Путевка в жизнь

Парням своим ничего не рассказывал. Только друган наш медик меня обругал, что я поврежденную руку грязной тряпкой обмотал. И где я её только отыскал, мол, полная антисанитария. Вколол мне укольчик, рану продезинфицировал, зашил и всё... Потом прибыли на место... Как служилось, рассказывать не буду, — посмотрев на часы, заметил сосед. — Сейчас жена уже выйдет. Но до Горловки добрался. Там и узнал, что от семьи родственников никого в живых почти не осталось. Дом разрушен снарядом, а пацана отправили в детский дом. Нашел потом, встретились. Оказалось — он мой тезка, тоже Миша. А когда я увидел его глаза, как у тех ленинградских детей, понял -судьба. Я Михаил, в вагоне том был Мишка и этот тезка. Решил — жив буду заберу его с собой. Командование помогло с оформлением документов. Вот он с нами и вернулся в Оренбург.

— Мда... история почти фантастическая, — задумался писатель. — Можно кино снимать. Так ты думаешь, тебя на самом деле в прошлое закидывало или глюки?

— Знаешь, Игорек. До вчерашнего дня я так и думал, что мне это привиделось. Окно в нашем тамбуре оказалось на самом деле разбитым. Может, хулиганы во время движения в вагон бросили железяку. Есть же уроды. Рану я получил, кровь лилась, может и водка паленой была. Я для себя и решил — глюки. Но вот в чем дело, — оглянулся он на свой подъезд, откуда как раз выходила его супруга. — Вчера мне раздался странный телефонный звонок с неизвестного номера. Звонил какой-то Михаил Сергеевич Тихомиров. Сказал, что ему нужно что-то для меня передать. Мол, знакомые его попросили, а он долго искал мои контакты. Сообщил, что он вечером будет проездом через наш город. Ну я и поехал. Опаздывал, буквально перед отходом поезда уже мы встретились. Мужик намного старше меня, седой уже с палочкой ходит. Увидел, разулыбался. Говорил, что не верил встрече, но это на самом деле я. Начал меня благодарить за что-то. Якобы я ему дал путёвку в жизнь, веру в людей и сладостями какими-то вдобавок угощал.... Я толком и понять ничего не мог. Думал, может он с Донбаса... пересекались где-то? Уже объявили об отправлении поезда. А он мне напоследок вручает небольшой пакет, мол, я его открою и всё сам пойму. Поезд отправился, а он мне все махал рукой на прощанье. Я в машину свою вернулся, вскрыл пакет, а там...

Сосед достал из автомобильной сумочки до невозможности потертый футляр для очков и протянул его писателю. Игорь Петрович осторожно открыл изношенную вещь и увидел, что внутри лежат постаревшие от времени очки. Одно стекло треснуто вдребезги, но позже аккуратно заклеено. Все швы хорошо просматривались. Второе стекло тоже исцарапано, но целое. Пластмассовые дужки раскололись от времени, металл кое-где заржавел. Носить эти очки было уже невозможно, хотя фасон у них выглядел вполне современно.

— И что это? -не понял Михаила писатель.

— Это?! — усмехнулся тот, забирая раритет. — Это мои очки. Они у меня в тот раз были при себе. Дальнозоркость возрастная. Но когда я "вернулся", очков утром не обнаружил. Ходил в тамбур, спрашивал у проводницы. Никто очков не брал и не видел. Пришлось потом новые заказывать. А позже до меня дошло, что, присев перед ребенком на корточки, очки банально моги выпасть из кармана. Я их потерял тогда, зимой сорок третьего года в промёрзшем вагоне блокадного поезда! А Михаил Сергеевич Тихомиров — тот самый пацан Мишка, который у меня спрашивал, когда война закончится! Пазл сложился! Все его слова на перроне теперь стали мне понятны. Не глюки это были...

— Миш, ты скоро там? — послышался недовольный голос жены. Они с пареньком ждали супруга у машины. — Нам ехать пора, риелтор ждет.

— Да иду уже! — встал со скамейки сосед. И подмигнув недоуменному писателю, добавил с улыбкой:

— Вот такие у нас дела, Игорек. Ладно бывай. Мы домик тут в деревне присмотрели. Хотим туда из города переехать. Едем оформлять. Надоела мне суета городская. А ты, если захочешь — напиши об этом рассказ. Может, он тоже кому-то путевку в новую жизнь даст? Детей, потерявших родителей и близких в мире еще полно и не важно, кто они по национальности... Главное — кем они вырастут.