| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Молодые, возьмитесь за руки, — привычным тоном произнёс регистратор, и девушка послушно подошла к кровати брата, взяла его за руку. Его руку приподнял отец, потому что всё должно быть сделано на весу. Завязанная узлом белая атласная лента несколько раз опоясала кисти молодых... шепот непонятных слов, которые Катя точно знала, должны связать жизнь Всеволода и девушки в одну....Но лента сползает, упав на пол.
— Я сам,— говорит отец и меняется с регистратором местами. Сразу видно, что данные случай он считает недоразумением, которое с его помощью будет непременно исправлено.
И вновь лента в несколько раз обогнула кисти жениха и невесты.
И вновь этот невозможный шепот, от которого самой Катерине хочется убежать, заткнуть уши.
И вновь завязанный узел распускается, словно не концы ткани сплетались, а живые белые змеи, не желающие этого брака.
— Ещё раз,— произносит нахмуренный отец, не решаясь поднять ткань с пола и принять очевидное.
— Не стоит, — тихо, но уверенно произносит отец невесты, — вожак, ты прекрасно понял, не поможет. Моя дочь не его избранница и не сможет ей стать.
— У него нет избранницы,— повторяет как в полусне отец, а мать нервно всхлипывает, тем не менее, оставаясь на своем месте.
Но, не смотря на это всем понятно. Всеволод избрал себе пару, без которой теперь проведение обряда бесполезно. И где её искать непонятно.
Приглашенные ушли, дав понять, что не обижены на произошедшее, ведь каждый волк хорошо знает, против природы не попрёшь. А тут вожак, ссорится с ним себе дороже, да и у невесты заблестели глаза вовсе не от слёз, а от радости. Не хотела. Уговорили или заставили. А, значит, всё правильно. На то и нужен этот свадебный обряд, чтобы избежать ненужных будущих разводов.
— Может, ещё, кого попробуем? — Решил не сдаваться отец. Ну, а кто бы бросил своего сына? Любой пытался бы до последнего.
— Надо,— согласилась мать, аккуратно приглаживая короткие волосы на голове безучастного брата,— всех бы построить и выбирать. Ни на эту, ни на ту, может какая и попадётся. Сколько у него есть времени?
— Дня три, максимум неделя,— произнёс доктор, корректно не встревающий до этого времени. Понятно, что он постарается совершить всё возможное и невозможное, как делал до этого момента, и даже больше, но серебро издавна сильная вещь.
— Через два часа встречаемся тут же. Постараемся обойти знакомых, обязательно предложу деньги. И потом, вдруг это случилось поблизости, а мы не заметили, — бросил через плечо отец и спешно ушел вместе с Андреем.
Неприятный холодок пробежал по тему Катрины и заглянул в душу. Ещё час назад она не хотела, чтобы брат очнулся из-за чужой, по сути, для него женщины, а теперь была бы рада, если это всё произошло. Он должен жить, однозначно, а всё остальное просто мелочи. Тишина, писк приборов просто давили на уши, вероятно, поэтому доктор и регистратор предпочли покинуть палату. Даже жена старшего брата вышла, под предлогом сделать звонок и сейчас стояла за стеклянным окном в стене.
-Знаешь, мам, мне кажется, что Лика любит его,— Катя прижалась к матери, устало опустившейся на край кожаного диванчика.
— Эта та девочка, ваша подружка, из-за которой всё случилось?
— Мам, она не виновата.
— Я понимаю,— мать успокоительно похлопала по руке Екатерины, как всегда делала в детстве, — молодые люди, а тем более, такие как мы рано или поздно с чем-то подобным встречаются. Ранения, дикие звери, оборотни. Севе досталась серебряная пуля. Отец горячится, которую ночь и вовсе не спит, но это от того, что боится за него. У нас с ним тоже было всё не просто, но не так. А как сам Сева относится к этой девочке?
— Она ему нравится. Ну, ты знаешь, Севка как в принципе не хам с нормальными девушками, женщинами. А для Лики очень многое делал, особенно в последнее время. Только она человек.
-Да, ей нельзя, опасно,— рассеянно произнесла мама, не сводя взгляда с сына, который в настоящий момент лежал безвольной куклой.
Через полтора часа вернулся брат, а за ним и отец. И невесты, которых удалось найти, кого-то уговорить за это короткое время. Почти все без родственников, ведь их привели буквально с улицы. Катя молча смотрела как падает лента один раз, второй, третий... Губы отца превратились в тонкую напряженную линию, дёргающуюся всякий раз, когда девушкам пришлось поднимать ткань. Мать с натянутой улыбкой смотрела на предполагаемую сноху, берущую сына за руку, но вряд ли успела запомнить какую-либо из них конкретно. Катрина не выдержала этого трагичного спектакля и вышла на улицу, сославшись на сильную головную боль.
* * *
Я не знала, куда себя деть, а потому с самого начала субботнего утра ушла на квартиру к родителям. Полить цветы, разобраться в вещах. Зашла их соседка, выпили по чашке кофе, а потом я подарила ей на память красивый заварочный чайник с причудливыми завитушками и расписными птичками на пухлых боках. Но как только женщина ушла, навалилась подруга моих последних дней — тоска. Сама атмосфера, обстановка давили, но старалась этого не замечать, а когда совсем стало невмоготу, отправилась обратно, к себе. Поначалу я постоянно поглядывала на телефон, ожидая звонка от Петровых, но мысль о том, что надо отвыкать всё чаще возникала в голове " Отучайся и забудь, у них своя жизнь, а ты в ней только лишь случайна". По дороге зашла в магазин и купила нитки для вязанья. Давно хотела смастерить себе что-нибудь этакое ажурное, но не хватало времени. Теперь вечера расписаны, на повестке только тренировки и кружок умелые ручки.
А ближе к пяти часам вечера раздался звонок. Сердце замерло, а потом меня начало колотить, и только-только успела поставить на стол чашку, готовую выскользнуть.
Сева. Мой любимый. Мой волк. Он жив, женат и хочет поговорить. И я не буду кривляться, ведь, по сути, обязана ему не только жизнью, но той, прошедшей возможностью почувствовать себя счастливее.
— Да,— я села, ведь в ногах ни силы, ни правды нет,— привет. Как ты?
Но незнакомый женский голос с напряжением ответил на том конце связи.
-Анжелика? Здравствуйте.
— Добрый день. Кто вы?— Отчего-то пришла мысль, что это новоявленная жена Всеволода хочет пообщаться, сказать, чтобы не писала (неужели она прочла мои сообщения?) и не звонила ему.
— Я мама Кати и Севы, Ольга Константиновна. Мне нужно с вами увидеться и поговорить. Вы можете?
-Да, конечно,— я едва не подпрыгнула от неожиданности. — А где. Если удобно, приезжайте ко мне. Или в кафе.
— Честно говоря, мне хотелось бы пообщаться без свидетелей. Вы понимаете, что значит для нас полная конфиденциальность. И если можно, не ставьте Катю в известность до нашего разговора,— она замялась.
-Совсем?— я не знала, на что и думать.
-После того, как увидимся, можете, если захотите. А пока лучше не надо. Вы поймете меня, как только посвящу вас в суть дела. Это касается моего сына.
Она появилась ровно через час, как и говорила. Ростом даже чуть ниже меня, стройная подтянутая, с отпечатком усталости на приятном лице. На вид Ольге Константиновне можно было бы дать лет сорок, не больше, хотя точно знаю, что примерно лет на десять она старше. Наверное, все дело в крови, образе жизни. Я пригласила её в большую комнату, и мы обе присели на один диван, хотя места было достаточно и без того.
-То, что я хочу вам рассказать очень важно для меня, как для матери. Это касается любого из детей, а не только Всеволода,— она смотрела так внимательно, только казалось, что видит не меня, а Севу.
— Понимаю, и слушаю Вас,— я нервничала, а потому положила на колени пряжу, начала сматывать в клубочки. Это занятие не успокаивало, но другого придумать не могла. — Как он?
— Плохо, врач сказал, что осталась дня три, неделя,— материнское горе лилось из красивых желтых глаз, так похожих на глаза её детей, а голос дрожал.— Достаточно пальцев двух рук, чтобы сосчитать случаи, когда удается справиться с этим металлом, если он попадет внутрь, и то при условии, что извлечена пуля быстро, а тут...
— А, разве он не женился? Или это не помогло?— Еще недавно я ревновала к неизвестной, что станет невестой моему волку, а теперь что угодно, лишь бы жил. Но со мной все-таки предпочтительнее.
— Да, способ замечательный, вот только он работает при одном условии. Если брак заключен с собственной парой. А они, кого нам удалось найти, таковыми не являются. Ни одна.
— То есть?— Я не улавливала суть, и, наверное, смотрелась очень глупо.
— Простите, я забываю, что вы человек. Пара, это спутник на всю жизнь. То есть сын сам уже выбрал ту, с кем желает прожить до конца дней. И только с ней он сможет заключить брак по нашему обряду, только с ней завести детей. В общем, мы не знаем избранницу, а эти прочие попытки бесполезны.
-Вы хотите предложить мне попробовать?— Я не стала возмущаться, не стала произносить слова, что знаю итог этой затеи для человека, Катя просветила. Но жить, зная, что его нет на свете, а я не использовала этот призрачный шанс не по мне.— Согласна.
-Я,— голос матери дрогнул, и сомнение пронеслось на красивом лице,— должна предупредить. Обряд сравнительно прост для нас, но для вас никто не даст гарантии, что все закончится хорошо.
-То есть люди, однозначно, умирают,— мрачно закончила я ее речь.
-Мы этого не знаем наверняка, но предполагаем. Это очень редкий случай и лично я не слышала о таком, только о наших женщинах. Но, думаю для человека все не просто.
-Когда выезжаем? — Я все решила, а остальное мелочь. Он спасал меня в подъезде, я его, все закономерно. — Что нужно с собой брать?
-Паспорт,— она явно не ожидала, что все так быстро соглашусь, и потому выглядела недоуменно.— Все законно, с выдачей обычного официального документа.
Законно это хорошо, мне нравится.
Ехали быстро, но я все никак не могла привести в порядок свои мысли. Что будет после? Если он действительно выбрал меня, то с моей стороны возражений тоже быть не может. Ольга Константиновна, вероятно из вежливости или по привычке, но скорее всего чтобы унять своё напряжение, по пути пыталась показывать красоты их местности, а я кивала как китайский болванчик, думая только о нем.
Мы в больнице и я ловлю на себе заинтересованные взгляды медперсонала, гадающего получится ли в этот раз у Петровых. Меня и саму это волнует, особенно результат, но лучше об этом не думать, хоть знаю, что не изменю своего решения. Моя спутница предупредила о нас, а потому в палате уже поджидали. Доктор в белом халате и незнакомец со знакомыми чертами лица. Высокий мужчина, удивительно напоминающий Всеволода и Катю, вопросительно взглянул на жену, собираясь что-то сказать, но передумал. Вероятно, хотел призвать супругу к ответственности, но жизнь сына ценнее моей.
-Это Сергей, отец Севы, а это Анжелика,— познакомила нас моя спутница. Я кивнула, выдавив улыбку, но было не до них. Всеволод. С сероватым оттенком лица, кругами под глазами выглядел не самым лучшим образом и сердце болезненно сжалось. Не до любезностей, потому взяла моего больного волка за безвольную руку и повернулась к его отцу, уже зная, что должна сделать.
-Начинайте,— произнесла я, пытаясь вложить всю свою уверенность и силу. Как это работает, не знаю, но пусть все перейдет к нему, хоть до последней капли.Напряженное лицо мужчины, ... его шепот, что заглушает все, гулко отдаваясь в моей голове ... влетевшая в палату испуганная Катя, пытающаяся что-то мне сказать, но понимающая, что уже поздно. Белая лента, обогнувшая наши руки несколько раз, и завязанная на символический узел затянулась, словно кто-то невидимый решил помочь таким разным молодожёнам.
— Пара, — раздался удовлетворенный женский голос за моей спиной. Но думать о том кому он принадлежит, не хотелось, потому что точно видела появляющийся легкий румянец на щеках у моего волка. Главное, все не напрасно. Я успела ухватить взглядом пораженное лицо отца Всеволода, почувствовать его руки, что не дали мне упасть, а заодно сломать кисть Севы, ведь мы были все еще связаны.
Меня накрыло темнотой.
Глава 19.
Первое ощущение, которое сумел сформировать Севка после затяжного сна, это счастье. Мучительное, новое и все же долгожданное. Он решил не спешить открывать глаза, а сосредоточиться на запахах, что без спроса проникают в нос. Анализировать, кому принадлежит та или иная нота было несколько сложно, вероятно сказывалось ранение и большая потеря сил (все же помнил, что произошло). Родные. Эти волчьи ароматы, если они не скрываются, то не узнать было не трудно, а значит, мать, отец, Катька и старший брат постоянно находились при нем. Волку, конечно, это понравилось, но важнее был другой запах, тонкий, до боли знакомый. И он никак не мог быть в том же месте, где и родительский. И это нужно обязательно выяснить.
-Мне кажется, он приходит в себя,— раздался вымученно-радостный голос матери.
-Конечно,— он раскрыл глаза. Усталая мать, вставшая с дивана и отец, у которого, кажется, появилась седая прядь в волосах. Они стояли рядом, с любовью смотрели на него, и это было приятно. Горло саднило, словно недавно проглотил щетку, но это все мелочи, потому что уже в следующий момент отец решил огорошить.
-Сын, у нас не было выбора, и чтобы спасти тебя пришлось провести обряд. Теперь ты женат.
-Где она?— он не расстроился и даже не испытал шок, потому что точно знал смысл этого действия и кого избрал своей парой. А мысль о возможных последствиях для Ангелы, навевала панику.
-Тихо, тихо,— произнесла мама, ласково погладив Всеволода по голове и поцеловав в лоб. Как и всегда, в детстве.— С ней всё в порядке, она сейчас спит в соседней палате, с ней Катя.— Очень храбрая девочка и мы многим ей обязаны.
— Она такая. Я должен её увидеть, — он все еще не верил, что с Анжеликой все в порядке, да и какой порядок, если она в больнице. Как ни странно, чувствовал он себя неплохо, поэтому сразу же попытался сесть, чтобы отправиться к ней.
— Подожди немного, подкрепись вначале,— ласково произнесла мать и налила в большую чашку говяжий бульон. Наваристый, с мелкими кусочками мяса, морковки, лука. Нос учуял еду, как только термос был открыт, поэтому чашка ещё не оказалась в руках Всеволода, а зверь уже урчал, требуя скорейшего насыщения.
-Сын, почему ты ничего нам не сказал о девушке?— Строгий отец, как всегда насупил брови, в ожидании, когда отпрыск ответит.
— Пап, я не мог. Она человек, ты же понимаешь. И, если честно, то и сейчас не дал бы участвовать ей в обряде. С ней, правда, все в порядке?
— Более-менее. Она очень устала, даже потеряла сознание, но, к счастью теперь приходит в норму. У нас не было выбора. Как оказалось, девушка тебя действительно любит, иначе я не знаю, что бы нам делать. Хоть силой притаскивай кого-нибудь,— отец был серьезен, как никогда.
Но насколько Всеволод понимал, эти слова не были шуткой. Отец действительно ради своих детей был готов на всё, впрочем, как и он сам ради родных и Ангелы. И, наверное, она и вправду не проклинает тот момент, когда сблизилась с ним, раз пришла и сама согласилась на свадебный обряд.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
