Вор и маг

— Здесь мы немного отдохнём, — сказал маг. Порывшись в своём мешке, который он сам нёс всю дорогу, маг достал небольшой масляный светильник, вроде тех, что берут с собой шахтёры, спускаясь в глубину соляных шахт, и несколько баночек. Подойдя ко мне, он открыл одну из них и смазал мои саднящие плечи какой-то остро пахнущей прохладной мазью, снявшей боль и усталость, после чего дал мне флягу с водой и горсть фиников.

— Скажи, если к чаше вёл портал, то откуда ты узнал про этот проход? — не удержавшись, спросил я.

— Я его вычислил путём логических размышлений. Найдя в развалинах храма портал, соединявший раньше храм и место хранения чаши, я смог рассчитать примерно радиус его действия. Сокровище должно было находиться в надёжном и неподвижном месте, неподверженном случайным угрозам. В пустыне это могут быть только горы. Это была долгая и нудная работа. Восемь лет мне пришлось исследовать местные горы и скалы, чтобы уловить следы магии, указывающие на то, что здесь когда-то существовала невидимая связь. И только в этом месте я получил положительный результат. А дальше мне оставалось лишь найти скрытый проход.

"Да, — подумал я про себя. — Что ж ты себе такого нажелал, не меньше трона властелина мира, наверно, чтоб так ради этого корячиться? Восемь лет сидеть в пустыне, где ни баб, ни пива, один песок да скорпионы, чтобы только найти эту чашу!"

Пока я размышлял, маг извлёк какие-то ещё банки и снова подошёл ко мне.

— Стой спокойно и не дёргайся! — после чего, приподняв на моей груди тунику, нарисовал какой-то знак над сердцем краской из банки, а потом и на своей груди похожий знак, но уже краской из другой склянки. Затем, уставившись мне в глаза, снова начал тихонько бормотать себе под нос. Глядя ему в лицо, я вдруг почувствовал, как между нами возникает и протягивается какая-то нить, связывающая наши сердца. Я почувствовал, как стучит его сердце: короткие, тихие удары.

— Я установил между нами Нить жизни. Если со мной что-то случится, и я умру, твоё сердце остановится, как и моё, — сказал колдун.

— А если я умру первым, твоё сердце остановится? — спросил я.

— Разумеется, нет. Мы не партнёры: ты раб, а я господин. Как только я получу то, что хочу, ты получишь свободу и сможешь идти куда захочешь, я ещё и денег подкину в награду. Ты мне нужен для подстраховки, на случай каких-то неожиданностей. Ты вор, и причём один из лучших. Я расспросил людей о тебе. Магия не всесильна, и лучше в таком предприятии иметь под рукой опытного человека вроде тебя.

— Ты всё равно не оставляешь мне выбора. Что дальше? — хмуро бросил я.

— Будем идти дальше, пока я не найду то, за чем пришёл сюда. А теперь шевелись!

После чего, повернувшись ко мне спиной, он сделал несколько шагов вперёд по коридору, выводившему из комнаты.

Мне вспомнился похожий коридор в храме Огнеликого, который мы вместе с моим приятелем наведали пару лет назад. Мой друг шёл чуть впереди и немного торопился. Это и спасло мне жизнь, когда он наступил на плиту, освободившую спусковые механизмы арбалетов, укрытых в стене. Болты утыкали его, как ежа.

Поэтому, когда на грани слуха я услышал тихий щелчок, я, не раздумывая, прыгнул вперёд, как стрела, выпущенная из лука, опрокинув мага на живот. А над моей спиной просвистел топор, чуть было не перерубивший нас обоих.

— Ты спас мне жизнь, вор, — ошарашенно сказал маг, глядя на уходящий назад в стену топор. — Всё-таки я был прав, взяв тебя с собой.

— А как же священная жизнь человека? Тут не пахнет человеколюбием. Такие ловушки... — спросил я.

— Сохранение чаши, видимо, они посчитали более важным, чем жизнь человека, — сказал он, вглядываясь в темноту коридора.

— Выпей это, — протянул он мне маленький пузырёк.

— Что это такое? — спросил я, подозрительно глядя на склянку с мутной, густой, зеленоватой жидкостью.

— Зелье лягушки, оно усилит ловкость и реакцию. Ты пойдёшь вперёд, прокладывая мне дорогу, а оно поможет тебе не погибнуть от ловушек.

— Это я навроде барашка буду рисковать для тебя шкурой, а ты отсиживаться за моей спиной будешь?

Так у Ночных братьев Калиша испытывали новичков, посылая их вперёд в самые опасные места. "Плохо же ты меня знаешь. Я тебе ещё покажу, кто такой Одноухий!", — зло подумал я про себя. Видел я таких, вроде него, как тот шахский судья в Зафаре, отправлявший всех подряд на соляные шахты. Хозяева шахт отдельно приплачивали ему за каждого, кого он туда отправлял.

Зелье, которое мне дал маг, подействовало, как он и сказал. Пробираясь вдоль коридора и внимательно прислушиваясь, я трижды увернулся от ловушек: пик, выскочивших из пола, стрел, вылетевших из едва заметных отверстий в стене и ещё одного топора, чуть было не убившего мага в начале пути. Маг всё это время шёл за мной на расстоянии пяти шагов, внимательно наступая на безопасные плиты.

Шагов через сорок коридор закончился, и мы вышли к большому каменному мосту, переброшенному через глубокую расщелину. Подойдя к нему, я внимательно всё осмотрел, но ничего подозрительного не было видно. Колдун тоже подошёл. Он что-то недолго бормотал, не отрывая взгляда от моста.

— Иди вперёд, хватит топтаться на месте, — скомандовал колдун.

— А с мостом всё в порядке?

— Вот заодно и проверишь! — не терпящим возражений тоном приказал он.

Что ж, делать нечего. Внимательно глядя себе под ноги, готовый ко всему, я быстро перебежал на другую сторону.

Маг подождал, пока я окажусь на другой стороне, и пошёл следом. На середине пути под его ногами что-то сухо треснуло, и мост внезапно начал разваливаться. Не растерявшись, он прыгнул вперед, уцепившись за небольшой выступ, оставшийся от моста.

— Помоги мне быстро, раб! — закричал он.

А мне почему-то вспомнилась детская сказка про Гишу и чуму. Простачок Гиша нанялся проводником к странной старухе, и водил её из одной деревни в другую, а потом случайно узнал, что это не старуха, а чума ходит с ним, заражая жителей деревень. Тогда он завёл её в горы, и там столкнул с тропинки, но она успела ухватиться за него. Если бы он её вытащил, то остался бы жив, но болезнь и дальше губила бы людей. Поэтому Гиша упал вместе с ней на дно горного ущелья и погиб, спасая других.

Я не знал, за чем он идёт к чаше, о чём хочет её попросить. Может, это приведет к смерти тысяч людей, и другой возможности остановить его у меня не будет.

Маг опять закричал:

— Если я умру, умрешь и ты! Нить жизни остановит твоё сердце, ты забыл?!

— Пусть так, но я не хочу иметь на своей совести гору трупов, на которой будет стоять твой трон.

— Я иду к чаше не за властью, — ответил он, цепляясь за осыпающийся выступ.

— А за чем?

— За своей семьей! — крикнул он, когда его руки соскользнули с выступа.

Я его подхватил в последний момент и помог выбраться. Мы сидели, долго и молча, возле разрушенного моста. Первым спросил я:

— Что случилось с твоей семьёй?

— Они погибли шестьдесят четыре года назад, когда я был молодым, самонадеянным лекарем при дворе одной королевы. У меня была семья: жена Сафира и дочь Амина. Когда Амине было четыре года, в городе вспыхнула эпидемия Красной гнили. Какие-то негодяи разрыли старый могильник, где хоронили жертв эпидемии двести лет назад. Они искали золото и украшения, а нашли смерть для себя и для многих других людей.

Ты должен знать, что это за болезнь: у человека резко поднимается температура, а тело покрывается гнойными язвами, из которых сочится кровь, смешанная с гноем, и человек за три-четыре дня погибает от кровопотери и жара. Лечению эта болезнь практически не поддаётся, даже магия перед ней бессильна. Можно исцелить одного-двух человек, но вылечить сотни нельзя. Когда узнали о появлении болезни, в городе началась паника, и тогда, добравшись до королевы, я предложил ряд мер, позволявших остановить распространение болезни. Город был закрыт, ни один человек не мог его покинуть. Изнутри весь город был перегорожен, и перемещаться можно было только внутри своего квартала. Заболевших собирали в чумные дома, где добровольцы помогали за ними ухаживать, облегчая им страдания. Таким образом, заразу удалось удержать. Мы не дали ей вырваться за пределы города.

Чтобы люди поверили, что болезнь удастся победить, я оставил свою семью в городе, хотя мог их вывезти. Мне казалось, что я учёл всё, и моей семье ничто не угрожает. Тупой, самонадеянный идиот!

Болезнь бушевала в основном в бедных кварталах, откуда и были те воры, разграбившие могильник. Маленькие, грязные улочки, вонь, нечистоты и теснота. Там болезнь собирала наибольшую жатву, люди гибли целыми семьями, без надежды на спасение и помощь. Они винили в происходящем власти и богачей, и меня, думая, что мы специально не выпускаем их из города, чтобы избавиться от бедняков и нищих.

Они взбунтовались. Толпа людей прорвала заграждения, окружавшие их квартал. Громя и разрушая всё, они ворвались в купеческий квартал, где стоял мой дом. Когда всё это происходило, я находился в больнице, и слишком поздно узнал о происходящем.

Я бросился домой, к своей семье. Дом горел: не сумев ворваться внутрь, эти ублюдки подожгли дом снаружи, завалив перед этим двери всяким хламом, чтобы никто не мог вырваться. Когда разобрали развалины, не нашли даже тел, которые я смог бы похоронить.

Тогда, стоя на руинах своего дома, я поклялся, что всё исправлю и верну свою семью, чего бы мне это не стоило. Я занялся магией, некромантией, изъездил полмира, ища способ вернуть своих близких. Я искал, не находя ответа, очень долго. Годы и годы работы, и всё безрезультатно. И когда я уже почти отчаялся, я наткнулся на легенду о чаше. Я проверил легенду: и страна, и чаша существовали. Чаша была даром богов людям, последним лучом надежды, и если она не сможет мне помочь, мне останется умереть самому и присоединиться к ним в Обители тишины и света, где души ушедших ожидают своего часа для нового рождения.

Слушая его рассказ, я вспомнил, как семь лет назад я был в Хашеме, столице Хаканского государства, и на центральной площади видел статуи мужчины и женщины, державшей на руках маленькую девочку. Мужчина давил ногой уродливую, мерзкую змею, пытавшуюся укусить ребёнка.

Когда я спросил у местного, какому герою или богу воздвигли эти статуи, мне рассказали похожую историю про болезнь, гибель семьи врача, и о том, как он продолжал лечить даже после того, что произошло с его дочкой и женой. А когда болезнь была побеждена, и благодарная королева предложила ему любую награду, которую он назовёт, он ушёл, ничего не сказав, а потом покинул город и страну, несмотря на все просьбы остаться.

Тогда ему и его семье поставили памятник, чтобы память о них осталась в городе навсегда.

— Я понимаю, почему ты не любишь людей. Я не понимаю, почему ты остался в городе после произошедшего с твоей семьёй.

— Напуганная бунтом, королева хотела убрать заграждения и открыть ворота города. Если бы это произошло, болезнь вместе с беженцами вырвалась бы из города, и тогда умерли бы не сотни, а тысячи, десятки тысяч людей. Она, как лесной пожар, охватывала бы целые страны, оставляя за собой только гниющие трупы и мёртвые города. И тогда всё было бы напрасно. И гибель моих родных. Поэтому я довёл работу до конца, а потом уехал из страны, когда всё закончилось.

— Я видел статуи в Хашеме, которые они вам поставили. Они красивые, и возле них всегда есть цветы.

— Мёртвые камни не заменят мне живую семью, — устало сказал он. Я хочу всё исправить, вернуть их обратно или обрести покой рядом с ними. Я больше не могу и не хочу так жить. Мне каждую ночь снится в кошмарах мой дом в огне... И моя семья, горящая в нём из-за моей ошибки!..

— Что ж, пойдём, добудем твою чашу, и будем надеяться, что боги смилостивятся над тобой, — сказал я.

И мы снова пошли вперёд в прежнем порядке: я впереди, а он чуть сзади.

— Как думаешь, почему ловушка на мосту не сработала сразу? — задал я вопрос, вертевшийся у меня на языке.

— Ты пробежал слишком быстро благодаря зелью, которое я тебе дал. Она не успела сработать.

— А почему ты сам тогда не выпил зелье, которое дал мне?

— Зелье лягушки мешает концентрироваться на магии и создавать заклинания. А мне нужно сохранять ясность разума и быть готовым использовать магию.

— Плоховато твоя чаша охраняется. Топоры, стрелы, мост... Слишком всё просто. Как будто это не хранилище Чаши желаний, а склад какого-нибудь купца.

— Основной защитой чаше служит тайна её местонахождения. А все эти ловушки должны остановить случайного путника, попавшего сюда. Армию кочевников, если бы они узнали, где находится чаша, не остановили бы и тысячи ловушек. Дорогу всё равно бы проложили по трупам погибших.

— А всякие охранные заклинания, о которых ты говорил?

— Здесь всё тоже непросто. Магия может защитить от простых людей, но не от магов. Если б чашу охраняла магия, я смог бы её почувствовать, и установить, где она находится. А жрецы охраняли чашу ото всех, и от людей, и от магов.

— А как же портал?

— Его магию почувствовать трудно, если он редко используется. Если б я не узнал, что к чаше ведёт портал, и не искал целенаправленно следы магической связи, я ни за что бы не нашёл это место. Впрочем, даже узнав о портале, мне потребовались годы поисков.

Так, разговаривая, мы подошли к большому залу, в конце которого виднелись серебряные двери, украшенные изображением чаши. Посреди зала стояла статуя огромной каменной змеи, приготовившейся к нападению. Едва взглянув на неё, маг резко скомандовал:

— Назад! — и сам отскочил к выходу. Я, не раздумывая, выполнил команду.

— Что случилось? — спросил я, когда мы отошли от входа.

— Статуя змеи — это страж. Она атакует и убьёт любого, кто не обладает амулетом-пропуском.

Я внимательно присмотрелся к статуе: древние мастера проделали большую работу, создавая огромную каменную кобру. Видна была каждая мелкая чешуйка на её огромном теле; казалось, ещё миг — и она действительно оживёт, и нападёт на нас.

— И что с ней будем делать? — спросил я мага. — Мне кажется, амулета-пропуска у тебя нет.

Маг, копавшийся в своём мешке, нехотя ответил:

— Я встречался с похожим стражем. Когда я искал развалины храма Сфинкса, в своих поисках я случайно наткнулся на руины храма Мелираны, богини жизни и смерти. Исследуя руины, я нашёл потайной проход, который вёл к сокровищнице, в которой находились подношения и дары верующих. Там я и наткнулся на похожую змею.

Рассказывая всё это, он вытащил из своего мешка небольшую жаровню и зажёг в ней огненные камни.

— Стоило мне приблизиться к дверям, ведущим в сокровищницу, как змея ожила и атаковала меня; я едва унёс ноги. Каким-то образом древние жрецы смогли защитить своего стража от воздействия магии. Я несколько раз пытался проникнуть в сокровищницу, подозревая, что Чаша желаний может храниться там, и всякий раз безрезультатно. На стража не действовали самые мощные заклинания, которые я знал. Стоило мне пересечь порог, и она на меня нападала. Я убегал, и она снова становилась каменной. Я перепробовал много способов: заваливал её камнями, когда она оживала, использовал сверхмощные кислоты, способные растворить практически всё, когда она была каменной, но ничто не помогало.