И все-же, все-же... Эльфов опасались, к ним прислушивались, их старались без нужды не злить.
— Даже став взрослыми, младшие прислушиваться к мудрости старших, если те все правильно объяснят.
— А если старшим это не нужно?
— Старшим это нужно.
— Для чего же?
Эльф выглядел вполне заинтересованным. Как будто и не понимает, что же именно Шахрион собирается сказать.
— Кто даст гарантию, что дети, почувствовав свою силу, не поднимут руку на советчиков, тем более что те им не родители, а, скорее, строгие воспитатели, да еще и изрядно ослабленные старостью и болезнями? Нужно пользоваться моментом, пока осталось хотя бы какое-то влияние, и восстанавливать былую мощь.
— Отчего же вы решили, будто мудрые слабы?
— Все просто, глубокоуважаемый Ратриола. Мудрых взрослых мало, очень мало. Их было немного еще до Последней войны, что уж говорить про наши смутные времена?
— Сила не в количестве, владыка, вам бы этого не знать.
Шахрион пропустил шпильку мимо ушей. Эльф очень верно намекнул на тягу его предшественников, правивших во времена, когда золотые деньки империи уже прошли, но до краха оставалось еще долго, собирать огромные разномастные армии. Плохо управляемые и громоздкие, они ничуть не походили на вышколенные древние войска, хотя и носили гордое название Легионов Империи.
— Увы, это так, зрящий, но не стоит забывать, что молодежь в наши времена совсем не та, что пару столетий назад. Вспомнить хотя бы войну за Великий лес.
Эльф ничего не ответил, но в его взгляде полыхнула ярость, и император поздравил себя с небольшой победой — ему все-таки удалось пронять бессмертного. Еще бы, более унизительного пинка под звездорожденные задницы эльфы раньше не получали никогда. Спустя десять лет после окончания Последней Войны венценосец Радении позарился на обширную область — одну из двух последних эльфийских вотчин, прозванную Великим лесом. Война продлилась всего год, и хотя каждый шаг вглубь заповедных территорий обходился раденийцам в несколько десятков солдат, в итоге эльфам пришлось убраться в свою последнюю провинцию — Зачарованный лес, который с тех пор стал носить имя эльфийской страны — Элеринатии. Подсластить пилюлю эльфам смогла лишь внезапная смерть раденийского венценосца и нескольких его приближенных, совершенно случайно случившаяся, спустя пару дней после начала войны, но и она ничего не изменила — слишком сильно благроднейшие раденийцы жаждали завоеваний. Новый правитель, аристократия, чародеи из раденийской Академии магии, даже маги Ордена в то время уже практически изгнанные из страны, все объединились на почве жадности.
"Что ж, раз удалось наступить на одну мозоль, можно попробовать потоптаться по ногам", — подумал Шахрион. — "Поднять себе настроение".
— Будь я повелителем слабых, но мудрых, то постарался бы перессорить детей друг с другом, чтобы получить передышку, а сам тем временем обязал бы женщин рожать.
— Это дикость, император. Как можно заставлять свободных и разумных женщин жертвовать жизнью превращаясь в инкубатор для выращивания, назовем вещи своими именами, солдатни?
— Но ведь я Черный Властелин, мне положено быть диким. К тому же это лучше, чем жертвовать своим телом ради влияния на мужчин?
Это был удар ниже пояса и Шахрион с затаенной радостью принялся ждать реакцию Ратриолы. Всем было известно, что красавица Парниэла, внучка зрящего, не первый год ходит в любовницах у наследного принца Исиринатии, а до того согревала постель его отцу. Как ни погляди — сплошная выгода для всех. Эльфам — возможность влиять не венценосную особу, принцу — бесподобная красавица, которая к тому же не забеременеет, вот только мнение самой эльфийки никого, кроме, разве что деда, не волновало.
Ратриола сдержал себя. Он хорошо умел как наносить удары, так и держать их, но отчего-то императору внезапно стало неуютно сидеть напротив одного из трех сильнейших чародеев континента. Эльф задумчиво провел пальцами по полированной поверхности столешницы.
— Войны в любом случае не избежать, — неожиданно проронил зрящий. — Даже если вся Лига встанет на вашу сторону, Исиринатия нападет — венценосец уже созывает вассалов под свои знамена. Немногих, но на вас хватит. Скажите, император, на что же вы надеетесь?
"Как будто ты не знаешь", — подумал император, вслух же он произнес другое:
— Скажем так... У исиринов много врагов по соседству. Хочу, чтобы их стало больше.
— Скорее уж, наоборот, — снисходительно усмехнулся эльф, — этого хотят некоторые соседи исиринов.
Император пожал плечами.
— Перестановка слагаемых не меняет результат, — заметил он. — Но мне будет приятно знать, что звездорожденные не поддерживают авантюру леопардов.
Он замолчал и стал смотреть на эльфа. Тот ничего не говорил и в комнате повисло молчание. Наконец, когда Шахрион уже был готов заговорить, эльф поднялся.
— Что ж, я услышал все, что хотел. Благодарю вас за интересную беседу, Владыка.
— Могу ли я рассчитывать на какой-нибудь ответ, зрящий?
— Можете, Властелин, на какой-нибудь можете.
С этими словами Ратриола покинул зал Предков, оставив императора в одиночестве.
Когда появилась Тартионна, Шахрион так и не вышел из-за стола, а его на его лице блуждала задумчивая улыбка.
— Как все прошло, повелитель?
— Непонятно, Тартионна. — Шахрион откинулся на спинку кресла и вновь помассировал виски — боль, притупленная травами, вновь дала о себе знать. Определенно, ему нужно больше спать! Вот только который год подряд он обещает это себе? Сложный вопрос.
— Почему? — женщина присела напротив него и ее пронзительные голубые глаза начали буравить властелина.
— Ратриола умен и даже у меня не получилось прочитать его, хотя могу поклясться, что все-таки сумел пару раз вывести проклятого остроухого выскочку из себя. Если, конечно, гнев не был частью хитроумного плана этого негодяя. — Он вздохнул и покачал головой. — Хочу немного перевести дух, поэтому предлагаю вернуться в мой кабинет и продолжить вчерашнюю партию.
Советница улыбнулась и жестом опытного фокусника извлекла из рукава колокольчик, по звону которого открылась дверь, и слуги внесли в зал завтрак, а также доску для шемтиса — любимой игры императора, в которой тот был настоящим мастером.
— Ты никогда не перестаешь меня поражать.
— Я знала, что ты захочешь немного развеяться после разговора с эльфом, владыка, — скромно улыбнулась советница, однако ее щеки слегка порозовели.
Как всегда, эта женщина была единственным человеком, который угадывал мысли Властелина даже без слов. Он верил Тартионне как себе, с ней, единственной из подданных, делился своими сомнениями и страхами, с нею разрабатывал планы возмездия, половину которых та принимала в штыки, а другую хотела переделать. Не просто так во дворце шептались, что она — его любовница, а возможно, и будущая супруга. От последней мысли императору стало немного грустно. Он знал, что советница уже много лет любит его, но, увы, не мог ничего дать ей взамен. Впрочем, внешне она не тяготилась ролью подруги, видимо, рассчитывая в будущем все же перейти на новый уровень отношений.
Фигуры были расставлены, и игра началась с хода Тартионны. Она не изменила себе, начав осторожно, и выдвинула вперед три центральных отряда копьеносцев, образовав фалангу.
— Итак, мы остановились на эльфах, — проговорила Тартионна.
— На них, — кивнул император, кинув кубик, чтобы определить, сколько ходов сможет сделать в свой раунд. Выпала единица и он вывел своего всадника из-под защиты копьеносцев. — Ратриола не станет нас поддерживать, ему, как и нам всем, нужна война. Впрочем, полагаю, что на ближайшем собрании Лиги он будет яростно бороться за мир. — Император усмехнулся. — Не думаю, что мои подколки повлияют на него, я убежден, что все решения приняты давным-давно, так что один месяц мы получим.
Произнеся этого, он отправил в рот вареное яйцо, заел его хлебом, а затем отпил теплого молока из кружки.
— Да, сезон дождей был бы очень кстати, — промолвила советница, начиная сложную многоходовую комбинацию. — Но встречался ты с ним не для этого?
— Повторяешься Тартионна, — заметил император, пресекая ее поползновения на корню. — Конечно, нет. Причин у нашей встречи две. Во-первых, мы не могли не встречаться — все фигуры на доске должны ходить по правилам, в том числе и венценосцы.
— А во-вторых? — женщина неожиданно выдвинула мага из-под защиты, прикрывая им атаку лучников.
Ход кольценосицы был оригинален и Шахрион взял паузу, жуя свежую горбушку, намазанную маслом и сдобренную горстью соли, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Наконец императору показалось, что он уловил хитрость Тартионны. Он бросил кубик — выпала четверка. Отлично, этого хватит. Шахрион улыбнулся и вывел на поле всех оставшихся рыцарей.
— Во-вторых, наша встреча не останется без внимания, она в любом случае заставит исиринатийцев задуматься и подождать. Я желаю, чтобы война шла по моему сценарию, а значит, она должна начаться через месяц.
Тартионна засмеялась, словно озорная девочка.
— Ты всегда все планируешь и стараешься держать под контролем. Но что, если однажды у тебя это не выйдет, а, владыка?
Ее копьеносец неожиданно переместился вперед, атакуя рыцаря, и у Шахриона глаза расширились от удивления. Он никак не ожидал от советницы безумной лобовой атаки. На мгновение император растерялся, но быстро взял себя в руки и парировал угрозу.
— Не волнуйся, Тартионна, мои планы учитывают любые неожиданности, — проговорил он, проводя первую за партию атаку на венценосца. — Так было, есть, и будет впредь. Защищай своего правителя.
Глава 2.
Тридцать второй, последний, день второго месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны.
Шархион обвел взглядом присутствующих. Помимо него в лишенной окон маленькой комнате, чье убранство составляли овальный стол, кресла, да люстра под потолком, находилось трое. Одни из немногих людей, которым император доверял, и каждый из них был отмечен Матерью. Старик Иритион командовавший одним из легионов еще в годы Последней войны — опытный и умелый, но осторожный генерал. Горячий и порывистый Китарион, ставший капитаном гвардии в двадцать лет. Верная Тартионна, осунувшаяся и мрачная. Они были такими разными, но всех объединяло одно — боль за унижение родины и желание любой ценой возродить ее былую мощь.
— Полагаю, мы можем начинать совещание. Сначала пара слов о том, как закончились переговоры с халифом Шшииром. В случае начала войны лиоссцы даст нам конную тысячу.
— Змеи непрерывно воюют друг с другом, в их пустынях у каждой деревни есть свой халиф, с чего бы это Шшииру передавать нам столько драгоценных солдат? — проговорил Иритион, недовольно хмуря брови. — Владыка, змей обязательно потребует плату, и не думаю, что его устроит золото. Я опасаюсь за Зантиртан.
— Понимаю тебя, генерал, — улыбнулся император. — Более того, я почти уверен, что халиф обязательно попробует заполучить восточные владения в качестве награды за помощь, если ему представится такая возможность. Но я не собираюсь ее предоставлять, а потому змею придется удовлетвориться золотом. Сейчас же его солдатам найдется место в моих планах.
— Надеюсь, владыка, ты не пустишь их в город?
— Нет, в поле они принесут больше пользы.
Генерал понимающе ухмыльнулся.
— Собираетесь тревожить осаждающих?
— Полагаю, что тысяча конных лучников сумеет испороть им жизнь.
Тут император был прав. Горы Ужаса делили империю на две совершенно непохожих части. До них — дремучий заболоченный лес, оплакиваемый дождями, за ними — степь, плавно перетекающая в выжженную пустыню. Столь резкий контраст не могли объяснить даже лучшие умы, и в конце концов все списали на страшный катаклизм, приключившийся во времена столь древние, что не помнили даже эльфы. Зантиртан или Жемчужина востока, второй по величине город Империи, находился как раз на границе степи и пустыни, в дневном переходе до первых барханов. В незапамятные времена Империя захватила этот город вместе с прилегающими землями, пользуясь слабостью местных владык, и с тех пор вся сухопутная торговля с востоком шла именно через него. В былые времена Лиосский халифат выросший из крохотной сатрапии в настоящего монстра, неоднократно пытался утвердиться за большой пустыней, посылая свои конные армии против Жемчужины, лишь для того, чтобы они бесславно разбились о крепостные стены. К счастью для Империи, во времена ее краха халифат также переживал не лучшие свои годы, смута в стране не прекращалась по сей день — мятежные полководцы, бунтующие крестьяне, интригующие родственники, абилисские пираты и торговцы, мало отличимые друг от друга, не давали многочисленным халифам продохнуть. Говоря начистоту, уже почти век великого восточного государства как такового, не существовало. Его заменили сотни мелких, вгрызшихся друг другу в горло, карликовых халифатов.
С одним из таких карликов Империя и заключила договор, оплатив луки и мечи звонкой монетой. А также еще кое-что услугами.
— Змеи сделают свое дело, мы поблагодарим их и выплатим оставшуюся часть награды, а потом отправим обратно в родную пустыню, — проговорил Шахрион. — Наместник в курсе, что открывать ворота нашим союзникам нельзя ни в коем случае.
Генерал удовлетворенно кивнул.
— Теперь перейдем к главной проблеме.
Император разложил на столе большую карту, над которой и склонились советники.
— Думаю, все понимают, что война — это вопрос нескольких дней. Исиринатии нужно дерево, выход на восточные рынки, чтобы не зависеть от аблиссцев, и, самое главное, славная и доблестная победа. Ситуация на северных границах наших врагов не самая хорошая, но и внутри страны слишком много дворян недовольны правителем. Громкая победа способна вдохновить тех, кто сомневается.
— Не стоит также недооценивать силу слухов о залежах золота и драгоценных камней, что сохранились в горах Ужаса, — усмехнулся Китарион.
— О да, как можно забыть о них? — рассмеялся Шахрион. — Злобный Черный Властелин сидит на сундуках с несметными сокровищами, но не хочет ими делиться, ясно же, что нужно помочь ему в столь благородном деле. В любом случае, война начнется в течение недели. Советую всем подготовиться.
— Легион ожидает приказов, Властелин, — отрапортовал Иритион.
— Я этой же ночью присоединюсь к гвардии, — в тон ему произнес Китрион. — Победа будет за нами, владыка!
Лишь Тартионна промолчала, но на ее лицо набежала тень. Император заметил это, но не счел нужным задавать вопросы, он и так прекрасно знал причину недовольства верной помощницы. Вместо этого Властелин ответил капитану гвардии.
— Мой отец тоже был уверен в этом, и его отец, и его, и так далее. Я, конечно, не собираюсь повторять их ошибки и считаю, что учел их все, но не хочу делить шкуру неубитого медведя.
Он не стал уточнять, что старая Империя вполне могла позволить себе ошибаться, ее же жалкий огрызок такой роскоши был лишен.
