Клоп в малине

— Я тоже не знала, а в будущем узнала и не такое. То, что радио согревает, это так, побочный эффект... Эй, ты что так на меня смотришь?

Благодаря усилиям "Пустельги" в ещё недавно скованной морозом избушке становилось всё теплее. Намёрзший на потолке лёд растаял и стекал по стенам весело журчащими ручейками. Лене стало откровенно жарко — она смахнула рукавом пот со лба, после чего расстегнула меховую шубку, что стало её ошибкой, ведь под ней не было ничего, кроме кожи её тела.

Девушка, за полтора года в будущем привыкшая к местным порядкам, не сразу поняла свою оплошность, а вот Дик сразу заметил, во что одета эта странная девочка. И тут же его всего словно обдало жаром. Это же надо — на девчонке из будущего не было ничего, кроме расстёгнутой меховой куртки! Разум парня, никогда прежде не видевшего полуобнажённую девушку в такой близости от себя, спасовал, а дальше им двигало естественное желание. Вставший с кровати Дик дотронулся до девушки, которая, несмотря на его опасения, оказалась вполне реальной — живой и тёплой. На удивление, девчонка не сопротивлялась, даже когда он обнял её, прижав к себе её тело с ещё не до конца сформировавшейся грудью.

— Ну-ну, не сейчас, — улыбнулась Лена, не давая окончательно приземлить себя на кровать. — Только не подумай, что мне жалко. Как будем дома, будем любиться сколько влезет, а здесь мне имидж не позволяет.

— Имидж? — широко открытые глаза мальчишки с расширенными зрачками были прекрасны, и девушка с трудом сдерживалась, чтобы не потонуть в них.

— Ну... — Лена задумалась, пытаясь придумать подходящее для американца из прошлого объяснение. — Все наши миссии очень подробно документируются. Наверное, тебе это сложно представить, но нас сейчас снимают, как актёров в кино, после чего это шоу могут смотреть любые желающие.

При этих её словах мальчик закрутил головой и одновременно прислушался, пытаясь уловить треск камеры. Но вокруг стояло удивительное даже для здешних диких мест безмолвие. То самое белое безмолвие, о котором писал Джек Лондон, побывавший в этих самых местах во время золотой лихорадки.

— И, если я поведу себя неподобающим образом, это повлияет на мой имидж. Катьке, моей подруге из другого времени, хоть бы что — она бы на тебя прямо здесь набросилась, после чего бы ещё хвасталась нам. А вот я символизирую беззащитное дитя, пострадавшее от жестокости войн двадцатого века. Хоть в реальности в свои одиннадцать лет я участвовала в обороне Ленинграда...

— Чего-то я не понимаю, — наморщив лоб, произнёс Дик, — почему ты мне всё это рассказала, если могла просто спасти? Да что там, уже спасла! Зачем раскрывать секрет мне? Не боишься, что я кому-то проболтаюсь?

— Потому что ты не проболтаешься. В этом мире тебя уж нет, в официальной статистике ты числишься как погибший от "испанского гриппа". У тебя просто нет иных вариантов, кроме как отправиться со мной в будущее.

— И я никогда-никогда не вернусь?

— Никогда-никогда, — подтвердила Лена, — точнее, ты можешь вернуться на то же самое место, но ты должен быть готов, что оно будет выглядеть иначе.

Дик оглядел убогую обстановку хижины, после чего оценивающе посмотрел на меховой наряд, соблазнительно обтягивающий тело Лены.

— Обо мне здесь никто случать не станет, — пробормотал он. — Пошли!

Так быстро и просто в немногочисленный круг интертаймеров влился новый член — рождённый в тысяча девятьсот четвёртом году американец.

— Приветствую вас на борту, мой дорогой друг! — раздался радушный голос, когда юная парочка поднялась на борт "Пустельги". — Что я могу предложить гостю — кружку сладкого чая или он предпочитает напитки покрепче?

Сейчас космический кораблик говорил на английском начала двадцатого века, чтобы не смущать гостя, но, судя по всему, только запутал его, вполне справедливо считавшего, что он с Леной один на десятки километров вокруг.

— Ты здесь не одна? — испуганно спросил мальчик, озираясь по сторонам.

— Нет, я вызвалась слетать за тобой одной.

— А кто же это тогда говорит? — шепнул Дик на ухо Лене.

— Тебя приветствует наш робот, — улыбнулась девочка, — его зовут Пустельга.

— Робот? Кто это? — не понял мальчик.

Ну конечно, Дик читал Уэллса, но не Чапека, да и не мог его читать, ведь та книга будет написана только через несколько лет. Лене пришлось объяснять, что в будущем люди дали машинам разум и научили их разговаривать.

— А чего его так чудно зовут? Разве имя робота не должно звучать иначе?

— Как иначе?

— Ну, оно должно быть солиднее. Не как у небольшой птички...

— А "Пустельга" по сравнению с другими космическими кораблями и есть маленькая птичка. Она была создана специально для проникновения в другие времена. Через червоточину в пространственно-временном континууме большой корабль не пройдёт, а "Пустельга" запросто протиснется.

Лепестки люка бесшумно сомкнулись за спиной Дика. Путь назад был отрезан, но юноша даже не подумал оглядываться — он смотрел только на улыбавшуюся ему Лену, скинувшую шубу, но, к некоторому разочарованию Дика, скрывшую своё тело какой-то белесой пеленой.

— В будущем — чудесный, свободным мир, в котором ты сможешь стать тем, кем захочешь, — провозгласила гостья из будущего, — Полетели?

— Полетели! — радостно согласился спасённый мальчишка.

И маленький кораблик взмыл над тёмной тайгой, унося юную парочку прочь от полярной ночи великого белого безмолвия. Эта миссия показалась Лене лёгкой, даже чересчур. А ведь согласно закону Мёрфи, иностранного аналога русского "закона подлости", когда дела идут слишком хорошо, в самом ближайшем будущем обязательно должно случиться что-то нехорошее. Однако "Пустельга" стремительно поднялась на геостационарную орбиту, благополучно проскользнула через червоточину и успешно пристыковалась к исследовательской орбитальной станции. И вот на этом моменте Лена, уверенная, что в будущем, ставшем для неё второй родиной, в принципе ничего плохого случиться не может, что называется, утратила бдительность.

— Сиди здесь и никуда не уходи, — строго сказала она своему новому питомцу, усаживаясь в комфортабельное кресло космического трамвая.

Как только девушка растянулась в анатомическом кресле тёплой капсулы, она почувствовала, как на неё накатывает истома. Прошло уже как два года её личного времени после того страшного декабря сорок первого, но призраки прошлого всё равно продолжали преследовать Лену и безопасном будущем. Её новые друзья предлагали ей исправить тяжёлые воспоминания, благо технологии позволяли это сделать без риска для здоровья, однако Лена отказалась. Её живой и любопытный ум с удовольствием впитывал многие достижения и веяния будущего, но собственную память она оберегала пуще зеницы ока и терпеть не могла даже предложения о вторжении в свой мозг. После ледяного бодрящего воздуха старой Аляски, пробудившего в ней воспоминания о прошлом, комфортный микроклимат космической капсулы вгонял в сон, и, чувствуя себя в безопасности, девушка расслабилась и отключилась. А когда Лена открыла глаза, разбуженная оповещением о прибытии в космопорт, мальчика в кресле слева от неё уже не было.

Недолгие поиски

В штабе "Пропавших" собрались три интертаймерки — смуглая Амала, большеглазая брюнетка Катя и рыжая Лена, веснушки которой, обычно очень яркие, словно бы поблёкли. И неудивительно, ведь пионерка из Ленинграда ощущала неведомую прежде вину перед своими подругами. Ну вот кто мог предвидеть, что миссия, такая лёгкая и приятная вначале, обернётся таким провалом, казалось бы, уже после своего завершения?

— Как получилось, что ты потеряла мальчишку? — грозно, как только могла, спросила Амала. — Ну вот ответь, где он должен быть сейчас?

— В нашем североамериканском центре реабилитации, — потупив глаза, ответила Лена, — но он пропал по дороге...

— Пропал по дороге... — Амала уже не пыталась изображать из себя грозное начальство, а просто давилась со смеху. — Как это возможно, чтоб на исходе двадцать второго века на Земле пропадали люди?

— Он же посторонний! — воскликнула Катя. — Амала, ты же сама понимаешь... Наш новый питомец не подключён к сети, поэтому найти его будет непросто.

Амала всё понимала. Когда в конец двадцать второго века начали пребывать первые люди из предыдущих эпох, возникла проблема с их легализацией в новом дивном мире. Все люди Земли, за исключением немногочисленных обитателей Заповедника, были постоянно подключены к искусственному интеллекту Помощника, имели индивидуальный идентификатор и терабайты личных данных. Сетевая структура Помощника постоянно отслеживала местонахождение, физическое состояние, даже мысли и чувства людей. Но когда в пределы этой сети попадали люди без "истории", система не понимала, как их идентифицировать, что могло привести к ошибкам и казусам, хорошо, если забавным, но вполне могло быть, что и трагичным.

Интертаймеры решали этот вопрос, инициируя Помощника спасённому человеку сразу же по прибытии в двадцать второй век. Лена так и сделала, ещё в кабине "Пустельги" дав проглотить Дику инициирующую помощника капсулу, объяснив мальчишке, что это витамины, причём она не соврала ему — витамины в этой капсуле действительно были. К её удовольствию, парнишка удовлетворился этим объяснением. И не удивительно — на Аляске люди не понаслышке знали, что такое цинга и как с ней бороться.

Но мало было внедрить в человека индивидуального Помощника, для полноценной жизни в конце двадцать второго века необходимо было зарегистрироваться в сети, которая определяла интересы, возможности и потребности каждого человека, благодаря чему могла наиболее точно удовлетворять экономические и политические права каждого жителя Земли. Для этого необходимо было пройти своего рода "экзамен", совершенно незаметный для сдающего его человека. Однако эту процедуру гости из прошлого обычно проходили через несколько дней, а то и недель после прибытия в дивный новый мир, и только после определённой подготовки. Психологически приспособиться к миру, опередившему твой на много уровней технического прогресса — непростая задача.

— У этого мальчишки ещё нет своего идентификатора, — рассуждала Амала, — значит, найти его в сети не получится. С другой стороны, я не понимаю, почему Помощник до сих пор не поднял тревогу, из-за того, что по зданию космопорта разгуливает неучтённая личность. Ерунда какая-то получается...

— А если он всё-таки смог зарегистрироваться в сети? — вдруг предположила Лена, и тут же прикусила язык, поскольку Амала и Катя посмотрели на неё, словно на сумасшедшую.

— Серьёзно? — хмыкнула Катя. — Ты думаешь, что этот дикий мальчик из тайги уже успел приобрести статус полноправного гражданина?

— Вовсе он не дикий! — вступилась за своего питомца Лена. — В разговоре со мной он даже Эйнштейна упоминал. Что, если попросить Помощника дать нам статистику по всем недавно зарегистрированным пользователям?

— Ну что же, давай проверим, — и Амала ненадолго ушла в виртуальность. — Ага, вот оно что! Он сейчас в виртуальности. В мире какой-то игры...

— Как он там оказался? — подняла брови Катя. — Он же понятия не имеет, что это такое! Он даже с интерфейсом помощника не может взаимодействовать!

— Вспомнила! — от избытка чувств Лена хлопнула тебя по лбу. — Прежде, чем окончательно отключиться, я услышала, как в капсуле космического трамвая нас настигла реклама какого-то нового виртуального мира. Я тогда даже не обратила на неё внимания — уже давно привыкла. А он...

— Клюнул на рекламу?! — ахнула Катя.

— Ну да, я только сейчас вспомнила, что он сказал перед исчезновением.

— Что? — дружно спросили девушки.

— Он произнёс: "А правда, что я могу стать...", а дальше какое-то редкое слово, забыла, — и девушка потупилась, не в силах смотреть на подруг.

— Выходит, сейчас тело нашего питомца лежит в одной из ячеек космопорта, а сознание витает на просторах какой-то виртуальности? Хороши же мы, межвременные спасатели, нечего сказать... — подвела итог Катя.

Амала попросила Помощника показать трансляцию видео из зала ожидания космопорта и действительно, в одной из индивидуальных капсул спал их новый питомец, провалившийся в виртуальность.

— Да уж, никто и ожидать не мог, что обстоятельства так сложатся, — подвела итог Амала. — Не вини себя, Лена, здесь никто не виноват. Давайте лучше подумаем над тем, как нам вытащить его из искусственного мира.

— Я немедленно вытащу его оттуда! — воскликнула гордая ленинградка, и уже вскочила с кресла, чтобы, сломя голову, нестись в космопорт, но Амала остановила её на полпути к двери и усадила обратно.

Хоть Лена и прожила целых полтора года в двадцать втором веке, она достаточно плохо разбиралась в бесконечных виртуальных мирах, в которых проводило время подавляющее большинство жителей планеты. Девочке из двадцатого века вполне хватило и реальных чудес будущего. Тем более, если они были ей доступны за подаренные поклонниками баллы. Злые языки, так и не выведшиеся до конца за всё время существования сети, возмущались, что на эти баллы интертаймеры позволяют себе некие излишества. Однако к чести юной ленинградки, самым затратным пунктом её приключений в двадцать втором веке были каникулы на Луне, доступные каждому человеку на Земле. Конечно, было ещё путешествие на Плутон, которое девочка до сих пор вспоминала с содроганием, но она, сама того не ведая, в ходе этого полёта поставила несколько мировых рекордов, а победителей, как известно, не судят. В общем, несмотря на то, что Лена прекрасно освоилась в реальной обстановке мира конца двадцать второго века, его виртуальная часть продолжала оставаться для девочки тайной за семью печатями.

— Мы не можем просто так взять и выдернуть его из виртуальности, — объяснила Амала. — Это будет нарушением его личной жизни. А ещё один скандал нам не нужен, и так на многие вещи, что мы творим,

Ох уж этот закон о неприкосновенности личной жизни! Никто не имеет права тронуть человека, если сам он того не пожелает. Конечно, бывают и исключительные случаи, когда человек часто по случайности, и очень редко — по своей воле, причиняет кому-либо вред. При этом совершенно неважно, кому он вредит — другим людям или себе. В любом случае его останавливают, после начинаются выяснение мотивации, споры о компенсации и прочие разбирательства. Это всё понятно и логично. Если бы не эти правила, которые люди применяют в любую эпоху и при любом строе, само выживание человечества оказалось бы под угрозой. Но вот появилась виртуальная реальность. Сначала в виде примитивных чатов в древнем интернете, потом — в виде различных многопользовательских игр. В двадцать втором веке виртуальная реальность стала постоянным домом для миллиардов человек, где они были вольны творить всё, что им заблагорассудится. И, что бы люди ни совершали в этих играх, никакого реального вреда они не наносили, а значит, никто не имел права мешать им.

— Почему бы нам не поднять общественное мнение? — предложила Катя. — Пусть совет защиты виртуальности сделает исключение для нас, ведь случай действительно исключительный, извиняюсь за каламбур!