остановить.

-Ты забыл, что есть еще один способ увести человека со скалы, — укоризненно вздыхаю я.

-Какой? — искренне изумляется он, и, вдруг вспомнив, разочарованно смеется, — а, это. Нет, это не про меня.

-Как раз это и про тебя. — строго обрываю принца.

-Ты хочешь сказать... Что ... с первого взгляда так влюбилась в меня, что пойдешь за мною на скалу? — саркастически ухмыляется Заид, — а я ради твоего спасения откажусь от слова чести?

-Взгляни на него, девочка, он слеп и глуп. За что же ты так любишь его, и собираешься пойти следом на скалу, если за все время, пока ты с ним, он даже не понял, какое преданное сердце бьется рядом? — сурово выговариваю переодетой в парня лесовичке, не обращая внимания на разинувшего рот принца.

-Ты не права. Он не такой. Он добрый и честный. — не замечая текущих по щекам слез, упрямо спорит девчонка, — его подставили и обвинили во лжи, а я...

-Талил. Ты что... и вправду... — никак не может найти нужных слов принц.

-Талила, моё имя Талила, — всхлипывает она, отворачивая заплаканное лицо.

Я выпускаю ее руки, и спокойно прохожу мимо застывшего столбом принца к выходу. Теперь они разберутся и без меня, и, надеюсь, у него появится веский повод не подниматься завтра на скалу.

Возвращаться к костру мне уже не хочется, поэтому не спеша прохожу вдоль вереницы домов и останавливаюсь около двухэтажной таверны. Прямо во дворе стоят длинные простые столы и скамьи, на нехитром очаге булькает варево в огромном котле. Подсаживаюсь к дальнему столу и, приготовив в ожидании разносчика мелкую монетку, осторожно рассматриваю посетителей. Наученный прошлым опытом, незаметно подключаю к этому делу свои приборы, и постепенно узнаю о неторопливо ужинающих людях достаточно интересные сведения. Однако, не найдя ничего опасного для себя, немного расслабляюсь. Получив в обмен на монетку миску супа, большой ломоть хлеба и кружку местного аналога пива, не торопясь приступаю к еде. Суп вполне съедобный, остаток пресного хлеба кладу в карман, а кружку, немного поколебавшись, отодвигаю подальше. Сидящий напротив пустынник протягивает к ней руку и, получив кивок, забирает пиво себе.

Сижу за столом долго, далеко за полночь, а когда уже почти везде погасли огни и стихли голоса, выхожу на задний двор. Здесь тоже спят люди, прямо на разбросанной по земле соломе. Пробираюсь между телами в дальний угол и, найдя свободное местечко, тихонько укладываюсь на солому. Нужно протянуть еще часа два, поэтому прошу инфо включить мою любимую музыку, под эту мелодию точно не уснешь.

Однако через некоторое время обнаруживаю, что и кроме музыки имеются убедительные причины против сна. Чья-то ловкая нахальная рука, проникнув под плащ, которым я укрыт, осторожно ползет по моему бедру. Интересно, с какими намереньями? Вальяжно потянувшись, переворачиваюсь на другой бок, и вцепляюсь в налетчика мертвой хваткой.

-Ну, и чего тебе нужно? — зло шиплю ему в ухо, заломив руки за спину.

-Ты не так поняла, нана. — испуганно верещит он, — я хотел с тобой поговорить.

-Говори.

-Может, не здесь?

-А где?

-Ну, выйдем куда-нибудь.

Знаю я это куда-нибудь, на себе испытал, выйдешь с тобой, а там дружки, лупанут чем-нибудь тяжеленьким по голове, и поминай как звали. Но разобраться с ним все же не мешает.

-Ладно, пошли, — говорю с угрозой, и, взяв несчастного покрепче за руку, волоку обратно к столам. Тут все так же тускло светит одинокий фонарь и сидит несколько молчаливых фигур. Сажусь спиной в угол, чтоб никто не подобрался сзади и киваю проныре на место напротив. И, только когда он уселся, узнаю давешнего пустынника.

-Ну, говори, — выжидающе гляжу на него. Пустынник, тяжко вздохнув, некоторое время мается, не подозревая, что мои линзы дают мне прекрасную возможность рассмотреть в полутьме его мимику. Сканеры тоже не теряют времени даром, и вскоре я знаю столько же о содержимом его карманов, сколько и он сам. Только мне это ничего не дает, его карманы абсолютно пусты.

-Ты добрая, — наконец выдавливает он из себя, — купи меня, а?

-Чего? — невольно ахаю я.

Так вот зачем он здесь, но почему парня еще не купил никто из тех, кто специально занимается этим бизнесом?

-Купи, а? — безнадежно тянет он, все ниже опуская голову.

-А почему ты не предложил себя кому-нибудь побогаче?

-Я иду за долг,— вздыхает он, — столько никто не дает.

-И с чего ты решил, что у меня есть такие деньги?

-Наверное, нет, — еще тяжелее вздыхает он, но я тут уже два дня, а меня никто не захотел купить. Сегодня последний раз, выбора нет, а перекупщики дают совсем мало. Мне можно не сразу, возьми долг на себя, ты гадалка, я буду помогать, расплатишься понемногу. Возьми, а? Перекупщики ведут товар в Райхан, там хорошо покупают горцы, им нужны рабы в рудники. Не смогу я в рудниках, я без солнца пропаду.

Парень почти плачет, и я вдруг ясно понимаю, что он еще очень молод, просто его необычная внешность сбивает с толку.

-Как тебя зовут?

-Ориз, нана. — с надеждой вскидывается он.

-Какой у тебя долг?

-Тридцать средних монет, — плечи парня вновь безнадежно опускаются.

-За что?

-Верблюда не уберег, хозяйского.

-И что, один верблюд столько стоит?

-Жеребая была верблюдица, и с товаром, еще штраф и моральный ущерб хозяин посчитал.

Ишь ты, слов-то каких его хозяин нахватался, ущерб, да еще моральный. А продать парня в рабство за верблюда, это как? Уродство это моральное, вот как, по-моему.

-А если б тебя купили дешевле, с кого бы тогда твой хозяин свой ущерб получил?

-С отца. Тогда сюда младший брат придет, потом сестренка. Ее сразу купят, она красивая, только маленькая еще очень.

-А если бы ты на скалу ушел?

-Тогда жрецы отдают долг до десяти средних монет, остальное списывают.

Ну, вот теперь понятно, почему так много народу идет сюда. На скалу последнего дня.

-Ладно, Ориз, я тебя беру. Только не болтай об этом, встретимся у грота, я постараюсь денег раздобыть. Жди меня до заката, я обязательно приду. Вот тебе пока, — бросаю ему монетку, — поешь и купи что-нибудь в дорогу.

Ориз секунду медлит, разглядывая деньги, потом, вздохнув, берет монету и сует в карман. Теперь с облегчением вздыхаю я, сделка заключена, и мне можно не беспокоиться за парня, честное слово имеет огромную силу в этом мире. Правда, как я начинаю подозревать, не для всех.

Ложиться спать больше не имеет смысла. Выбираюсь через задний двор и по убранным к зиме крохотным огородам топаю к скале. Вдалеке на востоке уже начинает слегка светлеть небо. Выбрав кусты погуще, выворачиваю свой заплатанный плащ наизнанку и набрасываю на голову капюшон. Теперь меня будет трудно заметить даже вблизи. Неслышно ступая, пробираюсь мимо первой компании купцов, неспешно бредущих по дороге, и мимо грота, где скоро будут решаться чьи-то судьбы.

Вот и моя пещера. Линзы с функцией ночного видения, и не только, позволяют мне разглядеть каждую травинку. Вроде ничего не изменилось со вчерашнего дня. Осторожно отодвинув большой камень, забираюсь внутрь, и снова закрываю за собой лаз. Мой пленник не спит, широко распахнутыми глазами всматривается в темноту, пытаясь увидеть, кто за ним пришел. Не желая его дольше мучить, снимаю плащ и зажигаю маленькую масляную лампу, принесенную с собой.

-Кто ты? — задает он первый вопрос, едва я успеваю стереть ему с губ клей.

-Я? М...м Арт...а... — О черт, кажется, я упустил что-то важное.

-Ммарта, освободи меня.

-Сейчас, только объясню тебе, как обстоят дела. Видишь, ли, я тебя купила, за пятнадцать средних монет, это все, что у меня было, и теперь ты должен признать, что принадлежишь мне.

Тяжелый стон вырывается из его груди. Пленник закрывает глаза и пару раз яростно стукает головой о стену. Так он, пожалуй, попортит мое имущество.

-Перестань. — приходится прикрикнуть на него, — я не буду тебя обижать.

-Нана. — Распахнув полные горя глаза, проникновенно начинает просить он, — зачем я тебе? Я ничего не умею делать, поверь мне. Давай, я напишу письмо, здесь есть мой человек, он принесет тебе в три раза больше. Только отпусти меня.

-Да? — делаю вид, что обдумываю его предложение, — а, сколько, интересно, он даст мне, если я пообещаю, что выведу тебя отсюда живым?

Пленник в отчаянии скрипнул зубами.

-Перестань упираться, иначе я точно перепродам тебя твоему слуге, — стращаю беднягу.

-А если я соглашусь, ты что со мной сделаешь? — интересуется он, когда мое терпение уже почти иссякло.

-Ты будешь мне помогать, и охранять меня от злых людей.

-А чем ты занимаешься?

-Лекарством и гаданьем.

-Да уж, — с сарказмом вздыхает пленник, — это самое подходящее теперь для меня занятие, охранять бродячую знахарку.

Ну и угораздило же меня поймать такого сноба. Однако ждать следующего просто нет времени, поэтому придется терпеть.

-Ну ладно, даю тебе слово, что не сбегу и не обману, и буду служить тебе верно, если ты обещаешь никогда не продавать меня. — повздыхав еще несколько минут, надменно выдвигает условие горец.

-Обещаю. — серьезно киваю пленнику, — никому тебя не продавать.

-Тогда освободи меня, уже все ноги затекли.

Да пожалуйста. Одним махом снимаю с него паутинку и прячу в карман.

— Можно я выйду на минутку? — Испытующе глядит он.

-Иди, — легко соглашаюсь я, с инфо под лопаткой далеко ему теперь не уйти.

Пока горец гуляет, выворачиваю плащ-хамелеон заплатами наверх, и, постелив на пол, устраиваюсь отдохнуть. Покуда окончательно не рассветет, и не начнется торг, выходить отсюда не стоит. Из многочисленных запасов моего жилета достаю растворимый кубик кофе, а с пояса снимаю бутыль с водой. Сунув на минуту бутыль в мешочек-микроволновку, бросаю туда кофе и достаю складные стаканчики. Просто замечательно, что женщины этого мира, как правило, имеют крупные формы, иначе мне пришлось бы обходиться без большинства таких милых безделушек. Инфо сообщает, что мой новообретенный раб уже вернулся и стоит у входа, с тоской глядя в сторону скалы.

-Идем пить чай, — зову я его тихонько, и через пару секунд слышу, как он протискивается в лаз.

-Как тебя зовут? — интересуюсь, как бы невзначай.

-Раньше звали Алексарио, а ты зови, как хочешь, — равнодушно пожимает поросшими темно-серой шерстью плечами горец.

-Я буду звать тебя Алик, — спокойно решаю я, — а меня зови Марта. Вот, держи стаканчик, а вот тебе хлеб, — отдаю запасенный в таверне кусок.

-А ты? — жадно жуя хлеб, вдруг интересуется Алик, заметив, что я пью кофе без хлеба.

-Я ела суп в таверне, и пока есть не хочу. Попозже пообедаем, как следует. А пока садись рядом на мой плащ, нужно дождаться рассвета.

Алик, поколебавшись, садится рядом и доедает хлеб, запивая из стаканчика. Щели между камнями начинают светлеть и я гашу лампу. Через часок сюда хлынет вся орава, что я видел вчера в деревне, да еще подойдут ночевавшие в других поселках. Тогда и можно будет, незаметно смешавшись с толпой, спокойно уйти с горы.

-Марта, — с сомнением в голосе спрашивает Алик, — а какие еще у меня будут обязанности?

-Я же тебе сказала. Помогать и охранять.

-А ... — мнется он, — ночью?

Ах, вот что его мучит.

-Ночью — спать.

-С тобой?

-И не мечтай. — сердито обрываю я, еле сдерживаясь, чтоб не захихикать, — только если придется спать на улице, и будет очень холодно, можешь придвинуться поближе, но не больше.

-Хорошо. — с облегчением вздыхает он.

Мой план сработал великолепно. Я выбрался первым, и, убедившись, что все внимание собравшихся посвящено нескольким упрямцам, сгрудившимся у верхнего камня, позвал Алика. Он выбрался наружу, с мрачной миной оглядел толпу и нехотя поплелся вслед за мной. Мы неспешно дошли до грота и заглянули внутрь. Те, кто определил себя товаром, сидели с левой стороны, жрецы и рабовладельцы с правой. Купцы бродили посредине, выбирая понравившихся рабов. Около лавки, где сидели женщины, толпилось особенно много народу. Особое удовольствие я испытал, увидев в этой толпе моих вчерашних клиентов. Талила по-прежнему была в мужской одежде, однако взгляды, которые бросал на неё принц, были так горячи, что заставляли девушку краснеть. Ориз сидел в дальнем уголке и около него не было ни одного купца. Парень расцвел, увидев, как я пробираюсь к нему, и вдруг как-то осунулся, заметив топающего за мной Алика.

-Ты его купила? — спросил он, не отвечая на приветствие.

-Ну да, — пожимаю плечами, — а теперь куплю тебя.

-У тебя ж нет больше денег? — обвиняюще воззрился на меня Алик.

-Зато есть богатые должники, — хмыкнул я, — посторожи его, я сейчас подойду.

Заид с Талилой уговаривали молоденькую беременную женщину не продаваться шикарно разодетому сутенеру, а пойти к ним. Они долго не замечали, что я остановился у них за спиной. Пришлось похлопать принца по плечу.

-Ну, кто там еще, — с досадой обернулся он, и открыл в изумлении рот, — Нана, а мы тебя искали.

-Еще бы, ведь вы должны мне тридцать средних монет.

— Разве твое гаданье стоит так дорого? — растерянно бормочет он.

— Нет, для тебя гораздо дороже, — лукаво поглядывая на покрасневшую Талилу, сообщаю я, — но мне нужно ровно тридцать, чтоб выкупить парня, который сидит здесь уже третий день.

-Но у нас нет с собой таких денег, — расстроился Заид, — осталось только то, что мы уже обещали этой девушке. Но там все равно тебе не хватит.

-А те четыре мешочка, разве вы их уже истратили?

-Нет, — упрямо поджимает губы принц, — мы решили этих денег не брать.

— И где ж они сейчас?

— Мы закопали их.

Как я понимаю, вместе с хозяином. И с кольцом. Еще ночью я раз десять пожалел, что поддавшись романтике момента, ушел, не попытавшись стащить кольцо. Ну, или выпросить. Мысль о том, что мне будет намного легче выполнить свою миссию, имея такую могущественную вещицу, прочно засела в моем мозгу.

— А ты не подумал, что полезнее было бы выкупить на эти деньги несколько жизней?

Нет, он не думал. Захваченный мрачными думами о собственной несчастной судьбе, человек обычно мало способен разглядеть чужое горе.

— Что же нам теперь делать? — несчастно повторяет Талила.

— Я уже купила одного парня, — объясняю лесовикам сложившееся положение, — возьмите его и отправляйтесь выкапывать деньги. И если вам не нужно то кольцо, передайте его мне.

Отправляемся в угол к Оризу. Узнав, что денег на выкуп нет, парень совсем завял.

-Не переживай ты так, — уговариваю я его, — скоро деньги принесут, я пока остаюсь с тобой. Ну а уж если денег не найдут, перепишу твой долг на себя.

Алик, презрительно поглядывая на удрученного пустынника, молча уходит вместе с принцем и его телохранительницей.

-Ты поел? — спрашиваю Ориза, пытаясь отвлечь его от грустных мыслей.

-Да, вот, — он сует мне мешок с провизией.