Продолжение 5

Унтер, командовавший дежурной "пятеркой", заверил, что ночью он отлично выспался и отдохнул, поэтому командир может пару часов спокойно поспать. Во вранье товарищ до сих пор замечен не был, поэтому, проинструктировав еще раз на всевозможные случаи вплоть до нового Потопа и падения астероида в непосредственной близости с последующим вторжением инопланетян, отправился в укромное местечко поблизости посмотреть свой любимый сон-сериал про черного кота и рыженькую кошечку Дашу...

Проснулся от солнечного лучика, ярко светящего даже через сомкнутые веки. Первым делом проверил посты, которые все, как один доложили, что все тихо-спокойно, и ни одна живая тварь размером больше кукушки замечена не была. Ладно, пока все еще спят, подводим итоги.

За ночь в общей сложности мы успели отмотать всего верст пять-шесть от Ново-Георгиевска, что гораздо меньше одного дневного перехода. Это, значит, — раз.

С уверенностью в 99,9 процентов можно предположить, что после наших развлечений в крепости гансы выставят заслоны на всех дорогах, дорожках и тропинках. А в дополнение к этому будут прочесывать все леса и рощи, не жалея времени и сил. А своих зольдатенов вдохновят каким-нибудь Железными крестами за головы пойманных, или убитых русских "бандитов", обидевших Кайзера и уменьшивших поголовье германских генералов на две, или три единицы. Это, значит, — два.

Совершать марши в привычном для нас темпе мы не можем, — в группе четыре "пассажира". Это — три.

И из них самый проблематичный — медсестричка. Вон, до сих пор дрыхнет без задних ног, умаялась за ночь... Тут же получаю очередное доказательство материальности мыслей. Барышня, щурясь спросонья от яркого солнца, вылезает из-под березовых веток, оглядывается вокруг и, увидев неподалеку ответственного и виноватого за все бедствия в моем лице, спешит пожаловаться на тяготы и лишения походной жизни. Однако, процесс протекает мирно, сопровождаясь смущенным румянцем на щеках.

— Доброго утра, точнее — дня, Анна Сергеевна! Выспались, хоть немного?

— Доброго утра, Денис Анатольевич! Спасибо, в госпитале привыкла не спать по полночи... Простите... Мне очень неловко об этом спрашивать... Я могу одна отойти в лес подальше?.. Чтобы никто не видел?

Блин, чуть не забыл, теперь походный сортир будет у нас, как у Папанова на карте — "Мэ" и "Жо". Вернее, один, но посещение — по очереди.

— Да, конечно, извините, что сразу не предупредил... Егор, проводи барышню до... известного места, и бегом обратно. — Ловлю дернувшегося вслед вновь засмущавшейся медсестричке казака и шепчу на ухо. — Контроль с пяти сажен. Так, чтобы она не увидела, не услышала и не почувствовала. Потом незаметно проводишь обратно... И не приведи Господь подглядывать. Оторву сначала тое самое, потом — ухи. Понял?.. Давай...

Егорка делает честные-пречестные глаза, мол, командир, как ты мог на меня такое подумать, и исчезает в кустах, догоняя "охраняемую особу". Может и зря его стращаю. Кажется, в это время человечество в массовом порядке еще не доросло до подобных извращений. Ладно, оставим эротику во всех ее проявлениях на потом, сейчас надо делами заниматься.

Пока бойцы готовят обед, бужу всех остальных. Прием пищи у нас проходит в стиле "шведский стол". Меню скромное, но калорийное: холодная говядина ломтиками в виде всем уже надоевшей тушенки, галеты в качестве не менее надоевших тостов и витаминный салат из уже немного огрубевшей черемши, собранной неугомонным лесовиком Семеном. Из напитков — только вода... Хотя вот тут я, кажется, немного ошибаюсь. Николай Бер достает свою фляжку и, радостно улыбаясь, во всеуслышанье задает идиотский вопрос:

— Господа офицеры, не желаете ли хлопнуть по рюмашке?

В ответ получает испепеляющий взгляд от меня (Убью гаденыша!), недоуменные от бойцов (Чей-то с их благородием, не заболел ли часом?) и осуждающие от остальных (Нашел, дурак, время!)

— Николенька, тебе не кажется, что сейчас на совсем подходящий момент для пикника? — Димитр одаривает своего коллегу издевательски-ледяной улыбкой. — Мы еще не так далеко ушли от Ново-Георгиевска, чтобы считать себя в безопасности. И, вообще-то, здесь командует Денис Анатольевич, так что, решать ему.

— Давайте, Николай Павлович, сделаем так: сейчас отдаете водку, или что там у Вас во фляге, Анне Сергеевне для медицинских целей, а когда выйдем к своим, я Вам ее верну, да еще сверху проставлюсь...

Конец фразы заглушился тарахтеньем в небе, и, одновременно с моим воплем "Воздух! Под деревья! Живо!" над поляной на небольшой высоте проплывает дирижабль. Движки набирают обороты, цеппелин отворачивает с набором высоты, целенаправленно уходя прочь. Бл...!.. Твою ж дивизию!..

Как дважды два не складывай, все равно будет четыре... Гансы ведут поиски даже с помощью всяких пернатолетающих. Ну так, немудрено, — горе-то какое. Сейчас эта "колбаса" долетит до ближайшего гарнизона, или заслона на дороге и сбросит вымпел с указанием места, где видел русских. А затем последует прочесывание этого лесочка. Колбасники улетели на северо-запад, значит, по логике мы должны убегать на восток. Где нас уже будут ждать... А мы попробуем по-другому...

Трех минут хватило, чтобы группа была готова к движению. Уходим обратно к дороге, причем, в довольно хорошем темпе. Даже наша барышня старается, держит темп. Хотя глаза от страха круглые и бессмысленные. Пару раз, оборачиваясь, ловлю недоуменные взгляды офицеров, потом Стефанова прорывает:

— Почему... Мы сюда?.. Надо на восток...

— Вот и германцы так подумают... Надеюсь...

Шоссе перескочили быстро и благополучно, гансов пока не наблюдается. Отходим на сотню шагов, командую привал. Пусть "пассажиры" переведут дух. Двадцать минут бега по лесу — то еще удовольствие. Для них. А пока приходят в себя, мы прогуляемся к дороге, посмотрим кто, куда и когда там поедет...

Ждать пришлось недолго. Не сказать, чтоб движение было интенсивным, но за полчаса прошла пешая колонна размером около роты и проскрипели мимо два конных обоза. Может, все и обойдется?.. Нет, не угадал. Из-за поворота на четвертой скорости вылетает полуэскадрон драгун и быстро спешившись, растягивается в цепь и исчезает в лесу. На виду остаются только коноводы с лошадьми. Но и их для нас будет много — человек двадцать-тридцать, не меньше. Значит, остается одно — уйти по-английски, не прощаясь. Причем, как можно дальше потому, как гансы закончат с этим лесом и примутся за другой...

Днем по лесу передвигаться гораздо удобней, но очень уж небезопасно. За каждым поваленным деревом мерещится кто-нибудь. Начиная с польских кабанов и медведей и заканчивая немецкими пулеметчиками. Чисто на подсознательном уровне, потому, что в головном дозоре — Семен с Гордеем, для которых лес — дом родной, никто и ничего мимо незамеченным не проскочит. Но все равно шагаем насторожившись. От дороги ушли уже достаточно далеко, делаем еще привал-пятиминутку, видя, что наши "гости" опять выдыхаются. Особенно жалко медсестричку, ей достается больше всех. Но ведь идет, не отстает, не жалуется и не плачет. Сильная девчонка. Правду говорят: есть женщины в русских... госпиталях. И мужчины рядом с ними. Стефанов подсаживается к нашей барышне, достает из кармана, насколько вижу, маленькую плитку шоколада и, настойчиво уговаривая, заставляет ее съесть пару кусочков. И это — правильно. Во-первых — придаст сил, во-вторых — эндорфины никто не отменял.

Справа бесшумно подходит Гордей и присаживается рядом. Он с Семеном тоже недавно заслужил право называться Первым Составом (а стрельбой в крепости это подтвердил), но позывного получать не захотел, остался, как есть, Гордеем.

— Командир, мы тут с Семой прошлись далей, там березняк кончается. Ручеек течет махонький, а через поляну хороший ельник стоит. Дерева взрослые, укрыться всем можно будет. И отдохнем, и повечеряем горяченьким.

— А если гансы к нам на чаепитие пожалуют?

— Не, там елки забором стоят, запах не выпустят. И дыма видно не будет... Я-то ж не за себя, мы — ко всему привычные. Глянь вон на афицериков, да на барышню ихнею. Им бы хучь раз в день горяченького посёрбать надобно.

— Ну, добро, веди, показывай...

Ельник действительно можно было назвать роскошным. Рослые темно-зеленые красавицы тянутся в небо своими верхушками, отставив вниз тяжелые нижние лапы. Даже с нескольких шагов кажутся сплошной стеной, непроницаемой для посторонних. Гордей оттягивает в сторону живые "шторы" и образуется проход внутрь. Ныряю туда... и оказываюсь в каком-то сказочном Берендеевом царстве. Внутри неровного круга-стены елей лежит уютная полянка... Гордей отгибает нижние ветки одного из деревьев и показывает мне почти готовое лежбище-спальник, созданное самой природой. Толстый слой сухой прошлогодней хвои будет прекрасной периной, само дерево играет роль стен и крыши. Да уж, лучше места не найти. И гансы незаметно не подберутся...

Через десять минут все обустраивают себе места для отдыха по два-три человека в зависимости от размеров елок. Единственное персональное место отдано Анне Сергеевне, которая, не взирая на явно видимую усталость, помогает сибирякам готовить "чаепитие". А я тем временем зову командиров групп на постановку задач.

— Значит так, братцы. Нужно гансам немного голову поморочить. Поэтому, твоя "пятерка", Клим, сегодня в охранении, а ты, Петр Игнатьич, берешь своих молодцов и, смотри в карту, быстренько двигаетесь вот на эту дорогу. Там немного пошумите, чтобы германцы решили, что мы идем в том направлении, и — обратно сюда. Два-три обстрела обозов, думаю, будет достаточно. Подкрались, несколько раз стрельнули, желательно во всяких там начальников, и, не дожидаясь ответки, — в лес. Ну да сам все знаешь, не мне тебя учить. Сейчас — начало четвертого, вернуться сюда к семи вечера, не позже. Держи часы. Задачу понял?.. Выполняй...

Группа вернулась раньше и, пока медсестренка готовилась напоить чаем проголодавшихся по ее мнению бойцов, унтер Игнатьич доложился о выполненной работе:

— Как и было говорено, вышли вот сюды. — Палец с пожелтевшим от табака ногтем неторопливо скользит по карте. — Прошли кромкой леса, наткнулись на стоящий обоз. Ужинала немчура. Ну, мы волчий хор и изобразили. Лошадки — на дыбы, повсюду переполох. Сделали под шумок по паре выстрелов и ушли далей. Потом вот здеся, на повороте в засаду сели. Дождались афтамабиля, небольшого, в котором какие-то офицеры ехали. Разок по ним выстрелили, и опять в кусты. А на обратном пути, когда вот туточки через дорогу перескакивать решили, видим, — едут ешо машины, тока грузовые. Хотели пропустить, да недалече от лежки один и сломался. Гансы там чегой-то покричали, затем все уехали, а шофер ентого остался внутрях ковыряться. А чтоб ему веселей было, начальник ихний, видать, ефрейтора в компанию оставил. Ну, мы отошли шагов на сотню и переползли незаметно... Они, наверное, до сих пор там торчат.

— Добро, Игнатьич. Иди, чаевничай, а то кипяток весь выдуют. А я посижу, подумаю.

Так, унтер, хитрюга известный, интересную идею подкинул. Вместо того, чтобы красться лесом по ночам, на машине покататься... Идея заманчивая, но и опасная. Внаглую, когда по дороге еще гансы туда-сюда ходят и ездят, устроить автопробег инкогнито. В крайнем случае возьму грех на душу, переоденусь в германскую форму, хоть это и запрещено конвенциями. Если повезет, никто не узнает, а если — нет... То мне лично будет уже все равно... Надо бы сбегать туда, посмотреть что с машиной. По словам командира группы до них — две версты будет, если напрямую по лесу. А там, в зависимости от обстановки, будем принимать решение. В конце концов, лучше плохо ехать, чем хорошо идти...

Пусть господа офицеры недовольно кривятся, но оставляю за себя старшим Зингера, объявляю готовность к выдвижению, и с двумя бойцами, назначенными Игнатьичем, бежим смотреть на место ДТП.

Находим его достаточно быстро, гансы сами себя обнаруживают. Ефрейтор, оставшийся за старшего машины, помогал бедному водиле, пока тот копался под капотом, как мог. Голосом. Сидя на подножке и время от времени пуская дымок из короткой трубки, этот боров, не смолкая, давал очень нелестную характеристику своему подчиненному. Лежа в кювете в пяти метрах от них, аж заслушался этого цицерона. Не так стоишь, не так свистишь, как тебя только подпустили к автомобилю, лучше бы ты в детстве сломал себе шею и не позорил бы сейчас доблестные войска Кайзера, даже пьяный русский медведь уже отремонтировал бы мотор потому, что у него мозгов побольше, чем у тебя под фуражкой... Ну и в том же духе.

Ну, русских медведей мы вам устроим, только чуть позже, когда авто отремонтируете... Оп-па, а похоже, этот миг сейчас наступит. Водила вылезает наружу, бросает на ефрейтора такой испепеляющий взгляд, пользуясь тем, что тот отвернулся, что я начинаю опасаться, как бы кабина не загорелась. Берется за "кривой стартер" и пытается завести чудо немецкого автопрома. И, что характерно, после четвертой попытки ему это удается. Движок пару раз чихает, потом уверенно держит обороты... Пора!.. Хлопаю по плечу правого бойца, показываю на шофера и вылетаю на дорогу прямо перед ошарашенным оратором. Удар с ноги в солнечное сплетение, затем нож входит между шеей и ключицей. Водитель, спустя секунду, падает перед колесами со сломанной шеей. Вытираем клинок, прячем в сапог, выключаем двигатель, трупы оттаскиваем подальше от дороги, закидываем ветками...

Отправляю посыльного в лагерь с наказом "Срочно сюда, попутку поймал". Пока добежит, пока все здесь появятся, — с полчаса пройдет. Значит, будем играть спектакль, если на дороге кто-нибудь появится. Переодеваться полностью не стал, кое-как натянул поверх формы ефрейторский китель, благо, предыдущий владелец был на десяток килограмм пошире, да на голову нацепил противопыльные очки. Оружие — на изготовку, второй боец страхует из кустов, ждем-с.

Время пролетает незаметно, из кустов слышится знакомый "чирик", появляются запыхавшиеся "пассажиры" в окружении бойцов? двое из которых тут же убегают за полсотни шагов к повороту в тыловое охранение. Народ начинает выкидывать из кузова какие-то тюки и ящики. Ну, это они и без меня справятся, иду заводить машину. Получается со второй попытки. Кузов уже освободили, можно грузиться... И в этот момент слышится "Тревога"! Пистолет прыгает в руку, ломлюсь к заднему борту. От поворота по обочинам несутся бойцы, а за ними появляются трое гансов на велосипедах. Самокатчики! Устроили, бл..., себе тут Тур-де Франс! Какой ... вас сюда принес так не вовремя!.. Сибиряки почти синхронно садятся на колено, прячась за скинутыми ящиками, винтовки уже у плеча. Три выстрела сливаются в очередь, на дороге появляется небольшая куча велосипедов и их мертвых владельцев. Половина группы уже в кузове, помогает забираться оставшимся... И начинаются неприятности. Из-за поворота появляется следующая порция немцев, только теперь их уже с десяток, и они готовы к бою! Кинув байки на дорогу, они грамотно рассыпаются за импровизированной баррикадой из тел своих камрадов и открывают огонь... В ответ работают снайперки и к ним с другой обочины присоединяется мадсен Зингера. Остальные, подбадриваемые моими воплями, очень шустро грузятся в машину. И тут же у нас появляется очень большая проблема... Матвей Синельников, уже забросивший свой "сидор" с пожитками, получает пулю в бедро и оседает вниз на дорогу. Пытается подняться, цепляясь руками за задний борт, но не может. Штанина быстро пропитывается кровью, по земле начинает растекаться вишнево-красная лужица, быстро увеличиваясь в размерах.