Котрактеры

— Нам необходимо поговорить, Аделаида.

Корнелия никогда прежде не называла ее полным именем.

Глава 1.

Прием этого города оказался не менее ледяным, чем замерзшие пальцы Элзбеты. Когда на выходе из железнодорожного вокзала у чемодана отломились оба колесика, отметка настроения скатилась за недосягаемую грань, — бездонно черное небо, на котором невозможно было разглядеть ни одной завалявшейся звездочки, приветствовало раскатами грома, урчащими, подобно сытому коту; через несколько минут после того, как ей с трудом удалось добраться до автобусной остановки с необходимым маршрутом, разразился дождь. Ледяные капли неприятно обжигали лицо, заставляя то и дело растирать онемевшие щеки; волосы раздражающе липли к лицу, но завязать их в высокий хвост не было никакого желания — так Элзбет поступала только тогда, когда приходилось идти на так называемый мозговой штурм, чтобы умственной работе ничего не мешало. Внезапные порывы ветра подталкивали в спину, словно стремились направить в нужную сторону, но необходимое здание с номером, указанным в записке, не находилось. Все эти переплетенные улочки и чередовавшиеся между собой круглосуточные супермаркеты и сверкающие неоновыми вывесками бутики раздражали больше, чем отстраненные лица немногочисленных прохожих. Все попытки узнать адрес заканчивались более, чем неудачно, — каждый считал своей целью лишь презрительно фыркнуть или пройти мимо, даже не обернувшись. Действительно, холодный город.Бет не помнила, насколько много прошла и как долго всматривалась в темноту, пытаясь разобрать номера домов и названия улиц на табличках. Судя по всему, городок, пусть и не такой большой, как предполагалось изначально, делился на несколько районов. И не все из них можно было назвать благополучными. Заколоченные окна и пугающие провалы вместо дверей — очевидно, их просто сорвали с петель, — то немногое, что встретилось на пути к заветной цели. С каждой минутой, проведенной в том или ином переулке, создавалось ощущение заброшенности не только определенных зданий, но и города в целом. Даже в том месте, откуда Элзбета приехала, ночью зажигали фонари, — здесь же не было и этого. Словно с наступлением темноты отключалось сознание всех, кто находился в пределах определенной территории. Никаких посторонних звуков, кроме редкого лая бездомных собак или едва слышного шороха автомобильных шин по асфальту Бет не слышала.

Остановившись под козырьком закрытого продуктового магазина, Элзбет зажала в зубах последнюю оставшуюся сигарету и щелкнула зажигалкой. Пустая пачка, бесчеловечно смятая секунду назад, точным попаданием оказалась в мусорном ведре рядом с лавочкой. Свесив голову набок, девушка придирчиво рассмотрела свои ступни, утопающие в фиолетовых кедах, — благо, подошва была достаточно толстой, чтобы не пропускать воду, — и взъерошила неестественно рыжие волосы. Что делать дальше, она категорически не знала. Последние деньги, — разумно потраченное наследство матери, — были потрачены на поезд и автобусный билет до этого Богом забытого места. Оставалась самая мелочь, на которую можно было только купить пирожок с мясом или ту же пачку сигарет. Карман фиолетовой ветровки с закатанными рукавами грела изрядно помятая бумажка со спешно накарябанными цифрами и сокращенными словами. Кажется, это были адрес и номер дома ее очень дальней родственницы, — той самой, которой потребовалась безотлагательная помощь, — но Бет не была уверена на сто процентов, потому что сообщение на автоответчик пришло ближе к утру, когда девушка все еще пыталась бороться с кошмарами и задремать до того момента, когда прозвенит будильник. Хриплый и почти неразборчивый голос пролепетал нечто, отдаленно похожее на 'Аделаида' и продиктовал подробный адрес. Будь Бет немного рассудительней, просто удалила бы запись с кассеты и отправилась досыпать часы перед рассветом. Однако, она не отличалась чувством самосохранения, которое прошептало бы на ухо, что это гиблое дело — отправляться в незнакомое место к едва знакомым людям, и Элзбет просто покидала в найденный рюкзак вещи первой необходимости, прихватила документы и кредитную карточку, закрыла все двери на ключ и поехала к центру города, искать кассу. Она хорошо знала искаженное истерикой и телефонным динамиком имя, которое нередко повторяла ее покойная мать, — имя Аделаида принадлежало ее дальней родственнице, троюродной сестре или четвероюродной племяннице. Это было не столь важным, потому что семья Элзбеты в лице ее самой и тяжело больной матери практически не общались с Адой и ее эксцентричной тетушкой по имени Корнелия. Они не приезжали по большим праздникам или на дни рождения, — и та, и другая сторона ограничивалась поздравительными открытками и наиредчайшими звонками по телефону. Со смертью матери Элзбет перестала контактировать с Аделаидой и Корнелией, а после произошедших в ее жизни событий и вовсе забыла о дальних родственниках, заперев крупицы воспоминаний в голове, в маленькой жестяной коробке с непонятным рисунком. Однако, когда ее разбудил телефонный звонок, эта коробка разбилась, выпустив забытое на свободу, и Элзбета не смогла противиться желанию, смешанному с любопытством, отправиться в маленький городок, отмеченный только на самых подробных картах, и узнать, что же произошло с Адой и ее семейством такого, что им пришлось обратиться за помощью к девушке, которая в свои девятнадцать лет успела посидеть в 'обезьяннике' в местом отделении полиции, избить ножкой от табурета домогающегося до нее пьяницу и украсть перед самым выездом из города у одного знакомого несколько баллончиков с краской для настенных рисунков, едва не оказавшись на больничной койке. Богатая биография иногда доставляла ей немало хлопот, и Бет подумалось, что после того, как родственнички узнают, что она за несколько месяцев до памятной драки в баре едва не попалась на воровстве, они оборвут все связи, если не сдадут в полицию при первом же случае...

— Твою мать! — выругалась Элзбет, обхватывая себя за плечи и выдыхая клубы пара. Определенно, первые шаги этого приключения выдались не совсем такими, какими их показывают в фильмах и представляют в произведениях. Одеть легкую ветровку с логотипом любимой музыкальной группы, просторную футболку с переплетением узоров и тонкие джинсы с заниженной талией тоже было просто верхом глупости. Она ведь никогда раньше не причисляла себя к тем девушкам, которые заботятся о своей внешности чересчур дотошно, а получилось, что вырядилась, словно на известный показ новой коллекции.

— Как же холодно! — досадливо протянула девушка, подхватывая чемодан и выбрасывая окурок в урну. Если так пойдет и дальше, она запросто заболеет, а необходимых бумажек на оказание медицинских услуг не имелось, — она все оставила в жестяной коробке из-под леденцов, где хранились все письма, записи и старые, уже с истекшим сроком, документы. Страхового свидетельства у нее тоже не было, — поэтому, если на голову упадет кирпич или она вдруг решит поохотиться за серийным маньяком, Элзбет просто соберут в полиэтиленовый мешок и закопают где-нибудь на окраине местного кладбища, потому что, во-первых, никто не оплатит нормальные похороны, а во-вторых, по законам чересчур принципиальной церкви, насильственно убиенных не хоронят вместе с законопослушными грешниками.

Жаловаться на жестокую Судьбу Элзбет не привыкла, потому что зрителей не находилось, поэтому она поудобнее перехватила ручку чемодана и направилась к расположенному через несколько многоэтажных домов бару с занимательным названием 'Адское логово', откуда на весь квартал раздавались оглушающая музыка известной музыкальной группы и нецензурная брань припозднившихся посетителей. Единственное место, откуда еще подавались признаки жизни, привлекло ее внимание задолго до того, как она определилась с дальнейшим передвижением, — слишком много мусора вокруг, нецензурная брань и несколько полуголых девиц, зажимающихся с едва стоящими на ногах пьяными мужиками, определенно не делали чести этому местечку, и все вокруг 'было слишком' даже для видавшей Элзбеты. Но другого выбора в данный момент попросту не было. Либо здесь переждать, либо отправляться ночевать на вокзале, дорогу к которому она успешно забыла, стоило отойти на несколько десятков метров и утонуть во тьме.

Бет не волновалась по поводу того, что могла привлечь ненужное внимание или выставить себя на посмешище, потому что выглядела явно не на девятнадцать лет, как прописано в паспорте, — большую часть жизни ей пришлось общаться с такими индивидуумами, что все эти выпивохи, так лихо горланящие матерные песенки, поседели бы, как минимум, столкнись с одним из них лицом к лицу, поэтому страха и дрожи в коленках не было, когда Элзбет приблизилась ко входу, скрипя своим злосчастным чемоданом. Один из мужчин оторвался от поцелуя с девушкой, которая оказалась едва ли старше ее самой, окинул ее с ног до головы цепким взглядом, и Бет скривилась от презрения. Она успела многое повидать и пережить в этой жизни, но никогда бы не стала компенсировать отсутствие денег таким способом, потому что все еще имела гордость, в отличие от ее знакомых сверстниц, также выросших не в лучших условиях. Бет ни за что бы не позволила облизывать свое лицо подобному субъекту, больше похожему на гориллу, а не на отдельную личность со своими желаниями и потребностями. У этого потребность была только одна, и она никак не относилась к потребности большой и чистой любви.

Проигнорировав похотливый взгляд еще нескольких сбежавших из зоопарка обезьян, Бет с трудом спустилась по кривым ступенькам в обнимку с чемоданом, а затем толкнула тяжелую дверь и, не обращая внимания на похотливо-иронично-удивленные взгляды кутил, прямым ходом направилась к барной стойке, за которой стоял солидного вида мужчина, никак не вяжущийся с окружающей обстановкой, и протирал высокие пивные стаканы. Седые волосы, строгое лицо и очки в роговой оправе, — добавить к этому белоснежную рубашку, черный жилет и классические штаны, и можно смело называть его солидным человеком, который по невообразимой случайности забрел в 'Адское логово'. Однако Элзбет уже сталкивалась с таким понятием, как 'внешность обманчива', поэтому, игнорируя такой же ироничный взгляд бармена, пристроила чемодан у стойки и забралась на высокий табурет, с затаенным облегчением положив сгорающие от натертых мозолей ступни на перекладину между ножек.

— Кофе, пожалуйста, — выдохнула, стаскивая с плеч ветровку. Покопавшись в бездонном кармане, вытряхнула на стойку последние деньги. Серебряные и бронзовые монетки со звоном покатились по лакированной поверхности, вовремя перехваченные у самого края барменом. Он не скрывал своего скептического настроения в отношении странной девчонки с яркими волосами, но молча принялся выполнять заказ, жестом приказав остальным посетителям прекратить так явно пялиться на девочку, которая, если судить на первый взгляд, потеряла свою маму. Видимо, в этом заведении можно было увидеть и не такое, поэтому мужчина неторопливо доставал кружку и включал кофейный аппарат. Элзбет же в это время тайком осматривала помещение, особое внимание уделяя непримечательным мужчинам, обсуждающих между собой свежие новости, и чересчур агрессивным молодым людям, заказавшим очередную партию алкоголя, заставив бармена поморщиться, но выполнить и этот заказ. Она помнила, как в ее родном городе, в одном из подобных баров, сухонький старикашка воткнул вилку с нанизанным на него листиком овощного салата в глазное яблоко своего оппонента, когда их спор перерос все мыслимые и немыслимые границы.

Большую часть помещения занимали деревянные столики с деревянными же табуретами, лишь рядом со стойкой был свободный пятачок, где разместили бильярдный стол, допотопный музыкальный автомат и оставили место для пьяных танцев, если вдруг подобное придет в голову кому-нибудь из посетителей. Под потолком висели старые лампы, покрытые заметным слоем пыли и паутины, но они давали достаточно света, чтобы Элзбет смогла рассмотреть на деревянном полу несколько капель засохшей крови, — очевидно, здесь гуляют далеко не самые законопослушные граждане, и ей стоит опасаться таких вот смирненьких старичков с овощными салатиками.

— Прошу, — бармен придвинул к отвлекшейся на далеко не радужные мысли Бет чашку ароматного кофе, вызвавшего у девушки легкую боль в желудке, — последний раз она принимала пищу больше суток назад, когда вернулась из города после приобретения билета. Обхватив ладонями все еще прохладную поверхность емкости, Элзбет демонстративно втянула носом приятный аромат. — Что-нибудь еще? — поинтересовался он, возвращаясь к стаканам.

— Мм, да, есть кое-что, — опомнилась девушка, доставая из кармана ветровки листочек с записанным адресом. Она не была уверена в том, что мужчина подскажет правильный ответ, если этого не могли сделать ранее опрошенные, однако, стоило хотя бы попытаться. — Вы не могли бы подсказать краткую дорогу? — поинтересовалась она, когда бармен с задумчивым видом пробежал глазами по корявым цифрам.

— Этот дом находится на самой окраине, недалеко от городского кладбища, — ответил он, заставив Элзбет поморщиться. И почему все приключения начинаются именно с кладбища? Она надеялась, что там хотя бы не бродят толпы зомби или озабоченные вампиры, как в шаблонных фильмах ужасов. — Вам придется подождать до утра, — озвучил бармен мысли девушки. — Последнее время на улицах города небезопасно даже днем, не говоря уже о ночных прогулках. А окрестности кладбища заслужили более чем дурную славу...

— И каких сплетен можно ожидать от места поминовения усопших? — иронично спросила Бет, свесив голову набок. — Завывающие приведения? Истеричные суккубы? Озабоченные инкубы? И то, и другое, и плюс вампир, который долгое время просидел на бескровной диете?— Неверие иногда хуже фанатичного поклонения, — проговорил мужчина, заглядывая девушке в глаза, словно пытался обнаружить признание во всех смертных грехах. Это было неприятно, потому что Бет не любила, когда нарушали ее личное пространство. Она сконфуженно отодвинулась подальше, не в состоянии адекватно воспринимать этот чересчур пристальный взгляд. Понимала, что грубить взрослому человеку в своей излюбленной манере не есть хорошо, потому что тогда ей точно не видать какой-либо помощи в обнаружении скрывающихся родственниц. Поэтому пришлось только скептически хмыкнуть на заявление этого мужчины и вернуться к такому согревающему кофе, тайком рассматривая посетителей 'Адского логова'.

Конечно, в чем-то этот человек был прав. Элзбета считала, что некоторые личности чересчур навязчивы в попытках обернуть к своей вере как можно большее количество людей, которым, по сути, наплевать и на сына Бога, и на то, через какие испытания ему пришлось пройти, чтобы возвыситься. Многие даже не верили в него до того момента, пока не наступила пора, когда они готовы были поверить во что угодно, лишь бы избежать незавидной участи или трагедии. Бет сама сталкивалась с подобным, поэтому предпочитала отмалчиваться, когда кто-то из знакомых заявлял об отсутствии Рая или Ада, пытался доказать существование демонов, которые на поверку оказались не более чем галлюцинациями после очередной таблетки, или же отрицал Адама и Еву, предпочитая склоняться к теории про эволюцию обезьян. Отстраненно наблюдая за всеми этими дебатами, Элзбета иногда принимала сторону тех, кто верил в путь эволюции, потому что в тот момент она видела перед собой не группу людей с различными интересами и предпочтениями, а несколько утопающих в низменных инстинктах животных. И никакой сын Бога или приспешники Сатаны не могли избавить их от зависимости к наркотикам или разгульного образа жизни.