| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Король Мануэл Португальский и его народ встретили Васко да Гаму с крайним энтузиазмом. Мечты принца Генриха Мореплавателя и короля Жуана II наконец осуществились. Король Мануэл принял титул "Господина завоеваний, мореплавания и торговли Эфиопии, Аравии, Персии и Индии", обладание которым подтвердил для него в своей булле папа римский Александр VI в 1502 г., и начал строительство великолепной церкви в Белеме в знак своей благодарности Небесам. Васко да Гаму король удостоил заслуженных почестей. Он пожаловал ему право использовать перед своим именем приставку "дон", или "сеньор", тогда еще редко присуждавшуюся; ему было разрешено включить в свой герб четвертую часть королевского; он получил должность "адмирала Индийских морей"; и в правление следующего монарха, когда Португалия полностью осознала все значение его исторического плавания, он получил титул графа Видигуэйры.
Король Мануэл решил немедленно воспользоваться новым торговым маршрутом, открытым для него в результате путешествия да Гамы. 9 марта 1500 г. прекрасно оснащенный флот под командованием Педро Алвариша Кабрала в составе 13 кораблей, трюмы которых были полны разнообразных товаров, вышел в море, чтобы установить торговые связи с Индией. Во время плавания по Атлантике этот флот отклонился далеко на запад, и Кабралу принадлежит честь открытия Бразилии, которая в конечном счете стала намного более ценным приобретением для Португалии, чем индийская торговля. Покинув Бразилию, Кабрал следовал тем же курсом, которого держался Васко да Гама, и руководствуясь указаниями лоцмана, взятого на борт в Малинди, благополучно пристал в порту Каликута. В этом городе он основал факторию, или торговую станцию для продажи товаров, которые он привез с собой, и для закупки индийских товаров, а затем отплыл в Кочин.
Но торговцы-моплахи оставались заклятыми врагами португальцев. Они подняли бунт в Каликуте, в ходе которого Айриш Корреа, португальский фактор, был убит вместе с некоторыми своими сотоварищами. Стоит заметить, что это завершившееся смертельным исходом нападение было полностью делом рук моплахов-арабов. Индусский саморин ничего не имел против торговли с европейцами; малабарские мусульмане — местные жители, обращенные в ислам, — не участвовали в беспорядках, и один из их главных торговцев даже вмешался, чтобы спасти жизнь детям Корреа и некоторым португальским клеркам.
После этих событий Кабрал нагрузил свои корабли в Каннаноре и Кочине, где правили индусские раджи, уступавшие по могуществу саморину, но не столь сильно находившиеся под влиянием моплахов, и после того, как сжег в отместку за разорение фактории несколько судов в гавани Каликута, он вернулся в Лиссабон в июле 1501 г. Кабрал был не так удачлив, как его предшественник, так как привел назад только 5 кораблей из 13, с которыми отплыл. Но, с другой стороны, он сделал то, на что не отважился пойти Васко да Гама, и хотя трагическая судьба Айриша Корреа и других португальцев, погибших при нападении на факторию, должна была послужить ему зловещим предостережением на будущее, Кабрал все же оставил португальского фактора и значительное число помощников в Кочине, чтобы те закупили товары для отправки в Португалию со следующим флотом, который прибудет в Индию.
По возвращении Кабрала из Индии король Мануэл решил еще раз послать на Восток знаменитого капитана, открывшего прямой морской путь в Индию. Для короля было очевидно, что восточная торговля должна принести большие прибыли, но в этот ранний период у него не было четкого представления о политике, которую ему следует проводить на Востоке. Только в одном он принял твердое решение. Было совершенно ясно, что в местах вывоза индийских товаров надо было оставить португальских агентов для развития процветающей торговли, и поэтому необходимо было преподать суровый урок саморину Каликута за убийство португальского фактора в его столице. Надлежащую защиту португальским агентам можно было обеспечить, только сохраняя мощные военные силы в Индийских морях.
Установление торговых связей было в то время главной целью португальцев на Востоке, как оно было в следующем столетии главной целью голландцев и англичан. Но также, как голландская и английская Ост-Индские Компании были вынуждены использовать военную силу для защиты своих местных агентов, Мануэл Португальский был обязан принять меры для защиты первых португальских факторов. Именно яростная враждебность мусульманских купцов заставила первых европейских торговых агентов явиться в обличье захватчиков. Первоначально португальцы думали об установлении португальской власти на Востоке не больше, чем первые английские авантюристы времен правления королевы Елизаветы предвидели, что их преемники станут править Индией. Положение военной и правящей силы было навязано португальцам также, как впоследствии англичанам и голландцам.
В феврале 1502 г. Васко да Гама, "адмирал Индийского моря", отплыл из Лиссабона с двадцатью кораблями; пять из них были каравеллами с латинской оснасткой, или слегка перестроенными военными кораблями, которые ему было предписано оставить на Востоке. Адмирал шел тем же маршрутом, что и в первом плавании, и после того, как он заново подтвердил дружественные отношения с правителем Малинди, он благополучно добрался до индийского побережья. Он обнаружил, что португальский фактор в Кочине и его служащие сделали хороший запас индийских товаров, и что раджа этого города очень доброжелательно к ним относился, несмотря на угрозы моплахов Каликута. Затем Васко да Гама решил повторить урок, который Кабрал преподнес саморину, и, уничтожив со зверской жестокостью команду большого судна, принадлежавшего богатому и влиятельному мусульманскому торговцу, обстрелял из пушек город Каликут. Рани (правительница) Куилона, порта, бывшего одним из главных центров экспорта перца, отправила к да Гаме послание, в котором просила португальцев зайти также и в ее порт, чтобы принять на борт товары. Но Васко да Гама побоялся, что нанесет обиду радже Кочина, если будет вести торговлю где-либо еще, и только после того, как правитель первого города дал согласие на это, да Гама отправил два судна в Куилон, чтобы они загрузились там перцем. Приняв на борт выгодный груз, Васко да Гама вернулся в Португалию, оставив в индийских водах отдельную эскадру под командованием одного из своих родственников, Винсенте Содре.
Адмирал также заключил договор с раджой Каннанора, правителем почти столь же могущественным, как раджа Кочина; по условиям этого договора раджа Каннанора обязался никогда не воевать с Кочином и отказаться помогать саморину в случае, если этот могущественный правитель совершит такое нападение, а также разрешил основать факторию в Каннаноре. Висенте Содре в течение некоторого времени крейсировал вдоль Малабарского побережья, следуя полученным им указаниям, а затем отплыл к побережью Аравии, чтобы перехватывать здесь суда мусульманских торговцев, совершавшие рейсы между Индией и Египтом. Однако ему не повезло: летом 1503 г. его эскадра потерпела крушение на рифах Абд-эль-Курия вблизи Сокотры; три из его кораблей погибли, и сам Содре утонул.
В 1503 г. три отдельных эскадры направились на Восток из Португалии: одна — под командованием Афонсу д`Албукерки, будущего губернатора, вторая — Франсишку д`Албукерки, его кузена, и третья — Антонио де Салданья; последнему из них поручалось исследовать африканское побережье, и он дал свое имя открытой им бухте Салданья. Франсишку д`Албукерки первым из них прибыл в Индию, как раз вовремя, чтобы оказать помощь радже Кочина. Как предвидел Васко да Гама, саморин Каликута с большой армией напал на раджу Кочина, по подстрекательству моплахов, как только эскадра Содре покинула малабарское побережье. Раджа Кочина оказался в отчаянном положении. Он был изгнан из своей столицы, бежал на остров Ваипин, и приветствовал появление кораблей Франсишку д`Албукерки, не скрывая бурной радости.
Португальцы без особых затруднений нанесли поражение армии саморина и вернули своему союзнику, радже Кочина, его владения. Но опасность была настолько серьезной, что оба Албукерки построили в Кочине прочный форт из бревен и глины, оснащенный артиллерией; и когда они отплыли на родину, то оставили в Индии не только эскадру военных кораблей, как то сделал Васко да Гама в прошлом году, но также гарнизон опытных солдат в новом форте под командованием Дуарте Пашеку. Оба кузена Албукерки не ладили друг с другом, и Афонсу, совершив заход в Куилон, где он заключил договор с рани и основал факторию, вернулся в Португалию со своей эскадрой, не став дожидаться Франсишку.
Ни один другой храбрый воин не продемонстрировал так ярко славу португальского оружия, как это сделал Дуарте Пашеку. Саморин Каликута, дождавшись отплытия обоих Албукерки, выступил против Кочина с еще более сильной армией, чем та, которую он собрал в прошлом году. Пашеку имел под своим началом только 150 португальских солдат, но, тем не менее, он сумел воодушевить союзника, раджу Кочина. Этот правитель, по просьбе командира португальского гарнизона, отказался от своей первоначальной идеи бежать из столицы, и предоставил все имевшиеся у него ресурсы в распоряжение Пашеку, который отразил все атаки саморина на Кочин и разгромил его войска в четырех генеральных сражениях под стенами города. Доблесть португальцев произвела значительное впечатление на саморина, который который был свидетелем последнего из этих сражений, и правитель Каликута скоро стал сожалеть о том, что пошел на поводу у требований торговцев-моплахов и позволил втянуть себя в войну с Кочином.
Нанеся поражение войскам Каликута на суше, Пашеку принял личное командование своей эскадрой на море и разбил флот Каликута из пятидесяти двух кораблей. Новости об этой битве разнеслись далеко за пределы Индии. Многие раджи, правившие в глубине страны, направили своих послов к португальскому командиру, и сам саморин искренне запросил мира. Победы Пашеку высоко подняли престиж португальского оружия, и начиная с этого времени на протяжении почти половины столетия жители Южной Индии признавали военное превосходство португальцев и хотели не враждовать с ними, но либо вести торговлю, либо заключать союзы.
Пашеку добавил новые лавры к своей славе дерзким походом на Куилон, где он выручил португальского фактора из большой опасности, поскольку в Куилоне, как и в других портах вдоль Малабарского побережья, моплахи выказывали неотступную ненависть к португальским агентам. Когда Лопе Суариш де Альбегария, сын канцлера Португалии, который командовал эскадрой, отправленной из Португалии в 1504 г., достиг побережья Малабара, он обнаружил, что индийские порты взбудоражены новостями о победах Пашеку. Он снова подверг бомбардировке Каликут, а затем вернулся в Португалию, доставив на родину богатый груз, а также доблестного португальского командира. Король Мануэл, однако, не воздал герою Кочина тех почестей, которые полагались ему по праву, и тем самым навлек на себя заслуженные обвинения в неблагодарности со стороны потомства. Он, правда, оказал своему верному слуге почетный прием и приказал читать проповеди в его честь в каждой церкви Португалии, но в конечном счете, подобно Камоэнсу и другим знаменитым португальским воинам, Пашеку скончался в бедности и невзгодах.
Уже после возращения Пашеку и, вероятно, по совету этого смелого человека, король Мануэл в 1505 г. перешел к новой стадии в отношениях между Португалией и Востоком. Победы Пашеку сделали очевидным, что португальские гарнизоны и оставленные в индийских водах эскадры не только могли успешно защищать португальских факторов, но что они могли также наносить поражения и покорять могущественных монархов. Король Мануэл теперь в полной мере осознал, с какой легкостью Португалия могла основать свою империю на Востоке. Цели, которые он преследовал при этом, пока еще носили главным образом коммерческий характер, но он начал понимать также, что забота о безопасности торговых путей неизбежно вовлечет португальцев в постоянную войну не на жизнь, а на смерть с мусульманскими державами, которые извлекали величайшую выгоду из монополии на торговлю Европы с Востоком. До сих пор португальцы в Индии сталкивались только с мусульманами-моплахами, осевшими на Малабарском побережье, но теперь становилось очевидным, что на помощь своим единоверцам придут мусульмане Египта, Персии и Аравии. Мануэл решил по этой причине содержать в Азии более могущественную армию и военно-морской флот, чем те силы, которые он до этого отправлял в восточные моря, и заменить ежегодные экспедиции местными войсками.
Такие силы должны были находиться под командованием опытного военачальника, который также должен был быть высокопоставленным человеком, чтобы осуществлять неоспоримый контроль над всеми ресурсами Португалии на Востоке. На эту высокую должность король избрал сначала Триштана да Кунью, смелого и искусного командира и мореплавателя. Но Триштан да Кунья был поражен временной слепотой, и тогда Мануэл остановил свой выбор на доне Франсишку де Алмейде, представителе одного из наиболее знаменитых португальских семейств. Алмейда, когда он отплыл в Индию, получил только титул главного капитана, но после прибытия в Каннанор 12 сентября 1505 г. он принял громкий титул вице-короля Кочина, Каннанора и Куилона.
Этот великий португальский дворянин видел положение дел в ином свете, чем его предшественники. Он считал, что в его обязанности входит не только защита португальской торговли, но и уничтожение мусульманских купцов и обеспечение для своих соотечественников полного господства на морях Востока. Ввиду того, что португальские флотилии нуждались в определенных безопасных портах, где можно было бы ремонтировать корабли до и после пересечения Индийского океана (на пути от побережья Восточной Африки к Индии), Алмейда построил сильную крепость в Килве, примерно в 200 милях к югу от Занзибара и заставил платить дань правителя Момбасы, расположенной между Занзибаром и Малинди. Он также впервые организовал регулярную португальскую лоцманскую службу в Индии, поскольку понимал, что одно из уязвимых мест португальцев заключалось в их зависимости от местных лоцманов, таких, как те люди, что указали Васко да Гаме путь через Индийский океан.
Упрочив власть Португалии на африканском побережье, дон Франсишку де Алмейда направился дальше в Индию. Его флот состоял из 14 больших кораблей и 6 каравелл и имел на борту 1500 солдат. Прибыв на Малабарское побережье, он вначале подверг наказанию раджей Хонавара и Каннанора, а затем учредил свою резиденцию в Кочине. После этого вице-король поручил своему сыну, дону Лореншу де Алмейде, назначенному главным капитаном Индийского Моря, совершить нападение на Куилон. Моплахи в этом городе, несмотря на урок, который им преподал Пашеку, не прекратили своих интриг против португальцев, и вскоре после прибытия Алмейды они подняли мятеж и убили Антонио де Са, фактора, и двенадцать других португальских подданных. Дон Лореншу, которому было всего восемнадцать лет, и который заслужил себе на Востоке репутацию человека непревзойденной храбрости и мужества, обстрелял из пушек и практически уничтожил город Куилон. Молодой капитан затем совершил заход на остров Цейлон, к тому времени еще не исследованный европейцами. Местный князь, в чьих владениях он высадился, оказал дону Лореншу очень пышный прием, признал сюзеренитет короля Португалии и пообещал снабжать португальские суда корицей. Также с Цейлона дон Лореншу привез первого слона, когда-либо виденного в Португалии.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
